Пироман

25 июня 1995 года. Школа магии Хогвартс. Башня Гриффиндора       Этой ночью Гермиона была вне себя от волнения. Мысли не давали ей покоя, ужасные догадки кружились в голове, подобно рою ос, и жалили, жалили прямо в сердце. Как только она закрывала глаза, сквозь туман в голове всплывал образ Гарри. Он держался на ногах из последних сил, уклоняясь от заклинаний, а Пожиратели лишь громко хохотали. Потом его бездыханное тело упало на примятую траву подобно тряпичной кукле. Он выглядел таким беззащитным, но при этом на его устах блуждала умиротворённая улыбка. «Нет, он не мог так просто… Он ведь сильный, он — Гарри Поттер».       Слишком многое они прошли вместе, слишком многое они не успели, чтобы вот так всё закончилось. Гермиона резко дёрнулась и раскрыла глаза. Её взгляд тут же упёрся в искрящееся пламя камина — светит, но не греет — одна из многих причуд магов. Скосив глаза к переносице, она обнаружила раскрытый справочник по трансфигурации, сыгравший для неё роль импровизированной подушки. Выпрямившись и попытавшись размять затёкшую шею, она между делом глянула на часы. Те показывали далеко за полночь. Встав с кресла, она осторожно, стараясь не шуметь, поднялась в спальню и окинула взором кровати — все, за исключением её собственной, были заняты.       «И как они могут спать в такое время? Седрик ранен, Гарри пропал, а им плевать. Сопят себе в тёплых постельках и горя не знают! — со смесью раздражения и непонимания подумала она. — Может, я тоже сплю и всё это просто очередной кошмар?» — с этой мыслью где-то в глубине её души вновь встрепенулась надежда. Но ногти, впившиеся в кожу, говорили об обратном.       Гермиона на цыпочках подошла к своей кровати, положила на неё справочник и вышла в коридор, едва не хлопнув дверью. На мгновение её захлестнула волна обиды на них, спокойно спящих и не беспокоящихся ни о чём, на преподавателей, которые держат всё в тайне, на саму себя, не способную помочь другу. Зря, конечно, она ведь понимает, что невиновна в сложившейся ситуации, понимает, что преподаватели имеют свои причины. А вот подозрительное спокойствие учеников… нет, здесь явно что-то не так.       «Что-то я точно упустила, что-то крайне важное. Всё, что мне нужно — это кофе», — заключила Гермиона и, спустившись по лестнице, направилась к выходу.       Коридоры школы встретили её тишиной, казалось, что весь замок впал в спячку. Сегодня вообще все были на удивление спокойны и молчаливы, даже авроры. Они выяснили, что в портальные чары кубка были внесены изменения. По трассеру от портала специалисты без проблем отследили дополнительную точку прибытия. А когда они вернулись, Гермионе хватило одного взгляда, чтобы всё понять.       «Будто самого Дьявола увидели», — промелькнуло в её голове. В полном сумбуре мыслей что-то встрепенулось — что-то очень важное, призрак идеи, возможно, правильной идеи — и вышло на передний план.       «Стоп, вот оно, ну конечно. Тогда всё было именно так, как и должно быть: паника, крики, страх в глазах. А потом все резко успокоились. Что же произошло? Где я была после разговора с Дамблдором? В гостиной, это я помню точно. А где были все остальные?» — Гермиона остановилась и, закрыв глаза, полностью погрузилась в свои мысли. Изо всех сил стараясь ухватиться за ускользающую нить, она продолжила мозговой штурм.       «Так, разговор, вернее, допрос директора», — продолжила вспоминать Гермиона. «Скорее всего, Гарри находится в окрестностях первой точки прибытия. Он вот-вот должен выйти на связь», — заверял Дамблдор. Потом она приняла успокоительное, слёзы на её щеках высохли, и начались предсказуемые вопросы и ответы: «Нет, я не припоминаю ничего странного… Завистники? Наверное, были, учитывая обстоятельства… Профессор Грюм вёл себя странно, впрочем, как и всегда… Хорошо, я позову Рона».       Их разговор длился не более получаса, а вот Рон там задержался до позднего вечера. Он вошёл в гостиную с абсолютно отсутствующим выражением лица и без слов поплёлся в спальню. Гермиона давно не видела его таким, потому она решила, что утром обязательно с ним поговорит. Он наверняка узнал что-то важное.       «Так, в это время все уже вернулись с ужина и вели себя на порядок спокойнее. О Гарри даже никто не упомянул. Но мне было не до того, я старалась отвлечься при помощи справочника по трансфигурации, — Гермиона едва не захлопала в ладоши от сошедшего на неё озарения. — Ну конечно, наверняка всё дело в ужине, в Большом зале произошло что-то важное, что-то, что я пропустила».       От размышлений её оторвал странный звук, выбившийся из общей гаммы. Сквозь мерный стук её туфель пробилось ещё что-то. — Кто здесь? — тихо, но твёрдо спросила Гермиона у пустоты.       