***
Просторный номер освещают лучи солнца, что проскальзывают в комнату через большое окно, рядом с которым стоит двуспальная кровать. Ветерок осторожно пробирается в помещение через открытую форточку, задевая лёгкий тюль. — Вау! — Чимин вошёл в номер первый. Он оглядывается вокруг, а затем поворачивается к Чонгуку. — Всё ради тебя, — улыбается тонсен. — Я… Знаешь, завтра годовщина… ну, мы ведь вместе уже три года… — Чим прервал его нежным поцелуем. — Спасибо, — шепчет Пак, отрываясь от губ любовника. Гука, кажется, это успокоило. Он обнимает Чимина за талию и притягивает ближе к себе. Их губы вновь сталкиваются, но на сей раз нежность уступает страсти. Языки сплетаются в известном только им танце. Чонгук спускается руками ниже, сжимая ягодицы Пака. От таких манипуляций Пак протяжно стонет в поцелуй… Неизвестно, сколько они так стояли, тесно прижимаясь друг к другу… может, минуту, может, две. Однако воздуха совсем перестало хватать. Жадно вдыхая кислород, Чимин отстраняется и смотрит на Гука. Они оба устали после дороги, а глаза, как самый надежный детектор лжи, не дают этого скрыть. — Чонгук, на нас грязная одежда, да нам и самим принять душ не помешает. — Да, ты прав… В какой-то момент взгляд Чона стал нечитаемым. Кажется, будто он погрузился в свои мысли. Как вдруг парень поднимает своего хёна на руки, а затем перекидывает через плечо, не давая вырваться. — Гукки, ты чего? — хнычет Чимин, болтая в воздухе руками и ногами. — Отпусти! Чонгук, кажется, вообще не обращает внимание на попытки Пака вернуть себе свободу. Он заносит Чимина в ванную комнату, свободной рукой закрывая дверь…***
Чонгук и Чимин лежат на кровати, тесно прижимаясь друг к другу. Махровые полотенца, что буквально пару минут назад были обвязаны вокруг бедер, валяются где-то в ногах. Гук осторожно перебирает всё ещё мокрые волосы старшего, наслаждаясь столь уютной атмосферой. — Клубника, — улыбается Чон, чувствуя лёгкий запах шампуня. Его руки перебираются на обнаженные плечи Пака и начинают их поглаживать, надавливая в некоторых местах. Чим закатывает глаза и довольно мычит — плечи всегда были его эрогенной зоной. Чонгук, разумеется, знает это и нагло пользуется. — Я бегу, бегу, просто чтобы удержать тебя, — шепчет тонсен, прикасаясь губами к мочке уха старшего. — Я буду рядом для тебя, но и ты будь рядом для меня, — смущенно отвечает ему Пак, беря юношу за руку и переплетая их пальцы. — Ты такой милый, — тянет Гук, устраивая парня у себя на животе. — Даже если толстый? — Мин жалобно смотрит на Чонгука, ожидая ответа, который, казалось бы, очевиден. — Ты опять за своё? — выгибает бровь Чон. — Сколько я раз тебе говорил, чтоб ты прекращал худеть? Чимин, думаешь, мне нравится смотреть на то, как ты мучаешь себя голодовками и физическими нагрузками? — Тонсен смотрит абсолютно серьезно, не моргая. — Но… нашим фанатам нравится, когда я худенький, — парирует Пак. — А ещё нашим фанатам нравится, когда я с Тэ флиртую. Напомни, сколько раз мы ругались из-за этого? — стоял на своем младший. — Вставай и давай собирайся. — На этих словах Гук легонько шлепнул Чимина по голой попе. — Куда? — Кормить тебя буду, а потом — на шоппинг.***
