Дата: 7.10.13
Доун поняла, что заблудилась лишь к вечеру следующего дня после своего триумфального побега из жадных лап Пастыря. И тогда же поняла, что вся ее затея с поиском Майи одними своими силами была глупой затеей. После чего остановила машину и, заглушив мотор, свернулась в клубочек на сиденье, поджав колени к груди. Первая слезинка капнула на руль, переливаясь бриллиантом в мягком внеутреннем освежении кабины. Место, где она остановилась – развилка полевых заросших дорог, одна из которых вела к шоссе, а вторая, с одноименным указателем, к ранчо некой семьи Аллен-Хилл. Доун понятия не имела, что это за место и как далеко от него до лагеря Пастыря. Ни телефона, ни даже простой карты в машине не оказалось, хотя она и перевернула ее всю вверх дном за время ночной стоянки. – Чтоб тебя!.. – о безысходности Доун ударила по сиденью и, наконец, дала волю слезам, уткнувшись лбом в сплетенные крестом руки на руле. «А ведь так все хорошо начиналось…» К лесу, где, предположительно, обосновалась община Пастыря, беглянка выехала через пару часов после побега. Затем окольными путями выехала к опушке, дважды едва не застряв в оврагах и один раз почти увязнув передними колесами в большой луже, оставшейся после ночного дождя. Лишь полноприводная ходовая позволила джипу выбраться из западни, и Доун двинулась по лугу вдоль лесной кромки, пытаясь отыскать тот путь, по которому ее вывез Пастырь. Как вскоре выяснилось – идея так себе. Глухой и совершенно непроходимый лес оказался совершенно одинаков как милю назад, так две и десять. Отчаиваться Доун не желала, но быстро поняла, что такими темпами у нее ничего не выйдет. Без хотя бы приблизительного знания местности лагерь ей не отыскать. Впрочем, ее энтузиазма хватило еще на половину ночи (вторую она оставила для сна) и весь следующий день, прежде чем опасно низкий уровень топлива на приборной панели заставил сделать турдный выбор. Едва завидев свободную от травы колею в поле, Доун свернула на нее и дальше ехала до тех пор, пока лес не сдвинулся на пару миль к западу от нее, а значок топлива в баке не стал мигать желтым цветом. Так она и оказалась здесь. Посередине «черт-знает-где» и рядом с «хрен-его-разбери-в-какую-сторону-двигаться». У нее не было ни малейшего представления, где искать Майю. Совершенно. И помощи ждать неоткуда. Выплакавшись, Доун более осмысленно посмотрела по сторонам. День постепенно сходил на нет, уступая свои права бархатному вечеру. В свете золотистого солнца окружающие красоты стали казаться пейзажами из волшебной сказки. Лес, словно окруженный нимбом магической ауры. Легкий ветер, увлеченно играющий травяным морем и навевающий волны прибоя то в одну сторону, то в другую. А небо… Удивительного нежно-розового оттенка над головой Доун, медленно светлеющее к горизонту, уходящему за макушку лесной кроны. Очень красиво. Доун бы с удовольствием полюбовалась этим всем до самого захода солнца, если бы не страх снова оказаться одной под ночным небом. В безлюдных землях хватало дикого зверья, и Доун натерпелась страхов, пока провела прошлую ночь одна в пустой кабине джипа, вздрагивая от каждого шороха. Нет, ей надо вернуться к людям. Нужна их помощь, пока она совсем не потерялась. Еще раз взглянув на знак указателя на пересечение дорог, Доун приняла решение и свернула к ранчо Аллен-Хилл. Разумеется, это был лотерейный билет. Она не знала ничего об этих людях, а они ничего о ней. Но в глубине души Доун надеялась, что еще не все в этом гребаном мире опаскудились настолько, чтобы не протянуть руку помощи нуждающейся девушке. Ну, в самом крайнем случае, построит глазки и пофлиртует с хозяином. В прошлой жизни получалось на раз, так почему сейчас не должно? Наверное… Где-то на середине пути, когда ранчо уже показалось из-за очередной возвышенности, случилось нечто странное. Доун резко затормозила и с тихим вскриком схватилась за грудь, где вдруг испуганно заколотилось сердце. Ей пришлось прикрыть глаза и где-то с минуту восстанавливать дыхание, пытаясь придти в себя. Доун решила, что внезапный приступ был связан с тем, что вот-вот ей