Desperatio

Так приятно просыпаться и видеть перед собой теплый взгляд антрацитовых глаз. Так приятно тихо разговаривать с дорогим человеком, лежа рядом, под одним одеялом. Касаться его раскрытой ладони, проводить пальцами от его запястья к сгибу локтя, видеть улыбку, тронувшую тонкие губы и смех во взгляде. «Щекотно» - говорит он, дергая рукой, когда я, едва касаясь, поглаживаю мягкую кожу. Так приятно сидеть в маленькой, уютной кухоньке и пить ароматный чай, изредка перебрасываясь репликами. Редко и особенно ценно – найти человека, с которым даже молчание подобно разговору. Безмолвному, сотканному из мыслей, сплетающихся воедино как тела под покровом ночи. Он поднимает взгляд, глядя на меня исподлобья – слегка удивленно, слегка вопросительно. Протянуть руку, коснувшись бархатистой щеки, длинной челки, скрывающей его лицо. Он поднимает руку, переплетая свои пальцы с моими. Улыбается – одними глазами, сверкнувшими в какой-то момент почти ослепительно ярко. Тишина и спокойствие завтрака с любимым человеком. Так приятно. Больно. Видеть, как он склоняется над очередной жертвой, заглядывая ей прямо в глаза. Жертва смотрит на него как бабочка, попавшая в сеть пауку. Страх. Липкий и осязаемый, от которого хочется избавиться, смыв с себя под горячими струями душа. Если б это помогло. Мучительно больно было ровным бездушным голосом отдавать ему приказ и видеть, как едва заметно дрогнули ресницы, а недавнее домашнее тепло и нежность исчезали из глаз, сменяясь неприятным холодом. Словно на моих глазах душу вынули из тела, оставив лишь живую оболочку, машину для убийств. Страшно видеть вместо недавнего тепла холод и пустоту в бездонных глазах. Слышать тихий, вкрадчивый голос говорящий жертве, что и когда она должна сделать. Не оставляющий выбора. Не жестокий, но и не жалеющий. Бесстрастный и равнодушный. Видеть его таким и чувствовать, как страх сдавливает сердце, потому что ты не знаешь, какой же Итачи настоящий. Теплый и ласковый дома или же такой, как сейчас, бесчувственный робот, создающий другого бесчувственного робота. Итачи – мастер, у которого еще не бывало осечек. Все жертвы выполняли в точности всё, что он говорил им; всё, что говорил ему я. Здесь, на работе, он моя марионетка, задача которой создание других марионеток, послушных и исполнительных. Все мы такие. Я тоже марионетка, хозяина которой он не должен узнать никогда. И это единственное, чего я боюсь – их встречи. Он отпускает жертву, впрочем, уже оружие, живое и бесчувственное. Она медленно, неестественными шагами уходит. И в ту же секунду он оборачивается, глядя прямо на меня. Пристальный взгляд, который я не могу расшифровать. Обвиняющий, понимающий? И отчего-то так больно становится. Он не должен был здесь оказаться. И снова приятно. Покрывать ночью его тело поцелуями, жадно и жарко, без слов, жестами, прося прощения. И снова он становится прежним. Теплым и податливым, родным, любимым. Отвечает на мои ласки, прижимается ближе. И не хочется замечать капельку льда, застывшую в его глазах, и не хочется думать, что была эта капелька еще до нашей встречи, а сейчас становится всё заметнее. Хочется лишь одного – быть с ним, рядом, пока есть возможность.