Чимин вертится перед зеркалом, примеряя очки и параллельно стараясь уложить непослушные блондинистые волосы. Чонгук ищет что-то в сумке, напевая засевшую в голове попсовую песню. — Ты уже готов? — интересуется тонсен, доставая камеру, подходя к Чиму и рассматривая его с ног до головы. — Да, — кивает Пак, отрываясь от отражения, убирая лишнюю пару очков в чехол и замечая в руках юноши фотоаппарат. — Зачем тебе это? — Хочу снять видео о нашей поездке. — В самолете не наигрался? — Нет. — Гук наводит объектив на Чимина. — Улыбочку! — Затвор камеры издаёт щелчок. — Чон Чонгук! — вопит Пак. — А что? Хорошо получился! — сквозь смех лепечет тонсен, разглядывая получившееся фото. — Удали! — кричит Пак, стараясь отобрать у парня фотоаппарат, но разница в росте даёт о себе знать. — Удалить? Ну… Я подумаю, — делая задумчивое лицо, мурлычет довольный собой Гук. — Даю тебе время до вечера. Если до девяти не удалишь фото, это сделаю я… Возможно, с применением физической силы. — Чимин отворачивается от парня, скрещивая руки на груди, пытаясь казаться серьезным. — Пошли уже. — Чонгук даёт Чимину лёгкий пинок. — Для ускорения, — поясняет тонсен и щёлкает хёна по носу, когда тот поворачивается к нему…***
Тихие узкие улочки сменяются широкими, но всё такими же беззвучными… Кажется, будто город вымер. Лишь изредка здесь встречаются люди, и то больше напоминающие роботов, без единой эмоции на лице, в однотипной одежде-униформе. Однако как только солнце исчезнет с небосклона, а ночь вступит в свои права, город оживёт. Сотни красочных вывесок станут новым светилом, а люди, наконец, улыбнутся, станут чуть проще и приветливей без строгих костюмов, все и всё, что было загнано в строгие рамки, освободится. И никто уже не посмеет посмеяться над тобой, если ты чем-то выделяешься, нет больше закона о «чёрном» и «белом» мирах…***
— Чонгук. — Чимин отодвигает шторку примерочной и пропускает тонсена внутрь. — Выглядит неплохо. — Рваные джинсы идеально сидят на бедрах юноши, хрупкий стан закрывает белая рубашка. Две верхние пуговицы расстегнуты, открывая прекрасный вид на острые ключицы. — Что думаешь? — Чим встает вполоборота к зеркалу, оценивающе рассматривая себя. — Думаю, что тебе нельзя такое носить, — хмурится Гук. — Почему? — Пак оборачивается к парню, непонимающе хлопая глазками. — Потому что ты рискуешь быть разложенным мною прилюдно. — В таком случае, мне стоит это купить. — Хитро улыбается. — И намучаюсь же я с тобой, — качает головой тонсен, подходя ближе и обнимая хёна со спины. — А ты что думал? Я тебе не рыбка аквариумная! И вообще, выйди, я переоденусь. — Ты стесняешься? — приподнимает правую бровь Чон. — Нет. Но согласись, для людей, которые пытаются скрыть свои отношения, мы — слишком неосторожны. Что будет, если нас кто-нибудь увидит? — Успокойся, нас тут всё равно никто не знает, — пожимает плечами Гук. — Ты постоянно думаешь о том, как выглядишь со стороны. — А ты, кобель, только и думаешь о том, как бы зажать меня где-нибудь в углу, — шипит Чимин, но как-то не похоже на то, чтобы ему действительно это не нравилось. — Выйди, пожалуйста. — Ухожу-ухожу. Но прежде открою своему маленькому хёну одну тайну: ты тоже думаешь об этом. — Йааа! Иди уже! — Чимин выталкивает Чонгука из примерочной, следом закрывая за ним шторки. Гук ещё раз проходится мимо стеллажей с одеждой, ожидая Пака. Свитера, рубашки, футболки, джинсы, брюки. Но внимание Чона ничего не привлекает. Сейчас его волнует не внешний вид, а кое-что другое, куда более важное. — Чонгук! — окликает его Чимин, стоя у выхода с двумя чёрными картонными пакетами. Чимин и Чонгук выходят из магазина на улицу. — Чимин-а, — Чон