придется снова встретиться с неизвестностью. Опять новые люди, и чего ждать от них неизвестно. Страшно… «Хватит соплей! Соберись, – увещевала она себя. – Это просто люди. Чужие, да, но надо рискнуть. Ради Майи». Постепенно приступ паники, как объяснила его для себя Доун, закончился. Девушка расправила плечи и медленно спустила педаль газа. «Вот так, легче. Все будет хорошо». Ранчо Аллен-Хилл встретило Доун тишиной, крепкой оградой большого участка, в общем охвате минимум на десяток соток, и… стойким запахом свежего коровьего навоза. Судя по пустующему подворью, ковбои уже загнали животных в стойла и готовились отдыхать. Доун остановилась у закрытых створок ворот и несколько раз посигналила, после чего настороженно замерла в ожидании, не выходя их кабины. Она так и сидела, скрючившись на своем месте испуганной мышкой, пока на ее вызов не среагировал высокий молодой мужчина в легко узнаваемой шляпе ковбоя, выглянувший из амбара. У нее сразу создалось впечатление, что он едва ли намного старше нее. Может лет на пять, может, меньше. «Если что – сразу газ в пол и назад», – решила про себя Доун, через стекло пристально изучая незнакомца. Тот не торопился открывать ворота. Облокотился на них, некоторое время оценивающе смотрел на машину Доун, потом через стекло на нее саму. Сделал знак рукой, чтобы она опустила боковое стекло со своей стороны. Доун послушалась. Правда, опустила всего ничего – на ладонь шириной. Только чтобы можно было слышать, о чем ее спрашивают. – Это частные владения, малышка. Что привело тебя в нашу глушь? Тон молодого ковбоя ей не понравился, но Доун не показала виду. Стараясь звучать безобидно и немного жалобно, она высунула нос в щель и крикнула: – Пожалуйста, мне нужна помощь. Бензин почти закончился, и я заблудилась. Вы не могли бы… – А что мне за это будет? – развязно ухмыльнулся ковбой, прервав ее. Доун притихла, вцепившись в руль. Лоб тут же покрылся холодной испариной, внутренности сжались в один плотный тесный комок страха. К счастью, обошлось. Пока ковбой разглагольствовал, как к нему подошел еще один мужчина, ищущий со стороны пастбища. Тот второй был намного старше – седовласый и степенный, но такай же широкий в плечах и с твердым странно-успокаивающим взглядом. Доун сразу поняла, что это хозяин ранчо. Не потому, как тот влепил затрещину ковбою и, рявкнув, приказал ему убираться, а по тому, как держался и вел себя. Чувствовалась в нем некая властная, источающая умиротворение сила. Доун знала всего несколько людей с таким даром. Одним из них был отец той, чье место заняла Доун. Когда мужчина открыл ворота и подошел к водительской двери, Доун сама опустила боковое стекло до конца, чтобы ничто не мешало разговору. – Здравствуйте. – Добро пожаловать в Аллен-Хилл, юная леди. Не обращай внимания на Тодда, это мой младший сын. У него язык без костей, а так нормальный парень. Позвольте представиться – Грег Аллен, хозяин ранчо, – мужчина протянул ей руку, и Доун осторожно пожала ее, все еще готовая, в случае чего, сорваться с места. – Что привело вас к нам, мисс?.. – Доун, – беглянка немного затравленно улыбнулась и повторила свою просьбу, которую уже озвучила Тодду. И к ней добавила, уже с умоляющими нотками. – Не подумайте чего, я заплачу! У меня есть… Деньги у нее и впрямь были – нашла в бардачке пачку крупных купюр, когда искала карту. Но Грег только отмахнулся от нее и кивком указал на ворота. – Сейчас открою. Припаркуешься у амбара, потом умоешься, и пойдем в дом. Ты как раз вовремя – ужин почти готов. Чуть позже, приведя себя в порядок, Доун сидела за широким столом, в окружении семьи Аллен. Первое время между хозяевами царила неловкая тишина, прерываемая стуком вилок и ложек о миски, но постепенно разговор начал клеиться. Доун с аппетитом уминая жареную картошку с подливой и говяжьим бифштексом, поглядывала по сторонам. Причем не обделила вниманием и Тодда, знакомство с которым сложилось не лучшим образом. Парень, уже получивший втык от отца, думал, что гостья обидится, но Доун вполне спокойно рассматривала и его, и остальную семью, чем вызвала недоумение на лице