Как же ты меня чертовски бесишь

      Чану почему-то не отвечает на звонок, так что Бёнгону приходится заходить в клуб в одиночестве, на ходу заправляя в джинсы выбившуюся футболку и пряча руки в карманы. Громкая музыка поначалу бьёт по ушам, резкий запах алкоголя, сигарет и кальянов выбивает из колеи, а в самого парня сразу кто-то врезается. Впрочем, этот кто-то тут же счастливо выдаёт пьяное: «Прошу прощения» и удаляется, заставляя школьника тихо хмыкнуть. В отличие от большинства над пьяными людьми он умиляется, считает их забавными, но, конечно, в меру. Пока они не начинают лезть в драки, например.       Бёнгон качает головой и проходит в зал, пытаясь высмотреть среди толпы молодёжи знакомую макушку (а может и щёки), но эта самая макушка оказывается сзади него, усердно тыкая пальчиком в спину. Парень думает, что это кто-то разошёлся в своём танце, потому и не обращает поначалу внимания, но в какой-то момент это надоедает, он резко оборачивается и видит совершенно счастливого Чану, улыбающегося от уха до уха, хватающего его за руку и тянущего вглубь клуба. Ли вспоминает, что друг ранее говорил о забронированной комнате, с которой ему помог общий знакомый, парень по имени Чжинхван.       Стоит заметить, что Чжинхван — ангел во плоти, но не в том плане, что не грешит, а из-за его мягкого нрава и отзывчивости, милейшего личика и воспитанности. Бёнгон с Хваном раньше почти не пересекался, но слышал много историй как раз от Чона, который знаком с маленьким хёном уже года два.       А то, что с ними будет взрослый парень, значит, что в комнату эту будут заноситься алкогольные напитки, и это несказанно радует брюнета. Он блаженно улыбается и заваливается в небольшую комнатку. Возле каждой стены стоит по дивану, а посередине покоится небольшой столик, предназначенный для напитков и лёгких закусок. Ничего лишнего, только подушки, чтобы было мягче сидеть (или падать в пьяном угаре). Среди таких подушек как раз и сидит этот самый Чжинхван, забравшийся на диван прямо с ногами и потягивающий какой-то коктейль, который Бёнгон сразу же хочет.       — Бёнгон-ааа, я так рад тебя видеть! — восклицает Ким, всё же не удосужившись подняться с насиженного места, и Ли его прекрасно понимает. Сам бы ни за какие коврижки не поднялся, если бы так удобно сидел. Впрочем, он решает это проверить и с удобством располагается на диванчике рядом с хёном, крепко обнимая его. — Я пытался затащить с собой Чжунхэ, но он наотрез отказался, заявив, что останется дома и будет ждать звонка от моей пьяной туши, чтобы забрать меня и доставить до дома. Представляешь? Он подумал, что я настолько нажрусь! — тараторит Ким, обиженно поджимая губы и умудряясь при этом потягивать свой коктейль через трубочку. Внимательно следя за всем этим, Бёнгон не понимает, как перед ним вообще может сидеть человек, и как этот самый Ку Чжунхэ справляется с каким-то чертовски гиперактивным хёном, как его не выводит из себя привычка тараторить так, что ни слова не разобрать.       — Да, хён, просто отвратительно! А что ты пьёшь? Закажешь мне такое же?       Хён тут же начинает активно кивать и подскакивает с места, выбегая из комнаты. Ли тихо вздыхает и откидывается на спинку дивана, прикрывая глаза. Хочется как можно быстрее напиться и выскочить на танцпол, чтобы подцепить какого-нибудь милого мальчика, затащить его в кабинку клубного туалета и наконец расслабиться, забыть об этой неделе, как о кошмарном сне. И особенно — забыть о Чхве Хёнсоке, который уже несколько ночей подряд снится ему в самых отвратительно развратных и мокрых снах, заставляя просыпаться с каменным стояком, а потом ходить целый день и пытаться понять, почему настолько ненавистный ему человек каждую ночь выхаживает перед ним в чертовски горячих костюмах, плавно виляет своими бёдрами и заставляет рычать от желания схватиться за эту задницу и оттрахать её так, чтобы сидеть не смог. Это противно, это до ужаса злит брюнета, заставляя в очередной раз хмуриться.       