Заложница его игр.

      Гул прохладного ветра эхом раздавался по той самой легендарной бездне, откуда никто никогда не возвращался, и только свист доносился до ушей юной особы, что стояла у самого обрыва. Сильные порывы ветра будто бы толкали её тело на верную смерть, но она не оказывала даже малейшего сопротивления, ибо девушка давным-давно утратила смысл жизни. И теперь, погребённый глубоко под землёй вместе с телами усохших родителей, он покоится там, уснув вечным сном. Её отделяет от смерти всего один решающий шаг.       Девушка уже все взвесила и решительно шагнула в бездну, прямо в холодные объятия смерти. Ещё секунда, и глухой удар на землю. Конец её мучениям.       Режущая и резкая боль охватило все ее бледное тело. Цветов уже не было. Был только снег, окрасившийся в багрово-красный цвет от тягучей крови, текущей из ран на руках. Девушка лежала и даже не старалась пошевелить хоть одной конечностью. Раны сильно кровоточили и жутко болели, но ей было плевать. Она ждала смерти. Такой сладостно манящей и долгожданной. Она не боится смерти. Она уйдёт с ней вместе словно близкий друг. Хотя так почти и было. Все её родные погибли, она одна. «Зачем жить?» — засел вопрос у неё в голове надолго… навечно. Она так старалась приблизить момент смерти. И вот теперь он настал. Момент истины.       Что ждёт нас там? После смерти. Будем ли мы с родными или будем гнить в аду? Всё это было ей интересно с самого детства. И теперь ей осталось только ждать. Ждать когда веки потяжелеют, сердце замедлиться и наступит долгожданная тишина. Гробовая тишина. Но… она всё ещё жива. И эта минута казалась ей вечностью.       Пока она раздумывала об этом сгнившем мире, да и её разуме заодно, она не заметила, как рядом с ней оказался скелет. Метров в нём было примерно два. Он был одет в причудливый костюм с красным шарфом и длинный сапоги. Он что-то говорил в сторону. По его лицу было видно что он обеспокоен. «За кого он волнуется?.. За меня?» — размышляла она, но сил уже не было, чтобы слышать, что он говорит. Девушка могла только видеть, наблюдать за ним, и то плохо.       Скелет подхватил девочку на руки и быстрым шагом направился в неизвестном ей направлении. Краем глаза девушка заметила ещё одного скелета, намного ниже того, что нёс её. Она не могла чётко разглядеть его лица, но увидела мутно-синит куртку и широкую улыбку, что не сходила с его лица. Это последнее, что она помнит, после того, как сознание ее мутнело. В глазах стало темнеть и девушка перестала что-либо различать вокруг себя. Веки потяжелели и, словно налитые свинцом, стали закрываться. Ее вечный покой приближался. В душе она ликовала. «Скоро мы будем вместе», — пролетела в голове мысль, когда последняя начала проваливаться в долгожданный сон. Вечный сон. Но она ошибалась…

