Д-5, андорианская космическая станция

      Рой голубоватых искр с легким звоном влился в рубку, и через несколько секунд там материализовались трое: землянин с маленькой андорианкой, спящей у него на руках, и андорианец. Аэнарка в парадном лейтенантском мундире отдала честь и бодро затараторила:       – Господа адмиралы, добро пожаловать на космическую станцию Д-5! Еще ни один офицер столь высокого ранга не бывал здесь, и ваш визит – особенная честь для нас...       – Равно как и ваше внимание – для нас, – ответил землянин и неловко улыбнулся. – Послушайте, неужели мне придется говорить вам «вольно»?       На смену сосредоточенной гримаске пришла улыбка, и Джамель сразу стала выглядеть куда естественнее. Она подошла, но вместо рукопожатия вдруг крепко обняла Арчера за свободное плечо, а затем обернулась и жестом подозвала стоявшую поодаль андорианку:       – Позвольте представить: Терида, моя жена. Земляне же обычно называют андориан по второму имени, так? Дорогая, это Джонатан Арчер...       – «Мистера Арчера» вполне достаточно, – немедленно добавил Арчер. – Пожалуйста, никаких «адмиралов».       – Поверьте, я бы и не подумала называть вас адмиралом, – заверила его андорианка. Она была едва ли не выше его ростом и смотрела ему прямо в глаза. – Я не член Звездного флота.       Она скептически глянула на подозрительно тихого Шрана, кивнула («Давно не виделись, Тай’Лек»), дождалась ответного кивка и отошла обратно.       – Теперь ваша очередь представлять, – Джамель слегка наклонила голову и, видимо, своими способами изучала девочку на руках Арчера.       – Это наша дочь, – сказал он просто. – Ее зовут Джемма, но вообще-то она ужасно хотела представиться сама.       – Хорошо, я подожду. Я так понимаю, она андорианка, а не... не ваша общая? Чудесный ребенок, – Джамель провела кончиками пальцев по щеке девочки и осторожно взяла ее на руки. – Можно положить ее досыпать в комнате Таллы. Дочь в любом случае занята во второй лаборатории.       – Талла тоже с вами? – Шран впервые подал голос.       В каюте повисла тишина. Джамель, будто только сейчас заметив его присутствие, очень медленно повернулась, и на ее лице отобразилось мучительное внимание.       – Здравствуй, – ее голос был угрожающе вежливым. Шран дернул антеннами и – Арчер не поверил своим глазам – опустил взгляд:       – Привет.       – Что-то давно мы не встречались, не правда ли?       – Джамель, – осторожно сказал Джонатан. Аэнарка снова повернула голову к нему, и ее болезненное выражение лица чуть смягчилось. – Именно поэтому я спрашивал, примете ли вы нас. Если мы все-таки не такие уж желанные гости, я пойму.       Она отшатнулась и крепко закусила губы, но ничего не сказала и все так же нежно прижимала к себе маленькую дочь гостей. Терида шагнула к жене, приобняла ее, защищая от всего мира, и тихо сказала:       – Давай сначала в самом деле покажем станцию, если ты в состоянии, а ссориться будем потом.       Джамель вздохнула, и ее антенны чуть приподнялись:       – Я в порядке. Проводи их, пожалуйста, в обзорную, а я пока уложу малышку.       Она вышла, не обернувшись.       Не то Териду было труднее удивить, не то возможность смотреть на Шрана буквально сверху вниз помогала ей сдерживать эмоции, но после того, как все трое покинули «место спуска», она и словом не упомянула об оказанном андорианцу холодном приеме (равно как и не удосужилась объяснить причины этого) и казалась совершенно довольной тем, что он молчал и старался держаться от нее подальше.       Они направились вглубь станции и будто бы наверх, и постепенно неловкие вопросы Арчера дали начало нормальной непринужденной беседе: хозяйка одинаково вежливо поясняла, что на пандусах вместо лестниц настояла Джамель из-за своего восприятия, и рассказывала об особенностях оснастки Д-5 – «выдавала секреты». Неудивительно, что все здесь казалось необычным ветерану Звездного флота, – так оно и было, потому что ничем похожим не располагала ни одна научная команда Федерации:       – ...