Ответом ей послужила тишина. Гермиона встревоженно обернулась и ничего не увидела, совсем ничего. Казалось, на её глаза надели плотную повязку. Она вздрогнула и хотела было закричать, но внезапно её лба коснулась чья-то холодная рука, и паника сменилась спокойствием. — Тише, тише, я не причиню тебя зла, — прошептал мягкий девичий голос.       Голос и вправду был приятный, но манера речи — было в ней что-то иное, не от мира сего. Она говорила медленно, будто смакуя каждое слово. Несмотря на обстоятельства, Гермионе хотелось ей верить, и она кивнула, показывая согласие. В тот же миг чёрная пелена рассеялась, и перед её взором предстала уже знакомая ей светловолосая девочка с большими серыми глазами и тонкими, с лёгким оттенком синевы губами. Она была одета в длинный сиреневый халат, а на её ушах красовались чудные серьги-редиски. Вид у неё был уставший, неудивительно — в это время давно пора спать. — Луна? Что ты здесь делаешь? И что это было... — Ты ведь шла на кухню? — прервала её Луна. — Пойдём, поговорим там, это касается Гарри, — добавила она. — Хорошо, — несколько неуверенно согласилась Гермиона и направилась в сторону кухни. Луна последовала за ней. — Только быстрее, рядом есть ещё кто-то, хоть он и настроен доброжелательно, но лишний шум нам не нужен.       До самых дверей кухни они шли молча, время от времени оглядываясь. Мысли Гермионы всё ещё путались, не позволяя ей правильно оценить ситуацию. «Что она со мной сделала? Это какая-то ментальная магия? И что она знает о Гарри? Вопросы, вопросы, одни вопросы».       Пощекотав нарисованную грушу и дёрнув возникшую ручку, Гермиона проскользнула в проём, Луна вошла следом. — Добби рад приветствовать подругу Гарри Поттера, чем Добби может помочь? — раздался высокий голос домовика. — Кофе, — ответила Гермиона. — Конечно, если тебе не трудно, — добавила она. — Добби всегда рад помочь друзьям Гарри Поттера, друзья Гарри Поттера — друзья Добби.       Гермиона благодарно улыбнулась. После неудачи с её движением в защиту эльфов она потратила много времени на доскональное изучение проблемы и сделала для себя важные выводы. К сожалению, изначально она не учитывала магический аспект эльфийского рабства, и в этом была её главная ошибка. Их магическое ядро работает несколько иначе, чем у волшебников. По сути, каждый эльф является огромной батарейкой, они аккумулируют магию, и в этом им помогают их хозяева и места силы, по типу Хогвартса. Без такой подпитки магическое ядро эльфа быстро иссякнет, и он не сможет колдовать. Всё это время эльфам платили, но не деньгами, а кое-чем более ценным — магией. Да, их труд был тяжелым, но не рабским. Всё оказалось намного сложнее, чем она предполагала, и Гермиона немного изменила своё отношение к эльфам. — Чего пожелает юная леди? — обратился эльф к Луне. — Чай с мятой, пожалуйста. — Друзья Гарри Поттера могут подождать за тем столом, — Добби указал на небольшой столик у стены. Гермиона и Луна благодарно кивнули и направились к столику. — Рассказывай, — прошипела Гермиона, усаживаясь за стол, и медленно, чтобы Луна не заметила, вынула палочку. Нервное напряжение никак не давало ей расслабиться. «Постоянная бдительность, Грейнджер», — вспомнилась фраза профессора Грюма. — Expelliarmus, — прошептала Луна, затем положила на край стола палочку Гермионы, а следом за ней и свою. — А теперь поговорим. Север Шотландии. Грампианские горы. Поттер-Мэнор.       Сириус Блэк всё ещё лежал на ветхом полу и разглядывал странного, нет, очень странного эльфа, склонившегося в низком поклоне. Его лоб был усеян волнами морщин, на щеках тут и там были видны какие-то пятна, а его правый глаз скрывался за наспех сооружённой повязкой. На этом странности не заканчивались: кое-что необычное было и в его одежде. Сириус не сразу это осознал. «Стоп, одежда? Эльфы ведь не носят одежду», — осенило его.       Недоумение на лице Сириуса проглядывалось всё явственнее. Тем временем Тринадцатый наконец разогнулся и поправил свой белый балахон. — Тринадцатый готов ответить на один вопрос, а потом он сопроводит господина Бродягу в подземелья, времени очень мало, — промолвил эльф и уставился на Сириуса в ожидании вопроса. При этом в его взгляде читалась удивительная живость. «Не может существо так выглядеть и так смотреть, даже если оно не человек», — подумал Сириус, но, пошатываясь, он поднялся на ноги и спросил то, что действительно его беспокоило: — Почему ты вызвал именно меня? — Молодой господин попросил Тринадцатого обратиться к господину Бродяге, если с его потомком что-то случится. Долгое время Тринадцатый пребывал в неведении, пока он наконец не почувствовал, к счастью, он успел вовремя и юного господина ещё можно спасти. «Молодой господин — это Джеймс. Странно, почему он никогда не говорил ни об эльфе, ни об особняке? Почему эльф долгое время ничего не знал о Гарри? И что случилось с самим Гарри? От этого ответа вопросов стало ещё больше, — с досадой подумал Сириус. — Но делать нечего, нужно помочь Гарри, пока не поздно». — Господин Бродяга готов? — Веди!