Тодда. Глупый. Если бы ты только знал, через что ей пришлось пройти. Доун усмехнулась про себя. Ради такого ужина и теплой гостевой постели, которую ей обещали, можно было стерпеть и нечто бо́льшее, чем простое хамство. А хозяева, тем временем, окончательно преодолели барьер отчужденности, по-привычке выставленный Доун, и обратились уже напрямую к ней. – Так ты, должно быть, из Нью-Порта? – приятно улыбаясь, спросила у нее жена хозяина миссис Одри Аллен. – Или, может, просто заблудилась по пути в него? Казалось бы такое простые вопросы заставили Доун призадуматься, вспомнить. Откуда она? Хотелось бы ей самой знать… Холодно. Чертовски холодно. Она уже потеряла счет, сколько идет через этот проклятый лес. Болото давно осталось позади. Неведомая Сила, поддерживающая ее, уже почти на исходе, живот подводило от голода. Та, кем она была, давно бы свернулась комком на влажной лесной хвое и так бы и уснула, пока холодные пальцы Смерти окончательно не сомкнулись на горле… Но то – другая. Она нынешняя будет бороться до конца, во что бы то ни стало. Хватит быть слабой. Хватит думать, что за поступки не будет расплаты. Пришло время повзрослеть. Она не знала, как долго брела в неизвестность. Но точно запомнила момент, когда ее нашли… В миг, когда силы уже почти истаяли. Но она упрямо ползла вперед, цепляясь в кровь изодранными руками за корни и подтягивая ослабевшее тело к свету. Она подняла голову, мутным взглядом уставившись на шесть размытых фигур. Сначала ей показалось, что это очередные галлюцинации. Она уже видела несколько. Девушку с синими волосами, мужчину с собакой, и еще одного с черными, как смоль, волосами и мерзкой ухмылкой. Того, чей образ раз за разом исчезал в яркой вспышке света и в звуке взводимого затвора фотоаппарата… Но нашедшие ее люди не были призраками. Они были одеты в ниженские рубища. От них плохо пахло, но этот запах Человека был для нее самым желанным подарком. Больше она была не одна. Одна из фигур подошла ближе, опустилась на колени и помогла ей сесть, твердой и рукой поддерживая спину. – Далеко же ты зашла от цивилизации, девочка. Как тебя зовут? «Как? Хороший вопрос». До сих пор она не задумывалась об этом. А и впрямь – как? Имя той, кем она была, больше не имело никакого смысла. Пустой ничего не значащий звук. Та девушка так и осталась на дне болота, преданная тем, кого любила всем сердцем. – Я… После стольких дней молчания ее голос звучал хрипло и до ужаса жалко. Но все же силы поднять голову нашлись, хоть и не сразу. Она посмотрела на просвет между деревьев. Это был самый край леса. Дошла все-таки. Здесь она уже могла разглядеть яркий лик восходящего солнца… Внезапно ее потрескавшиеся губы тронула легкая улыбка. Двигать ими было больно, но, вспомнив свое второе имя, она не смогла удержаться. Забавно. Только воотчию увидев рассвет, оно поняла, какое значение тот имеет для нее. Не просто второе имя. Нет. Это новый день. И новая жизнь для нее. Лучшая жизнь. – Доун. – Да, – мужчина проследил ее взгляд и почему-то удовлетворенно хмыкнул. – Я так и подумал. Добро пожаловать в общину Света, Доун. Можешь звать меня Пастырем. Спокойно выдержав изучающий взгляд миссис Аллен, чем-то напомнившую худощавую учительницу английского из прошлой жизни, Доун отложила вилку и изобразила растерянность на лице. – Точно… заблудилась. – Понятно, – миссис Одри кивнула, решив не настаивать. Затем, также кивком, она указала на своих детей, сидящих по обе стороны длинного стола. Доун улыбалась каждому и каждой, по мере представления. Семья Аллен-Хилл была большая. – Это Мари. И рядом ее младшие сестры, Хелен и Тера. Доун поздоровалась, дружелюбно кивнув своей ровеснице, носящей очки в тонкой оправе. А затем подмигнула малышкам-двойняшкам, лет одиннадцати-двенадцати от роду. Трещотки, уже давно ждавшие своего часа, тут же засыпали Доун ворохом детских вопросов, но быстро сникли под строгим взглядом матери. – Боул, мой старший. – Здравстуйте, мисс Доун. Для нас истинное счастье примимать вас у себя. Гости у Аллен-Хилл не частое явление. Особенно такие красивые. Доун благосклонно