(Не) тот Коля

— Ты вдохновляешь… знаешь об этом?       Алиса на секунду оторвалась от своей диссертации и черновиков, разбросанных по всему ковру в одном только ей удобном порядке. Бумажки залетели под диван, на который спиной облокотилась Селезнева, и она пальцем пыталась выковорить их из узкой щели, собирая подушечкой пальца серую пыль. Со своей работой она совершенно забросила свою квартиру, но ни её, ни Колю Садовского, вальяжно развалившегося в кресле напротив, чистота не беспокоила.       Коля внимательно с неприкрытым обожанием в глазах следил, как она извлекает черновик из-под дивана и поднимает на него удивленные синие глаза, похожие на два идеальных кристалла иолита. Её взгляд светился, словно сквозь эти кристаллы пробрался лучик солнца и зажег их изнутри. Коля залюбовался и загадочно повторил: — Ты вдохновляешь.       Селезнева фыркнула и спрятала глаза в бумажках. — Нет, правда, — не унимался Коля, — Ещё в восемьдесят четвертом году ты сказала мне, что я соберу машину времени и… — Ага, и ты вдохновлено подорвал гараж в своих экспериментах, — хихикнула Алиса, лукаво сверкая глазами и снова пряча их за работой. Мужчина усмехнулся, потирая затылок, и затарахтел: — Ну, да. Тогда я понял, что мне не хватает знаний и… — Поверь, тебе не хватает кое-чего другого, — едко ответила девушка и, наклонив голову на бок, спросила, — Скажи, после какого из провалов ты решил разрушить стену и пробраться к уже готовой машине времени?       Садовский промолчал. Не мог же он ответить, что хотел с самого начала пробраться к заветной двери, за которой исчезла необыкновенная девочка с прекрасными глазами-иолитами; что он много раз приходил в этот заброшенный дом и часами сидел, как безнадежный романтик, в подвале и ждал, что вот-вот мелькнет под дверью полоска ослепительного света, и гостья из будущего вернется. Иногда Садовский сам открывал дверь и натыкался на белую стену, красящую пальцы побелкой, если по ней провести рукой. Мысль разрушить эту стену пришла позже, уже во взрослом возрасте, когда он поступил в институт и уже отучился два года. — Ну, зато теперь я здесь, — ослепительно улыбнулся этот наглец, и Алиса сдержалась, чтобы страдальчески не возвести глаза к тяжелой кованой люстре на потолке. — Ты еще скажи, что не рада меня видеть на этот раз? — И как только Полина тебя терпит? — пробурчало откуда-то из-за бумажек. — Я теперь почти инженер! Ещё чуть-чуть и меня допустят обслуживать машину времени. — Ага, и ты окончательно пропишешься в моей квартире. — Я уже почти выучил французский и немецкий. И взялся за китайский! — увлеченно перечислял Коля, не обращая внимание на её ворчание, — Я хожу на лекции профессора Селезнева, был на конференции, посвященной новейшим технологиям, посещаю библиотеки! Ты думаешь, я тут дурака валяю, пока ты занята? Она подняла на него скептический взгляд, и мягко улыбнулась. — Воспитываешь в себе образцового гражданина «будущего»? — Ещё как! Полина стойко переносит мой энтузиазм, твой отец уже считает меня сыном… — И как же тебя терплю я? А? Садовский? Коля не отрывая от неё взгляда и улыбаясь, медленно спустился с кресла на пол, плавно подползая к Алисе и почти ловя её улыбку губами, но она игриво закрылась листком. Мужчина вздохнул и воскликнул, театрально взмахнув рукой: — О, звезда моей души, как жестоко ранит твой вопрос! — Садовский, ты невыносим! — Открой же дверь к своему сердцу, и мы поймем: вносим ли я туда или невыносим. — Ты просто невозможен! Садовский, твоя невозможность просто убивает, — свернув в рулон черновики, Алиса, сдерживаясь, чтобы не засмеяться, стукнула по голове не унимающегося друга. Коля хитро растянул губы в улыбке и начал напирать, заставляя девушку вжиматься спиной в диван и увлеченно лупить рулоном по спине и голове. — Что касается моей возможности и невозможности, то это мы тоже можем решить, мой нежный друг. Алиса поймала губами его горячее дыхание, и прошептала, не в силах, сопротивляться порыву: — Коль, только от тебя зависит, допишу я, наконец, диссертацию или…       Они сладко поцеловались, смакуя друг друга и момент, пока Алиса мягко не отстранила Садовского, упираясь ладошками в его широкие крепкие плечи. — Диссертация, — строго напомнила она, и мужчина, всплеснув руками, плюхнулся на диван, смотря на неё обиженно сверху вниз.        