идёт позади старшего с камерой. — Давай зайдем сюда, — юноша указывает на ювелирный магазин «Bulgari», но, встретив непонимающий взгляд парня, поспешил оправдаться. — Я хочу посмотреть себе новые часы. — Почему бы и нет? — пожимает плечами Пак, направляясь следом за тонсеном. Стеклянная дверь открывается без особых усилий, пропуская посетителей в помещение. Всюду на витринах красовались различные ювелирные изделия: часы, кольца, цепочки, серьги, браслеты и многое другое. Сейчас, оказавшись здесь, Чонгук занервничал. Он не придумал конкретный план, как отвлечь Чимина, чтобы забрать заранее заказанные кольца и при этом не быть разоблаченным. Да, Чон хочет сделать предложение Чимину. Да, он понимает, что они ещё молоды. Да, да и ещё раз да. Сколько раз это нужно повторить? Он готов! Абсолютно всё продумано: кольца заказаны, заранее оплачены, чтобы не тратить на это время, а в магазине работают проверенные люди, что словно могилы — никому-никому, никогда-никогда, как говорится. Но остаётся один вопрос: «как отвлечь Чимина?» Отрываясь от размышлений и решая разобраться со всеми проблемами по мере их поступления, Гук не обнаруживает Пака рядом с собой. Юноша оглядывается по сторонам и находит Чимина возле витрины с мужскими серьгами. Кажется, судьба сегодня на стороне золотого макнэ! Чонгук не теряет ни минуты, подходит к консультанту и предъявляет ей паспорт. Девушка внимательно сверяет данные указанные в документе с данными на компьютере, кратко кивает и просит Чонгука подождать пару минут. Через некоторое время консультант возвращается, в руках она держит красную бархатную коробочку и протягивает её Чону. Гук берет футляр и открывает его. Внутри лежат два обручальных кольца с гравировкой «You are my love» на внутренней стороне. «Это для тебя, Минни…» — думает юноша, улыбаясь и рассматривая два ювелирных изделия. — Да, я беру эти кольца, — кивает Чон, после чего ему предъявляют квитанцию о получении. Гук расписывается в документе и прячет футляр в сумку. — Чонгукки, — Чимин подходит к парню. — Нашёл себе что-нибудь? — Нет, — мотает головой Гук, думая при этом, как не выдать свою придурковатую улыбку. — Я вот тоже. — Пак приближается к Чону, легко касаясь кончиками пальцев его руки. — Пойдём дальше? Нет смысла торчать здесь. — Да, ты прав. Так же как и впервые стеклянная дверь поддаётся без особых усилий, выпуская парней на улицу. — Уже темнеет. — Чимин смотрит на небо, переливающееся всеми оттенками рыжего и розового на западе, и с примесью синего на востоке. — Красиво, — прошептал он, вглядываясь в бездонную высь. — Ты прав, — Чонгук подходит к Чиму и приобнимает его за талию одной рукой. — Помнишь, два года назад… здесь, в Токио… мы впервые вместе встретили рассвет как пара? — Конечно, — Пак положил голову на плечо Чона. — Как такое забыть? Как забыть наш первый поцелуй, подаренный мне тобой в ту ночь? — Тебя по-другому от телефона было не отвлечь, — смеётся Гук, за что получает локтем в бок от Чимина. — Что? — И почему я так люблю тебя? — прошептал Чима, прикрывая глаза…***
