Мы сбили с зенитки Фенрира

Мы сбили с зенитки Фенрира Он, гадина, по небу лез Так мы по нему разрывными, Пускай, гад, возвращается в лес! Дело было, кажется, летом, Не соврать чтобы, в 42-ом. Толик дрых, укрывшись газетой А Теркин возился с костром. Летний день, словно песня лился И ни облачка в небе голубом В рацию наш комбат матерился И чернющим дымил табаком На костре мы нагрели тушенку Ведя строго пайки учет Так, обедать устроился ловко Удалой наш зенитный рассчет Глядь, а небо вдруг всё потемнело, Чтоб его, ну что за напасть? А там в небе, странное дело!, Открывается страшная пасть. И хоть мы, удалые ребята, Не обделались чуть в первый миг, Но под ядерный мат от комбата Теркин первым к орудию - шмыг! Я за ним, расчерхлять полковую Клячу старую, - наш пулемет! Комбат - матом тираду крутую И шевелится третий взвод! Там на небе, шерсть и зубищи, Мчит там злющий волчара, гад! И так жутко грохочут лапищи Что невольно сжимается зад. Но наставили мы свои пушки. Там, в запасе, патронов - вагон! И крикнул нам Васька: "На мушке!" А взводный нам крикнул: "Огонь!" Да как загремела зенитка! Заходился родной ДШК! Вижу, Теркина злая улыбка: "Не бывать в нашем небе волкам!" Хоть и косо стреляли солдаты, Ведь пришли на войну из тылов, Но, ох знатно ревели гарматы! Ох, устроили "Гибель Богов"! Волку залпом всё брюхо прошили, Клочья шерсти летели долой. И волчара, вконец обессилил, Испустил свой последний вой. Я не знаю, что там скандинавы В своих мифах встарь наплели, Но я видел как из канавы Волчий труп трактором волокли. Наш комбат, он, не ровня Одину... И не Тор у него батальйон... Но в сраженье за нашу Родину, Мы Фенриров собьем хоть мильйон!