На кончиках пальцев

Я жду того, кто первый Поймет меня, как надо - И выстрелит в упор.*

Допиваю до дна виски, забрасываю на антресоль детский альбом с рисунками и начинаю петь. Надрывно, немного неразборчиво, изредка срываясь на крик со смесью плача, который в свою очередь срывается на откровенный рев. Я ничего не чувствую. Поэтому затыкаю свой разум новой бутылкой виски, ему полезно... заткнуться. Душа, словно хрустальная ваза, разбивается о рифы одиночества. Хочется тепла и чтобы кто-то обнял. Я разбиваюсь о собственные мысли, которые глушит постылый виски. Я сама себя ненавижу. И ещё одно... я по-прежнему ничего не чувствую. На улице весна, и даже самый черствый человек в глубине души ей рад. А я её даже не чувствую. Гильдия шумно готовится к восьмому марта, парни, под неустанным контролем Миры, развешивают украшения, а ещё втихаря готовят нам сюрприз. Дураки, думали, что мы не заметим. А все же приятно, где-то на задворках души, которая проспиртована алкоголем. Сажусь на своё привычное место и начинаю пить, это необходимо. Словно пьяная я не натворю глупостей, не зареву на глазах у всего честного народа, а если и зареву, то все спишут на пьяные сопли. Поделом. Горчит виски, а я перебиваю эту горечь практически безумным смехом. Люди, мне больно! И ещё... я по-прежнему ничего не чувствую. Когда признавалась Гилдартцу, что я его дочь, в глубине души надеялась на лучшее. На то, что больше не буду ощущать это противное чувство обреченности, смешанное с холодом. Наивная. Папаша сразу слинял, хотя если учитывать те семь лет... Не считается. Заберите, умоляю, заберите меня из этого состояния. Заставьте меня хоть что-то почувствовать. Пап... мне так тебя не хватает. Вернись, пожалуйста. Выхожу из стен гильдии, не могу больше видеть эти радостные лица. Атмосфера праздника угнетает. Я ничего не чувствую. К горлу подступает ком, который явно означает, что все, предел. Я на грани. Грани сознания. Холодно. Сажусь прямо на землю, которая не успела ещё прогреться под лучами весеннего солнца. Мне определенно не хватает чувств. Я определенно слишком много рассуждаю не по делу. Замкнутый круг без надежды на свободу. Никому не нужная картежница. Запиваю боль алкоголем. Безумная. Не чувствую. Абсолютно ничего не чувствую. Жалкая. Слезы рвутся наружу. Словно кто-то прорвал внутри плотину. Убила бы этого человека. С детства сдерживала свои эмоции, да и кому собственно было интересно, что чувствует мелкая сирота. А потом пришел в жизнь он - алкоголь, и это была наилучшая ошибка в моей жизни. Отключай свои чувства, наплюй на чужое мнение, запивай боль виски и никому, слышишь, никому не открывай душу. Погибай в собственном одиночестве, но не плачь на людях. Ты и так слишком слабая. Ничего не чувствую. Реву, уже не скрывая постыдных слез. Навзрыд, срывая голос. Сейчас, наверное, вид-то у меня жалкий. Хватаюсь за собственные волосы и с силой тяну, состояние безумия, вызванное одиночеством. Только вот я ничего по-прежнему не чувствую. Дура. - Кана, - грубый голос и теплые руки, которые накрывают мои собственные и отводят их от волос. Резко вскидываю голову и встречаюсь с заботливым взглядом Гилдартца. Папа. - Ну, Кана, не плачь детка, - нет смысла отпираться, поэтому ухватываюсь за его талию и прижимаюсь всем телом. Утыкаюсь лицом в плащ, который отчего-то пахнет дымом и гарью, и продолжаю реветь, только теперь меня саму обнимают и по голове, словно ребенка маленького, гладят. Приятно. - Детка, - не думала, что его голос может быть таким вкрадчиво-приятным, - послушай меня. Если тебе плохо, ты всегда сможешь поговорить со мной, даже если я не в городе, даже если у меня куча важных дел - все это меркнет пред тобой, - заботливо приподнимает моё лицо за подбородок. - Ты моё самое важное дело. Слезы продолжают капать из глаз, наверное, его плащ уже промок. Плечи нервно подрагивают, а меня все продолжают гладить по голове и говорить какие-то бессмыслицы. Просто так, но приятно, даже виски меркнут, в плане успокоения, с этой заботой. Мне до ужаса тебя не хватало в детстве и теперь не хватает, давай наверстаем упущенное, а? Пожалуйста, я хочу чувствовать. Забери меня из этого замкнутого круга, верю, у тебя получится. - Папа, - судорожное дыхание и новый поток слез. Плечи дрожат, а он твердит про весну, которая толком ещё и не наступила. Солнце печет, кажется. Хорошо так. Впервые за долгое время не хочется думать о плохом или, скажем, перебирать ошибки прошлого. Есть настоящие, и оно куда лучше. На душе спокойно и... тепло. Я чувствую весну на кончиках пальцев... _________________________________________________ * Марина Цветаева.