a match and a fuse

Фил просыпается и чувствует кожу Дэна на своей. Он, должно быть, снял свою толстовку ночью, потому что теперь он чувствует каждый сантиметр груди Дэна, прижимающийся к его спине. Кажется, постепенно становится без разницы, в какой позе они засыпают — он всегда просыпается в свободных и теплых объятиях Дэна. Он протягивает свои ноги. Ему хорошо, когда сейчас все легко — зная, что он может двигаться как хочет — зная, что все в порядке, если Дэн проснется, потому что они уже прошли стадию, когда они притворяются, что не хотят так близко обниматься. Дэн сжимает талию Фила. — Доброе утро, ты. Фил хихикает. — Почему ты всегда просыпаешься раньше меня? — Потому что ты храпишь, дружище. — Заткнись, я не храплю, — он игриво пихает Дэна ногой. Дэн опускает подбородок на плечо Фила. — Совсем немножко. Это мило. Фил фыркает. — А ты… — он лихорадочно копается в своей голове, чтобы найти что-то, в чем можно обвинить Дэна, но приходит к выводу, что это невозможно. Он даже не может представить, что спать рядом с ним может быть как-то неприятно. Он опускает руку на ладонь Дэна, переплетая их пальцы. — Ты слишком теплый. — Слишком теплый? — Ну очевидно, — говорит Фил. — Я был в толстовке, когда засыпал. — Что ж, тогда я рад, что слишком теплый, — голос Дэна раздается прямо рядом с ухом Фила, глубже чем обычно и все еще хрипловатый после сна. — Я тоже, — голос Фила еще ниже — да, после сна, но возможно еще от чего-то. — Фил? — шепчет Дэн. — Что? — Мне кажется нам надо, типа… установить базовые правила или вроде того. Сердце Фила на секунду останавливается, и он пытается немного отодвинуться от Дэна, но тот держит его за руку, оставляя на месте. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Фил. — Что я сделал не так? — Ничего, дурачок, — смеется Дэн. — Ничего, что мне бы не нравилось. Ничего такого, чтобы я прекратил желать еще большего. Фил улыбается. — Да? — Заткнись, — мурлычет Дэн. — Ты знаешь, что нравишься мне, Лестер. — Да, но я, типа, вчера запрыгнул на тебя без всякого предупреждения. — Я не жаловался. Я просто… — Дэн утыкается лицом в волосы Фила, прижимаясь носом к месту за ухом Фила. — Мне нужно знать, что мне разрешается. — Что тебе разрешается? — Ага. Я сказал тебе, что я никогда не сделаю ничего, к чему ты не готов, но… — он вздыхает. — Обнимать тебя вот так и быть неуверенным в том, как мне разрешается до тебя дотронуться? Это пытка. В животе у Фила все переворачивается, прежде чем он берет себя в руки. — Перестань говорить «разрешается» как будто я твой начальник или типа того. — А разве нет? — говорит Дэн в волосы Фила. — Я сделаю все, что ты мне скажешь. Фил хихикает, чтобы скрыть доказательства прилива чувств, которые он испытывает при этих словах. Он поднимает руку Дэна к своим губам и целует костяшки его пальцев. — Тут мы вместе. — Скажи, где мне разрешается тебя целовать, — шепчет Дэн. — Скажи, где можно до тебя дотрагиваться. Фил закусывает губу. Он рад, что Дэн не может видеть его лица. Он уверен, что сейчас оно свекольно-красное. Он хочет сказать везде. Он хочет сказать где тебе, блять, угодно, пожалуйста, но он знает, что не может. Фил знает, что как бы он не думал, что он этого хочет, он еще не совсем готов. Дэн отпускает пальцы Фила и медленно проводит им по его рукам, плечам и легонько касается его шеи. — Можно поцеловать тебя здесь? Фил кивает. Целовать шею, скорее всего, можно. И он отчаянно этого хочет. Он чувствует, как губы Дэна очень нежно прижимаются к тонкой, чувствительной коже этого места. Звук, который издают его губы, когда тот отстраняется, напоминают ему о прошлой ночи, и тот звук эхом раздается в его ушах, когда он вспоминает то, как прекрасно было касаться губами Дэна. Он чувствует, как мурашки бегут по его рукам, и это, честно говоря, даже стыдно. Как он должен выдерживать все это дальше, если он даже не может выдержать губ Дэна на своей шее? Но затем Дэн просовывает