"Безбрежный"

Мёртвый корабль вынырнул посередине моря звёзд, и Митра тихо вздохнула, пытаясь по памяти вычислить их координаты. Одно из немногих развлечений на "Безбрежном", которое она могла себе позволить в этом бесконечном путешествии - гадание об их месторасположении по тающей паутине мерцающих точек. Сурик почти никогда не получала правильного ответа, во многом потому, что она редко проверяла. Бортовые компьютеры были слишком тусклыми, будто не работали для живых, и можно было только спросить - но она старалась не делать этого, хоть и знала, что Дарт Сион ответит. Митра мысленно подобралась, но её неизменный спутник не появился, хотя обычно он чуял, когда её мысли возвращались к нему. Но нет - на мостике стояла только она. Хотя, конечно, всегда оставались тени - мёртвые, полупрозрачные, выполняющие свою работу и что-то шепчущие между собой. Можно вслушиваться, можно пытаться выловить и спросить, но всё равно не поймёшь ни слова, ибо мёртвых не дано понимать живым. Митра привыкла не обращать на них слишком много внимания, хотя никогда не забывала - Сила и не позволила бы, ведь они погибли по её вине. Нет, не вине. Воле. Она сделала то, что должна была, и была готова отдать приказ об уничтожении Малахора снова. Она принимает это - принимает их жертвы, принимает ответственность за их смерть. Но - не жалеет. Ни о чём. Никогда. Холодный пол тихо скрипнул под её сапогами, когда она по старой привычке сцепила руки на сейбере за спиной и перекатилась с пятки на носок, и этот звук оглушающим выстрелом пронёсся по мёртвому кораблю. Смысла смотреть на звёзды больше не было, но она осталась стоять на своём месте, осторожно касаясь Силы. Бывший генерал большую часть времени проводила именно здесь, баюкая себя видом бескрайней галактики и медленно растворяясь в бескрайней пустоте. Только метафорически, естественно - с того момента, как она поднялась на борт "Безбрежного", она распрощалась с возможностью слиться с Силой, как минимум пока не закончится её путешествие. Хотя, наверное, оно будет вечным, и ей суждено возвращаться сюда после любой остановки. С сейбером же она не расставалась никогда - двусторонний световой меч странно успокаивал, даруя возможность помнить, что она ещё жива. Глаза непроизвольно сфокусировались на еле заметном отражении, и Митра тихо выдохнула, покорно начиная рассматривать своё лицо. Сила меняет своих послушников, переделывает их тела и перекраивает души. Ей было двадцать два, когда Реван позвал её на войну, тридцать два, когда взорвался Малахор V, сорок два, когда она вернулась в галактику, и шестьдесят два, когда она решила уйти с "Безбрежным". Сейчас ей... Сколько? Много, без счёта - а лицо то же, без морщин или пятен, и никто не найдёт седины в густых волосах. Хотя мёртвый корабль довольно сильно её омолодил, будто отбросил назад, в те времена, когда мандалорцы штурмовали Внешнее Кольцо, а они, молодые, живущие мечтой, становились реваншистами. Будто не было изгнания, будто не было двадцати лет мирной жизни, будто она не рожала двоих детей, живого и мёртвого. Будто не слепли глаза, будто не глохли уши, будто старость не шагала по пятам, тайно, никак не выдавая своего присутствия постороннему взгляду. - Иначе и быть не могло. Ведь здесь, на "Безбрежном", всегда будет идти подготовка к уничтожению Малахора V. Тени заволновались, среагировав на название, и Дарт Сион встал почти рядом с ней, но всё ещё немного позади, и хрипло втянул в себя воздух сожжёными лёгкими. Митра не ответила - развернулась, отводя взгляд от пустой дыры неба, и покинула пост. Мертвец не останавливал её, как и не ждал никакого ответа. Он не разозлился на такое пренебрежение, прекрасно зная, что она никуда от него не уйдёт - ведь "Безбрежный" был его кораблём. Этот крейсер подчинялся ему до того, как он стал Дарт Сионом, этот крейсер нёс его к планете, на верную смерть, и этот крейсер вернулся к нему, когда он решил отпустить Силу, поддерживающую в нём жизнь. Верность, заслуживающая восхищения, как и верность дважды мертвецов с "Опустошителя". Они до сих пор следовали за Дартом Нихилусом, не зная другого посмертия, отказываясь от забвения и покоя. Эхо эха, тени теней - слуги мёртвого ситха, которого даже Сила не смогла принять до конца. Митра отчётливо ощущала его присутствие, что говорило о том, что "Опустошитель" где-то рядом, больше похожий на кучу разрозненного космического мусора. Но он всё ещё существовал, даже после мандалорской диверсии, хоть и был почти невидим среди звёзд. Дарт Нихилус иногда поднимался к ним на борт, заходя в гости. Таился в тенях, тянулся к Силе, сипло дышал и хотел есть - Дарт Сион обычно его прогонял, возвращая тишину и спокойствие на