Сон как впечатление

      Когда-то давно, может год позади,       Я сон свой, как сказку, Друзьям рассказал,       Как сбилась команда с морского пути       И смерть я с командой тогда повстречал. Как рушились мачты — и стеньги, и брамсы… Команда пыталась в крушенье спастись, А лёд всё ломал, и на волнах — как в танце, И ветер откуда-то вдруг ни возьмись…       Не выдержал натиск стихий-гегемоний —       Сломался на палубах крепкий настил,       А друг мой, товарищ мой, «лакомка-Тони» —       Спасаясь — меня невзначай утопил. И вот, не поверите, снится мне снова — Писателем Лондоном данный сюжет! Всё также крушат ледяные оковы И также далёк был блаженный Пхукет,       Команда стремилась покинуть корабль —       Спустили на воду спасательный бот:       Кто в нём оказался, тот сказочно рад был —       Не много отсрочив себе эшафот. Но в этих широтах студёное море Ошибок людских никогда не прощает: Кто слаб перед ним в этом яростном споре, Тот в муках, в пучинах его — погибает!       Так вот: в этот раз всё совсем по-другому —       Я выжил в той битве, попав в этот бот,       Но выжить не всем на волнах суждено нам       Хоть был позади злонамеренный лёд. Та дюжина выживших сгинула вскоре. Убитые холодом — были везучи. Покинули бот, впятером и в позоре — Желудком ведомые, — крысами ссучась.       Пучины тела поглотили ярясь.       Нас выживших в боте осталось лишь трое,       Но считана пищей уже ипостась —       Вдруг остров по курсу, как чудо благое!! И ветер несёт наше утлое судно На скалы злосчастные — берега срам. Мы трое боролись, с молитвой подспудно, Пока не разбился наш бот пополам.       В тот миг закачались на волнах все трое —       Как горы валов крутогорбых изгибы, —       Но двое не выжили в этом прибое —       На скалах коварных и в пене погибли! Мой сон был так ярок и полон был чувств — Дарил мне, по-полной, контраст впечатлений: Чечёткою — зубы, в костях будто хруст И Голод — ужасное из проявлений!       Я выжил в прибое и жизнь отстоял,       Хоть чуял костлявой уже опахало.       Земле был я счастлив, но я же не знал       Что в будущем мне предстояло. Измятым, промокшим я прянул к скале Спасаясь подальше от волн кутерьмы. Уставший — заснул, не заботясь во сне, Как мог я заснуть и увидеть там сны))       Но как бы то ни было — спал я не долго,       И хоть попытался заснуть было дважды,       Та явь мне открылась и с нею вновь Голод,       И горло моё пересохло от жажды. Пошёл я меж скал, прямо вдоль океана, Дрожа, как былинка на стылом ветру. Я Высшему пел сквозь волн рокот Осану, И в скалах искал, как потрафить нутру.       Но поиски — тщетны и нет здесь ручья:       Мой остров спасительный — голые скалы!       И эта земля мне неведомо чья,       Где тело моё в этот миг прозябало. Протухшею рыбой я Голод тешил, Хотел утолить было жажду я в лужах, Но брызгами всё океан просолил, А выпить воды мне, как воздуха нужно!       Пришлось по-работать желая напиться       И благо — дождливая вышла погода!       Не знал я во сне, что такое мне сниться:       Всё чувствовал — остро вкушая невзгоды! Я лужи вычерпывал, мыл их от соли, Камнями как крышками их накрывал: Надеялся — это уже не позволит, Чтоб их океан солью вновь наполнял.       Не скоро, как пёс утолив злую жажду,       Я снова забылся под той же скалой.       Проснувшись — себя ощущал я не важно,       Но мигом поднялся борясь с ломотой. Весь берег покрыли собою — тюлени, — Не пуганным стадом представ предо мною. В голодном бреду с ломотою в коленях Бежал спотыкаясь я к ложу с едою.       Я их убивал, поголовно, веслом —       Мой разум затмила родная кишка —       Окрасился алым у скал волнолом!       О, доля голодного, как ты тяжка!! Когда же я выдохся, сил не жалея, Последствия бойни кровавой узрел, Тот час монументом застыл столбенея: Так много осталось растерзанных тел.       — О, Боже прости! — я вскричал в небеса, —       Прости мне, Всеблагий, мои прегрешенья!!       