моргнула, принимая незамысловатый комплимент от здорового бородатого мужика, являвшегося молодой копией хозяина ранчо. – С Тоддом, вы, я так понимаю, уже знакомы. В тоне миссис Одри постышался холодок, когда она посмотрела на своего младшего сына Тодда – второго по старшенству из всех детей Аллен. И не только Доун уловила этот намек. Парень моментально сник и пробурчал что-то приветсвенное, уткнувшись взглядом в тарелку и разводя вилкой по дну мятую картошку. Видимо, пока Доун совершала водные процедуры, родители успели переговорить с ним о случившемся у ворот. Причем основной втык парень, очевидно, получил именно от матери. Доун даже стало жаль его, смотря, как он жмется под ее напором. Отец семейства лишь посмеивался, наблюдая за экзекуцией. – Еще раз примите мои извинения, мисс Доун, – глухо прогудел Тодд, под одобрительное сопение матери. – Этого больше не повторится. – Не страшно. Я уже забыла. – Итак, дорогая, – миссис Аллен решила перейти к более неформальньному общению и с поощерением на гостью. – Может, расскажете немного о себе? У вас есть семья, или вы путешествуйте одна? Семья? Да, когда-то она была у нее. Отец, мама. А еще была любимая девушка. Ядовито-голубые волосы, бунтарская одежда. И тату. Цветочный рукав с черепом на правой руке. Звали ее Хлоя Прайс. Первая, кому Рэйчел Эмбер призналась в любви… Доун стиснула руку в кулак, с трудом совладав с собой. Гребаные воспоминания! Когда же уже весь этот кошмар останется позади? – Одна. – Вот как? – миссис Аллен чуть нахмурилась, больше от сочувствия, чем от недовольства немногословностью Доун. – Это ничего. Можешь не говорить, если не хочешь. Знаешь, меня ведь тоже успела помотать жизнь, прежде чем я нашла свое место. Но будь уверена дочка – все наладится. Так ведь, Грег? – Разумеется, дорогая. Жизнь странная. Бывает, к добру калечит. Или наоборот, – мужчина глубокомысленно хмыкнул в бороду и нехотя оторвался от уже второй по счету банки с пивом, смахнув с усов пушистую пену. Он уже пришел в благодушное настроение, и был совсем непрочь порассуждать на пространственно-философские темы. Но его планы нарушили непоседы-двойняшки, закатившие глаза, едва отец раскрыл рот. Судя по их реакции, да и не только – Тодд и Мари тоже поморщились – разговор уже успел им наскучить еще до своего начала. – А пойдем с нами, покажем твою комнату! – не выдержала то ли Хелен, то ли Тера. Доун пока не различала девочек по именам. Тем не менее, слушать хозяина ранчо ей тоже не хотелось, так что когда мать шикнула на маленьких проказниц, Доун виновато улыбнулась ей и сказала: – Вообще-то, я бы не против посмотреть. Дорога была утомительной. И еще раз спасибо за вашу доброту! Ужин был восхитительный. – Да, да, конечно, милая, – миссис Аллен немного разочарованно проводила Доун взглядом, которую уже утаскивали под руки два верещавшие непоседы с косичками. Уже на выходе из столовой Доун услышала скрип отодвигаемых стульев и голоса остальных детей. – Ма, мы тоже пойдем. Спасибо за ужин. Дом Аллен насчитывал два этажа, на каждом мимнимум по пять-шесть комнат, не считая уборных и кладовых. Вполне себе неплохое жилье для, в общем-то, довольно обеспеченной фермерской семьи. Как поняла Доун из краткого экскурса Грега, прежде чем тот привел ее ужинать, ковбоев на ранчо хватало. Деньги за развод и продажу скота с лихвой покрывали и аренду участка, и все насужные потребности работников и семьи. С учетом того, в какой дали от цивилизации находилось ранчо, можно было сказать, что Доун неимоверно повезло оказаться именно у них, способных позволить себе куда бо́льшие траты, чем на одну гостью. Девочки отвели Доун в ее комнату, все показали, помогли с вещами, и уже собирались взять свое, выпытав у нее то, что не смогла мама, но их спугнула старшая сестра, заглянувшая в комнату. – Быстро к себе, мелюзга. – Но Мари! Еще даже не стемнело! – Хелен, я что сказала? Тера! Дважды повторять не стану. Доун, не выдержав, хихикнула про себя, смотря, с какой гордой обидой малявки проходят мимо старшей сестры. Как же – такое событие! Целая незнакомка с кучей новостей издалека, а расспросить не дают. – Не обращая внимания, – извиняющимся тоном сказала Мари, когда задравшие носы девочки скрылись из виду. – Маленькие еще, не понимают, что людям с дороги нужно отдыхать. Спи спокойно. До утра тебя никто не потревожит. – Ничего, – Доун просящим жестом остановила ее, уже собиравшуюся уходить, и, как бы невзначай, спросил.