Insanity Bites

Я слегка шелохнулась, наконец осознав тот факт, что мне крайне неудобно. Мои глаза были все ещё закрыты, но я могла слышать то и дело чирикающих птиц, но чирикающих до такой степени, что это начинало надоедать. Это был рингтон моего телефонного будильника. Мое тело сдвинулось, чтобы облегчить онемение, которое распространилось по всей руке, на которой я спала. Только когда моя спина ударилась о твердый пол, я поняла, что всю ночь спала на полу. Я могла чувствовать пощипывание так как кровь снова начала приливать к моей руке, затем мои глаза мгновенно раскрылись, от чувства холодного металла в моей руке. Я взглянула на свою руку и увидела кровь окрасившую два зубца вилки, мрачно напоминая мне о моем откровении прошлой ночью. Что ж, не о таком уж и откровении, так как часть меня все ещё не признала это. Тот факт, что Зейн вампир мог быть не чем иным, как окрашенная кровью вилка, было тем, что мой разум просто не мог вычислить. Его прикосновение, его улыбка, его насмешки, его поцелуй. Чувство его губ на моих заставляло мое сердце ускориться. Все это казалось таким реальным. Птицы продолжали щебетать из динамиков моего телефона. Поспешно сев, я вырубила эту чёртову штуку. Это был лишь вопрос времени, прежде чем мои родители позовут меня ради раннего завтрака прежде чем мы пойдём в церковь. Игнорируя тот факт, что моя рука пульсировала, а голова была забита вопросами, я встала и приняла долгий душ. Я стояла под бегущей водой, малая часть меня мечтала о том, чтобы каждая капелька могла смыть мои переживания. Значит ли это, что это я напала на Дерека? Значит ли это, что это разбила окно в моей комнате? Это все внезапно начало приобретать смысл, каждый кусочек идеально подходил к пазлу. Но это также значит, что я совершенно сумасшедшая, факт который я просто не могла принять. Здесь должно было быть разумное объяснение всему. Зейн должен был существовать. Он просто должен. Как только я закончила, я принялась вытираться, затем я надела платье до колена с рукавом, который скрывает мой вампирский укус. Или же колотую рану. Я просто уже не знала. Я сохраняла тишину весь завтрак и всю поездку до церкви, время от времени вступая в пустой разговор моих родителей, чтобы они не спросили, что со мной. Я была слишком поглощена в своих собственных мыслях, чтобы даже просто обрабатывать их беседу. Мы доехали до Ривертонской Церкви и я могла увидеть, что парковка уже была заполнена машинами. Большинство Ривертонеров присутвуют в воскресной мессе, так что я была уверена, что внутри я увижу несколько знакомых лиц, как и всегда. Как только мы зашли, я заметила семью Джейка сидящих недалеко от входа. Я послала ему маленькую улыбку и продолжила идти. Все это время я чувствовала его взгляд на себе. Мы прошли семью Авроры и ещё нескольких людей моего года, до того как наконец-то сесть где-то посередине. Я не упустила взгляд отвращения который она бросила в мою сторону, до того как это сделала я. Она скорее всего думает, что это я напала на Дерека. Может хоть раз она оказалась права. Осмотревшись, я заметила золотую голову Микаэлы в несколько скамеек от меня и потом я увидела ЭлБи сидящего вдалеке. Обычно во время воскресной мессы они сидят вместе со своими семьями окружающих их, но судя по их ссоре во время вечеринки, они скорее всего проходят через мини расставание. Обыкновенное явление для них обоих. Эти двое расстаются и воссоединяются так же часто, как и задирает Аврора. Мои глаза блуждали по остальной части зала, проходясь по белым стенам и красочным витражным картинам ангелов. Обычно вид ангелов успокаивал меня, но сегодня я нашла их немного тревожными. Было такое чувство будто они следили за мной. Даже херувимы, украшавшие углы церкви, казалось, смотрели на меня с ухмылками на лицах. Я могу представить мысли пробежавшие сквозь их мысли при взгляде на меня. Розали сумасшедшая, Розали сумасшедшая. На меня нахлынула дразнящая мелодия детского пения, и мне пришлось покачать головой, чтобы вырваться из нее. Моя мама странно посмотрела на меня, но я ее проигнорировала и смотрела вперёд. Пастор Коллинз начал говорить и я изо всех сил пыталась слушать, что он говорил, но в конечном счете я отвлеклась. На этот раз это не имело никакого отношения к моему психическому состоянию. Был просто голос пастора Коллинза. Я взглянула на картину ангелов и херувимов и заметила, что они больше не смотрят. Тот факт, что я проверила, заставил меня захотеть врезать себе, чтобы развлечь такую паранойю. Отвернувшись, я попыталась найти что-нибудь, чем отвлечь себя. Затем я заметила ещё одну знакомую голову сидящую на передних рядах. Коричневые волосы до плеча волнами падали на широкие плечи. Я наблюдала, как он провел рукой по своим волосам, а затем перекинул их на одну сторону. Только Гарри может отрасчивать так волосы. Любой другой парень, который поддерживал подобный взгляд в школе, выглядел просто смешно. Их дразнили и высмеивали, до тех пор пока они не меняли прическу, но не Гарри. Парни боялись его, а девушки хотели встречаться. Это уму непостижимо, как кто-то с такой привлекательностью может быть таким сдержанным и таким одиночкой. Мне интересно, что