руку под руку Фила и кладет ее ему на грудь, снова целуя его шею, немного приоткрывая свои губы, и Фил чувствует легкий намек на влажность. Дрожь распространяется с его руки по всему его телу, и он мгновенно сдается в попытках сохранить какое-то ощущение безразличия. Дэн открывает свой рот полностью, и Фил чувствует его язык на своей шее, определенно подтверждая, что он никогда ничего подобного не испытывал. Дэн медленно двигается к уху Фила, и это теперь больше похоже не на поцелуи, а на нежное посасывание, и Фил не знает, что делать со своими руками, потому что они лежат без дела и сопротивляются желанию опуститься вниз и скользнуть в трусы, потому что рот Дэна ужасно хорош. Но он не может этого сделать. Он знает, что не может, потому что это не называется «двигаться медленно». Он закусывает свою губу и сжимает руки в кулаки. Фил осознает, что он задержал дыхание, только когда губы Дэна перемещаются на мочку его уха и воздух выходит из него вместе с тихим вздохом. Дэн убирает свою руку и отворачивается. — Блять. Прости, прости. — Что? За что? Все в порядке, — с придыханием выдает Фил, и его спина внезапно кажется ужасно холодной, когда Дэн не прижимается и не обнимает его, как живое одеяло. — Не в порядке. Я тебя подталкиваю. Фил разворачивается в первый раз. Он хочет увидеть лицо Дэна. — Совсем нет. Руки Дэна снова закрывают глаза. — Мы должны были двигаться медленно, и вот я здесь, рассасываю твою шею. — Я сказал, что тебе можно. Дэн качает головой. — Я не сделал ничего для того, чтобы ты легко смог ответить «нет», правда? Сердце Фила грустнеет, когда он понимает, что Дэн на самом деле разочарован в себе. — Я не хотел говорить «нет», — он тянется рукой и хватается за запястье Дэна. Дэн опускает руки и смотрит на Фила. — Я боюсь. — Ты боишься? — спрашивает Фил. — Почему? — Потому что я просто… ты просто так мне нравишься. Я просто так сильно в тебе нуждаюсь и я не хочу испоганить все это, заставляя тебя чувствовать так, будто ты должен сказать «да», хотя ты на самом деле к этому не готов. — Я не буду так делать, обещаю. — Ты обязан сказать мне отъебаться в ту же секунду, когда все станет слишком. — Я скажу. — Обещай мне, — настаивает Дэн. — Я никогда не хочу видеть тебя таким расстроенным, каким ты был вчера. — Я обещаю, Дэн. Дэн кивает. — Хорошо. — Хорошо, — эхом повторяет Фил. — А теперь ты вернешься ко мне, пожалуйста? Дэн отрицательно качает головой. — Почему нет? — Потому что… у меня, блять, стоит, Фил, ладно? Фил закусывает губу, чтобы не засмеяться. — У меня тоже, — бормочет он. Дэн стонет и перекатывается на живот, утыкаясь лицом в подушку. — Блять, — его голос приглушен тканью, и это заставляет Фила смеяться еще сильнее. — Я тебя ненавижу. — Прости, — говорит Фил. На самом деле он не извиняется. Он ждет секунд тридцать, чтобы успокоиться и перестать хихикать. — Пожалуйста, вернись. Дэн приподнимает свою голову и смотрит на Фила тем милейшим сонным лицом, которое он так любит. — Не готов, — хрипит он. — Плевать. Я тоже. Мы можем просто притвориться. — Притвориться, что у меня нет абсолютно ужасного стояка? — спрашивает Дэн. Фил опять начинает смеяться. — Если я могу, то и ты сможешь. — Сможешь ли ты? — Почему бы тебе не подвинуться обратно, и тогда мы узнаем. Брови Дэна удивленно приподнимаются, но, к радости Фила, он двигается обратно на место рядом с ним. Они лежат на боках и смотрят друг другу в глаза, осторожные, чтобы не дотронуться друг до друга. — Базовые правила, — говорит Дэн. Фил двигается немного ближе, прижимаясь коленями к бедрам Дэна. — Ты хочешь знать, где ты можешь меня целовать, так? Дэн закрывает глаза. — Почему ты пытаешься сделать для меня все таким сложным? — Прости меня. Я не пытаюсь. Я просто… правда в каком-то смысле очень хочу тебя сейчас поцеловать. Дэн жмурится еще сильнее. — Сначала правила. — Ладно, хорошо, — Фил двигается ближе. — Ты можешь целовать мое лицо где угодно. Хорошо? Дэн