свой мёртвый крейсер. Митре казалось, что это расплата - что Сила не столь милосердна, чтобы впустить в себя отступников-джедаев, не столь бескрайняя, чтобы заглушить Малахор. Наверное, такова цена кораблей, которыми управляли реваншисты, наверное, где-то рядом медленно плывёт в пустоте и её собственный. Несколько раз Митре казалось, что она его даже видела - свою пустынную, искажённо-белую, верную "Меланхолию". Она даже хотела, чтобы этот крейсер появился здесь, пусть это и значило бы навеки стать тенью среди мёртвых солдат Республики. Но, наверное, на "Меланхолии" не будет никого - ведь её корабль не притянуло тем лучом, и команде удалось сохранить свои души. С другой стороны - разве у самого крейсера нет души? Ноги сами несли её по выученному за время путешествия маршруту - к лестнице, ведущей на верхнюю палубу, мимо копошащегося в дроиде Бао-Дура. Раньше она часто останавливалась здесь, трогала забрака за спину и плечи, тихо звала или делилась жизненной силой. Сейчас Митра смирилась, что это бесполезно - "Безбрежный" слишком глубоко проник в её техника, поработив тело и забрав душу. Теперь Бао-Дур, которого она знала, исчез, осталась лишь бледная тень - если напитать её Силой, можно услышать шелестящее "Генерал?". Митре всегда нравился Бао-Дур - его спокойствием, собранностью и внутренним светом, в который можно было завернуться, как в тёплое одеяло. После десятилетнего изгнания, когда Сила возвращалась, прорывая себе дорогу давно смытой кровью и чужими смертями, именно в Бао-Дуре она нашла ту точку опоры, вокруг которой смогла собрать себя заново. Забрак её любил - тихо, отчаянно, не рассчитывая на взаимность. Любил все эти годы, любил, когда понял, как она изменилась, и был готов помочь ей обрести покой. И Митра верила, что она любила его в ответ - что они были счастливы вместе вернуться на Телос, скрывшись ото всех и начиная мирную жизнь. Что она не жалела о том, что выбрала мирную жизнь инженера-восстановителя, что отказалась брать новых учеников и родила своему забраку дочь, а после попыталась родить сына. Так оно и было - генерал Сурик не прощала сожалений. Там, за Внешним Кольцом, когда "Безбрежный" пришёл за ней, упрямый Бао-Дур решил отправиться в новое изгнание следом за своим обожаемым генералом, как хотел поступить, когда она покидала галактику в первый раз, и Митра не смогла отказать ему в этом желании. Наверное, в ней говорила эгоистичность - и позже, когда Бао-Дур растворялся в "Безбрежном" на её глазах, она сполна расплатилась за эту слабость. Сейчас она смогла смириться с этим, смогла простить, понять и отпустить, по заветам кодекса Ордена, к которому давно не принадлежала. Лестница, ведущая на верхнюю палубу, рваной пастью вела в пустоту - когда-то корабль попал под метеоритный дождь, и его верхняя часть отсутствовала. Иногда, если было время, Митра находила это странным - то, во что она превратилась здесь. Она явно всё ещё была жива - её нос вдыхал и выдыхал воздух, её конечности ощущали всё, к чему она прикасалась, она могла свободно медитировать и передвигаться. Даже Сила на прямой вопрос ответила - да, живая, единственная живая среди мертвецов. Но здесь, на борту "Безбрежного", Митра не ощущала ни голода, ни жажды, ей не хотелось спать или посетить отхожие места. Повреждения корабля ничуть не мешали ей - она даже могла выйти в открытый космос без скафандра, лечь на ледяной от вакуума корпус и провести там целую вечность без малейших последствий. На самом деле, именно это она и собиралась сделать, поднимаясь по разрушенной лестнице на уничтоженную верхнюю палубу. Именно здесь, без малейших границ между ней и космосом, к Изгнаннице приходили видения. Она никогда не была сильна в предвидении прошлого и будущего, но в бесконечном путешествии по мёртвой пустоте даже такие куцые навыки обретали силу. Раньше, до этого путешествия, у неё было всего одно видение, с пугающей точностью приходящее к ней много лет. Сначала на Дантуине, где всё казалось далеко и нестрашно, потом на "Меланхолии", когда она вела республиканцев в бой. За Внешним Кольцом оно даже манило, но после битвы на "Опустошителе" вдруг обрело пугающий смысл. Она видела их - мёртвый корабль, снующие туда-сюда тени, безжизненный мостик и звёздный океан. После, на закате их безмятежной жизни, от этих снов не спасал даже Бао-Дур. Раньше, когда она пряталась в его спокойствии, мёртвый корабль исчезал за несокрушимыми стенами, но в последние годы они обратились в прозрачный пластик, не способный прогнать тьму. Двадцать лет Митра Сурик боялась, что её настигнет "Опустошитель" - но, когда время пришло, поднялась на "Безбрежный" без сомнений и колебаний. Сила редко показывала ей счастливые