К счастью, в комнату входит Хван и протягивает ему бокал с точно таким же коктейлем, как и у него, а на стол ставит бутылку какого-то ликёра, который Ли видит впервые в жизни, но уже понимает, что вкус у него должен быть таким же обалденным, как и у коктейля, а хороший градус должен приятно обжигать горло и всё нутро, быстро ударяя в голову. Младший готов заплакать прямо на груди Чжинхвана, повторяя, какой он классный, добрый, прекрасный, самый лучший и этот мир вообще его не заслуживает.       Бутылка уже наполовину пуста, на столике вместо двух бокалов из-под того самого напитка, который так полюбился ребятам, стоят аж шесть, а парни тихо перешёптываются о чём-то и тихо хихикают. Бёнгон поднимается с дивана и отсалютовав хёну двумя пальцами от виска, выходит из комнаты, решив, что наконец пришла пора потанцевать, особенно учитывая то, что дело близится к полуночи. Он пробивается в центр танцпола, пару раз умудрившись прижаться к кому-то слишком сильно, и полностью отдаётся музыке. Двигается в такт, похотливо виляет бёдрами, кусает губы, томно прикрывает глаза и даже утягивает в танец кого-то неизвестного. Из-за прикрытых глаз, темноты и выпитого алкоголя он не сразу понимает, кто перед ним, лишь прижимает этого счастливчика к себе, нагло лапает прямо посреди зала, нежно поглаживает худое тело и затягивает во влажный поцелуй. Бёнгон гладит партнёра по щеке, зарывается пальцами в мягкие волосы и задевает чёртову кучу каких-то неведомых украшений. Именно в этот момент он понимает, что тело кажется ему слишком знакомым, будто он уже не один раз прикасался к нему, и даже не важно, как.       Ли широко распахивает глаза и смотрит на стоящего перед собой Хёнсока, покрывшегося румянцем и глядящего так же удивлённо. Глубоко в груди начинает клокотать уже привычная ярость, парень грубо хватает младшего за запястье и тянет за собой, уверенно направляясь в сторону туалета, расталкивая всех на своём пути, не обращая внимания на возмущённые крики и попытки коротышки вырваться. Лишь молча заталкивает в одну из комнат, запирает дверь на щеколду и сразу же, ничего не дожидаясь, впечатывает кулак в живот парня. Именно сейчас по лицу бить не хочется, потому что это опасно. Пусть этот придурок может запросто закрасить любой синяк на своей смазливой роже, рисковать всё же не стоит. Бёнгон не жалеет сил, бьёт как можно чаще, хватает за ворот джинсовки и впечатывает в стену, будто не замечая того, как Чхве неловко пытается ударить в ответ, не очень хорошо контролируя свои движения из-за выпитого алкоголя и вообще сильной разницы между ними. Он тихо хрипит, закатывает глаза, по его губам и подбородку стекает струйка слюны вперемешку с кровью, что начинает сочиться из разбитой ещё до этого губы, ведь ранка вновь открывается, всё сильнее становится желание просто лечь на пол и зарыдать.       Сил на драку больше не хватает, сказывается выпитый алкоголь, так что парни отлетают в разные стороны и прожигают друг друга полными ярости взглядами. Они тяжело дышат, грудь каждого часто вздымается в попытке захватить побольше воздуха, а голова идёт кругом. Хёнсок стирает с губ кровь тыльной стороной ладони, и Бёнгон уже не может контролировать себя. Он резко срывается с места, впечатывает противника в стену этого дурацкого клубного туалета, совсем не заботясь о гигиене, и впивается в его губы грубым поцелуем. Ли целуется рвано, жадно, кусается и переплетает языки, иногда