"liberty " / свобода

Моя мечта сорвать звезду, подарить тебе ее, чтобы она освещала тебе путь. Я если снова не приду в полумраке и бреду, я пытаюсь воплотить мечту…

Зависимость губит. Отношения, основанные на зависимости, в конечном итоге приводят к полному распаду, как этих отношений, так и людей, которые в них состояли. Не помогает даже время — оно не лечит. Просто окружающие и сам пострадавший привыкают к тому состоянию, в котором он находится. Человек смиряется с расколом своей личности, не смея больше подпускать к себе никого, и в конечном итоге — люди сами себе придумывают такие фразы, как «любви нет» или «истинность чувств — всего лишь миф». Хм, несчастные. Кто создает эту зависимость? Разве не они сами? Именно так и есть. Другое дело, когда отношениями движет свобода. В таких отношениях люди помогают друг другу быть свободными и уничтожают любые намеки на зависимость. Такие люди доверяют друг другу слишком сильно, чтобы в пелене густой ревности искать своего партнера и при встрече спрашивать: «Что это за сволочь, с которой ты только что общался?». Разве ему нельзя просто поговорить с человеком? Ведь ты тоже делаешь то же самое в течение дня. Глупо, глупо, глупо. Если человек хочет быть рядом, никто другой не сможет заставить его уйти от тебя, и с точностью до наоборот — никакая сила с твоей стороны не заставит его остаться подле тебя. Сиэль придерживался этой философии в отношении со всеми, кого он знал. Он не искал особого общения с людьми, но если выпадал шанс, парень никогда не отказывал в встрече или помощи. Он не любил, когда кто-то пытался изменить его взгляды и увлечения, и сам никогда этого не делал, а если, вдруг, замечал подобные намеки со стороны окружающих, предпочитал оставлять их позади, не создавая в своей жизни балласт, который тянул бы его вниз. Потому что Сиэль тянулся к звездам, и в желании коснуться их он бродил по крышам небоскребов. Тяжесть на плечах, в форме вечно беспокоящихся «друзей», была бы некстати в таком случае. Фантомхайв не боялся высоты. Она манила его, шепча на ухо мысли о том, что когда-то юноша был птицей: просто так ничего не бывает. В наушниках звучала песня о звездах, и теплый ветер подпевал голосу певца, заставляя подставлять лицо под потоки воздуха. Сиэль топтался на краю двадцатиэтажного здания, наблюдая, как солнце медленно появляется из-за линии горизонта. Оно еще не слепило глаза, и смотреть на желтый шарик можно было даже не щурясь. Парень улыбнулся против воли, вслушиваясь в стихи песни. Как сделать каждый свой день потрясающим? Всего лишь научиться радоваться мелочам. Сделав еще один маленький шажок к пропасти, Сиэль зацепился руками за перила за спиной и наклонился вперед, всматриваясь в тянущие метры между ним и проезжей частью. Машины выглядели совсем маленькими, люди — еще меньше. Недостаточно. Обернувшись, Фантомхайв посмотрел на стоящего позади человека. Себастьян наблюдал за ним, в своей манере щуря глаза. Мужчина, казалось, совсем не дрожал за своего компаньона, который буквально висел на волоске: одно неверное движение и все. Он даже не успеет испугаться, как юноша скроется с его глаз. Сиэль растянул губы в улыбке и поманил Михаэлиса к себе, заставляя того на мгновение прикрыть глаза и помедлить, но ждать себя мужчина не заставил. Сократив разделяющее их расстояние в три шага, он перемахнул через ограждение, оказываясь на одной стороне с юношей, и крепко ухватился рукой за перила. Заглянув Сиэлю в глаза, он взял его за руку, сжимая тонкое запястье и позволил парню откинуться назад, еще больше зависая над пропастью. Сиэль запрокинул голову, ощущая, как быстро и сильно забилось сердце, на грани болезненными импульсами сотрясая грудь. От ощущений с губ сорвался нервный смех. Поставив одну ногу на вертикальную поверхность, Сиэль посмотрел за свое плечо. Высота стала объемной. Пока стоишь на твердой поверхности, ее давление ощущается не так сильно, как в случае, когда ты просто висишь. Внизу живая улица Лондона, вверху — мертвое безмолвное небо, и он между ними. Иногда