Выстрел

Игра с самого начала считала его слабым. А слабые недостойны жизни. В этом мире выживает лишь сильнейший. Черви, нарушающие баланс, должны быть истреблены. Если слабые не станут сильными, они исчезнут навсегда. А, на то, чтобы измениться, у них сто попыток. Не так уж и мало, правда? Игра справедлива к своим игрокам. Справедлива, но беспощадна.

***

Игорь спрыгивает с балкона, перекатываясь в коридор и прячась за углом. Он почти не дышит. Женя, присвистывая, насмешливо тянет «Игорюша-а-а, выходи-и.» Его темная тень заслоняет проход в коридор, но сливающийся с темной кладкой костюм Игоря так и не замечает, продвигаясь дальше. Шатен наконец осторожно выдыхает, тут же морщась от боли и хватаясь за живот. Сквозь плотно сомкнутые пальцы, до побелевших костяшек сжимающих ткань черного свитера, бордовой струйкой просачивается кровь. Парень задыхается, заходясь в кашле, и с тихим стоном съезжает вниз по стене, зажмуриваясь от боли. Раскатами грома над городом проносится сначала приглушенный выстрел винтовки, а после чей-то громкий смех. — Эй, так нечестно, у него глушак! — вопит чей-то немного детский голос, после чего проём коридора, в который льётся желтоватый свет ламп, вновь загораживает чья-то тень. Тихо стучат, отдаляясь, кеды. — Все че-естно, — насмешливо отвечает ему уже другой голос. Игорь пытается встать, придерживаясь стены, и подходит к окну. Тяжелым движением руки вскидывает винтовку, зажмуриваясь и смотря в прицел. На противоположном конце города мелькает чей-то темный силуэт. Парень медленно зажимает курок, выдыхая, но уже поздно. Другая пуля пронзает сонную артерию до окончательного нажатия курка. Игорь отшатывается, широко распахивая глаза. Горло пронзает острой болью, отдающейся в висках. Сердце завершает последние удары. Тук-тук. Тук-тук. С глухим ударом винтовка падает на разбитую бесконечной пальбой плитку пола. Его тело рябит, отдельные пиксели разлетаются в разные стороны, восстанавливаются вновь, но, наконец, растворяются во тьме коридора серой дымкой. — Я первым тебя заметил, — слабо возражает Игорь, взлетая в воздух. Запястье неприятно жжёт. Под опущенным рукавом коричневой рубашки цифра «3» медленно сменяется на «2». Под каллиграфически выведенным числом добавляется надпись «Вы хотите продолжить игру?» «Да.» «Нет.» Призрачный силуэт окончательно исчезает во тьме. И парень бы психанул, вновь достал лаву или зажигалку, поджёг бы Эдисону волосы, рубашку или кожу, чтобы он ощутил хотя-бы часть тех страданий, той боли, что с каждой смертью всё сильнее пронзала тело Игоря. Уж конечно, они все ведь такие «сильные», Игра же настолько не считает их червями, что наделяет настоящей болью при смерти только «слабых». И Игорь взял бы зажигалку, но вместо этого он лишь вздыхает, подлетая к Жене. — Вообще-то, я тебя с самого начала игры видел, — сквозь смех качает головой Эдисон. Игорь бы отослал в его сторону что-нибудь матерное, но говорить все ещё больно. Дышать еще больнее. В висках до сих пор отдается глухая пульсация. Женя все еще находится рядом с тем коридором, прижавшись спиной к стене, осторожно выглядывая на противоположный балкон. Он целится и выстреливает. — Где-е ты был? — возмущенно спрашивает желтоглазый. Слова едва слышны через громогласный смех Жени. — Там же, где и Игорь, — скулит парень, стремительно краснея от нехватки воздуха. — М-м, ну да, зашибись, я же прям туда смотрел! — шипит Эдисон, нажимая на зеленую «Да» под вопросом «Вы хотите продолжить игру?» Надпись тут же исчезает, едва он падает в нужной локации, прижимая к себе винтовку. Он сильнее натягивает рукав клетчатой рубашки на абсолютно чистые запястья. Игорь следом вновь возобновляет игру. Надпись исчезает, но, напоминающая об оставшемся количестве шансов выйти из Игры «Сильным», цифра остается. Шатен появляется на балконе, но уже не том, что при прыжке с него вел в коридор. Эдисона он замечает сразу — тот только что перепрыгнул с одной крыши на другую, исчезая в тоннеле. Игорь целится, прячась за шпилем и едва выглядывая из-за парапета. Дышать все еще больно. Сложность уровня «Hard». Игра увеличивает сложность