***
Паша любит Рождество. Конечно этот праздник не сравнить с Новым годом, но разве не замечательно, что все радуются и веселятся! Хотя не все… Сидя на диване в комнате отдыха на Энтерпрайз, Чехов выглядывал в толпе Доктора Маккоя, который, вопреки всем надеждам Павла, видимо, остался у себя и решил не приходить сегодня праздновать: «Рождение якобы божьего сына. Ещё не понятно есть ли этот Бог вообще». Поэтому выражение лица молодого гения было скучающим и каким-то разочарованным. Его взгляд рассеянно блуждал по залу: ёлка, стол, уставленный бокалами шампанского и закусками, Ухура оживлённо болтает о чем-то с Скотти, капитан влюблённо смотрит на Старпома. Вот он схватил Спока за руку и потащил к турболифту. «Очаровательно», — доносится до энсина голос старшего помощника. Все радуются, всем хорошо, один Паша сидит с угрюмым лицом. Поняв, что здесь ему делать нечего, Энсин встал с дивана и тоже направился к турболифтам.***
«Он ещё совсем мальчишка. Ты ему в отцы годишься!» — ругал сам себя доктор, вновь наполняя бокал из заметно опустевшей бутылки. «Ты не должен думать о его пушистых кудряшках, светлых глазах, пухлых розовых губах, таких мягких… так стоп! Все!». Почувствовав, что мысли снова зашли не в то русло, Леонард залпом допил содержимое бокала и тупо уставился в него. Через какое-то время, от этого увлекательного занятия его отвлёк робкий стук в дверь. Вздохнув, Леонард с трудом поднялся и слегка покачиваясь подошёл к двери. — Ну что ещ… А, энсин, это вы… — Маккой искренне удивился, а его сердце забилось чуть быстрее (от резкого подъема, разумеется), — ну, заходите. Он отошёл от дверного проема, жестом приглашая Павла войти, и указал на кресло напротив своего. Паша неловко присел и покосился на полупустую бутылку виски. — Доктор, а почему вы не веселитесь со всеми? — как бы невзначай спросил Чехов. — А вы? — парировал Боунз — Пришёл за вами — Зря, — сухо ответил Леонард и указал на бутылку, — будете? Энсин, слегка сомневаясь, кивнул. Достав из шкафчика второй бокал, Боунз наполнил его лишь на треть, вручил мальчишке в руки и сел в кресло. Они молча выпили. Паша сидел и задумчиво, совершенно не смущаясь, разглядывал Леонарда, который смутившись смотрел на содержимое бокала, словно пытался там что-то разглядеть и лишь изредка поглядывал на пялящегося на него Чехова исподлобья. — Павел, я… — начал было Боунз, подняв взгляд, но энсин не дал ему договорить. Он резко наклонился к доктору, схватил его за руку, притянул к себе и отчаянно поцеловал. Быстро, украдкой, и сразу же отстранился, как бы ожидая реакции. Маккой поражённо глядел на Павла и невольно облизал губы. Чехов видимо принял это действие за призыв и снова приблизился, но не поцеловал Леонарда, застыв в паре миллиметров от его губ, ожидая. — Черт бы тебя побрал! — пробормотал Боунз и мгновенно сократил это жалкое расстояние между ними. Он коснулся его губ нежно, почти невесомо, потом более настойчиво, легко прикусывая нижнюю губу юноши, который, каким-то неведомым Леонарду способом, взобрался ему на колени и, улыбаясь сквозь поцелуи, обвивал его шею руками. Он обнимал Маккоя и был, казалось, повсюду. И доктору это нравилось***
— Эй, Боунз! Как дела? Хорошо провёл Рождество? — подмигнул доктору Кирк. — Ты вижу здорово повеселился, — вместо ответа усмехнулся МакКой, нагло разглядывая кровоподтеки на шее капитана, и косясь в сторону стоявшего поодаль Спока, пришедшего в чёрной водолазке под форменкой. — Судя по всему ты тоже! — парировал Джим и в свою очередь подмигнул Чехову, который сразу же опустил взгляд и сильно покраснел. — Да что здесь вообще происходит?! — возмущённо воскликнула Ухура.