Первое спасение

      Люди — невероятно странные создания. Всё их внимание целиком и полностью занято мелкой, ненужной мишурой: красивыми шмотками, мимолетными развлечениями, пустыми разговорами. Они заполняют свою жизнь бесполезным мусором, придавая ему невероятную, абсолютную важность, окружают себя недолговечными вещами и ненадёжными людьми, на полную громкость включают лишенную смысла музыку, отказываясь даже думать о том, что может ждать их вне кокона привычной, мелочной жизни. Им и в голову не приходит подумать о большем, о грандиозном и невозможном, а всех, кто посмеет им об этом сказать, называют чудиками и сумасшедшими и изгоняют из своего уютного крысиного гнезда.       Те немногие, что позволяют себе остановиться в суетном потоке, отказаться от ненужных вещей и увидеть то, что скрывается за ними, никогда не могли найти себе место в привычном социуме. Их гнобят и презирают, насмехаются и игнорируют, всеми мыслимыми и немыслимыми способами стремясь загнать в привычные всем рамки. Ведь если кто-то выйдет за стену привычной повседневности и увидит нечто особенное, важное, что помешает ему вернуться и разбить привычный уклад мира? Общество вынуждает таких людей принять их правила, мучая самой изощрённой, жестокой пыткой — одиночеством. Они ставят условие: будь как все, будь веселым и красивым, не умничай, не думай, или никто не полюбит тебя, никто не захочет слушать тебя, никто не разделит с тобой ни радость ни горе, пока ты не станешь таким, как мы. И эти немногие сдаются. Отбрасывают глубокие мысли, надевают яркие тряпки, улыбаются через силу, надевая маску тупой радости, что со временем прирастает к их лицу, запускает корни в некогда мятежную душу и калечит её, приводя к образу и подобию всей остальной толпы.       Мир людей, полный шума и мусора, крайне удобен для тех, кто прячется в его тени. Надо лишь маскировать под улыбку оскал и гасить во вспышках неоновых огней кровожадный блеск глаз, и люди не заметят, как рядом рыщет хищник. Голодный и уставший или привередливый и коварный, любой из них с лёгкостью укроется в потоке машин и кричащей рекламы, поджидая удобного момента, чтобы вцепиться в беззащитную глотку.       С течением времени хищники пресытились и обленились, имея постоянный безграничный доступ к лёгкой добыче. Они поумнели, организовались и создали свои собственные правила и законы, коим старались следовать, чтобы получить больше еды и комфорта, не замечая, как сами стали уподобляться своей дичи. Тем, кто не следовал этим правилам, в жестоком мире хищников не было места и им приходилось выкручиваться и идти на охоту в одиночку. Брошенные, изгнанные и преследуемые, они устало бродили в человеческом мире, ища лишь сытной еды и немного покоя.              Громкие басы заставляли вибрировать грудную клетку, вынуждая сердце биться в такт грубому ритму, а яркие всполохи прожекторов в полной темноте мешали нормально воспринимать действительность. Для хищника всё это не имело сколько-нибудь весомого значения, он прекрасно ориентировался в шуме и темноте, пока его добыча мельтешила вокруг, упиваясь бездумными дёрганьями под то, что они называли музыкой. Хищник в облике прекрасного юноши брёл в проходе между извивающимися телами, никем не замеченный, и выбирал свою жертву. Все души здесь были слабыми и не сытными: кто-то от природы силой не отличался, кого-то в детстве покалечили, причём не всех хищники, кто-то и от рук таких же людишек пострадал, а чьей-то душой недавно полакомился демон. Юноша внимательно осматривал толпу, пряча во вспышках прожекторов неестественный для человека алый блеск слегка раскосых глаз. Несмотря на юный вид, он был довольно древним демоном и великолепно распознавал души, давно уже не кидаясь на каждую, от которой исходила хоть какая-то сила, да и охотиться в одиночку, на полупустых угодьях уже привык, всё-таки не первую сотню лет он бродит по земле один, научился уже находить алмазы среди объедков.       