oneself

Пока Мино прямо стоит на своих ногах, он видит свое настоящее и частичку будущего. Тэхен стоит на подкосившихся ногах, не в состоянии выпрямиться и поднять глаза. Мино рядом с ним больше нет, потому что Тэхён уже принял это решение. Сам. В памяти Нама останутся ощущения горячей миновской ладони в своей, их переплетенные пальцы, воздух один на двоих, и одна картинка перед глазами. Вкусное сделанное Тэхёном для Мино утреннее кофе, ночное перешептывание, крепкие объятия и жаркие поцелуи. Он всегда будет помнить тепло и уже, наверное, кому-то другому принадлежащего Мино. Мино, который, не смотря ни на что, грустно улыбнулся и отпустил Тэхёна в никуда потому, что тот сам этого желал. Тэхён много чего хочет, многого добивается и многое бросает. То, что на сердце и в нем, он старается выполнять сразу, а если это невозможно, то потихоньку, не торопясь и нервничая. Но предел существует всему. Наму сложно, и он принимает очень трудное решение: чтобы достичь целей приходится жертвовать своими отношениями и любовью. И он жертвует, ревет ночами, убивается в репетициях днем, выпивая бокальчик вина ( а то и больше, а то и вовсе не вина) под вечер и напевая новый мотив для песни. Приходится работать на износ, чтобы хотя бы не думать, не вспоминать. Чтобы хоть как-то. Тэхён просто хочет петь, просто хочет быть счастливым. Но без Мино ему хуевей, чем ожидалось, а мечта и вовсе начинает стираться. Перед выходом South Club он думает, что в этом совершенно нет смысла. Он был один, сейчас один и останется таким же – одиноким и никому не нужным. Почему-то подбодряющие крики фанатов, ждущих группу, ждущих его, не вдохновляют и даже не цепляют. Ему нужно улыбаться и делать вид, что всё хорошо, что он выдержит. На его плечах тяжелый груз под названием «Я», воспоминания давят, что, кажется, он и гитару не поднимет – свалится в толпу и не очнется. Но Нам улыбается, ярко и совсем не привычно. В такой ситуации подошел бы Мино, приобнял его и шлепнул ладонью по плечу, бася что-то типа « не кисни, на радуге повисни», а Тэхён бы посмеялся искренне, но буркнул в ответ «Зависни, дурак», и Сон бы потупил немного, улыбаясь как обычно широко и глупо. Это всё действительно спасло бы Тэхёна, чёртов Сон Мино всегда спасал его. Сейчас, он, наверное, спасает кого-то другого. Любит кого-то другого, обнимает и целует, дарит долгие ночи и свой хриплый смех. Тэхён не скучает. Тэхён умирает. Только вот физически ему мешают. Все и вся. Это жутко бесит аж до нервных тиков – улыбка и всё пройдет. Ага, как же, даже подумать не дают. Тэхён выходит на сцену с гитарой и разрывает свою душу. Все эмоции на его лице, всё тело – сплошные чувства, выплывающие наружу и отдающие болью в груди. Стоять на сцене без Мино совсем не так, как он представлял. Конечно, это уже не первый раз, но вся серьезность решения доходит до парня только сейчас. Ему страшно, жутко непривычно и одиноко, хотя его команда здесь с ним, с инструментами. Ему больно. И, кажется, он один в этом мире. Тэхён кричит что-то на английском, плотно закрывая глаза и слушая ответный вопль фанаток, но не разбирая слов. Ему жарко и холодно одновременно, капельки пота скатываются по вискам, а воздуха не хватает. Счастье заканчивается слишком быстро. После, он выкуривает пачку сигарет и с улыбкой лежит на своей широкой кровати, пялясь в потолок, пока не нагрянет вдохновение или пока не выпьет чего-нибудь покрепче, что будет в любом случае. Тэхён хочет делать музыку. И дарить её. Тэхён хочет быть счастливым, хочет спасать людей чуткими текстами песен и цепкими гитарными аккордами, а ещё голосом – было бы неплохо. У Мино получилось, значит и у него получится. Потому что Сон всегда верил в него и поддерживал, что, наверное, было зря. Нам чувствует себя грязной мразью и винит себя. Тэхён не следит за аккаунтами никого из Winner, не читает про них новости, но точно уверен, что у парней без него всё куда лучше, сложаней и спокойней. От этого немного обидно и досадно. Немного потому, что знал, что так будет. Досадно потому, что думал, что важен Мино. Бесспорно, важен. Иначе бы Сон никогда не пустил его, не улыбнулся так горько, на прощанье крепко обнимая и врываясь в макушку носом, чтобы вдохнуть как можно больше, чтобы почувствовать, что так будет лучше. Лучше не стало. Тэхён и лучше – две несовместимые вещи, но он старается это