Фальшивый

POV. Jackson Та суббота была худшим днем в моей жизни. Мало того, что я встретил свою «бывшую девушку», которую я даже не любил, а использовал как прикрытие для родителей, так еще и с Ёндже приключилась ужасная трагедия. Он выбежал на дорогу и его сбила машина. Все это происходило на моих глазах. Я наблюдал, как он кувырком перелетел через машину, ударясь о капот и разбивая лобовое стекло. Все это происходило как в замедленной съемке. Я бросился к нему, когда он безвольной поломанной куклой приземлился на асфальт позади машины в не естественной позе. Я взял его на руки, крича, чтобы он открыл глаза. Мне было больно смотреть на его разбитую голову и кровь, что вытекала и пузырилась из уголка рта. Я словно выпал из реальности, я не мог поверить, что это случилось с ним, с моим дорогим Ёндже. Я бы еще долго смотрел на него, как он умирает и наверно не смог бы спасти, но через несколько минут, которые показались вечностью на мое плечо опустилась рука. Я медленно повернулся и увидел людей в синей форме. Фельдшеров, которые пытались вернуть меня в реальный мир и я даже не заметил как у меня забрали Ёндже. Я осознал его отсутствие рядом с собой, когда его уже грузили в карету скорой помощи. Ко мне подбежал водитель машины, который сбил Ёндже. Он что-то кричал, что он оплатит моральный ущерб и операцию, если она понадобиться, но я его не слышал. Я оттолкнул его с дороги и бросился к «скорой помощи», я стал просить, чтобы мне позволили поехать с ним и получил согласие. В кузове кроме меня было еще два фельдшера, они пытались привести Дже в чувства, о чем-то говорили друг с другом, присоединили какие провода к его груди, надели кислородную маску, что-то вкололи. Я же сидел в стороне, сжавшись и наблюдая. Я чувствовал себя слабым, мне было страшно. Меня била сильная дрожь и душили слезы. Я хотел, чтобы все это оказалось страшным сном, чтобы Ёндже не сбила машина, чтобы он так же красиво улыбался, как и прежде и дарил мне свое тепло. Это все, чего я хотел. Но увы, кошмар был жестокой реальностью, которую я еще долго не хотел принимать…но пришлось. Третий день я сижу возле его кровати без сна, с опухшими от нескончаемых слез глазами. Смотрю на его бледное обескровленное лицо, лишь алели маленькие царапины на щеке и губах. Сегодня всю ночь я разговаривал с ним, надеясь, что рано или поздно он заговорит со мной, поддержит разговор, улыбнется, если я расскажу что-то смешное, но надежды все еще были надеждами…несбывшимися надеждами. Вчера приходил Югём и Джинен, чтобы навестить Дже. Младший очень долго плакал, сидя возле его кровати, мы с Джиненом не могли его успокоить, хотя потом я и сам сорвался, дал волю слезам. Паку пришлось звать медсестру, которая вколола нам успокоительное. Югёма Джинен забрал домой, чтобы тот отдохнул, а я остался здесь. Лежал на соседней койке, смог успокоиться, но так и не сомкнул глаз. Сегодня должен прийти Джебом, он уезжал в Ильсан к своей сестре, а когда узнал, что случилось с Дже, то в тот же день помчался в аэропорт, но билетов не было, прилетел лишь сегодня ночью. С одной стороны я рад, он сможет меня поддержать и будет не так страшно, но я так же не могу забыть, что этот парень тоже испытывает теплые чувства к Ёндже. Меня это раздражает, но я решил пока что забыть про наше «холодное соперничество». Все таки они еще и друзья и я не имею права запрещать ему видеть Ёндже. Уже полдень, в палату пришла медсестра. — Мистер Ван, я принесла вам поесть, — поставила на тумбочку рядом с кроватью Дже поднос с едой и посмотрела на меня. Я никак не реагировал на нее, даже не повернул головы и не пытался понять, что она говорит. — Мистер Ван, вы слышите меня? Вам нужно набраться сил, вы не ели ничего уже третий день, — чуть громче сказала девушка. — Если вы не будете есть, я сама буду кормить вас. Мы не хотим, чтобы вы