Чимин стоит у окна. На нём лишь лёгкая рубашка Чонгука, расстегнутая на две верхние пуговицы и еле закрывающая попу. Чиме явно велика эта рубашка — он в ней будто тонет. Чон валяется на кровати в футболке и боксерах. Кольцо он спрятал до подходящего момента, надеясь на то, что Пак не станет открывать тумбочку. — Минни, — зовёт Гук. — Не стой там. Я не хочу, чтобы тебя кто-то ещё, кроме меня, видел таким. Иди лучше ко мне. — Юноша раскидывает руки, приглашая в объятия. Чимин, смущенно улыбнувшись ноткам ревности в голосе Чонгука, подходит к кровати, ложится рядом, и его тут же прижимают к сильному телу. Острые зубы тонсена смыкаются на мочке уха старшего, отчего тот издает приглушённый писк. Руки золотого макнэ уже забрались под рубашку и сейчас исследуют накачанное тело. — Гукки. — Чим хитро улыбается, трётся попкой об уже твердеющий стояк младшего и тихо постанывает от ощущений. Внезапно Чон нависает над Паком, вжимает его в кровать и целует. Поцелуй получается пошлым, мокрым. Чимин стягивает с Чонгука футболку, скользит руками по его прессу вниз, к боксерам. Чим пытается снять их, но Гук не позволяет, перехватывая запястья старшего и прижимая их к кровати. Тонсен наклоняется ближе к хёну, проводит влажную дорожку языком от острых ключиц до подбородка, целует родинку на шее и оставляет засос на смуглой коже. Чимин отзывается на его ласки тяжёлым дыханием и сдавленным стоном. — Малыш, — шепчет Чон, задевая мочку уха старшего, — мы одни, это не общежитие, ты можешь не сдерживаться. Я хочу слышать тебя. Гук ведёт рукой по щеке Чимина, кончиками пальцев касается нижней губы и чуть надавливает. Пак открывает рот, пропуская пальцы, обводит фаланги языком. Смакует. Чонгук подносит пальцы к анусу Чимина. Массирует вход и вводит один палец. Чима ёжится от дискомфорта и впивается ногтями в плечи парня, оставляя следы-полумесяцы. — Малыш, потерпи, — Чон беспокоится за Пака: из-за слишком напряженного графика последний раз они занимались любовью достаточно давно. Гук ничего больше не делает, ожидая, когда его мальчик привыкнет. Чтобы понять хёна, ему не нужны слова — он очень хорошо знает Чимина, его тело и его возможности. Пак для Чона словно книга, которую тот не раз читал. Однако от этого она не стала ему менее интересна, даже наоборот — он вновь и вновь с упоением перечитывает её, ища, подмечая всё больше деталей, которых, разумеется, немало. Чимин ослабляет хватку на плечах парня. Чонгук добавляет второй палец, что вызывает волну боли. — Минни, раздвинь ноги пошире, — просит тонсен, осторожно касаясь губами влажных ресниц юноши, собирая с них слёзы. Чимин послушно выполняет просьбу, а в следующую секунду выгибается, громко простонав: Гук нашёл ту самую точку. Теперь боль уступила удовольствию. Пальцы, двигаясь внутри Пака, каждый раз попадают по простате. Чонгук добавляет третий палец и затягивает Чимина в страстный поцелуй. Тонсен языком скользит в рот хёна, ведет им по ряду зубов и проникает дальше, щекочет нёбо. Пак тихо постанывает в поцелуй, насаживаясь на пальцы и обнимая парня за шею. Чон вынимает пальцы, стягивает с себя боксёры приставляет головку члена к колечку мышц. — Готов? — Гук смотрит в глаза Чимина, улавливая каждую его эмоцию, тем самым не позволяя тому солгать. — Д-да, — выдыхает старший, краснея и отводя взгляд. Чонгук осторожно входит, но только наполовину, вновь внимательно смотрит на Пака. Чим мучительно стонет, цепляясь за плечи тонсена и притягивая того ближе к себе. — Двигайся, — одними губами шепчет Чимин, но Гук всё слышит. — Малыш, тебе же больно. — Целует в скулу. — Мой член достаточно большой. Может, мне ещё тебя потянуть? — Нет. Всё хорошо. Чонгукки, пожалуйста, двигайся. Я выдержу, честно. Чон медлит ещё несколько секунд, а