Пути Создателя неисповедимы

      Раз-два, три-четыре, раз-два, три-четыре… Солдаты Инквизиции размахивали мечами так слаженно и в ритм, что это больше напоминало общий танец с оружием. Командир Каллен, отдавая приказы, словно дирижировал этой толпой: казалось, он иногда даже кивает в такт этим движениям. Зрелище слаженно действующих людей успокаивало.       Маттрин удовлетворенно прикрыл глаза. Ему здесь нравилось. Пусть они находится где-то в горах, пусть здесь холодно и нечем толком заняться — зато они в безопасности, потому что здесь есть рота солдат и какой-то Вестник Андрасте, который умеет закрывать появившиеся в небе разрывы. В их обществе Маттрин чувствовал себя куда спокойнее, чем в компании сошедших с ума храмовников, готовых перерезать глотки всем встречным магам — а то и друг другу — или культистов Анаис, от небольшого ума начавших поклоняться Бреши. Наверное, Эллендра бы над ними посмеялась…       Храмовник досадливо тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Нет. Еще не хватало думать об Эллендре. Эта часть его жизни — не самая плохая часть, впрочем — закончилась. Теперь они сами по себе. Война навсегда разделила магов и храмовников: еще не хватало, чтобы кто-то узнал о его связи с магессой. Так будет и безопаснее, и проще — и, возможно, он подыщет себе в Инквизиции какую-нибудь новую дамочку, не повернутую на долге перед обществом и прочей эквитарианской ерунде…       Расправив плечи, Маттрин огляделся по сторонам. Рядом, как статуя, стояла Лизетта — его соратница по караулу и тоже бывшая храмовница («бывшая» лишь формально — Маттрин, как и многие другие, считал, что маги и храмовники были, есть и будут всегда). Не святая Андрасте, конечно, но тоже ничего, симпатичная. Уж всяко получше и помоложе Эллендры. Решив для начала завести не самую романтическую беседу и впечатлить ее своим пафосом и приверженностью традициями, Маттрин торжественно произнес:       — Взгляни правде в глаза, Лизетта. Мы не можем здесь оставаться.       — Почему? — спокойно поинтересовалась храмовница.       — Потому что мы — храмовники!       Давно забытое ощущение гордости за это слово накрыло Маттрина с головой. Он вспомнил, как принимал когда-то звание рыцаря-храмовника — чуть не со слезами на глазах…       — И что это теперь означает? — равнодушно отозвалась Лизетта. — Что нам нужно сражаться друг против друга, а не защищать магов?       Лизетта никак не поддавалась на пафосные речи. Это немного угнетало.       — Уж лучше так, — проворчал Маттрин, теряя интерес к беседе, — чем оставаться с этой «Инквизицией».       Храмовница усмехнулась.       — Как же быстро ты забываешь тех, кто спас тебе жизнь, Маттрин.       С этим, пожалуй, спорить было нельзя. Пожав плечами, храмовник снова уставился на тренирующихся солдат.       Больше всего на свете ему сейчас хотелось погрызть яблоко. Спелое, хрустящее, с текущим по губам соком. Помнится, когда-то они с Эллендрой…       «Да что же это такое! Все, никаких больше мыслей о ней. Я для нее умер, она для меня — тоже. Прошло и забыто».       — Надеюсь, вам тут у нас понравится, — вдруг донесся до него голос Вестника. — Как говорит Жозефина — в тесноте, да не в обиде… а, нет, она так не говорит. Это, кажется, я сам придумал.       — Вы очень добры, Вестник.       Услышав этот голос, Маттрин похолодел. До боли знакомые интонации…       Он аккуратно, не поворачивая головы, покосился в сторону Вестника. Он шел во главе разношерстного отряда, а сзади него шла…       «Создатель, только не это!»       — У нас тут много храмовников, — щебетал Вестник, — они смогут защитить и вас, и других магов, и простых людей… А еще у нас есть командир Каллен, он как раз бывший рыцарь-командор Киркволла! А еще…       — Одну минуту, ваша светлость, — Эллендра остановила этот поток сознания одной фразой, как она всегда умела. — Я, кажется, вижу знакомое лицо…       Голос ее дрогнул, а шаги, к несчастью, ускорились.       — Не знал, что вы знакомы с Калленом, — радостно отозвался Вестник, догоняя ее. — Он говорил, что ему, в общем-то, нравятся маги, но с ними немного тяжело, потому что храмовники — они…       Его уже никто не слушал. Эллендра надвигалась на Маттрина неумолимо, как приливная волна.       «Благословенны хранители мира, защитники справедливости… Создатель, пусть это окажется просто сном! Просто жутким и берущим за душу кошмаром! Создатель! Пожалуйста!»       Эллендра вплотную подошла к нему. Как она постарела! Будто набрала десять лет за последние… сколько же они не виделись? Полгода? Год?       — Маттрин? — изумленно прошептала она.       Храмовник попытался прикинуться мраморной статуей, но, похоже, у него не очень-то получалось.       — Я думала, ты мертв… Твое предсмертное письмо…       — Я его на трупе нашел! — гордо сообщил Вестник, подходя поближе и включаясь в беседу. — А что такое? Разве…       — Вы решили меня разыграть, Вестник? — грозно обернулась к нему Эллендра. — Решили разбить мое и без того больное сердце, сообщив мне о смерти того, кто на самом деле жив?!       — Я… — Поток красноречия Вестника, к счастью, хоть на минуту приутих. — Я понятия не имел… — Он тоже уставился на Маттрина, который устал прикидываться статуей и теперь хотел просто и без затей провалиться под землю. — Я так понимаю, вы и есть Маттрин?       — Я… думал, что умру, — храмовник начал нервно потеть, — но вдруг… почувствовал себя лучше! Наверное, Создатель оказался милостив ко мне… — Видя неумолимый взгляд Эллендры, храмовник чуть не пропищал: — …и решил меня воскресить?..       — До чего же радостное событие! — воскликнул Вестник. — Вы снова нашли друг друга, и даже смерть вас на разлучила! Нет предела чудесам Создателя…       На острие посоха в руке Эллендры появились магические искры.       — А ну-ка, расскажи мне о своем чудесном воскрешении, Маттрин, — сквозь зубы прошипела она.       Храмовник начал пятиться назад. Видя, что магесса не отступает, он пробормотал:       — Это все было чистой случайностью, Эллендра…       — Ничуть в этом не сомневаюсь!       Под хохот Лизетты Маттрин пустился наутек. Эллендра, потрясая посохом, бежала за ним, приговаривая что-то вроде:       — Сейчас ты увидишь, как же я рада нашей встрече, дорогой мой…       Чуть не врезаясь в заснеженные деревья и нарезая круги вдоль лесопилок, Маттрин по-прежнему мечтал провалиться сквозь землю в какую-нибудь особенно глубокую и надежную дыру. Там бы его, по крайней мере, не настиг радостный голос Вестника, слышный во всей округе:       — Воистину, пути Создателя неисповедимы!