чуть отстраняясь, в это же время сжимая руку на горле блондина так, чтобы не перекрыть доступ к кислороду. Он совсем слетает с катушек, забирается свободной рукой под совершенно блядушную футболку младшего, которую хочется скорее разорвать на мелкие кусочки, поглаживает впалый живот, перебирается на грудь и сжимает пальцами сосок, вырывая из груди Чхве тихий стон. В висках уже просто стучит, в джинсах так быстро становится до чёртиков тесно, а всё тело просто горит из-за возбуждения. Сейчас совершенно не получается думать о том, что причиной тому служит человек, которого в обычной жизни брюнет хочет просто уничтожить. Сейчас хочется зацеловать эти пухлые губы так, чтобы они покраснели сильнее и болезненно ныли, искусать всё тело и покрыть засосами, вытрахать из стервозного коротышки всю дурь. И, если судить по тому, как Хёнсок приподнимается на носочках, прогибается в пояснице, тихо стонет и блаженно закатывает глаза уже из-за ощущения сильной руки на своей шее, он протестовать не будет.       Бёнгон отстраняется, хватается за футболку младшего и быстро стягивает её, совершенно не заботясь о том, что она может зацепиться за многочисленные украшения в ушах блондина. Волноваться об этом никак не получается, ведь при виде поджарого тела сводит дыхание, а единственное, о чём вообще можно думать, — желание овладеть этим самым телом. Парень обхватывает талию Хёнсока руками, притягивая к себе и заставляя ещё чуть выгнуться, сам наклоняется, обхватывает губами твёрдый, как камень, сосок, покусывает его, играется языком и слегка оттягивает, вслушиваясь в сладкое мычание партнёра и понимая, что сдерживаться больше не хочется. Он отстраняется, напоследок оставив совсем рядом с соском алый засос и нетерпеливо расстёгивая свои джинсы.       — Стягивай оставшиеся шмотки, — хрипло рычит Бёнгон. Голос его звучит так повелительно, что у пьяного Чхве совсем даже не появляется мыслей по поводу того, что этому можно противиться. Он тянется дрожащими руками к ширинке и пытается её расстегнуть, но ничего не получается, поэтому хён легонько бьёт его по рукам и расправляется с молнией сам, рывком стягивая узкие джинсы вместе с бельём. Блондин наконец решается поднять взгляд и видит, что актив зажимает зубами упаковочку с презервативом, в следующий момент уже хватаясь за кончик пальцами и разрывая её.       Средство контрацепции тут же раскатывается по пульсирующему от возбуждения члену Ли, а сам парень надавливает пальцами на пухлые губы Хёнсока. Уговаривать долго не приходится; он послушно запускает пальцы в рот и начинает посасывать, смачивая своей слюной, ласково скользить по ним языком, нежно прикусывать. Этот чёртов коротышка всего лишь сосёт его пальцы, а старшего прошибает так, будто это его член, потому что его глаза так охуенно прикрываются, а пухлые губы выглядят так сексуально, что Бёнгон готов просто взорваться. И пусть, если так на него действует море выпитого алкоголя, иногда можно позволить себе так оторваться.       Бёнгон резко вынимает пальцы изо рта Чхве и приставляет к анусу, медленно надавливая и запуская сразу оба, пусть и потихоньку. Ждать долго не хочется, но и без растяжки лучше не начинать, так что, услышав удовлетворённый вздох, он разводит пальцы и начинает двигать ими внутри младшего, стараясь растянуть как можно лучше. Тот уже сам изнывает от желания, цепляется за плечи брюнета так сильно, что на коже остаются лёгкие следы от ногтей. Из-за сбитого дыхания трудно разобрать, что он там бормочет себе под нос, но окончательно сносит крышу, стоит услышать тихое «Просто возьми и отжарь меня уже». Старший извлекает пальцы и берёт блондина за ягодицы, вдруг подбрасывая и впечатывая в стену сильнее. Хёнсок повинуется, крепко обхватывает бёдра партнёра ногами, руками обвивает шею и уже в следующий миг чувствует, как головка чужого члена медленно проникает в анал. Он тихо мычит и легонько двигает задницей, насаживаясь глубже и будто намекая на то, что можно трахать, как вздумается.       