Я, Дэймон Сальваторе...

Какая ужасная ненависть! Какая страшная любовь! Маргарет Уэйс, Трэйси Хикмэн.

Я – Дэймон Сальваторе, вампир. Я вернулся в этот город, как убийца. Как мститель. Я вернулся. Я родился в 1839 году, на Юге США. Я сражался в армии Конфедератов. Я любил свою страну, отца и брата. Я был таким же, как вы. Вы в это верите? Ничего, скоро я и сам забуду. Потому что когда позволяю себе вспоминать – боль становится нестерпимой. И у этой боли есть имя. Кэтрин. Я любил ее больше жизни. Может, поэтому она мою жизнь и забрала. Всё справедливо – я же и сам готов был отдать… Никогда не говорите, что ради кого-то готовы умереть. Вдруг вас услышат? У второй моей боли имя – Стефан. Мой младший брат. Мой самый близкий человек – пока не появилась она. Моя Кэтрин. Наша Кэтрин. Она любила нас обоих. Или одного из нас. Или никого. Нельзя быть уверенным ни в чём – если речь идет о Кэтрин. Нет, в одном – можно. Себя Кэт любила точно. Верно, преданно и страстно. Себя и свои желания. Стефан понял это гораздо раньше меня. А я… Я слишком долго цеплялся за иллюзии. Но даже теперь, когда от них ничего не осталось, – я люблю Кэтрин. Люблю такую, какова она есть. Жестокую, безжалостную, эгоистичную стерву. Я и сам теперь – такой же. Лица моей третьей боли я больше не увижу никогда. Отец. Он уважал меня, пока я воплощал его надежды. Он любил меня, пока я был покорен его воле. И уничтожил меня, едва я посмел пойти против. Я до сих пор помню тот день – последний в моей жизни. Увы, но вампир не может забыть. И уж точно – не то, что запеклось кровью в душе. Что? У меня нет души? Значит, в сердце. Оно-то у меня есть, правильно? Я помню – когда позволяю себе вспоминать. И тогда – вновь корчусь от боли. И это значит, что какая-то часть меня – всё еще жива. Несмотря на все мои старания уничтожить остатки собственной человечности. Кэтрин схватили. Мы со Стефаном не сумели ее спасти. Меня застрелили первым. Угасающим вместе с жизнью зрением я еще успел заметить, как Стефан схватил ружье. Он готов был защищаться – против кого угодно. И я до сих пор не знаю – ради меня или Кэтрин? Кого из нас он любил сильнее? Лучше бы ты ненавидел меня, Стефан. Мне тогда стало бы легче. Впрочем, нет – тогда бы ничего этого не было вообще. Всё кончилось бы на той поляне, где меня убил собственный отец. Дэймон Сальваторе лежал бы сейчас под могильной плитой – якобы погибший в одном из славных боев за не менее славную Конфедерацию. Ложь. Но та, что гораздо лучше правды. Да, я мечтал о вечной жизни – когда видел навсегда юное лицо Кэтрин. Когда верил в ее любовь. Вечность – вдвоем с моей возлюбленной. О чём еще можно мечтать? Вряд ли я тогда вообще толком представлял, что такое быть вампиром. Что за жестокая насмешка судьбы – я получил вечность, когда уже не желал. Вечность без Кэтрин. Я не стал говорить Стефану имя моего убийцы. А кто убил брата – я и не видел. Впрочем, нас обоих убила Кэтрин. Я четко знал, чего хочу. Меня уже не было. Умер офицер-конфедерат, запятнавший честное имя семьи. Умер возлюбленный Кэтрин – там, вместе с любимой. Мне оставалось лишь умереть вторично. Мне и Стефану. Он ушел прощаться с отцом. С моим убийцей. И со своим. Если бы я об этом знал – никуда не пустил бы брата. Сам я никуда идти не собирался. Мне нечего было сказать Джузеппе Сальваторе и нечего от него услышать. Он тоже для меня умер. Стефан не возвращался долго. А потом… Когда я увидел его – понял всё сразу. Даже раньше, чем слабеющим зрением разглядел рядом с братом ту одурманенную вампирскими чарами девицу. Стефан обрел вечную жизнь, а я… я ничего не мог с этим поделать! Мой брат стал чудовищем, а у меня уже не было сил остановить его. Он – полон сил, я - умирал. - Я пришел спасти тебя, - улыбнулся мне Стефан. Незнакомой мне улыбкой полчаса как бессмертного вампира. Дальше… Вам и без меня известно, что произошло дальше, - раз вы знаете, кто я. Потом я много раз видел это в кошмарах… пока не заставил себя забыть. И это, и многое другое. Пока не отключил человеческую память. Не избавился от этой боли, чтобы не лишиться рассудка. Избавился и забыл – насколько смог. Совсем – не получается, вы ведь помните? Я же - вампир… Хуже всего… хуже всего, что Стефан уговаривал меня. Меня ждала вечность в виде монстра, меня ждали тысячелетние страдания о погибшей любви, а мой брат уверял, что хочет мне помочь! Лучше бы уж он ухмылялся, что ли! Хохотал мне в лицо. В лучших традициях романического героя расписался бы в давней ненависти ко мне и в том, что вот наконец-то выпал шанс отомстить… Но нет – в его пьяных от первой крови глазах светилась братская любовь! Теперь у меня точно не было чести. Теперь – а не тогда, когда так посчитал отец. И человечности – тоже не было. Я стал тем, кем на самом деле была моя Кэтрин. И чего я прежде не понимал. Стефану повезло больше. Его убили всего лишь отец и Кэтрин. Моих убийц было трое.