Согбенный в коленях я драл волоса,       На милость в надежде, просил я прощенья. И тут Озаренье меня посетило: Кровавое месиво должен я был — В трудах, прилагая все силы В еду превратить всё. И я — приступил.       О сколько мучений тогда испытал       Во сне на яву раздирая колени:       Я соль из щелей ощерясь выскребал,       Я резал ломтями те туши тюленей. Молил я Всевышнего дать лишь погоду — Дождливую морось на время унять: Сырьём я не смог утолить бы утробу, И Солнце взошло, чтобы мне помогать!!       И я, видя явное благоволенье,       В молитве, утроил потуги свои.       Попутно искал я в округе каменья,       Чтоб крышками к ямкам с водой — подошли. Все шкуры распялив я сделал что мог И вновь уповал на Благое с погодой, И был я услышан: пропал дождь не в срок — Я это заметил в прошедшие годы!!!       А годы прошли в этом горестном сне,       Все девять безликих томительных лет:       На острове малом почти как в тюрьме,       Охранщиков разве что бдительных нет. В трудах и заботах влачил я все девять: Лишь чуть засветлело, лишь только взошло — Делами заняться: всё мясо провеять, Не много улучшить жилище своё…       Изделием нужной как воздух посуды       Все годы прошедшие я занимал:       Из камня — пестом — сосуд вышел грубый,       Но функции он кое-как выполнял. А я совершенствовал тяжкий свой труд: И пест словно палочка, камень — пюпитр! Годами долбил свой последний сосуд И выбил огромный сосуд — в декалитр!!       А кружку выделывал ровно полгода       И то лишь два года с начала спустя:       Поскольку позволила сланца порода       И был уж сосуд куда влезла она)) Вода дождевая была мне — питьё, Тюленее мясо мне было — едою; Лишь раз мне улучшить питанье своё Позволено было злосчастной судьбою.       Однажды суровый седой океан,       Штормами сезонными остров топя,       Беснуясь безумно, как будто бы пьян —       Подарок мне дал, чем потешил меня. На берег был выброшен волнами кит! Я счастлив безмерно был смене диеты!! И к вечеру был мой желудок набит, Как друг мой говаривал: «По эполеты!»       А ночью меня не на шутку пронЯло:       Холодной испариной, жаром и болью…       Крутило, ломало и так полоскало       Что думалось: «Всё помирать я изволю» Но нет, я остался в юдоле скорбей — Очнувшись, не много с лихвой, через сутки. И нужно работать, как можно скорей: Я сильно потрафил родному желудку.       Огромный подарок из вод океана       Приятным к еде дополнением стал.       Не строил тогда из себя я гурмана:       Пестом битый жир я с мясцом поедал. И был я доволен, и пел я Осану, Поверьте Друзья я был счастлив вполне: Я жил, я всё чувствовал, существовал я В том странно приснившемся красочном сне.       Все девять промчались пронзительных лет.       Я лени на острове этом не знал.       Ещё расскажу об одной из побед:       Был полон мой сон, хоть лишь ночь я проспал. Тот остров за годы измерил шагами: Сто двадцать — в длину, сорок три — поперёк, И ставлю в заслугу себе изваянье, Которым тот остров возвысить я смог.       И смысл здесь слову придал я прямой:       В трудах и заботах — житьё не простое.       Чтоб тело и дух укрепить — остров свой,       Поднял в высоту за годы я вдвое!! С краёв я таскал в середину каменья — Подобие пика тем сооружал; На это каменьев, рук крепких, строенье Надежды большие не зря возлагал.       И вот на исходе девятого года       Удача вдруг вновь улыбнулась моя:       Взметнувшимся пиком каменьев порода —       Замечена кем-то была с корабля!! Жилище моё, шкуры битых тюленей Развешанных мной на воздвигнутом пике, И пик этот — были венцом впечатлений, И я разошедшийся в радостном крике!!       Увидев меня — они стрельнули пушкой!       Я вздрогнул, проснулся, очнулся от сна…       А за окошком — петарды-хлопушки,       Какая-то бахала падла-шпана! Отчаянный стон недоспавшей души Вознёсся в суе к потолку с горяча. Поймал бы того кто меня разбудил — В тот миг задушил бы его невзначай!       Мой Сон, недосмотренный красочный Сон!.. —       Забрали у нищего хлеба ковригу!!       Новеллами Лондона Джека подарен был Он:       Советую Вам на досуге ту книгу!!!