с каждой упущенной попыткой. Шрамы перестали исчезать и теперь явно виднеются на призрачно-бледной коже. Выстрел. — Привет, — раздается тихий испуганный шепот сзади. Игоря прошибает холодный пот. Руки начинают мелко дрожать, роняя оружие. Волосы на затылке встают дыбом. Он широко распахивает глаза, пытаясь перемахнуть через парапет, но его пронзает катаной, пригвождая к деревянному строению на противоположной крыше. В его глазах застывает испуг, а рот открывается в немом крике невыносимой боли. Руки сжимают рукоять катаны. Тонкие бледные пальцы стремительно окрашиваются в алый, а илюзионно-заживший шрам на животе от предыдущей игры вновь открывается. Игорь рябит, проскальзывая сквозь острое железо, мягко падая на землю и принимая предложение возродиться. Женя виновато улыбается, гладя на него и прислоняет руку к сердцу, падая на колени. Серая толстовка приобретает темно-бордовый цвет. На рваные черные джинсы скатывается слеза. О-оу, кажется, Игра начинает подыскивать слабому замену. Эдисон смеется, а Женя натянуто улыбается ему в ответ. — Откуда у него вообще катана? — ворчит Игорь, ожидая, пока полоса загрузки возрождения подойдет к концу. — Это не по правилам! Он возрождается вне карты, падая за нужным ему зданием. Локтем проламывает стекло, пробираясь на пустой этаж. Быстрым взглядом определяет местоположение, прикидывая, сколько ему бежать до крана, и успеют ли его заметить или застрелить за это время. Игорь осторожным шагом ступает вперед. В глазах отчего-то начинает двоиться и он едва удерживается на ногах. Шаги эхом отражаются в бетонных стенах. Один из особо крупных осколков стекла вдруг пронзает подошву кед, парень давит в себе вскрик, крепче сжимая в руке оружие. Голова кружится, а в ушах пищит. И, кружится, кажется, не только голова. Потеря координации отдается в кончиках пальцев покалыванием, а в глазах белеет. Он подпрыгивает, хватаясь за потолочную балку и влетая в узкое окно под этим самым потолком ногами вперед, прокатываясь по грубой шершавой поверхности кирпича крыши прилегающего здания спиной. Свитер задирается, а рубашка рвется о словно наждачную поверхность. На спине остаются красные полосы, сквозь которые вновь просачивается кровь. Одним кувырком парень встает в полный рост, пинком кед закрывая форточку, почти вплотную прилегающую к поверхности крыши. Глухой звук удара отдается пульсацией в висках. Над городом проносится эхо выстрела. Игорь прячется за дощатым строением, прикрытым кустами плюща и оседает в углу, пытаясь унять разбежавшееся сердце и восстановить дыхание. Нога неприятно ноет, хотя осколок отпал уже давно. Шатен встает, окидывая взглядом притихший город. Притихший, за исключением двух смеющихся голосов, продолжающих о чем-то спорить, шутить и изредка возмущенно материться. У Игоря вновь белеет в глазах и в голове раздается оглушительный писк. Он пошатывается, дулом упирая винтовку в кирпичную поверхность и опираясь на неё. Шатен кидает беглый взгляд на решетку, ведущую от крыши к крану и в несколько широких шагов быстро достигает её. Он неуверенно ступает на неё, намереваясь перебежать, но спустя метр больная нога соскальзывает и парень летит в пустоту. Пуля пронзает сердце уже летящего тела. Боль, пронизывающая каждую клетку, словно стократно увеличивается с последней смерти. Над городом, сначала оглушённым смехом, проносится леденящий душу крик. Игорь разбивается о лопасть стоящего на земле вертолета. Позвоночник с хрустом ломается. Из открытого рта фонтаном вырывается струя крови. Раны на горле, животе, руках — везде, где их когда-нибудь касался смертельный металл — вновь открываются. Игорь кричит, истекая кровью. Разбитый висок пульсирует, хотя сердце уже остановилось. Крик затихает тихим хрипом. Цифра «1» на запястье сменяется на надпись «You lost, loser.» В широко распахнутых голубых глазах отражаются звёзды. По виску, обжигая рану, скатывается последняя солёная слеза. Его тело растворяется в ярком сиянии голубого огня и исчезает. Эдисон застывает на месте, продолжая зажимать курок. На запястье Жени появляется цифра «100». По его щекам катятся слезы ужаса.