кивает, улыбаясь. — Руки? — Эм… — ему тяжело не разрешать своей голове размышлять о большем. — Везде до… пояса, или типа того, наверное? Дэн смеется. — Хорошо. — Тебе это подходит? — спрашивает Фил, двигаясь вперед, пока их тела снова не прижимаются друг к другу. — Конечно. Как тебе угодно. — Что насчет меня? — спрашивает Фил. — Где я могу целовать тебя? Где я могу до тебя дотрагиваться. — Я говорил тебе, Фил. Как тебе угодно. Целуй меня везде. Трогай меня везде. Теперь очередь Фила закрывать глаза. — Но только если ты этого хочешь, — мурлычет Дэн. — Только если ты когда-нибудь захочешь. Фил двигает голову ближе к Дэну, прижимаясь к нему носом. — Как долго мы должны следовать этим правилам? — Пока ты не будешь готов к новым, — шепчет Дэн. Их лица теперь так близко, что Фил чувствует, как губы Дэна касаются его губ, пока он говорит. — Еще что-нибудь? — мягко спрашивает Фил. — Я не буду ничего делать, пока ты сначала не скажешь, что ты к этому готов. Фил обнимает Дэна за талию. — Поцелуй меня. Дэн не тратит ни секунды времени, сокращая миллиметр дистанции между ними, нежно прижимаясь губами к Филу, но достаточно горячо, чтобы осознать, что Фил не сможет «притворяться» очень долго. Он чувствует твердость промежности Дэна, прижимающейся к нему. Дэн тоже не собирается притворяться. Фил позволяет себе растаять в руках Дэна, наполняя каждую ямочку своего тела теплом его мягкой кожи. Он пробегается пальцами по позвоночнику Дэна, и тот вздыхает. Они лежат прямо так, мокро и шумно целуясь, и в каком-то смысле Филу было бы стыдно, но это только заставляет ощущение между его ног расти еще болезненнее с каждой секундой, пока он оставляет все нетронутым. Он продолжает гладить спину Дэна вверх и вниз, чтобы оставлять свои руки занятыми. Затем Фил кусает нижнюю губу Дэна, не думая, и Дэн вырывает свои губы изо рта Фила и откатывается на спину, оставляя Фила задыхающимся, одиноким и с болью между ног, глядящего на Дэна широко открытыми и извиняющимися глазами. — Блять, Фил. — Прости. — Ты меня когда-нибудь убьешь. — Вернешься? Я обещаю, что буду держать свои зубы при себе. Дэн качает головой и садится. — Мне нужен холодный душ. Тогда Фил кусает свою собственную губу. Он хочет поспорить и сказать, что он будет хорошо себя вести, но сам не верит себе ни на секунду и не хочет повторения драматичного момента прошлой ночи. К тому же, если Дэн уйдет, он сможет позаботиться о том безумном напряжении, которое копилось внутри его с того момента, как он проснулся во всем этом. Проснулся рядом с Дэном. Он кивает. — Ладно. Дэн опускает ноги с кровати и оборачивается, снова глядя на Фила. — Или, может быть, я приму горячий душ. — И… и будешь думать обо мне? — Фил удивляется своей прямолинейности, но это стоит того взгляда на лице Дэна. Его розовое пятнышко на челюсти горит со всей силой, и он робко наклоняет голову к плечу. — Да, ты, дрочила. Фил улыбается. — Вообще-то, это будешь ты. — Заткнись. — Ладно, заткнусь, — говорит Фил, — но только потому что я тоже им буду. Дэн закрывает глаза, разворачиваясь и вставая с постели. — Отлично, тогда я пошел. Это не займет много времени. Ты, кстати, очень злой, — он подходит к своей сумке, берет охапку рандомных вещей и так быстро, как только может, подходит к двери. — Повеселись. Фил хихикает. — Ты тоже. В секунду, когда дверь закрывается, большой палец Фила оттягивает резинку на его трусах. Он проскальзывает пальцами в них и только секунду колебается, прежде чем плюет себе на ладонь и оборачивает ее вокруг себя. У него есть смазка в сумке, но он точно сейчас не встанет и не пойдет за ней. Он очень быстро становится знаком с удовольствием, которое появляется под его пальцами от мысли о губах Дэна, его шее, его груди. Его страхи в первый раз оказались абсолютно необоснованными — на самом деле, с каждым разом ощущения становились все лучше и лучше. Это, однако… Этот раз — что угодно, но не знакомый, потому