– Ты не знаешь, в здешний лесс не ведут какие-нибудь дороги? Мари удивленно вскинула брови. – Вроде нет. А зачем тебе? Вопрос не стал неожиданностью, Доун ждала его. Но вдруг, неожиданно сама для себя, сказала правду, подкупленная острым ностальгическим уколом в груди. Мари напомнила ей одну из подруг, оставленных в тщательно забытом прошлом. – Ищу кое-кого. Мари весело фыркнула. – Ага, удачи. У нас тут настоящая жопа мира. Кроме волков и медведей других «человеков» не водится. А если и так, то их бы давно сожрали, – она внезапно прервалась и с тревогой посмотрела на побледневшую Доун. – Так ты кого-то потеряла в лесу? О, боже! Давай я скажу отцу, он поможет, позвонит в полицию… – Не надо, – Доун твердо посмотрела на девушку и еще раз повторила. – Не надо, Мари, не говори ему ничего! И вообще никому, хорошо? – Почему? «Потому что я не хочу подвергать вас опасности». – Просто… не надо. Доун присела на кровать и, оперевшись на изголовье, уставилась в окно, освещенное яркими закатными лучами солнца. Золотой час – вдруг вспомнил она. Так фотографы называют это время суток. Когда ее плеча коснулась рука, Доун вздрогнула, но не отстранилась. Ей с трудом удавалось сдерживать слезы. А когда Мари молча селя рядом и обняла ее, притягивая к себе, то последние барьеры рухнули… – Не плачь, все хорошо, – лаского проговаривала Мари, пока Доун тряслась и прижималась к ней, содрогаясь от плача и захлестнувшего ее ужаса. Все, что случилось с ней за последний год, вдруг накатило разом, обрушилось, как неудержимый камнепад. Эмоции хлестали, подобно неудержимому шторму. Он отдавался в ушах, словно все происходило наяву, а не только у нее в голове. Совершенно жуткое и неестественное чувство. Доун показалось, что она уже испытывала нечто подобное. Когда пересекала некую незримую границу, вудущую к ранчо Аллен-Хилл… И в какой-то момент, когда Доун уже начала постепенно успокаиваться, она услышала потрясенный шепот Мари: – Смотри, Доун. Это что, снег?***
– Заключенный номер два семь восемь девять пять. На выход. Охранник – здоровый негр с рожей маньяка-извращенца, с гнусной ухмылочкой протянул Джеймсу Эмберу его вещи и напутствовал: – Удачи, Прокурор. В следующий раз постарайтесь следовать закону, а не… ну ты понял. Урод особенно выделил интонацией этот «следующий». Джеймс пропустил подкол мимо ушей, как привык делать вот уже на протяжении двух лет. Срок подошел к концу, и он не хотел находиться в тюрьме ни секундой больше. Его кошмар, наконец, подошел к концу. Но облегчения это осознание не приносило. Там где заканчивался один, его ожидал следующий, гораздо более страшный, чем отсидка за решеткой. Джеймс миновал проходную, вышел к вратам и, когда его выпустила охрана периметра, не мешкая пошел у уже ожидавшей его машине. – Привет, дружище, – поздоровался с ним крепкий мужчина в окладистом костюме, едва Джеймс забрался в кабину, кинув на заднее сиденье небольшую сумку с вещами. – Ты как? – Стивен, – сухо поздоровался Джеймс и резким рывком захлопнул за собой дверь. Несколько более резким, чем следовало. И это, как следовало ожидать, не окрылось от проницательного взора Стивена Валески, ныне занимавшего место Джеймса Эмбера в прокуратуре Аркадии Бей. – Расслабься, Джеймс, все закончилось. Ты направляешься домой, к жене… «И дочери», – хотел договорить повисшее в воздухе слово Джеймс, но, также как и сам Стивен, не смог произнести ее имени вслух. Несмотря на долгожданное освобождение, в сердце Джеймса Эмбера было пусто, а в висках набатом стучал тусклый голос жены, которой он позвонил в день своего освобождения. Только по одному этому признаку он знал, насколько ей тяжело далось произошедшее с Рэйчел. Роуз уже на грани. И Джеймс должен во что бы то ни стало вернуться к ней! – Поехали.