легли рядом с ним в таком же состоянии. Опять полное игнорирование. Она вздохнула и добавила: — Я думаю ваш друг не хотел бы, чтобы вы изводили себя голодовкой. Если вы не думаете о себе, подумайте хотя бы о нем. Что будет с ним, если он проснется и увидит, как ты лежите рядом без признаков жизни, — с этими словами она покинула палату. Эти слова заставили меня очнуться. Я запоздало повернулся на дверь, а потом посмотрел на поднос с едой. Слюнки так и потекли от вида отварного риса и курицы. Я решил, что она права. Мне не хотелось расстраивать Ёндже, если он скоро очнется, поэтому я дрожащими руками взял тарелку, палочки и стал есть. Кусок не лез в горло, я едва смог съесть половину, но почувствовал, что стал немного бодрее. Медсестра все это время наблюдала за мной через щелочку в двери и довольно улыбалась, что смогла меня переубедить. Когда я поел, она вновь зашла, в руках она держала стакан из старбакса с дымящимся ароматным кофе, которое с улыбкой вручила мне. Я понял, что глупо отказываться, поэтому принял стакан, благодарно кивнув. Она забрала поднос и вышла. Я вновь остался наедине с Ёндже, медленно попивая кофе. Долго сидеть так мне не пришлось. Через час или чуть больше я услышал тихий стук в дверь, а потом в палату вошел Джебом. На плечах у него был накинут халат, в руках он держал небольшой букет белых полевых цветов. Он подошел ко мне и протянул руку для рукопожатия. Я секунду поразмыслил, хмуро посмотрев на его ладонь, но все-таки пожал. — Зачем цветы припер? Он все равно без сознания, — немного недовольно произнес. — Я знаю, — откуда-то взял вазу и подошел к раковине, наливая воду. — А еще я знаю, что запах полевых цветов благотворно влияет на нервную систему, успокаивая и в какой-то мере помогает быстрее выздоровить. Он поместил в вазу цветы и поставил ее на прикроватную тумбочку. Потом взял еще один стул и сел рядом со мной. — Я знаю, что ты на меня злишься, я понимаю тебя, — спокойно заговорил. — Я хотел извинится перед тобой. Я не должен был ухаживать и флиртовать с Дже, прекрасно зная, что он все равно любит только тебя. Я слушал его, не поднимая взгляда со своих колен. — Я не жду, что ты меня простишь. Ты считаешь меня соперником и не доверяешь мне… — прикусил губу. — Но я не хочу, чтобы между нами была вражда. Мы оба дорожим Ёндже, особенно ты. Я тоже его люблю, но отпущу его… Он должен быть счастлив…и ты сделаешь его счастливым, — Джебом дотронулся до моего плеча, отчего я вздрогнул и поднял на него глаза. — Не держи на меня зла, ведь я не хочу мешать, я желаю вам с Ёндже лишь счастья, — улыбнулся. *** Джексон решил, что все-таки стоит закопать топор войны и начать нормально общаться с Джебомом. Правда он не сразу стал воспринимать его как друга, тем более лучшего. Они начинали вновь дружить постепенно и осторожно. Ван даже согласился оставить Джебома наедине, предупреждая, что он будет неподалеку и в случае чего, набьет морду Иму, тот на это лишь посмеялся, воспринимая угрозу как шутку, а потом заверил, что все будет нормально и он не сделает Ёндже ничего плохого. Джексон решил довериться и все-таки вышел из палаты. Как только дверь за ним закрылась, улыбка пропала с лица Има, он обернулся к Ёндже, с болью в сердце смотря на это маленькое беззащитное создание, жизнь которого сейчас зависит от людей в белых халатах и бездушных аппаратов, пикающих и мигающих по бокам от кровати. Парень сел на место Джексона и осторожно взял ладошку Ёндже в свою руку и тихо прошептал: — Малыш…пожалуйста…ты должен очнуться…потому что.....