затем входит на всю длину. Паку больно, он загнанно дышит, прижимается к тонсену, ища у него спасения и жалобно стонав. Гук начинает медленно двигаться, стараясь при этом не повредить такого хрупкого Чимина, который сейчас уткнулся своим носиком в его плечо и всхлипывает. Младший целует подбородок, щёки, шею, грудь, ключицы, извиняясь за свои действия, заглаживая вину. Чимин меняет положение, обхватывая ногами Чона, перекрещивая лодыжки на его пояснице, что делает проникновение более удобным. Головка члена ударяет по простате. Пак протяжно стонет, высоко, громко, боли уже практически нет. Почувствовав, что Чим успокоился и больше не ощущает боли, Чонгук набирает темп. Он переплетает их пальцы, заводит руки старшего за голову, опираясь на них, делая более резкие движения. Чимин уже охрип, горло страшно болит, но для Чонгука стоны всё такие же томные, сладкие. Тонсен, возможно, просто сошёл с ума, вбиваясь в Пака, слыша его ангельский голос, чувствуя, как он пальчиками крепче сжимает руку Чона… — Чонгук, — еле выдавливает из себя Пак, тут же заходясь в стоне. — Я-а… н-не могу… Аах… больше… Гук чувствует, как сжимается Чимин вокруг него, ускоряется до предела. Ещё пара толчков, и они оба, простонав имя партнёра, кончили: Чимин — на их животы, пачкая белоснежную рубашку, а Чон — глубоко в своего хёна. Несколько секунд они не двигались, пытаясь прийти в себя и восстановить дыхание. — Я люблю тебя, малыш, — шепчет Чонгук, целуя юношу во взмокший висок. — И я тебя, Гукки, — отвечает Пак. Чон снова целует Чимина, но теперь в губы. Однако тот уже спит, тихо посапывая. Чонгук улыбается, с нежностью смотря на спящего Чима, такого милого, домашнего. Тонсен осторожно укрывает его одеялом и ложится рядом, обнимая своего мальчика со спины…***
— Чонгука, — макнэ приоткрывает глаза и видит Чимина. Забавная кроличья улыбка озаряет лицо младшего. — Доброе утро, — улыбается хён и отстраняется от парня. — Доброе, малыш, — Чон садится на кровати, протирая глаза. На Чимине всё та же белая рубашка Гука, всё так же расстегнутая на две пуговицы. Обычно Чонгук запрещает кому-либо даже прикасаться к его вещам, но Паку можно всё и даже больше. — Чимина, — обращается к парню Чон, с лица которого моментально исчезла улыбка. Кажется, будто он задумался о смысле жизни. Хотя, отчасти так и есть. — Да? — Пак не совсем понимает такой перемены в настроении, а потому начинает нервничать. Гук делает глубокий вдох, открывает прикроватную тумбочку и достаёт оттуда красную бархатную коробочку. — Чимина, — вновь повторяет тонсен. — Ты выйдешь за меня? — Чонгук открывает футляр с кольцами и пытливо смотрит на хёна. — Боже, Гукки, — Пак прижимает маленькие ручки к груди. — Да. — Чим крепко обнимает Чона и, кажется, готов разреветься от счастья. — Я хочу сказать тебе спасибо! — Чонгук слегка отстранил от себя Пака, заглядывая ему в глаза и запуская руку в его блондинистые волосы. — Благодаря тебе я улыбаюсь, я научился мечтать. Я вижу впереди наше счастливое будущее и с радостью проведу с тобой весь остаток жизни. Я буду заботиться о тебе и поддерживать в трудную минуту. Я клянусь тебе в верности и преданности до конца жизни! — тонсен берет белое кольцо и надевает его на безымянный палец Чима. — Чонгука, — Чимин покраснел, утыкаясь носом в шею юноши. — Теперь твоя очередь, малыш. — Гукки, я не могу… я не умею говорить красиво. — Я тоже, — признается Чон, — в Интернете