исправить. Тэхён всё также работает на износ, не выходя из дома-студии. Они репетируют долго, устают ужасно, но никто не ноет: Тэхён хочет – Тэхён получит, особенно когда он заплатил такую цену. Даже когда отметка превышает уровень "нормально", они лишь устраивают перерыв с перекуром, чтобы подышать воздухом и дать затекшим пальцам отдохнуть. Отметка должна быть на уровень выше, чем "идеально". Неважно как – должна быть. Тэхён настраивает инструмент, и они играют одни и те же треки бесконечно долго, пока он не улыбается и не срывает голос к херам. Улыбка сходит с лица, Нам выгоняет и вышвыривает все и вся из дома, проклиная весь мир, Мино и себя. До жути хочется Сона рядом. Чтобы обнял, уткнулся своим носом в затылок и долго шептал нежные успокаивающие слова, чтобы потом заставил смеяться и собираться с силами. Чтобы целовал долго и мучительно, чтобы закрывались глаза и чтобы жарко настолько, чтобы дыхание сбивалось, а соприкасания горячей кожей учащались. Чтобы Мино целовал его шею, спускаясь к груди и оставляя на ней свои яркие собственнические следы, чтобы Тэхён знал, что он только его. Тэхён только его, даже если сам ушел. Нам все ещё Мино. В следующие дни он беспросветно бухает, как чёрт, не выходя из дома. Выкуривает около 7 блоков сигарет притом, что должен лечить горло, а не убиваться из-за него же. Тэхён думает, что вся его жизнь – один сплошной проёб. У него нихера не получается, денег нет, так он еще и потратил заначку на алкоголь, выкурив непозволительно много из запасов сиг. Он думает, что просвета уже не будет, что он так и увязнет в этом вонючем дерьме, захлебнется им, а про него никто и не вспомнит. Алкоголь – единственный его друг, сопровождаемый сигаретой, тоже единственной, что никогда не бросит и будет рядом. Смысле? Еще как бросит, и сигарета, и алкоголь, прям также, как и Нам бросил Сона – больно и неожиданно. Для себя он решил еще за месяц до, а Мино узнал за день до. Чтобы не так плохо, чтобы не так больно. Всё равно было и плохо, и больно. А еще хуево, что просто пиздец, потому что он не думал, что будет так. Не думал, что не захочется жить. Нельзя прийти и сказать, что он долбаеб и что любит. Мино знает, что любит, даже если Нам ушел. Знает, что долбаеб, потому что это видно. Нельзя потому, что Тэхён слишком ужасен для такого, как Мино, слишком грешен и противен. А ещё просто нельзя. Мысли быстро улетают куда-то в сторону, сейчас лучший вариант развитий событий – набухаться, а потом проспаться и собраться с силами. Или сдохнуть нахер, тоже ничего так перспектива. Кто ж его вспомнит? Пара сотен или больше фанаток? Нахуй, нахуй они ему сдались. Мать? Ну поплачет, но второй сын-то зачем? Прозапас, Тэхён-то не какая-то примерная личность, а бунтарь с лавой вместо крови и наркотиками в глазах, такого не забудешь, но и хер вспомнишь. А может, Мино? А вспоминает ли он сейчас? Нет, отвечает себе же Тэхён. Сон его не вспоминает, у него работа, съемки в шоу, парни рядом. Сон Мино – занятой человек. Такие не вспоминают о бродягах вроде Нама. Тэхён злится сам на себя, потому что этот парень не выходит из его головы. Нам ушел из их дома, а Сон поселился у него в мозге – это явно карма свыше. Сука, это карма. И так хуево, так и чёртов Мино перед глазами предстает и его еле уловимые касания на плечах, как раньше. Резко дергая головой, Нам осматривается и глухо стонет, стукаясь лбом о стол. – Пиздец, – шипит он, собираясь уйти в отрыв, чтобы на время забыть, кто такой Сон Мино. Смешивая все подряд и вливая в себя, Тэхён быстро теряет рассудок. Почему-то хочется танцевать и плакать. Второе в его ситуации проще, поэтому выбор очевиден, только вот слезы стоят в глазах, не смея жить самостоятельно, как подобает всем слезам – катиться вниз, мазать по щекам, срываться с подбородка. Он лежит на кровати, как обычно, выдыхает горький дым в потолок, хочется спокойствия, но какая-то фраза крутится на языке. Она со вкусом пива и соджу, слегка солоновата из-за закуски, но довольно приятна – греет. Нам догоняется газировкой, стоящей у кровати, посылая всё к чертям. И Мино тоже. После таких отрывов обычно сложно возвращаться в реальный мир, особенно после двенадцатичасового блаженного сна, но Тэхён не собирается раскачиваться, сразу назначая репетицию. Прохладный воздух уже пробирается в дом, через открытую форточку, что под одеялом