my heart flutters from the sugar high

Сегодня был день мясного бульона. Маленькие кусочки вареной курицы. Юнги не презирает жизнь. Он просто хочет сдохнуть. Хотя с этим все в порядке. Компания справляется как никак лучше, чтобы воплотить его желание в жизнь. Если так будет продолжаться и дальше, он умрет голодной смертью. Он не пялится в потолок, мечтая о сочном мясе и о сладких и острых соусах, чтобы макать в них то самое мясо. Он не вздыхает только при одной мысли о мамином ароматном супе. Нахуй вас, если вы так подумали. Он сделает эту диету своей сучкой, спасибо. Юнги игнорирует тот факт, что он съел бы ленточного червя, если бы это значило, что он снова сможет питаться нормально. Он слышит, как из кухни доносится возня. Дверцы шкафчиков и холодильника открываются и вновь закрываются, как будто кто-то молится, что еда появится по волшебству. Юнги чувствует, как его желудок разъедает сам себя, и встает. Может, если им повезло, Менеджер где-то спрятал снэки. Он хочет помочь искать их. Тэхен на столе рыскает в верхних шкафчиках. Вот диета точно сделала Тэхена своей сучкой. Юнги как-то застал того, когда парень клялся в вечном долгу перед стажером, если она отдаст ему половину своего сэндвича. Она, смущенная и растерянная, отказала, а потом избегала его целый день. — Ты шумишь, — поприветствовал парня Юнги. Тэхен спрыгивает и ненароком ударяется головой о дверцу. Старшему это доставляет больное удовольствие. Хоть кто-то страдает больше него. — Нашел хоть что-то? — в ответ Тэхен мотает головой. — Нет. Менеджер раньше держал все свои запасы здесь, но, видимо, он перенес их, — Тэхен звучит так, будто его предали. Парень ударяется головой еще раз, специально. Он хнычет. Юнги чувствует себя немного плохо из-за этого, но по-большему счету он чувствует только голод. У Юнги появляется идея. Очень озорная идея. 20 минут спустя они уже в ресторане быстрого обслуживания. Меню ярко освещено и оно полнится блюдами, которые рушат диету к черту. Юнги способен только смотреть, мелко дрожа. Он хочет заказать всё. Всё. Но он не может. Об этом точно разузнают. Вместо этого он говорит: — Мы можем разделить надвое. Жир, булочку, сыр, майонез… — Это половина наших калорий, — но он звучит не очень-то и убедительно. Да и сам он знает, что врет. У него слишком текут слюнки для того, чтобы стараться быть честным. Тэхен энергично кивает: — Да. Половина. Так мы можем заказать себе один? Юнги смотрит туда, куда указывает Тэхен. Две, весом в полфунта, жареные на углях котлеты, булочка, 4 кусочка сыра, капающий майонез и бекон. Черт возьми, да. — Ага, — отвечает Юнги и он не справляется с тем, чтобы звучать безразлично. Но это Тэхен. Тэхен, который облизывает свои губы и хнычет немного. Он сжимает руку Юнги в предвкушении. Старший его понимает. Последние две недели, исключая инцидент с чипсами, в их рту ничего не было, кроме как зелени и всякой полезной гадости, одобренные их личным тренером. За кассой женщина постарше со скукой и злостью в каждой ее морщинке. Юнги игнорирует ее суженные глаза. Если она так сильно не хочет быть на этой работе, подавая бургеры клиентам в 4 утра, то ей стоит подыскать себе другую работенку. — Можно мне вот этот? — указывает на бургер Юнги. — Маленький, средний, большой? — спрашивает она, в ее голосе сквозит все ее недовольство. — Маленький, — тут же отвечает парень. Он думает об этом еще раз и говорит: — Большой. Определенно большой. Тэхен кивает головой. Глаза женщины метнулись к Юнги: — Ты уверен? — Да. Еще ванильный шейк. В стакане на 42 унции*. — А тебе что? — вопрос к Тэхену. — Ничего, мы делимся, — отвечает тот. Женщина смотрит на их крепко сжатые руки, и ее лицо становится еще более кислым. Она говорит им цену, и вместе они находят наличку. Ходят слухи, что их кредитные карточки отслеживаются на предмет покупки еды, как сейчас, например. Спустя время она их подзывает, попутно что-то бормоча о моральной испорченности, Юнги попросту все равно. Тэхен даже не смотрит на нее. Они разрезают бургер прямо посередине, и это самая лучшая вещь, которая когда-либо касалась языка Юнги. Он немного разочарован из-за того, как быстро бургер испаряется. Он хочет еще, но его калорийное меню намекает ему о том, что никакие тренировки не сожгут эти калории. Мальчики также делят шейк. У Юнги из-за холодного напитка начинает болеть голова, в том числе и щеки, которые болят из-за того, что он слишком усердно потягивал шейк из соломинки. Тэхен поглядывает на него с завистью в глазах, в то же время поедая картошку-фри. — Моя очередь, хён, — молит младший. Юнги с интересом наблюдает, как Тэхен отодвигает пластмассовую крышечку в сторону. Скалиться и, зная, как сильно это сведет с ума старшенького, он макает картошку в ванильный шейк. Он со вкусом чавкает, а после довольно вздыхает. Юнги не знает, чего он хочет. Тэхен выглядит так, будто он нашел рай, но это отвратительно. Просто мерзко. Озорной парень еще раз макает картошку и предлагает ее старшему. Юнги кусает. Тэхен не убирает пальцы достаточно быстро, и парень случайно облизывает их. Если ему не нравится, он может просто выплюнуть на Тэхена. Сладость и соленость сочетаются таким способом, что заставляют его прошептать «черт». Он облизывает губы, и Тэхен глядит на него самодовольно: — Прикинь, да? Они проводят остаток своего времени макая картошку в шейк и кормя друг друга. Закончилось всё довольно быстро. Они тайком возвращаются назад в общежитие. Незамеченный этими двумя, страдающий бессонницей Хосок сидит в темноте на диванчике, размышляя о своем назначении в этой Вселенной, когда двое парней, спотыкаясь, добрались домой, хихикая между собой и шипя друг на друга, опьяненные высоким содержанием сахара в крови и бодрые от головокружения, что пришло вместе с утолением их жажды. — Какого черта? — вопрошает Вселенную озадаченный Хосок.