Тонкий аромат сильной души щекотнул ноздри у края танцплощадки крупного городского клуба. Быстро сменив направление, хищник сосредоточился на аромате и неспешно двинулся в направлении, что подсказывало ему чутьё. Источник запаха обнаружился не сразу, если бы не многовековой опыт, демон его бы и не заметил. Остановившись чуть поодаль, юноша прислонился к гладкой стене и принялся осматривать свою добычу. Стайка разодетых девиц о чём-то громко переговаривалась возле барной стойки, силясь перекричать рёв ритмичной музыки. Девчонки стреляли по сторонам ярко подведёнными глазами, обсуждая какие-то бабьи глупости, и не представляли для демона никакого интереса. Источником аромата оказалась неловко восседающая на высоком барном стуле невзрачная блондинка, молча гипнотизирующая затоптанный многочисленными ногами пол. Чем дольше демон вглядывался в девицу, тем сильнее хмурился. Светловолосая и голубоглазая, стройная, но не худышка, девчонка лет двадцати сидела на неудобном высоком стуле в таком напряжении, словно вокруг неё не вечеринка, а военно-полевой суд. Пальцы со скромным маникюром скрещены в замок на неловко сведённых коленях, хмурый, почти испуганный взгляд устремлен в пол, бледное личико скрыто завесой густых длинных волос.       Демон тяжко вздохнул и задумался. Он уже давно искал сильную душу, что смогла бы долго утолять его голод. Для одинокого хищника вне стаи каждая вылазка могла стать последней — демоны не любят изгоев, поэтому для него самым мудрым решением было бы найти укромное место с постоянным источником пищи и не рисковать попасться кому-либо на глаза. Проблема заключалась в том, что сильные души всегда привлекали много демонов и охотиться за ними в одиночку крайне опасно, и вот эта девушка, за которой нет никакой слежки, казалось бы, должна стать для него настоящим даром судьбы, если бы не одно «но». Девушка в свои примерно двадцать лет была ещё девственницей, это опытный демон ощущал по специфичному запаху, что в нынешнее распутное время было довольно подозрительно, существенно усиляло моральную защиту и крайне осложняло охоту. Демон не мог отведать человеческой души без согласия этой самой души, ему нужно было сначала влюбить в себя человека, заставить его раскрыться телом, сердцем и разумом, чтобы получить доступ к сытному содержимому, а с такой зажатой девчонкой это займёт уйму времени. Она даже в ночной клуб нарядилась как на посиделки к бабушке: штанишки коричневые, туфли без каблука, кофточка закрытая, разве что с блёстками. Мышь, да и только.       Юноша, конечно, был умудрённым опытом обольстителем, но находясь в изгнании, охотиться на такую сложную добычу будет очень опасно, ведь на крепкий аромат в любой момент могут прийти другие. Он, конечно, справится с несколькими демонами, трёх-четырёх за раз точно одолеет, но убивать собратьев ради еды не хотелось от слова совсем, он же не дикарь, в конце концов. С другой стороны, девчонка к такому возрасту накопила в своей душе столько сил, что их хватило бы одному демону лет на тридцать, если не переедать. Не так и много по демоническим меркам, но большего ему, пожалуй, не найти.       Ещё немного подумав, демон, наконец, принял решение и сразу же приступил к активным действиям. Приняв на себя безобидный, но не скрывающий хищнической обольстительности вид, он не спеша пробрался к нужной ему группе девиц. Пользуясь тем, что заинтересовавшая его девушка сидит с краю, он подошёл почти вплотную к ней. Девчонка нервно вскинулась, взметнув белокурыми волосами, и со сдержанной подозрительностью покосилась на нарушителя своего личного пространства. Демон ощутил, как защитное поле её души беспокойно всколыхнулось и стало ощутимо давить на постороннего, но для такого сильного хищника это отзывалось лишь щекоткой в солнечном сплетении. Юноша стрельнул на неё окрасившимися в обычный карий цвет глазами и с приветливой улыбкой повернулся к её заинтересованным подругам.       — Привет! — для такой добычи он выбрал спокойный, ровный тон голоса и придал ему юношеской мелодичности, звонко перекрикивая оглушительную музыку. — Познакомимся?       Девушки захлопали густо накрашенными ресницами, оценивающе осмотрев статного красавца, и одна за другой кокетливо называли свои имена, которые демон даже не попытался запомнить. Блондинка молчала, и юноша вопросительно заглянул в её напряжённые голубые глаза.       — Я Холли, — тихий голос тонул в ритмичных басах.       — Очень приятно! — улыбнулся демон, накидывая первые, невесомые сети на свою добычу. — Я Райл!       Холли кивнула, и в её светлых голубых глазах показался едва заметный, слабый огонёк интереса. Демон чуть прищурился, гася хищнический блеск в глазах.       Охота началась.