Сиэль представлял, как Себастьян отпускает его руку и юноша не падает. Вместо этого он начинает плыть. Он бы попал в массу, которая была бы гуще консистенции воды, но такая же чистая и приятная при контакте. Парень бы позволил этому морю нести его туда, куда оно само захочет, и, наверное, он попросил бы поднять его туда, где загораются эти яркие огоньки. Сиэль посмотрел в небо. Там еще догорали последние точки самых ярких звезд. Он хотел их коснуться. Бредово, он сам это понимал, но кто сказал, что невозможно. Это же не обязательно должна быть настоящая звезда, состоящая из газа и космической пыли. Он коснется своей личной звезды, но не сейчас. Опустив глаза, Сиэль снова смотрит на Себастьяна. Тот делает то же самое. Губы трогает мягкая улыбка, а в глазах читается вопрос — может хватит? Фантомхайв тихонько качнулся, в последний раз даря высоте свой восторг и выброс адреналина, и подтянулся к мужчине, помогая себе второй рукой. Себастьян помог ему перебраться за ограждение и только потом сделал это сам. — Хорошее место, — сказал Сиэль, снимая наушники. — Сам не хочешь повисеть? — На такие безумства только ты горазд, — мужчина стряхнул напряжение в руках. Сиэль усмехнулся и, развернувшись, прижался губами к щеке Себастьяна. — Спасибо, — прозвучало в тишине, и юноша бодрой походкой направился в сторону лестницы. Сиэль был рад, что расположение звезд на его тыльной стороне ладони совпадает с тем, что находилось на руке Себастьяна. Юноша не совсем понимал, за что судьба дала ему возможность найти своего соулмейта, но каждый чертов день после их встречи он думал о том, что выбрала она ему пару самую подходящую. Себастьян соблюдал гармонию. Он не отбирал чужую свободу, а помогал ее достичь. Сиэль еще не встречал человека, который будучи не экстрималом, так спокойно позволял заниматься этим Фантомхайву. Обычно люди в таких случаях начинают нервничать и говорить о том, что нужно вернуться на крышу и вообще уйти. Сиэля раздражали такие. — Я правда очень ценю, то что ты для меня делаешь, — сказал Сиэль, пока они ждали лифт. — Мне так спокойнее, — ответил мужчина. — А отговаривать тебя от чего бы то ни было не в моих правах. Я могу только поговорить с тобой об этом. Спросить, почему именно это увлечение? Почему не компьютерные игры, например? — Шутишь? — Не в курсе, чем сейчас занимаются люди твоего возраста. Они зашли в кабину лифта. — Самоуничтожением и бичеванием, — сказал Сиэль, прислоняясь к стенке плечом. — А ты значит нет? — Себастьян повторил его позу. — Я тянусь к жизни, ведь только там, — парень показал пальцем вверх. — Чувствуешь тягу к новому дню. — Да уж, — мужчина усмехнулся. — Видимо, других вещей, которые бы делали то же самое, для тебя не существует. — Не вещи, — Сиэль покачал головой. — Человек. Себастьян прикрыл глаза и улыбнулся еще шире. — Знаешь, комбо — твое присутствие и опасность высоты — лучший наркотик, который я готов принимать снова и снова, не боясь, что однажды он меня убьет, — сказал Сиэль, потянувшись к мужчине. — Не отгоняй мысль о том, что всякое может случится, — сказал Себастьян, запуская пальцы в мягкие волосы парня и прижимая его голову к груди. — Я всего лишь человек, не полагайся на меня слишком сильно. — Я полагаюсь на тебя ровно столько, сколько ты позволяешь. Сиэль практически никогда ничего не просил у Себастьяна. Мужчина либо сам каким-то волшебным образом узнавал, что нужно юноше, и делал это, либо Фантомхайв добивался этого сам. Он не был слабым, и единственное, в чем Сиэль по-настоящему нуждался — это уважение. Уважение его личности, его жизни, его сущности. Видя и чувствуя это, Сиэль отдавал то же самое человеку вдвойне. Себастьян тоже не был идеальным, и юноша принимал это, не смея говорить ничего против. Если что-то не нравится, двери на выход из чужой жизни никто не запирал. Так было у Себастьяна, так было и у Сиэля. И самое лучшее во всем этом было то, что ни тому, ни другому на эти двери даже смотреть не хотелось. Когда любовь строится на фоне свободы, рождается настоящая красота.