я…то есть… Джексон тебя очень…любит, — по щеке потекла слеза. — И он очень хочет…чтобы ты вернулся к нему. Мы все…все твои друзья того хотим. Нам…тебя не хватает, — голос дрогнул, так что Джебому пришлось закрыть рот ладонью, чтобы никто не услышал, что он плачет, но смотря на бледное обескровленное лицо Дже, он не мог сдержать слез. Он никак не переставал плакать и приговаривать, как им всем…ну в основном ему, конечно, плохо без Дже. И это длилось примерно два с половиной часа. Джексон за это время заглядывал раз пятнацать в палату, чтобы узнать, собирается ли Им ее покинуть сегодня, но тот все время говорит, что ему нужно еще пять минут, потом еше пятнадцать, еще минутку и так до бесконечности. Джексон уже бился лбом о стену, но терпеливо ждал, выпивая очередную кружку кофе. Медсестра, что сидела на посту и смотрела на него все время лишь вздыхала, а когда предлагала ему сходить в кафе, чтобы перекусить, он чуть ли не посылал ее на три буквы и она уходила, обреченно качая головой. Наконец, когда Джексон кое-как смог уснуть на диванчике возде палаты, он почувствовал прикосновение чьей то руки к своему плечу и дернулся, почти падая на пол. Перед ним стоял Джебом. — Я пошел домой…- запнулся. — Слушай, может я подменю тебя на ночь, а то ты неважно выглядишь? — Нет! Нет-нет-нет! — стал отмахиваться Ван, поднимаясь. — Меня не нужно подменять, думаю, ты и так засиделся, — выдавил подобие улыбки. — Иди домой, отдыхай. Если будут какие-то новости о Ёндже, я тебе сообщу самому первому. Джебом стоял немного в шоке, но дал вытолкать себя из отделения. Джексон же выдохнул с облегчением и наконец смог вернуться на свое законное место — рядом с Ёндже. Тот по прежнему был бездвижен и не собирался приходить в себя. Джексона это безумно расстроило, хотя другого он и не ожидал. За его отстутствие не мог появиться маг-целитель и исцелить его Дже…но парню хотелось бы верить в чудо. Сейчас ему больше ничего не остается, как надеяться. *** Примерно так же прошло около недели. Ёндже так и не пришел в себя, все показатели оставались прежними, одно радовало — они не ухудшались, а значит, все в относительно порядке. Джексон все же разрешил себя сменять, но не Джебому, а Югёму, который уверял, что если он безостановочно будет трындеть об отношениях с Джиненом, Дже рано или поздно очнеться, чтобы заткнуть ему рот. Но это не помогало, хотя младший не сдавался. Но однажды, наступил самый худший день, как считал Джексон. Его отец неожиданно свалился в палату с раннего утра и сообщил, что Ван переезжает в Китай, чтобы там продолжить учебу в престижном университете. Мягко выражаясь, у Джексона отвисла челюсть, а сам он забыл все слова, что знал раньше. Эта новость его шокировала до глубины души. Наконец, когда он смог прийти в себя, Ван тут же начал выражать свой протест. — Отец, ты не можешь меня отправить в Китай в такой сложный момент! У меня Ёндже, он в коме и я не могу его бросить сейчас! — кричал он, когда они стояли на территории больницы. — Не ори, Джек! Не надо свой характер показывать, мне его за эти 17 лет хватило, — ответил старший Ван. - Твой друг в коме - это не причина, чтобы оставаться в Сеуле. У него есть друзья, кроме тебя и родители, они смогут о нем позаботится, а тебе нужно получать образование и найти нормальную прибыльную работу, чтобы.. - Что бы у тебя был источник дохода, я правильно понял тебя? - перебил отца Джексон. - Ты просто хочешь, чтобы я приносил тебе кучу денег. Тебя же больше ничего не интересует, кроме грязных бабок! Тут и нервы старшего Вана не выдержали и вскоре раздался мощный шлепок пощечины, которая вывела Джексона из колеи. - Мне все равно, что ты обо мне думаешь, но ты сделаешь так, как я тебе сказал! - обезумел мужчина. - Я купил тебе билет на утренний рейс завтра утром. Советую тебе зайти домой и показаться матери, она и так тебя уже две недели не видела и сидит на таблетках. Чуть в больницу не угодила из за тебя. Если ты меня не любишь и не уважаешь....пожалей хотя бы свою мать. С этими словами Ван покинул сына и направился к своей машине, а Джексон так и остался стоять на месте, обдумывая все услышанные слова.