что теперь он знает, каково это, когда эти губы целуют его. Теперь он знает, какие они на вкус, как Дэн любит проводить языком по внутренней стороне нижней губы Фила, и звуки, которые он издает, когда Фил прикусывает его губу. Теперь у него есть представление о тех удивительных моментах, которое будущее преподнесет им с Дэном, и он не может заставить себя замедлить руку. Влажный хлюпающий звук Фила, безжалостно дергающего свой ноющий член, заполняет маленькую темную гостевую комнату. Весь остальной дом так тих, что Фил клянется — весь дом его слышит, но ему совершенно плевать. Это грязно и немного неправильно, но, каким-то образом, это делает все только горячее. Воспоминание о языке Дэна на его шее посылает толчок в его живот, и он инстинктивно останавливает руку у основания и сильно сжимает. Он пока не может кончить. Прошла всего одна чертова минута. Как он будет делать следующие шаги с Дэном, если он не может выдержать даже свой мокрый кулак? Ему удается предотвратить оргазм, но совсем немного. Фил оставляет свою руку на месте, пока делает глубокий вдох. Он никогда не скажет этого вслух, но ему страшно. Страшно, насколько хорошо это ощущается, и как сильно он этого хочет. Его приводит в ужас то, что Дэн придет в чувства и осознает, что, вообще-то, он не хочет иметь дела со взрослым человеком, который не может даже подрочить тридцать ебаных секунд, не чувствуя подавляющей потребности кончить. Человек, который не может выдержать даже поцелуев в шею. Вместо того, чтобы позволить этой мысли сбить его с толку, он намерен ее использовать. Он полон решимости хотя бы попытаться себя контролировать. Он снова медленно двигает свою руку. Это работает на протяжении еще тридцати секунд. Затем он вспоминает, где Дэн прямо сейчас, и что он делает, и нахуй все, думает он. Если он кончит быстро, он возьмет от этого все. Он жмурится и представляет себе его — длинное худое тело Дэна, голое и мокрое; вода, стекающая по его спине, пока одной рукой он опирается на холодную стену душа; мокрые кудри, падающие ему на глаза, пока он разбивает себя на части. Фил сильно сжимает зубы, кончая, упираясь пятками в матрас, собирая все свои оставшиеся силы, чтобы не сопровождать этот момент голосом. Это он точно хорошо запомнил. Джимми — это одно, но он не переживет, если Мартин, или, не дай Бог, его мама, услышат подобные звуки. И теперь он весь теплый, липкий и думает про свою маму. Великолепно. Это, на самом деле, напоминает ему, что он провел ночь в комнате Дэна, и он не в курсе, кто об этом знает. Он не в курсе, знает ли она. Волнует ли его это? Он и этого не знает. Фил почти уверен, что она что-то подозревает, и это означает, что у него есть выбор. Он хочет надеяться, что это будет легко — что он может рассказать ей правду и все будет хорошо. Но он этого не знает. Он не может это узнать, и он не уверен, что готов уничтожить счастье, которое его сейчас окружает, осуждением всех, кто будет не рад за него, не будет взволнован и доброжелателен. Фил тянется на пол за своей толстовкой и использует ее, чтобы вытереть себя. Он снова натягивает свои трусы и приподнимает одеяло, ища руками телефон — тот был у него в кармане прошлой ночью, так что он должен быть где-то здесь. Ему надо поговорить с Джимми. Джимми — единственный человек на планете, в котором он уверен. Он будет только рад новостям, которыми может поделиться Фил. Внезапное осознание того, что он по нему скучает, вызывает боль в груди. Хотел бы он увидеть, как загорелись бы глаза Джимми, когда он скажет ему обо всем, но Фил не хочет ждать так долго. Он настроен услышать радость в голосе Джимми. Наконец, он находит телефон. Фил берет его в руки и встает с кровати. Он прижимает к себе толстовку и подходит к двери. Когда пол слегка скрипит под его ногами, он морщится. Все кажется таким громким. Он открывает дверь и выходит в коридор. Дэн все еще в ванной, и Фил слышит голоса внизу. На цыпочках он