Ночной кошмар

Ночь душила своей темнотой через сны. Пробиралась в самые потаенные уголки души, с ухмылкой заглядывая прямо в глаза и смеясь. Плетя паутину жутких образов, которые пугали до дрожи своей реалистичностью, создавая ощущение, что это все правда, а не нелепый ночной мираж. Руки обжигала чужая кровь, слух пронзали предсмертные хрипы. Ирука слышал чей-то отчаянный и беспомощный крик. Он не сразу понял, что это - его голос. Сейчас он казался таким чужим и нелепым, таким безнадежным, что не хотелось признавать, что это - его. Умино не понимает, что происходит. Отказывается понимать. Но ему приходится опустить взгляд на собственные руки, которые сжигает чей-то остывающий жар. Крик комом встает в горле, а тело бьет дрожь ужаса. Хочется проснуться. Срочно. Немедленно. Прежде, чем сознание поймет, кто именно лежит на его руках. Не успевает. Спутавшиеся от крови пряди, уже не отливают платиной в свете луны. Теперь это лишь грязное серебро, которое напоминает своим цветом только о смерти. Из бледного лица утекают последние капли жизни под аккомпонемент судорожных хрипов, которые становятся лишь слабее с каждой секундой. И с этим ничего нельзя сделать. Мир вокруг трепещет во тьме и смазывается. Ирука не видит ничего кроме остывающего тела на своих руках. Не чувствует ничего, кроме отчаяния и боли в своем сердце. Все кажется таким настоящим, что он боится того, что это не сон. Что именно этот мир реален. Что именно эта картина перед его глазами - правда. Дрожащие пальцы касаются холодного лица. Маска уже давно сползла с него, пропитанная потом агонии и кровью. Казалось, этот запах пропитал собой все, каждый кусочек воздуха. Умино проводит по щекам, стараясь вернуть жаром со своих кончиков пальцев жизнь в эту ледяную кожу. Ничего не получается. В отчаянии мужчина склоняется и снова, и снова касается губами его лица. Надеясь заставить открыть зажмуренные глаза, надеясь оживить, услышать тихий хриплый смех вновь, почувствовать, как его рука успокаивающе проводит по спине и обнимает. Не выходит. Он чувствует, что сдается. Всхлип неприятно царапает горло. Ирука хочет проснуться. Сейчас же. Мужчина склоняется над телом, прижимая его к себе крепкими объятиями. Кожу его лица обжигают собственные слезы, без лишнего звука текущие по щекам. Он не может прекратить шептать его имя, в отчаянном повторе, словно последнюю надежду на то, что это заклинание, способное помочь восстать из мертвых. Он хочет проснуться. Единственная мысль, стучащая в его голове. Сейчас же. Немедля. Если это не сон, если это реальность, то он просто сойдет с ума, если проведет в ней еще хотя бы секунду. Умино широко распахивает глаза и резко садится на кровати, тяжело дыша. Дыхание с хрипом вырывается из тела и он прижимает к горлу пальцы, стараясь успокоить и его, и бешенное сердцебиение, и себя. Становится лишь хуже и он заходится в кашле. Который до боли царапает горло. Он чувствует, как чьи-то пальцы касаются его спины, осторожно, бережно поглаживая. В темноте комнаты кажется, что он ослеп. И лучше бы, так и было в его кошмаре. Лучше бы он не видел той картины, лучше бы… - Ирука, что случилось? - тишину нарушает голос, старающийся звучать как можно более мягко. Умино с жадностью вслушивается в него, чтобы вытянуть себя из мерзких объятий сна окончательно. Словно эти звуки - единственный его спасательный круг. Он едва находит в себе силы ответить. - Мне приснилось, что ты умер. - глухо ответил мужчина, пряча лицо в ладонях. Ужас до сих пор пробегал по костям, переворачивая все внутри. Безжизненное лицо все никак не исчезало из памяти, несмотря на все старания Ируки стереть его как можно быстрее. Хатаке ничего не сказал. Не умел. Ему казалось, что любые слова утешения сейчас будут звучать фальшиво. Лишь укрепят страх, вырвавшийся из подсознания Умино. Поэтому он просто крепко обнял Ируку, стараясь, чтобы тот как можно быстрее поверил в то, что именно этот мир - правда. Тот сначала замер, словно боясь спугнуть эту реальность, беспокоясь, как бы она не исчезла словно мираж. А затем медленно и неловко обнял в ответ, крепко сжимая спину Какаши в своих руках. Часы едва слышно тикали, отсчитывая время их ночи. На это было как-то все равно. Если этот мир - настоящий, Умино было все равно, если он не выспится лишь потому, что Хатаке обнимает его, с нежностью поглаживая по спине. Ненастоящая картина начала медленно стираться из его сознания, а дыхание прекратило вырываться болезненными хрипами. Он уткнулся в чужую шею, с облегчением выдыхая и чувствуя успокаивающее тепло кожи. Не мертвенно холодной. Живой. Мужчина чувствует, как