Раз джедай, два джедай

Кира смотрела на активно жующую Вику и думала, что подругу надо срочно куда-то пристраивать: либо замуж, либо на посильную работу. Потому что ей такую обжору не прокормить. Каким чудом Викуля при этом сохраняла великолепную фигуру – оставалось тайной за семью замками. Может, дело было в том, что Вика много энергии расходовала на резкие движения, всплески эмоций и быструю громкую речь? До десерта еще не добрались, а она уже успела высказать свое негативное, что и понятно, мнение о мужчинах вообще, а в особенности о Зорькине и Сашке. Проехалась по всему оставшемуся руководящему составу Зималетто, нимало не беспокоясь о том, что Кире неприятно слушать про Пушкареву. Досталось и женсовету, и бармену, и даже отсиживавшемуся в Лондоне Жданову-старшему. – Викуль, ну а Павел Олегович-то тебе чем не угодил? – вступилась Кира, два года приучавшая себя к мысли, что родители Андрея заменят ей погибших маму и отца. Она была немного обижена на холодное прощание, но понимала, что они чувствовали себя неловко. С решением сына жениться на другой спорить они не могли, а как теперь обращаться с его бывшей невестой, просто не знали – события развивались слишком быстро и, в основном, вдали от их глаз. – Кир, ты забыла? Ты не могла забыть! Кто эту Пушкареву притащил, кто ее, спрашивается, начальницей сделал, будто другого выбора не было? – Конечно, надо было тебя назначить, – отмахнулась Кира. Вика на миг перестала жевать и приосанилась. – Нет, я понимаю, не думай. Я не о себе. Он бы мог Андрея вернуть, а лучше бы тебя президентом сделал. А уж я бы тебе помогала, правая, так сказать, была бы рука. – Зачем же мне вторая правая рука, – бледно улыбнулась Кира. Каждое напоминание об Андрее заставляло ее снова и снова испытывать ту боль, которая не покидала ее на всем пути от кабинета до выезда с парковки. Последний день. Больше она никогда не появится в Зималетто. Надо решать с акциями, возможно, их стоит продать. Или поручить кому-то официально представлять ее на Советах акционеров? – Кирочка, это пройдет, – голос Вики утерял обычные резкие ноты. – Ты только найди чем себя занять, чтобы поменьше о нем думать. Не стоит он того, чтобы так переживать. – Я... я не переживаю, ты не выдумывай, мы с Никитой сегодня в Большой идем. Галина Степаненко танцует Кармен. – Вот это кстати, "у любви, как у птички крылья". – В балете не поют. – Смысл от этого не меняется. – Вика подтянула к себе тарелку с заливным. – Ты не будешь? – Ешь. – Не смейся. Я теперь безработная, неизвестно когда еще перекусить удастся. Но ты помни, Кир, я всегда на твоей стороне. И если что, я тебя буду защищать, как тот джедай, знаешь, у него меч светится и он плохим ноги отрубает. Вот я могу кому-нибудь тоже... Ее прервал звонок телефона. – Ну? Возьмешь? – Беру, – Кира вздохнула и постаралась изобразить оживление и даже радость. – Никита, добрый вечер! Да, я через полчасика освобожусь. Заезжай, жду. "Еще один джедай, готовый меня защищать. И, если что, рубить мне ноги, чтобы не шли в сторону, куда мне больше нельзя."