спускается по коридору в свою комнату. Он сидит на своей кровати, скрестив ноги и накинув одеяло на свои голые плечи. Он достает телефон и молится, чтобы Джимми уже проснулся. Гудки идут и идут. Фил слышит приветствие автоответчика Джимми и завершает звонок, чувствуя разочарование. Он уже хочет отложить телефон на кровать, когда он начинает звонить. — Привет, Джеймс. Голос Джимми хриплый и раздраженный. — Что ты хочешь в такой час, пиздюк, я тут сплю. — Я тоже по тебе скучаю, — смеется Фил. — Уже не так рано. — Ага, но я на каникулах. Каникулы созданы для поваляшек. — Я хотел с тобой поговорить, это что, преступление? — Надеюсь, о чем-то хорошем и стоящем, — ворчит Джимми. Фил не может спрятать улыбку, которая появляется на его лице. Он хихикает. — Ага. Джимми молчит какое-то время. — Погоди… — он звучит, как будто внезапно намного больше проснулся. — Ебаный в рот. Святое дерьмо, Фил. — Ага, — говорит Фил. Это все, что ему нужно сказать. — Господи Иисусе. — Прекрати ругаться, — грозит Фил, прерывая свои слова нервным хихиканьем. — Нет, иди нахуй, дружище, — восклицает Джимми. — Это огромные новости. Фил кивает. — Я знаю. — Расскажи мне все сейчас же, или я сяду на первый же поезд на север и дам тебе в ебало. Все. — Мы поцеловались, — выпаливает Фил. — И? — И это, в целом, все. Я в каком-то смысле… напрыгнул на него прошлой ночью. — Как это было? — Это было… слишком, на самом деле. Меня слегка занесло. — Ты в порядке? — голос Джимми обеспокоенный, низкий и мягкий. — Ага. Это было… мне кажется, ты бы мной гордился. — Я всегда тобой горжусь, Фил. Теперь, пожалуйста, расскажи мне каждую мелкую чертову деталь. — Он толкнул меня на кровать, — Фил чувствует, как в его животе все переворачивается, даже когда он просто вспоминает об этом. — Господи… — Ага. Я пытался расстегнуть его рубашку, но мои дурацкие пальцы перестали работать. — Я понимаю, что ты имеешь в виду под «слишком». — Ага… он реально сидел на моих коленях. — Господи Боже, Фил! — Мне пришлось оттолкнуть его. — Почему? — Я просто… Это мне напомнило о том, знаешь… обо всем том дерьме из прошлого. Я испугался. У меня был очень странный флешбэк. — Фил… ты сказал мне, что все было хорошо. Ты сказал, что ты в порядке. — Я в порядке. Мы поговорили позже. И мы больше целовались. Намного больше. — Ты ему все рассказал? — спрашивает Джимми. — Ну, в каком-то смысле да. Не подробно, но объяснил. — Что он ответил. — Он идеален. Он удивительный. Он сказал, что мы можем быть друзьями, если я этого хочу. Джимми издает смешок. — Ну конечно. — Ага. Но это было мило. Он такой милый, Джимми. Он пиздец удивительный. Фил практически слышит, как Джимми закатывает глаза. — Ладно, господи, я понял. — Заткнись. Ты сказал, что тебе нужны детали. — Горячие, а не отвратительно сопливые. — Слишком поздно, — радостно говорит Фил. — Ты их получишь. — Так вы, ребята, вместе? Официально? — Я думаю, да. Я предполагаю. Он заставил меня согласиться на базовые правила, прежде чем он снова меня поцеловал. Мы официально двигаемся медленно. — Ладно, может быть, он и идеален. Для тебя уж точно. — Это да. — Он целуется лучше меня? — Ой, отвали. — Так пока только поцелуи? — спрашивает Джимми. — Пока да. — Не думаю, что вы долго продержитесь. — Эй! — Что? Фил, прости, конечно, но он пиздец какой горячий. Как ты этому сопротивляешься? Фил качает головой, как будто Джимми сидит рядом с ним. — Я не знаю, если честно. Это уже сложно. Но ты меня знаешь. — Ага, знаю. И я знаю, что я никогда тебя прежде таким не видел. Тебе не нужно позволять себе застрять в прошлом. — Не то чтобы я делаю это намеренно, дружище. Для меня это все ново. Это ужасающе. — Ладно, я знаю, ты прав. Прости. Я уверен, ты знаешь, что делаешь. — Понятия не имею. Я просто не хочу все испортить. Он мне правда нравится. Он очень мне нравится, Джимми. Джимми смеется. — Я знаю, Фил. Я так за тебя рад, детка. Я бы хотел, чтобы ты был здесь и я мог