Джамель всегда была по научной части, и никто не думал, что она способна «просто» взять свой дипломный проект, прийти в андорианское командование и выбить из них все до последнего микроскопа. Она говорит, что ей было нечего терять, но вряд ли это был ее единственный аргумент. Все-таки исследовать похожие именно на Андорию небесные тела – задача специфическая, и чтобы построить для этого станцию...       У Арчера пискнул коммуникатор:       – Сэр, стыковка выполнена успешно, ждем сигнала к отправлению.       – Подождите минутку! – Арчер вопросительно посмотрел на Териду. Она усмехнулась:       – Пусть подождут ровно минуту. Здесь замечательный вид.       Она довела гостей до конца коридора и широким жестом предложила им пройти... по-видимому, в стену. Оба из вежливости подошли – мало ли какая автоматика может быть на уникальной станции? – но ничего не произошло. Кнопок на стене не наблюдалось, только странное углубление сбоку. У предыдущего помещения дверей вообще не было, и гадать можно было долго...       Пробормотав на андорианском что-то наподобие «какие мы нежные», Терида вложила пальцы в углубление и слегка подтолкнула «стену» в сторону. Дверь-купе отъехала, и на всех троих мягко рухнуло небо: необъятный космос простирался над прозрачным куполом, и треть обзора закрывала белая с синими прожилками планета, больше похожая на Андор, чем на Андорию.       – Ну как? – хотя, судя по довольному виду андорианки, ответ ей не требовался. – У вас на кораблях, конечно, есть иллюминаторы, но эффект все-таки не тот. Голова, например, не кружится – да, Тай’Лек?       Шран лишь кивнул, не отрывая зачарованного взгляда от планеты перед ним. Арчер только сейчас заметил, как он придерживается кончиками пальцев за стену. Терида колюче усмехнулась, глядя на него, но голос ее был обычным:       – Нам редко попадаются такие красавицы. Здесь идеальные условия, я бы сама здесь жила. Может, лет через пятьдесят и буду, если кто-нибудь пошевелится ее колонизировать...       – Адмирал, – коммуникатор снова ожил, – минута истекла. Будут приказы?       – Здесь тоже все готово, – громко сказала андорианка.       – В таком случае, вперед, – подытожил Арчер.       Пол слегка вздрогнул, «небо» накренилось градусов на шестьдесят, а потом звезды мягко смазались в радужную дымку: корабль вместе с «прицепом» перешел на варп-скорость.       – Кстати, почему нас уже готовы охранять подобным образом? Мы не возражаем, но обычно этот камушек транспортируют грузовые корабли или какие-нибудь вольные пионеры, а вовсе не звездолеты последней модели... Да, бывало пару раз и такое – но чтобы с адмиралами на борту?       – Мы специально все это устроили, – признался Джонатан. – Но я вообще удивляюсь, почему вас надо транспортировать. У нас Зефрам Кокрейн изобрел варп-двигатель, чтобы исследовать неизвестные новые миры, а вы все еще делаете это на импульсной тяге?       Терида расхохоталась:       – Именно! На стоимость одного небольшого варп-двигателя можно купить десять таких станций с потрохами и всем персоналом, так что одной из лучших идей Джамели было отказаться от него и... – она замолчала и чуть повернула голову. – Tai’zh’anee, ты же знаешь, что я тебя слышу.       Джамель, видимо, пыталась тихо подкрасться к ним по коридору, но после ласковой фразы подошла обычным шагом – ничуть не более громким. Она обняла жену со спины, положила голову ей на плечо и внимательно повела антеннами:       – Никогда не устану от больших скоростей. Это примерно четвертое искривление, так?       – Три целых, семь десятых, – кивнул Арчер.       – Не спрашивайте меня, откуда я это знаю, ладно?.. Все-таки на своем ходу было бы неплохо, но дело не только в деньгах. В спокойных областях космоса со слабым звездным ветром варп-след может оставаться распознаваемым до пяти земных суток. Скромная исследовательская команда просто не может позволить себе так громко заявлять о своем присутствии, а если нас везет другой корабль, то след уводит за ним, и место выглядит куда менее подозрительно. Здесь смотреть больше нечего, – она мягко потянула Териду и Арчера обратно в коридор, – эту звездную кашу вы и у себя каждый день видите в иллюминаторы. Пошли в первую.       Следом за Джамелью они прошли через еще одну хитрую дверь – на этот раз распашную, с поворачивающейся пружинной ручкой, с ума сойти можно, – которая привела их в небольшую лабораторию. Джонатану пришло в голову, что это место выглядит не слишком современно, и после небольшого рассказа о регистрации метеоритных потоков и анализе звездных ветров Шран по-своему с ним согласился:       – Главное – потом не напоминать адмиралтейству, что вам пришлось открывать все это с помощью музейной техники! Конечно, для походных условий и это здорово...       – В походных условиях здорово все, что дополняет ощущения твоих собственных антенн, – фыркнула Джамель, – будь то локаторы пенсионного возраста – или чужие глаза, хотя это еще кто кого дополняет... Что ж, может быть, в вулканографической тебе будет интереснее? Да и вам, Джонатан. Про метеориты вы наверняка и сами все знаете, а про вулканы? Жизнь на «ледяных» планетах и лунах вроде Андории полностью зависит от внутренних источников тепла, поэтому составить их карту для нового изучаемого места – все равно что выучить азбуку. Например, уже на этом этапе можно понять, будет ли предполагаемая колония «андорианской» или «аэнарской».       – А в чем разница?       – Температура, максимальный объем подледных пещер, толщина потолка, возможная площадь поселения... И это не просто физические характеристики – они напрямую влияют на культуру. Я не знаю, соберется ли Аэнар создавать собственные колонии, но если да, то совместно с андорианцами они жить не будут.       В вулканографической действительно было интереснее: по пульту в центре средних размеров зала барабанила единственная жительница станции, которую Арчер сегодня еще не видел. Сложная аэнарская прическа, в которой одна прядь могла значить целую фразу, была нечитаема для землянина, а с их первой и последней встречи прошло два десятка лет, но не узнать ее было нельзя...       – Мама, кто в моей каюте? – не оборачиваясь, произнесла девушка на андорианском.       – Дорогая, в присутствии представителей других рас следует говорить так, чтобы тебя понимали все присутствующие, – спокойно напомнила Терида. Арчер хотел было заверить, что у него не все так плохо с инопланетными языками, но Талла фыркнула, не дав ему времени и рта открыть:       – Я ведь спрашиваю не представителей других рас? – впрочем, она действительно перешла на стандарт. И волей-неволей все же обратила внимание на гостей: ее антенны вдруг встали дыбом, она медленно повернула голову и поднялась со стула. А потом бросилась на шею Шрану.        Тот хотел было спросить, чем она занимается на станции или хотя бы почему не открывает глаза, но у него в горле встал какой-то подозрительный ком, и, пытаясь продышаться, он мог только приобнять дочь в надежде, что она не обидится на молчание.       Талла и не думала обижаться. С неандорианской нежностью погладив Шрана по голове и будто не зная, куда себя девать, она повертела головой и вдруг спросила в сторону Арчера:       – А вы розовокожий, да?       – Талла, он адмирал, – быстро прошептала Джамель с упреком в голосе, но уголки ее губ заплясали.       – Адмирал Розовокожий? – просияла девушка.       – Это вообще не имя, – лениво предположила Терида, не спеша, впрочем, поправлять дочь. Землянину вдруг очень захотелось наплевать на титулы и прочую официальщину, что он и сделал:       – Джонатан Арчер, к вашим услугам. За «розовокожего» тоже сойду, хоть это и правда не имя. Вообще-то мы уже знакомы...       