* * *

      В тусклом свете алтаря на снежно-белой простыне лежал Гарри. Сириус тут же подбежал к нему и подозвал к себе домовика, одновременно прослушивая сердцебиение крестника. Сердце билось, но очень медленно и неравномерно. — Есть какие-то зелья? Тринадцатый отрицательно помотал головой. Выглядел он встревоженно. — Тринадцатый залечил его раны рябиновым отваром, а вот магические силы отвар не восстановит. Магическое ядро юного господина пережило сильное потрясение, юный господин запросто может стать сквибом. Единственный выход — это ритуал передачи энергии. Тринадцатый сразу предупреждает, что вероятность удачи около пятидесяти процентов. Господин Бродяга готов? — Что произойдёт в случае неудачи? — с сомнением спросил Сириус. — Всё зависит от количества отданной энергии. Избыток — взрыв, если же энергии будет недостаточно, то её просто не хватит для восстановления юного господина, — с видом профессора пояснил домовик.       Сириус почесал затылок, обдумывая все за и против. Потом он мотнул головой, будто отбрасывая какую-то мысль. — Конечно, я готов, какие могут быть сомнения, если речь идёт о моём любимом крестнике? Забирай хоть всю энергию, мне не жалко. Что нужно делать? Домовик скривился в подобии улыбки. На его испещрённом шрамами лице это выглядело устрашающе. — От господина Бродяги требуется на некоторое время покинуть ритуальный зал. Тринадцатый сам здесь всё подготовит. Сэр Блэк же в это время должен переодеться в ритуальную одежду и нанести в нужном месте ритуальные руны, — Тринадцатый указал пальцем на свою ладонь. — Потом по сигналу сэр Блэк вернётся в зал для проведения ритуала. Сначала он передаст часть энергии алтарю, а тот уже поделится ей с юным хозяином. — А почему я не могу передать энергию Гарри напрямую? — Дело в том, что сэр Блэк может отдать энергию, много энергии, но он не может сделать это правильно, так, чтобы энергия не навредила юному господину. Он ведь сильно истощён, и резкий скачок может... — эльф грустно уставился в пол. Его плечи задрожали. — Я понял, о чём ты — это как с голодом. Нужно плавно восстанавливаться. Иначе случится беда. — Тринадцатый рад, что господин Бродяга понимает.       Тринадцатый шмыгнул носом и махнул Сириусу, чтобы он вышел. Блэк покинул ритуальный зал и оказался в узком коридоре, увешанном пустыми картинными рамами. На комоде у двери лежала одежда из плотной белой ткани: подобие сорочки и штаны свободного кроя. Одевшись, Бродяга в непонимании развёл руками, под сорочкой лежал нож, завёрнутый в лист пергамента. Развернув пергамент, Сириус увидел на нём рисунок ладони и рунические символы на ней. «Это будет больно, — прошептал он. На деле всё оказалось не так плохо. Нож вошёл в плоть как в масло, но боли не было. Сириус вынул нож, кровь на месте прокола сразу же запеклась. — Ладно, приступим».       Сириус резал ладони ритуальным ножом и в то же время отвыкал удивляться. Столько всего произошло, а произойдёт ещё больше, в этом он был уверен. Главное, чтобы с Гарри всё было хорошо, а остальное они как-нибудь переживут. Процесс шёл медленно, но верно, всё-таки резать себя — занятие довольно непривычное. Руки подрагивали, пот стекал со лба, но Блэк не останавливался. Это всё ради Гарри, а для сына Джеймса можно и потерпеть. Спустя некоторое время из двери, ведущей в подвал, выглянула лысая голова домовика. Тринадцатый тоже преобразился: повязку он снял, на её месте был виден чёрный, как сама тьма, глаз с кроваво-красным зрачком. — Господин Бродяга готов? — Как видишь, — ответил Сириус, демонстрируя домовику ладони, испещрённые порезами. — Тогда Тринадцатый просит следовать за ним.