жизнь кажется раем. Голова на удивление болит терпимо, вот только запашок достаточно яркий и чувствимый в комнате. Нам слышит, как подъезжает и останавливается машина, и медленно встает, приводя волосы в порядок, хотя нахер? С ними вечно творится какая-то неизвестная хуйня, что ничто уже не поможет. Он открывает дверь, но не ожидает увидеть там Мино. Мино, который хмурится и резко проталкивает его внутрь коридора. – Что за хуйня? – рявкает тот, а Тэхён чувствует, что словно встаёт на колени перед Соном, ему хочется попросить прощения, но за что? За то, что оставил его неизвестное количество времени назад или за то, что он ничего не может без Мино? Тэхён чувствует, что он опять идёт на дно, роясь в иле и засаживая себя еще глубже – чтобы наверняка. У них разные дороги, и он должен уже был смериться с этим с самого начала, ведь зачинщик этого всего – он сам. Судьба Мино – стоять на огромной сцене и хрипловатым грубым голосом читать рэп, корча всякие рожицы и изредка делая эгьё. Судьба Тэхёна – смириться с дерьмом и пытаться жить дальше. Они слишком разные, хотя всегда такими были, только Нам понял это лишь сейчас. Мино подталкивает парня к стене грубо, не заботясь ни о чем, подстать его харизме и образу. Лживому, на самом деле-то, образу. Сон что-то невнятно шипит, недовольный и потревоженный, его глаза горят злым огоньком, кажется, что он всецело ненавидит Тэхёна и даже хочет врезать. Но когда Нам через силу поднимает голову, то замечает, как тот огонек потухает пеленой еле заметных слез. Мино тоже больно. Больно из-за Тэхёна. Тэхёну больно из-за самого себя. Наму кажется, что что-то не так, потому что ему вновь хочется увидеть улыбку Мино, адресованную только ему, почувствовать медвежьи объятия и услышать громкий хохот посреди ночи от своей недошутки. Но это чувствуется уже не таким честным и правильным, как только сказать тихое " прости" и смотреть в след уходящему Сону, а затем садняще и с болью в груди и с дрожащими пальцами удалять последние сообщения, написанные в агонии страсти алкоголя. И удалить сам номер Мино. Потому что потом не сможет. Образ Мино намного ярче, взрывоопаснее, кажется, вспомнишь – и он будет тут, злой, истончающий черную энергетику, со взглядом убийцы. Не будет. Сон не девочка по вызову. Чего он пришел понятно только ему одному, но Тэхён ему нескончаемо благодарен – за эти несколько секунд в руках Мино, он почувствовал больше счастья и радости, чем за все последнее время. Нам закидывает голову, чтобы предательские слезы не потекли: он ведь даже не выпил. Мино дает знак, что ждет его, ждет, когда Тэхён сравняется с ним, когда поднимется с колен и встанет на ноги. Всё верно, Мино сейчас нет с ним, хоть он и стоял перед Намом всего пару минут назад. В коридоре остался заветный сильный аромат духов, впитывающийся в стены и мозг Тэхёна. Ему всё еще дорог Мино, и он ему. И парень не хочет вечно оставаться в этом дерьме. Неважно сколько времени и сил, он выложится на все сто, разрывая голосовые связки к хуям. Сейчас его ждут бесконечные репетиции, повторяющиеся и надоедливые записи собственных песен, жуткая усталость и изнеможение, маленькая сцена, горящая в пламени страсти, любимая и душевно нужная гитара и микрофон. Сейчас свобода действий и слов. Это то, чего хочет Тэхён. Нахер верных фанатов, когда важнее всего – признание песен, а не его внешний вид и поведение, когда признание особенного стиля – стиля Тэхёна, а не стиля бойзбэндов на любой вкус и лад, как шлюх на панели. Обычное признание, как музыканта, а не как чертова кумира. Да, Мино все еще прямо стоит на ногах и вряд ли упадет, у него много фанатов и многие просто не дадут ему упасть. Зато у Тэхёна они будут приходить и уходить, одним будут нравиться определенные песни, а другим – весь альбом, а может и вовсе ничего. Но Тэхёну некуда будет падать. И, может, однажды эта чертова грань, связанная с любовью и музыкой между Мино и Тэхёном сломается. Только если её сломает тот, кто сам и образовал. И пусть Тэхёну сейчас сложно устоять на ногах. Однажды, он выпрямиться и гордо поднимет голову: вверх с тонких лодыжек – выше, к стройным прямым ногам, крепким округлым бедрам, плоскому животу, спрятанному рубашкой, широким угловатым плечам, острому подбородку с мягкими губами, наконец, встречаясь глазами с темными глубокими и излучающими гордость глазами Мино.