Коля дал ей минут десять, прежде чем снова позвал её. Алисе иногда казалось, что Садовский вообще не умеет молчать, и она задрала голову, жалобно посмотрев на него. — Иногда я жалею, что оказался «не тем Колей», — вдруг серьезно выдал он, и Алиса нахмурилась. — Не говори ерунды. — Мы смогли бы пересекаться чаще, будь Миелофон тогда у меня. Селезнева откинула бумаги и сердито взглянула на мужчину, опасно сверкнув глазами-иолитами. — И что? С Герасимовым я общалась чаще? — Коля замялся, и Алиса гневно окликнула его, — Ну, же отвечай, Садовский! Я что, с Герасимовым пересекалась чаще, чем с тобой? — А… Нет. — То-то. — Но ты представь, сколько всего мы бы пережили! — вновь воодушевился он, — Я бы не скрывался от тебя. Только представь: погоня за пиратами или наоборот, конечно. Да, одна мысль, что ты искала бы меня. Меня! — не Герасимова — от этой мысли я… эх, — он махнул рукой, — Наверное, это самая большая ошибка в моей жизни, что я оказался «не тем Колей». Алиса стрельнула в него глазами. Протянув руку и схватив его за ворот, притянула к себе и впилась в губы, целуя рвано и влажно. — В любом случае, со мной сейчас сидит тот Коля, который нужен, — сказала она, выпуская мужчину и немного смущенно утыкаясь в черновики.       Алиса почувствовала его голодный взгляд и постаралась сосредоточиться на тексте, который читала. У неё даже получалось, пока мужские чуткие пальцы не тронули её волосы и не зарылись в густые короткие пряди. Алиса задохнулась, когда он помассировал висок и нежно провел по скуле, бумаги выпали из рук. — Садовский… — едва не плача, простонала девушка от бессилия и тут же взвизгнула, когда крепкие руки перехватили её под мышками и вздернули вверх, на диван. Коля подмял Алису под себя, довольно, как сытый кот, смотря на неё и лукаво улыбаясь на её сердитый взгляд, который тут же потонул в удовольствие, когда мужчина мокро поцеловал девушку в шею. — Садовский! — Скажи — умру, — тихо, вкрадчиво начал говорить Коля, целуя кончик носа, — Пусть меня здесь же похоронят, чтоб Вы могли камня моего коснуться легкою ногой или одеждой. Алиса сморщилась, зажмурилась, но улыбку не сдержала, и её поймал губами Коля. — Только не говори мне, что это… — Пушкин, — кивнул, усмехаясь, Садовский, — В сокращении, перевирании и интерпретированный под место, действие и время. — Это называется, что я помню из курса литературы за десятый класс! — фыркнула Алиса, подставляя лицо и шею под быстрые нежные поцелуи. — Главное суть. — Самоубийство самоубийством, но только не в моей квартире. Коля прищурился и прошелся пальцами по ребрам, отыскивая пятое и шестое и несильно нажимая. Алиса захохотала и забилась в его руках, пару раз чуть не пнув его коленом в живот. — Ещё шуточки будут? — ехидно поинтересовался мужчина у тяжело дышащей Алисы, и она улыбаясь, за воротник рубашки притянула Садовского к себе, избавляя и себя и его от последующих дискуссий, просто затыкая ему рот глубоким влажным поцелуем.       Уже позже, лежа в объятиях друг друга и кутаясь в сладостной неге, Алиса, положив голову мужчине на плечо, скользила пальчиками по его голой безволосой груди и чувствовала, как горячо он дышит ей в макушку, изредка, целуя взъерошенные волосы. — И как мы до такого дошли? — вдруг тихо спросила девушка, и ответом ей последовало озадаченное нечленораздельное мычание. — Ну… в смысле как дошли? Шли, шли и дошли. Ножками, Алиса, ножками. И Коля двумя пальцами прошагал по её голому круглому плечику, и Селезнева засмеялась, утыкаясь мужчине в шею. — Я серьезно, Коль. Ты разрываешься между двумя мирами, — горько сказала Алиса, — Нельзя одновременно жить и в будущем, и в прошлом, Коль. — Когда Полина направит меня в бригаду по техническому обслуживанию, больше не буду разрываться, — твердо заверил её Садовский, целуя волосы. В прошлом он закончил и готов к переезду в будущее, ведь в прошлом нет её. А Алиса может всерьез начать волноваться за окончание своей диссертации.