Она не дала ему договорить:       – Ну конечно! Я помню, как вы меня спасали! – и, отпустив Шрана, она, будто по примеру Джамели, начала тискать Арчера. – Минуточку... Пап, ничего не хочешь мне сказать?       – Почему я? – Шран сделал невинное лицо.       – А кто говорил мне «скажи ему: "спасибо, розовокожий", это будет вежливо»?       – Впечатляет, – не удержалась Джамель. – Особенно в качестве первого и последнего урока, который ты дал ребенку.       – Думаю, в детстве я слишком часто называл вулканцев «ушастиками», и теперь это мне возвращается, – судя по тону, Джонатан решительно не возражал против подобных обращений.       – Как-как вы называли ушастиков? – Терида оживилась.       – Вулканами, мам, – за компанию съехидничала Талла и повернулась к Джамели. – Ну, так кто в моей каюте?       – Твоя сестра, – Шран наконец-то улыбнулся.       – Зная, как зовут твою первую дочь, я наверняка могу продиктовать тебе имя второй по буквам, – девушка тихо рассмеялась. – Пойду суну к ней нос, вы не против?       – Смена окончена, мичманка, – почти серьезно сказала Джамель. – Позволяю покинуть пост.       Талла улыбнулась ей и чуть ли не вприпрыжку поскакала на выход. На протяжении всего разговора она так и не открыла глаз, но это ей совсем не мешало.       – Мичманка? – переспросил Арчер. – Вы же не сами ее повысили?       – Нет, конечно. Несколько лет назад нас подобрал корабль капитанки Хернандес – где-то в Кассиопее, совсем неподалеку от Земли, – и она была так добра, что дала Талле звание. Мы же не находимся ни под чьим прямым командованием, так что капитанка имела на это полное право.       – Надо будет сказать Эрике спасибо, – довольно проворчал Шран, покосившись на мужа. Джамель навострила было антенны, но прислушалась и только пожала плечиком:       – Я даже не удивлена, что вы ее знаете.       – Федерация – одна большая деревня, – Джонатан развел руками.       – Джамель, ты ближе к панели – скажи, пожалуйста, сколько сейчас времени, – Терида уже давно раззевалась, хоть и старалась это скрыть.       – Я тебе и без панели скажу, что много... Для вас, – она повернула голову к гостям, – это может быть не очень значимо, потому что вы живете по другому календарю, но мы стараемся соблюдать сутки планеты, которую исследуем, и сейчас у нас уже довольно поздний вечер. Одну минуту... – она как-то очень плавно повела антеннами и недоуменно нахмурилась. – Талла услышала мою мысль и теперь интересуется, нельзя ли заставить вас остаться тут, потому что нехорошо выгонять гостей после того, как вы едва увиделись.       Шран с Арчером переглянулись, но возражений особо не нашли:       – Если вас не затруднит...       – А вот и не затруднит, – Терида с готовностью потерла руки. – Всего-то дел – достать спальные мешки из челнока и обесточить, например, навигационную. Она все равно не нужна до прибытия, а вы там будете дверь в дверь с девочками. Сможешь потом хвастаться, что ночевал в музее и в походных условиях, – поддразнила она Шрана.       Экскурсия была успешно забыта.              * * *              Заснуть, несмотря на ранний по земным меркам час и непривычную обстановку, удалось легко: убаюкивающую тишину нарушал только доносившийся легким эхом гул двигателя, даже вполовину не такой громкий, как на самом корабле, а единственным источником света было небольшое окошко, полное радужной звездной дымки. Проснуться тоже было нетрудно: маленькая андорианка, которая сначала пытается раздернуть молнии на твоем спальном мешке, а потом начинает по тебе ползать, кому угодно послужит убедительным будильником. Арчер высунул руку и попытался поймать Джемму, но не очень случайно промахнулся. Дочка рассмеялась и полезла прятаться в спальник Шрана – пустой.       – Папа, папа на кухне с той зеленой тетей! – доложила она изнутри. – Она правда моя сестра?       – Почему бы и нет? Кстати, можешь сбегать к ним и сказать, что я сейчас приду.       