по телу Какаши пробегает дрожь. В следующий момент он и сам вздрагивает, но от того, что чужие губы прикасаются к его плечу. Хатаке медленно поднимается от плеча к его виску, проводя губами дорожку по коже. Отстраняется, чтобы взглядом спросить разрешение. Видит, как Ирука зажмуривается и верно толкует этот жест. Он касается губами его губ. Сначала бережно, чтобы словно отряхнуть последние остатки кошмара с его сознания. Затем задерживается чуть дольше, чтобы Умино окончательно убедился в том, что он - Какаши - живой. А затем крадет его губы на томительно долгие мгновения, которые будто складываются из секунд в долгую вечность. Ируку обдает жаром и он подается ему навстречу. Руки сползают с чужих плеч, упираясь в простыни. Он не удивлен, когда Хатаке прикусывает его губы и не возмущается, послушно приоткрывая рот. Сейчас у него нет желания смущаться, сейчас ему необходимо быть искренним. Чтобы стереть к черту картину из кошмаров. Мужчина почти сразу отвечает Какаши, когда его язык проходится по деснам, задевая зубы и нежную кожу нёба. Хатаке удивлен этому, в отличие от самого Умино, но в ответ лишь бережно кладет руку на его затылок, притягивая ближе. В комнате становится жарко и, несмотря на темноту, атмосфера совершенно другая, чем во сне. Живая. Ирука не удивляется, когда кровать скрипит под его весом, а над ним нависает Какаши. Лишь жалеет, что поцелуй пришлось разорвать. Хатаке словно видит это сожаление в его глазах и взамен покрывает поцелуями его тело, медленно опускаясь от шеи, задевая ключицы и на секунду замирая на судорожно вздымающихся ребрах, ниже. Умино догадывается, что он хочет сделать, но отстраняется не потому, что стыдно. Просто сейчас ему нужно, необходимо, сжимать Какаши в ответных объятиях. Он шепчет об этом напрямую, понимая, что с утра ему будет ужасно неловко. С утра, но не сейчас. Ирука слышит, как Хатаке судорожно сглатывает. Чувствует, как его руки касаются кожи, нежно пробегая кончиками пальцев по каждому изгибу. Как подхватывает под спину, приподнимая и касаясь позвонков. Как позволяет Умино обнять его, впиться ногтями в спину и тяжело простонать в его шею, когда Какаши подается вперед. Кошмар развеивается словно назойливый мираж, быстро и окончательно. Ирука старается не думать о том, что он вернется снова. Он старается думать лишь о горячем шепоте Хатаке, который произносит его имя. Умино стонет и вжимается лбом в его плечо. Он хочет, чтобы эта реальность длилась вечно. Если бы бог был, он бы давно услышал его отчаянные мольбы. Пальцы соскальзывают со спины и впиваются в плечо, вплетаются в пряди волос, в сумраке ночи переливающиеся красивой чистой платиной. Ирука осознанно касается поцелуем шеи Какаши и испускает тяжелый стон прямо в его ухо. Он чувствует, как по телу того пробегает дрожь. Слышит его хриплый стон и снова прячет лицо в изгибе его плеча, тяжело дыша сквозь собственные стоны. За долгое время, Умино, наверное, впервые шепчет слова признания первым. Произносит их не обязанный надобностью ответить на слова Хатаке, а потому что сам хочет. Потому что хочет, чтобы Какаши знал. Тот тихо выругивается и вжимает его спину в простыни, переплетая их пальцы. Толчки становятся все более резкими и быстрыми. Все лишние мысли выветриваются из головы, оставляя лишь разгоряченное лицо партнера перед глазами. Ируке кажется, что у него сейчас остановится сердце. Словно оно способно захлебнуться от нахлынувшей нежности к человеку. Словно от любви можно умереть. Это, конечно же, глупость, но он все равно на секунду зажмуривается и закусывает губу, чтобы хоть немного успокоить себя. Именно в этот момент Хатаке наклоняется к нему, чтобы прошептать о том, как он его любит. О том, какой он невозможно милый и замечательный. Умино всхлипывает, с силой сжимает пальцы в ответ и выгибается навстречу, замирая. Какаши с тяжелым вздохом утыкается в его плечо, останавливаясь. Мышцы, как и еще недавно истощенные нервы, расслабляются в блаженной неге. Ируке кажется, когда он смотрит на лицо Хатаке напротив, который тихо улыбается ему, перебирая пряди волос, что он совершенно не помнит, что ему снилось. Мужчина надеется, что кошмары, даже если и будут сниться, то только рядом с Какаши. Потому что если он проснется и не обнаружит его рядом с собой, то сердце просто замрет на месте. Умино не хочет еще хоть раз переживать подобное. Не хочет ни за что на свете. Именно поэтому он прижимается к Хатаке, пряча лицо на его груди и надеясь, что если ему и не приснится что-то приятное, то он хотя бы не увидит ничего, кроме темноты. Потому что с утра он проснется рядом с Какаши.