тебя обнять. — Я тоже, — шепчет Фил. Его глаза немного мокрее, чем должны быть. — Твоя мама знает? — тихо спрашивает Джимми. — Я не знаю, что она знает. Я стараюсь об этом не думать. Мартин и Корн знают, немного. Ну, они знают, что я к нему чувствую. Голос Джимми становится еще тише. — Тебе надо ей рассказать, Фил. — Ты что, говорил с Мартином? — у Фила не очень получается скрыть свое раздражение. — Он сказал то же самое? — Да, но он не знает ситуацию так, как ты. — Все, что я знаю, это то, какая она приветливая и как сильно она тебя любит. И меня она тоже любит, так что я не знаю, по поводу чего тебе стоит беспокоиться. Фил вздыхает. — Да, я знаю, но это другое. Ты не ее сын. — Ты думаешь, что есть разница? — Я не знаю, Джимми, — Фил не может в это поверить. Он не может поверить, что они сейчас на самом деле спорят. — Я просто пытаюсь быть счастливым и не волноваться по этому поводу. — Я не думаю, что здесь есть, о чем волноваться. — Что ж, тебя я не спрашивал, — его голос — ледяной, и он ненавидит себя за это, зная, что позже он будет чувствовать себя виноватым за это, как обычно, когда спорит с кем-то, кого любит. — Я знаю. Прости. Я просто… ты знаешь, что мы разговариваем с ней. Фил хмурится. — Ты ей рассказал? — Нет, блять. Конечно нет. Я просто говорю, что она скучает по тебе. Она говорит, что ей кажется, будто ты никогда ей ничего не рассказываешь. Фил снова вздыхает. Очевидно, быть отдаленным и не до конца честным со своей семьей — основная тема в его отношениях. — Я не хочу, чтобы что-то разрушило это… это чувство. Я никогда его не испытывал, и я просто хочу немного времени, чтобы насладиться им и не чувствовать себя дерьмово. — Но… разве не дерьмово прятать его? Разве не дерьмово быть неспособным рассказать своей маме о том, кто ты на самом деле? — Кто я? — Ты влюблен, Фил. Фил ничего не говорит. У него ощущение, как будто его ударили. Джимми прав — реально дерьмово, когда ты не можешь поделиться с ней этой радостью. Дерьмово, когда надо притворяться, что вы спите в разных комнатах. Дерьмово говорить ей, что Дэн — всего лишь друг. — Я над этим подумаю, — хрипит он. — Я не хотел тебя расстроить, — мягко говорит Джимми. — Я знаю. — Расскажешь мне еще про поцелуи с Дэном? Фил улыбается и бесцеремонно вытирает нос о свое старое одеяло. — Это очень весело. — Конечно, весело, — говорит Джимми. — Еще. — Я не мог перестать кусать его губы. Джимми хихикает. — Хорошо. Еще. — Ему приходилось от меня отворачиваться. — Что? Почему? — Из-за того, что мы «движемся медленно». Мы кажется… забывали. — Нахуй медленно. Фил смеется. — Хотел бы я. — Почему нет? — ноет Джимми. — Потому что я понятия не имею, что делаю! Я даже поцеловать его не могу без того, чтобы у меня встал! — кричит Фил, внезапно закрывая рот руками. — Да так и должно быть! — кричит Джимми в ответ. — Правда? — спрашивает Фил. — Нет, ты, дурачина. Почему ты думаешь он от тебя отворачивался? — Да, наверное. — Ты думаешь, ему есть разница, знаешь ли ты, что делаешь? — скептически спрашивает Джимми. — Джимми Хилл, ты что, пытаешься заставить меня заняться сексом? — Упс, видимо, да. Прости. Честно, ты на удивление расслаблен по этому поводу. Я думал, что ты будешь истерить. — Ну, я просто сейчас… выпустил пар, — ухмыляется Фил, зная, что Джимми точно поймет, что он имеет в виду. — Господи, слишком много информации, дружище… — О, значит теперь это уже слишом много информации? — недоверчиво спрашивает Фил. — Я просто фигней страдаю, Фил. Итак… Дэн помогал? — Нет! Я же сказал, что мы медленно! — пищит Фил. — Ой, да ладно, чего такого быстрого в совместной мастурбации? — Я тебя ненавижу, — бормочет Фил. — Кстати, теперь я истерю. Сейчас. Раньше такого не было. По какой-то причине, когда я на самом деле с ним, все гораздо легче. На другом конце линии — тишина. — Джимми? — Прости, прости. Я просто… пиздец как рад за тебя, Фил. Тебе не надо бояться. С тобой все будет хорошо.