видения о полях Телоса, где платье липнет к ногам, Бао-Дур пахнет машинным маслом и дюрастилом, а их дочь упрямится, не желая, чтобы на школьное собрание приходил забрак-отец. Здесь, на "Безбрежном", Митра Сурик видела иное - видела Дантуин и тех, чьи имена растворились навсегда. Вот сидит у фонтана всегда серьёзный, но готовый помочь юнлингам падаван. Прекрасный ученик, добрый, болезненно реагирующий на малейшую несправедливость джедай - тот, кто позже уничтожит Катарр и примет имя Дарта Нихилуса. А вон в стороне краснеет и сжимает руки в кулаки ученик, со стыдом выслушивающий выговор своего учителя. Кажется, он снова использовал Силу для детского розыгрыша, и теперь ему предстояло услышать, что мимолётное развлечение с друзьями не стоит беспокойства Великой Силы. Это тот, кто сгорит в огне Малахора, но выживет и будет, питаясь своей болью, продлевать агонию и нести смерть - тот, кто навсегда останется в истории, как Дарт Сион. А там, гораздо дальше, огромный рыцарь-страж катает малышню на своих плечах. Он громкий, резкий, он любит говорить и рассказывать истории о своих путешествиях - он тот, кто однажды лишится челюсти, учителя и жизни, став Дартом Малаком. Мужчина у стены спокоен и умиротворён - он смотрит на новое поколение джедаев с нежностью, которой, кажется, способен одарить весь мир. Он ещё молод, но уже пахнет мудростью, и магистры ничего не могут сделать - только позвать его стать одним из них. Им восхищается вся академия, большая часть учениц преступно в него влюблена - Дарт Реван, спасение и гибель галактики, её единственный и бессменный командующий ещё не надел свою маску. Реже всего она видит двух девушек под цветущим деревом. Одна из них сильно младше - это Бастила Шан, в свои четырнадцать уже подающая большие надежды, но всё ещё смотрящая в рот старшим товарищам. Рядом с ней мягко улыбается та, кто через два года отринет звание "джедай-консул" и примет новое, "генерал". Но это всё неважно - ведь звания, как и имя, скоро канут в небытие, и она останется Изгнанницей. Иногда она видит остальных - джедаев-отступников, реваншистов, героев Республики и спасителей галактики, которые отринули всё и встали на мостики своих кораблей. Они были храбрыми, они были честны - но история и люди не дали им новых имён, а старые уже давно забыты. Забытые генералы забытых кораблей - и там, на далёкой планете, они с Реваном решили, что и им пришло время забыть. - Я помню их, генерал Сурик. Наш спутник помнит, Реван помнит, Сила помнит. Помнишь ты. К тому же, разве наши братья и сёстры умерли напрасно? Дарт Сион был единственным, кто не давал ей сойти с ума. Он, бесконечно мёртвый, всё ещё был здесь - правил своим крейсером, прокладывал курс и слышал её мысли, отвечая из самой глубины Тёмной Стороны. Говорят, сильные джедаи всегда несут это бремя - тени тёмных джедаев, которые были ими свергнуты. Митра ожидала, что за её спиной встанет Дарт Трея, но Сила решила иначе, и её ситхом стал Дарт Сион. Что же, она приняла это - хотя давно было ясно, что она не джедай. - Да, Дарт Сион. Их слава и их поступки навсегда останутся с нами - на мёртвых кораблях, плывущих в пустоте. Где мы сейчас? Мертвец послушно назвал систему, и Митра поняла, что никогда не слышала об этом месте раньше. Ясно, значит, снова за Внешним Кольцом, гораздо дальше мест, куда могут забрести живые. Она немного нахмурилась, стараясь запомнить расположение звёзд - возможно, если они когда-нибудь сюда вернутся, она сможет угадать. Генералу Сурик снова было тоскливо и холодно - как и всегда, когда её тёмная сторона одерживала верх во внутренней борьбе, выпуская тайные мысли и постыдные страхи. Обычно Митра пряталась, скрываясь в эмоциях живого существа, стоящего рядом. На долгие годы этим существом стал Бао-Дур. Но здесь, на "Безбрежном", Бао-Дура уже не было. Дарт Сион усмехнулся, и его неправильно сросшаяся кожа треснула, обнажая рану. Он ничего не говорил - лишь приоткрыл сознание в Силе, предлагая своей спутнице погрузиться в его убийственные, тёмные, бесконечно согревающие и обволакивающие чувства. Он был готов её спасти - спрятать, поделиться силой, защитить от Треи и Нихилуса, даже развернуть крейсер, если она пожелает вернуться в мир живых. Гостья, а не пленница, живая, всё ещё не мёртвая - зависящая от капитана гораздо сильнее, чем он от неё. Хотя, кажется, её спутник считал иначе. Ситхи живут страстями, и новая эмоция Дарта Сиона оказалась настолько сильна, что он смог поднять мёртвый корабль и оставить её в живых. Эмоция, гораздо сильнее боли... Митра Сурик грустно улыбнулась, осторожно уходя из своей расслабленной лежачей позы и пристраивая сейбер на колени, чтобы начать привычную медитацию.