сделало его таким. Конечно же, что-то случилось, что сделало его настолько недоступным. Он сидел рядом со взрослой женщиной, которая, я полагаю, была его матерью. У неё были те же темно коричневые волосы, но я не могла полностью разглядеть ее лицо. Любопытно, я уставилась на двоих, ожидая какого-то взаимодействия, а потом увидела, как она положила руку ему на плечо и с любовью улыбнулась. Окей, она должна быть его мамой. Он, должно быть, заметил, что я смотрю, потому что он внезапно повернулся и затем нахмурился. Я быстро посмотрела на пастора Коллинза притворяясь, что слушаю его слова, но на самом деле единственное о чем я могла думать, это о том, как много для Гарри заняло времени, чтобы наконец отвернуться. Сегодня проповедь закончилась намного быстрее, чем я ожидала. Мое сердце упало от мысли вернуться домой в мою спальню и к вилке. Я не хотела снова сталкиваться с этим, я не хотела трогать это или же видеть. Я не хотела справляться с этим. Просто подумав об этом, я почувствовала тошноту и легкое головокружение. Вскоре закончилось богослужение, затем все встали и направились к выходу. В этом маленьком пригороде, как бы все знали всех и это было время, когда они догоняли друг друга. Мои родители начали разговаривать с родителями других учеников. Я стояла, иногда слушая, а затем в моих мыслях мелькнул Дерек. Он также присутствовал в церкви каждое воскресенье, но сегодня ни одного члена его семьи не было, и я знала, что это была полностью моя вина. Мысли о нем заставляли меня нервничать. Я могла пронзить его этой вилкой. То есть, он заслужил это, но если это я напала на него, то это делает меня опасной для окружающих. Я посмотрела на моих родителей. Должна ли я рассказать им о моей ситуации? Нет, это только все усугубит. Разрываясь между тем, что будет правильно и между сохранением моей репутации я начала паниковать. Это определенно не помогло моей паранойе и внезапно я снова почувствовала взгляд всех херувимов и ангелов на мне. Я посмотрела на них, а затем вокруг интерьера огромного церковного зала. Мой взгляд затем упал на маленькую комнату, расположенную справа от алтаря. Исповедная. Я почти никогда не исповедовалась. У меня никогда не было много причин, но я вспомнила, как мои родители делали это единожды или дважды раньше. Я слышала, что после исповедания, люди стали чувствовать себя легче, и это было безопасно, потому что все оставалось частным и конфиденциальным. Что как раз то, что мне было нужно. Мне просто нужно было все это выпустить. На данный момент мои легкие были наполнены сомнениями и паранойей, что становилось трудно дышать. Может быть, как только я выговорюсь, на груди станет легче. Мои родители собирались уходить, когда я остановила их. — Мам, пап я думаю нужно некоторое время побыть здесь. Понимаете, просто поразмышлять над вещами. — Сказала я. — Вы, ребят, можете ехать домой. Я могу пройтись, так как здесь не далеко. Они действительно выглядели счастливыми, из-за того, что я хотела побыть здесь подольше. Не было никаких протестов, когда я ушла от них к алтарю. Я постояла там некоторое время, глядя на все зажженные свечи. Как только все ушли и зал опустел, я направилась в ту маленькую комнату и раскрыла завесу. Я сидела в тесном пространстве и заглядывала в отверстия, которые отделяли меня от пастора. Я не могла разобрать многого, все, что я знала, была фигура, сидящая на другой стороне. Я потянула завесу, чтобы скрыть себя, затем прочистила горло, собираясь с мыслями. — Пастор Коллинз? — Кто же это ещё может быть? — Ответил голос, который не совсем был похож на него. Было ли это обычным делом для пастора звучать вот так? Это звучало грубо и саркастично. Некоторое время я помолчала, чувствуя себя очень скептически. — То есть да. Продолжай дитя, — Ответил он, а потом слегка кашлянул. Он скорее всего болен. Мне не нужно было повторять дважды. В утешении этой маленькой деревянной комнаты я излила все мое сердце. Выходило все, от встречи Зейна в баре, до нахождения вилки в моей спальне. Я пропустила часть о попытке изнасилования Дерека и о моем нападении на него, но все остальное вышло как словесный понос. Я не смогла бы остановить себя, даже если бы хотела. Когда я наконец закончила, я сделала глубокий вдох, внезапного почувствовав себя намного лучше. Моя грудь чувствовалась легче, мои мысли были чище, даже мое сердце билось со стабильной скоростью. Я улыбнулась самой себе и ждала ответа от пастора. Он разве не должен был сказать «Я освобождаю тебя», или что-то типа этого? — Эмм, пастор, вы там? — Неловко сказала я. Я слышала движение с другой стороны, но никаких слов. — Пастор Коллинз? — Повторила я, внезапно почувствовав волнение. Я заглянула в отверстия и была удивлена, никого не увидев. Смутившись, я начала тянуть завесу в сторону, чтобы выйти, но кто-то хлыстнул меня. Я отпрыгнула от шока, когда рука быстро оттолкнула завесу. Мои глаза расширились, как и в удивлении, так и в тревоге, когда я увидела Гарри, стоящего снаружи. — Гарри? — Ахнула я, полностью потеряв дар речи. Он не ответил. Вместо этого, он схватил меня за плечи, практически потащив меня. — Нам нужно убираться отсюда. — Было все, что он сказал.