Джемма мигом выбарахталась из мешка и утопала, но заявилась обратно, едва Джонатан успел одеться:       – Ты же не знаешь, куда идти!       – В таком случае, прокладывай курс, – улыбнулся он, – а я лечу следом на шестом варпе.       – А я на седьмом!! Ты меня не догонишь!       – Ууу... – он раскинул руки и постарался изобразить звук двигателя. Девочка радостно взвизгнула и выбежала наружу.       Корабли на седьмом варпе очень редко останавливаются, чтобы вернуться, заглянуть за угол и убедиться, что их не потеряли, но Арчер решил, что расскажет об этом дочери как-нибудь в другой раз.       Талла сидела на кухонном столе, болтала ногами и смотрела через плечо Шрану, который растирал в миске что-то вроде кусочков сушеных овощей. Иногда она говорила ему что-то на андорианском, но продукты и их названия были довольно смутно знакомы Арчеру – время от времени уделять внимание инопланетной кухне еще не значило понимать состав блюд, – и он решил просто понаблюдать.       По-видимому, три четверти аэнарской крови ничуть не делали Таллу слабее обычных андорианок, потому что, когда Джемма тоже полезла на стол, она легко, будто котенка, подхватила девочку на руки и усадила к себе на колени, а потом принялась объяснять что-то про еду. Помогать Шрану, видимо, ни одна из них не собиралась.       На кухню зашла Джамель в обычном звезднофлотском комбинезоне, пощупала воздух антеннами и немедленно вышла обратно. Никто ничего не понял, пока она не зашла снова, все еще посмеиваясь, и не прокомментировала:       – Уж не буду сравнивать твою готовку с электрическими сияниями на Денебе-7, но, поверь, я умею ценить редкости!       Она открыла шкаф в углу и принялась шуршать какими-то пакетами. Так и хотелось сказать, что она собиралась заваривать чай, но мятые фиолетовые листья, по одному на кружку, просто обязаны были называться как-то иначе.       Пришедшая следом за Джамелью Терида с порога заявила:       – Хорошо время от времени перебираться на новое место. Поспать можно подольше...       Шран не дал ей отобрать свою миску и продолжил что-то туда яростно сыпать из полупрозрачной баночки. Андорианка пожала плечами, согнала со стола «юное поколение» и принялась раздавать кружки.       В кипятке из репликатора листья расправлялись и начинали медленно истекать чернильным солоновато-острым соком, но запивать этим почти сухую смесь андорианских орешков и корешков было идеально.       – У меня ощущение, что после такого завтрака и обед не нужен, – признался Арчер. Его порция закончилась до странного быстро, но в самом деле была очень сытной. – Можно спросить, сколько раз в день вы едите?       – Один раз и едим, – кивнула Талла. – Это если на станции. Когда спускаемся на планету и разбиваем лагерь, то два раза, потому что там гораздо холоднее и нужно греться. Еще иногда надо пить, но это за прием пищи не считается.       – Кстати, откуда вы берете воду? – спросил землянин: здешний репликатор, на его взгляд, выглядел довольно слабеньким.       Кажется, он сказал что-то невероятно смешное с андорианской точки зрения, потому что расхохоталась даже Джемма, но в чем было дело – он искренне не понял. Джамель согнулась пополам, уткнувшись лицом в колени, и смогла только всхлипнуть:       – Объясни ты. Я не могу...       – Адмирал, – Терида попыталась сделать серьезное лицо и немедленно снова фыркнула. – Если мы... уф... изучаем ледяные планеты и время от времени на них спускаемся... – она вытерла глаза и глубоко вдохнула. – То откуда мы, по-вашему, берем воду?       – Полдня полетаешь на челноке туда-сюда – месячный запас готов, – Талла кусала губы, чтобы не рассмеяться снова.       – Я тоже хочу полетать на челноке, – немедленно заявила Джемма.       – Полетаешь еще, – Шран приобнял ее и погладил по голове. – Подожди, ты чего такая лохматая? Ну-ка, где твоя расческа?       – В сумке!       – А сумка?       