***

      Просыпаться совсем не хотелось. Все тело щемило от боли, но она постепенно отступала и уступала место приятной легкости после долгих минут мучений. Бледное тело девушки лежало на кровати под тёплым мягким одеялом. Она думала о том, что вчера было. Что произошло? Почему всё ещё жива? Почему?       Снова неудача. Опять.       Она помнила, как высокие фигуры маячили перед глазами. Что-то брали на подносе с инструментами. Видимо, они и зашили те многочисленные раны на руках.       Девушка села на кровати. Ноги были все в зелёнке, и немного пощипывало, что все больше убеждало ее, что она жива и до сих пор живет на этом свете, ступая на твёрдую землю, где нет смысла жить. Осматривая свои ноги, она заметила, что зелёнкам была не только там где раны, ещё были рисуночки: цветочки, мордашки и тому подобное. Девушка слегка улыбнулась. Она посмотрела на руки: они были по локоть перевязаны бинтом, что уже успел приобрести темно-багровые пятна под стать крови. Девочка подошла к шкафу, на котором висело небольшое зеркало. Вид её совсем не радовал: волосы превратились в воронье гнездо, в некоторых местах слипшиеся от засохшей крови. Щека и лоб были в пластырях. А одежда в немногих местах порвана.       Пока она рассматривала себя, в коридоре послышались тихий, еле уловимый шёпот и шаги. По голосам можно было определить, что там две девушки и парень. Но вдруг они смолкли. Раздался стук в дверь. Девочка подошла к двери и с опаской открыла дверь. На пороге стояли две девочки, примерно того же возраста и роста, что и сама девушка. А ещё там были… монстры? Ну, точнее мутировавшие козы. Один такого же роста что и девочки, а другой — намного старше и выше всех здесь присутствующих. Сказать, что девочка испугалась, ничего не сказать. У неё от страха даже глаз задёргался.       Все пятеро стояли неподвижно и никто не спешил нарушить гробовую тишину, воцарившуюся между ними. Но вот младший козлик решил нарушить эту идиллию. Он накинулся на девочку с объятиями и громко представился:       — Меня зовут Азриэль, приятно познакомиться!       Следующей представилась девочка в фиолетовом свитере, на котором розовым выделялись две полоски:       — Я Фриск, а это — Чара, — она указала рукой на близ стоящую девочку в зелёном свитере, поперек которой красовалась желтая полоска, как и на свитере, как уже выяснилось, у Азриэля.       — Здаров. Мужчина, стоящий всё это время молча, наконец подал голос:       — Приветствую, меня зовут Азгор Дриммур, — представился самый высокий козел монстр. — Я надеюсь, что тебе было удобно на новом месте?       — Да, спасибо, но вы не должны были… кхм… неважно, — вдруг опешила она, решив не продолжать свою мысль. — Меня зовут Мари, и простите за беспокойство, доставленное мной.       Азгор понимал, что ей неудобно и не комфортно проснуться в чужом доме, да и к тому же в компании монстров. Было похоже на очень странный кошмарный сон, а то и хуже.       — Знаешь, если хочешь можешь принять ванну, — предложил старший Дрииммур, отходя чуть-чуть в сторону, освобождая проход. — Она дальше по коридору.       Он указал на белую, небольшую дверь, что находилась в конце комнаты.       — А можно?       — Конечно, — он ласково улыбнулся девушке. Мари показалось уж слишком все это розовым и добрым. Неужели они не настороженны тем, что какой-то там левый человек появился в их доме, спит в чьей-то кровати и, в конце-то-концов, пользуется их ванной. А они не чешут. Их совсем это не беспокоит? — Фриск, дай ей полотенце и одежду.       — Хорошо.       Девочка зашла в комнату и стала усердно копаться в небольшом шкафу.       — Есть какие-нибудь предпочтения? — поинтересовалась та, не высовывая своей головы из комода с одеждой.       — Да как-то… А джинсы есть?       — Есть, конечно. Сейчас, — сказала она и ещё пару секунд покопалась в шкафу. Вскоре девочка с полотенцем в руках подошла к Мари. — Вот тебе полотенце. Иди, а я сейчас принесу тебе одежду.       — Х-хорошо… — И все же девушка не понимала, как можно быть настолько добрым ко всем. Их вообще не парит, что она чужая здесь, лишняя.       Мари прошла в ванну, как ей и сказал Азгор. Включила душ и рассмотрела полотенце: малиновое с цветочком посередине. Она стояла под душем пять минут, пока в дверь не постучали. Она быстро обмоталась полотенцем. Это оказалась Фриск. У неё в руках были синие джинсы, бежевый свитер с милым мишкой и белой рубашкой. Девочка с милой улыбкой протянула их ей.       — Спасибо, — поблагодарила ее Мари, принимая предоставленную ей одежду.       — Не за что, обращайся!       Девушка вытерлась, высушила волосы и принялась натягивать на себя одежду. Спустя четыре минуты Мари вскоре вышла. Теперь она выглядела более-менее прилично. А следов на попытку самоубийства почти было не заметно.

***

      В коридоре было пусто, но откуда-то доносились голоса. Девочки пошла на звук, доносящийся с другого конца коридора. Голоса привели её на скромную кухню. Там были и Чара, и Фриск, и Азгор с Азриэлем. Мари взглядом обнаружила еще одного незнакомого ей монстра, который был похож на Азгора и Азриэля. Она улыбнулась ей и жестом пригласила ей присесть на свободный, никем незанятый стул. Девочка кивнула и послушно села на стул. Женщина поставила на стол только что испечённый пирог. От него исходил такой приятный и незнакомый аромат. Мари не спешила отправлять кусочек такого аппетитного пирога, ведь кто знает, что может с ней случится после долгого питания лапшой быстрого приготовления и газировки.       — Не любишь? — спросила женщина.       Она смотрела прямо в глаза девочке. Мари опустила голову. Смотря в глаза женщины она вспомнила взгляд матери. Они были такие же заботливые, нежные. Она помнит тот жизнерадостный огонек, который давал девушке надежду на жизнь. Но теперь она не увидит их. Никогда… Ну, почему? Почему мы начинаем ценить всё, что имеем, только когда потеряем?!       — Да я и не пробовала, — робко выдавила она. — Ведь нельзя судить о том, чего не пробовал, верно?       — Мне нравится ход твоих мыслей. Прошу попробуй.       — Х-хорошо.       Она отломила небольшой кусочек и отправила прямым рейсом его в рот. На языке почувствовался вкус корицы. «Боже, это превосходно!» — подумала она. Девочка застыла с вилкой во рту. Ей так понравился этот вкус, что хотелось съесть всё до последней крошки. И вскоре от кусочка пирога не осталось ничего.       — Нравиться? — поинтересовалась женщина, дождавшись, когда девочка все съест.       — Очень! — ответила она.       Женщина удовлетворённо улыбнулась. Приятно слышать похвалу со стороны других.       — Можешь звать меня Ториэль. Но если захочешь, зови мамой.       При упоминании этого слова время все, словно на секунду, остановилось. Слово эхом отдавалось в голове и как будто отовсюду доносилось. Вилка выпала из рук Мари и с громким лязгом встретилась с полом. Она лишь молча наблюдала за тем, как она падает.       — Простите, но я не смогу вас так называть, — только и смогла выдавить она.       Напряжение и тоска, настигшая девочку, не скрылось от внимания Торэль, и она лишь понимающе кивнула и сказала: — Конечно, я не заставляю.       Девочка, оправившись от неожиданной хандры, вернулась из своих неприятных воспоминаний. Она подняла вилку с пола, помыла за собой посуду и задала столь интересующий её вопрос, который до этого не осмеливалась озвучить:       — И что вы теперь со мной будете делать?