текст нашёл. — Пак смущённо смеется, прикрывая рот тыльной стороной ладони. — Попытайся, ты от этого хуже не станешь. — Чимин делает глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Встретив тебя, я понял смысл настоящей любви… Я обещаю, что буду становиться лучше для тебя и буду работать над тем, чтобы наши отношения с каждым днём были всё лучше. Я… Я обещаю быть честным и прислушиваться к тебе, уважать твоё мнение. Обещаю, что буду верен тебе душой и телом. — Пак берёт чёрное кольцо и надевает на безымянный палец Гука. — И где ты так говорить научился? — довольно улыбается Чонгук. — Чимин, какие ещё таланты ты скрываешь? — Никакие! И нечего так улыбаться! — бузит Чима. — Ладно-ладно, — касаясь руки Пака, произносит Чон. — Так… Могу я поцеловать невесту? — Гук накидывает на голову Чимина белый тюль, прежде застилавший окно, как фату. — Дурак! — хён заливисто смеётся, упав на кровать. Чонгук наклоняется и нежно целует Пака в губы. — Никто не узнает о нашей маленькой свадьбе, — тонсен любуется аккуратной ручкой Чимина, крепче сжимая её в своей, чувствуя лёгкий холод колечка на безымянном пальце…***
3:12
В небольшой студии горит свет и работает компьютер. Юноша устало смотрит на монитор, что-то редактирует, исправляет, время от времени зевая и неуклюже потягиваясь в кожаном кресле. — Чонгукки, — в помещение осторожно проскальзывает Чимин. — Я тебе кофе принёс. — Юноша ставит чашку на рабочий стол. — Спасибо, малыш. — Чон слегка дёргает Чима за рукав ночной рубашки, чтобы тот наклонился чуть ниже и целует в щёчку. — Гукки, может, спать пойдём? — Пак устало смотрит на парня. — Я хочу доделать видео. А вот тебе отдохнуть нужно. Ложись без меня. — Тонсен обнимает Чимина за талию, прижимаясь лбом к его подтянутому животу. — Чонгука! Там холодно! Кто меня греть будет? — Чимин всячески тычет пальцами в Чона, пытается щекотать под рёбрами и просто давит на плечи, чтобы выбраться из железной хватки золотого макнэ. — Ох… Чимин, как ты это делаешь? — качает головой парень. — Иди в кровать, выключу здесь всё и приду к тебе. — Пак широко улыбается, жмурясь при этом и, наконец, освобождаясь из плена. — Люблю тебя. — Чимин быстро целует парня в губы и уходит из студии. Чонгук взглянул на монитор. Ему осталось всего ничего, чтобы закончить видео. Но самое трудное для парня — уложиться в четыре минуты песни. Гук устало зевает, выключает компьютер и свет в комнате. Чонгук тихо прокрадывается в их с Чимином спальню, рассчитывая на то, что Пак уже уснул и стараясь не разбудить его. — Чонгук? — слышится шепот. — Это ты? — В темноте Чон замечает какие-то движения. Когда глаза юноши привыкают к темноте, он видит Чимина, лежащего на кровати, подпирающего голову рукой. — Не спишь ещё? — Тонсен снимает с себя футболку и брюки, оставаясь в одних боксёрах. — Нет, я тебя ждал. — Гук ложится рядом с Паком, кутаясь в одеяло. Чимин обхватывает парня всеми конечностями и закрывает глаза. Его дыхание щекочет кожу на шее макнэ. — И когда твои слёзы будут стекать по подушке, словно реки, я буду рядом для тебя, — вспоминает строчки Гук. — И когда ты будешь кричать, но все будут слышать лишь твой шепот, я стану спасительным зовом для тебя, — отвечает Пак. Парни спят, тесно прижимаясь друг к другу и тихо посапывая. В комнате темно. Лишь дорожка лунного света простилается по полу, забираясь на тумбу, где лежат два обручальных кольца…Это ли не счастье?