Для брюнета это сродни нажатия на спусковой крючок. Он одним движением входит до предела, а затем начинает резко толкаться, вдалбливая младшего в стену и сжимая его бёдра так, что точно останутся синяки. Он двигается грубо, быстро, это чем-то напоминает тот поцелуй. Хёнсок стонет громко, страстно, почти переходя на крик, сжимает в объятиях и держится так, что если бы на Ли не было рубашки, вся спина была бы испрещена яркими царапинами. Парни почти сливаются воедино, наслаждаясь телами друг друга, вырывая из груди стоны, продолжают рвано целоваться, кусая друг друга за губы, оттягивая их и вновь переплетая языки. Со стороны это выглядит так, будто два горячо любящих человека встретились спустя годы разлуки и пытаются отработать всё, что только можно, но как жестока действительность. Эти ребята, сейчас сходящие с ума от удовольствия, уже через день снова будут заклятыми врагами, только в этот раз начнут избегать друг друга ещё яростнее, силясь забыть ночь в клубе и выбросить из голов мысли о том, что хочется овладеть друг другом вновь, что именно тот человек, которого каждый так чертовски ненавидит, приносит неземное удовольствие, которое раньше никто не мог доставить.

***

      Бёнгон с трудом открывает глаза и осматривается. Он лежит в своей кровати, вокруг его комната, и кажется, что всё совершенно нормально, но голову тут же пронзает дикая боль, заставляя тихо стонать и откидываться обратно на подушку, а после этого снова стонать, ибо резкие движения приносят чистейшие страдания. Хочется, чтобы пришёл добрый дяденька палач и рубанул по шее, избавляя брюнета от мучений, которые доставляет голова, которая после какой-то из пьянок перестала болеть, но почему-то именно сейчас решила, что ну просто жизненно необходимо разрываться от боли. Ли ещё раз осматривается и видит на прикроватной тумбочке банку пива и записку, на которой выведено аккуратным маминым почерком: «Заявился домой пьяный, отец оставил тебе на опохмелиться. Поговорим вечером». Он не верит своему счастью, хватает банку, открывает её и выпивает пенное за несколько крупных глотков. Легче становится не сразу же, но боль вскоре немного проходит. Ровно так, что уже можно соображать и тянуться к телефону, чтобы поглядеть, нет ли сообщений с информацией о том, как безумно он отжёг вчера. В строке уведомлений на удивление пусто, что заставляет тихо хмыкнуть. Бёнгон откладывает телефон обратно на тумбочку и вновь прикрывает глаза, собираясь ещё немного вздремнуть.       И в это же время минутах в двадцати езды на любимой хонде Бёнгона на кухне в своей квартире сидит Хёнсок, почти обняв ладонями кружку горячего чая. В отличие от старшего, который сейчас возвращается в объятия Морфея, он всё прекрасно помнит, а ещё от похмелья не умирает. В голове в очередной раз проносится картина, которая, видимо, навсегда въелась в его память. Стонущий, рычащий, такой возбуждённый Бёнгон, сжимающий его бёдра и грубо целующий во время оргазма, а затем его спина. Чхве понимает, что уход — совершенно правильный поступок, ведь они, в конце концов, враги, готовые порвать друг другу глотку, но после прекрасной ночи он начинает ненавидеть темноволосого хёна чуть меньше, потому что очень трудно ненавидеть человека, который доставляет такое удовольствие.       Хёнсок тихо вздыхает и укладывает голову на лежащие на столе руки. Почему-то жутко хочется, чтобы Бёнгон помнил всё случившееся.