Девочка недоуменно заморгала. Талла усмехнулась:       – А сумка, наверное, у меня в каюте. Пап, не беспокойся, я сама ее причешу. Хорошо? – ее антенны повернулись к сестре. Та агакнула и взяла ее за руку, чтобы слезть со стула.       – Можно мне такую же косичку? – донеслось уже из коридора.       – Можно, можно...       Терида забрала их чашки, Джонатан взялся помогать ей с пустой посудой, и некоторое время они загружали не то посудомоечный шкаф, не то какой-то еще очищающий прибор. Обычная корабельная кухня вполне могла реплицировать посуду, а затем снова разбирать ее на атомы за ненадобностью, но все это требовало куда больше энергии, чем здешний репликатор. За их спинами Джамель со Шраном, казалось, просто беседовали, но затем аэнарка перешла на андорианский и постепенно повышала голос:       – Вести дела черт знает с кем было невероятно глупо с твоей стороны, но я молчала. Молчала бы и дальше – нас с Таллой, может быть, уже давно бы убили, но стоило мне открыть рот, и ты улетел на Землю на следующий день после развода! Вступил в объединенный Звездный флот, продолжил геройствовать в космосе... Меня еще на Андории поздравили с твоим повышением до капитана, я это очень хорошо запомнила. Но, может быть, мой отказ и дальше быть твоей женой не означал, что мне не нужен «друг и брат», которым ты обещал мне быть, – тебе это не приходило в голову?       Терида наклонилась к Арчеру и тихонько сказала:       – Не каждый день видишь, как лейтенантка чихвостит адмирала, а?       – Ч-чего? – он чуть не подпрыгнул от ее слов.       – Того, – прошипела она. – Пошли отсюда, говорю, нечего уши развешивать.       Джамель дернула антеннами, когда они закрыли за собой дверь, и набрала в грудь побольше воздуху:       – Знаешь, как я поступила в Академию?       Шран уставился в пол и помотал головой – молча, но она все равно поняла и горько усмехнулась:       – Я тоже не знаю. Я не помню ничего с переезда и до первых экзаменов, и мне до сих пор страшно спросить у Таллы, как я себя вела и на что была похожа. Когда я оказалась второй из лучших в выпуске, у меня даже брали интервью – спрашивали, как я все успевала. Может быть, у всех аэнарцев такая память? Не отвечать же было, что после десятилетней программы, пройденной за два года, мне уже было все равно?       Она усилием воли взяла себя в руки и продолжила тише, но не менее резко:       – Зато Талле было не все равно. Те три года мы не жили, а выживали вместе, и ей было плохо уже из-за того, что Шенар и Вишри никак не могли с нами общаться. А потом оказалось, что я не могу вернуться – Аэнар никого не в состоянии защитить от таинственного исчезновения, мне ли не знать! Как ты думаешь, каково ей было со мной одной? Или ты провел на Земле слишком много времени, чтобы помнить, что андорианскому ребенку нужен не один родитель?       – Джамель, – он наконец-то поднял глаза, гадая, чувствует ли она его взгляд. – Ты знаешь, что ты права. Если позволишь, я только поделюсь в ответ одной историей... Не волнуйся, она почти не обо мне.       На этот раз в ответ промолчала сама аэнарка, но, глядя на то, как ее антенны чутко ощупывают воздух, Шран решился начать:       – Представь себе андорианскую семью. Все четверо были офицерами Гвардии и довольно быстро вступили в Звездный флот. И их дочь, единственный ребенок, все время была с ними, будь то корабль или планета. Потом им, как отдельной команде, дали челнок и задание вроде твоего – исследовать на жизнепригодность кольца Ренеи-13. И я уж не знаю, что случилось, но в бортовом журнале значится полученным приказ отправиться на Ренею-30...       Джамель сглотнула и тихо сказала:       – Можешь не продолжать.       – Могу разве что не рассказывать, что именно с ними стало... После первой вспышки они послали сигнал бедствия, перевели жизнеобеспечение на детскую капсулу, и это все, что они успели. Ближайший корабль летел к ним сутки, от челнока мало что осталось к их прилету... Мы два месяца возвращались на Землю с этим металлоломом. Джамель, – он буквально сверлил ее взглядом, – я был на этом ближайшем корабле – единственный андорианец на борту. С первой же минуты она была под моей ответственностью, только я мог за ней ухаживать – остальные бы ее угробили! Я и ухаживал. Долго, потому что оправлялась она медленно. Мы с ней почти срослись... А с Арчером у меня что-то началось года через полтора, до этого я думал, что так и буду воспитывать ее один, – он вздохнул. – Так что тебе решать, но, может быть, теперь я тебя понимаю.       – Ты даже теперь сравниваешь полтора года с восемью, – ответила она устало. – Пойдем к остальным, не то я взорвусь.        «Остальные» сидели в каюте Таллы. Терида тихо разговаривала с Джеммой, пока Талла заплетала девочке волосы по-аэнарски, а Арчер просто подпирал стенку и смотрел в иллюминатор.       – Мне только что рассказали, как строится наша семья, – вздохнула Джамель, едва зайдя. – Знакомиться по-нормальному нельзя: надо обязательно влипнуть в неприятности и чтобы тебя спасли. Правило работает для любого пола, возраста... – она повернула лицо к Арчеру. – И даже, как я могу предположить, выходит за рамки вида.       – Мам, – позвала Талла, – напомни, как выкладывать возраст до семи?       – Кыш, – Джамель шутливо хлопнула ее по плечу и сама присела на корточки рядом с Джеммой. Придерживая свободные пряди одной рукой, другой она провела по волосам девочки и фыркнула. – Дорогая моя, ты точно поняла, что сплела первым?       – Да, – гордо ответила девушка, плюхнувшись на свой спальник.       – Что там? – неловко улыбнулся Арчер. Джамель пощупала хитро свернутую косичку еще раз, прежде чем ответить:       – Там кошмарно древний узел, который означает, что перед вами дочь воина. Кто тут воин, интересно бы знать?.. Хотя нет, лучше не говори. Сколько тебе лет, сокровище? – проворковала она.       – Земных – шесть с половиной, – пискнула Джемма. – Вы потом расскажете, что значит все остальное?       – Конечно. Только я сначала доплету...       Шран улыбнулся было, глядя на них, но затем перевел глаза на свою старшую дочь и мигом посерьёзнел:       – Скажи мне наконец, что у тебя с глазами, – тихо и тревожно спросил он, присаживаясь рядом.       – Ну, – беззаботно ответила та, – возможно, у нас пару лет назад разгерметизировался челнок... Я справилась, ты не подумай, даже кислородный баллон доставать не пришлось. Но после того, как давление резко упало и снова поднялось до нормального, сетчатка на обоих глазах отслоилась полностью, разве что ручкой на прощание не помахала. А наш меднабор на сложные мелкие операции не рассчитан.       – Вокруг полно кораблей, вы могли послать сигнал с просьбой о помощи!       – Вокруг их вообще не было, – голос Таллы тоже стал серьезным. – На третий приоритет никто не откликался два месяца, я даже начала привыкать. Потом явились какие-то, вообще не из Федерации, пришлось еще и просить их перевезти нас на новое место. У них было на нас довольно мало времени, и большую его часть они были уверены, что я вулканка. И нет, их не смущало, что у вулканцев не бывает антеннов...       – Антенн, – поморщился Шран.       – Ну антенн, какая разница? Теперь я, конечно, много чего знаю о вулканских глазах – представляешь, у них двойные веки! – но мне от этого ни горячо ни холодно.       – Но...       – Не но! – отрезала девушка. – У меня всегда было слабое зрение, и я могу только сказать спасибо, что оно вообще было. Зато теперь я просто аэнарка, понимаешь? И в Аэнаре кто угодно посчитает, что со мной все в полном порядке. Потом, ты же сам служил в космосе, – она успокаивающе погладила его по плечу. – Я думала, там все привыкают к мысли, что могут умереть завтра же. А если руки-ноги на месте и антенны целы...       – В космосе никогда не перестаешь бояться за тех, кого любишь, – он поймал ее ладонь. – Даже если с ними что-то случается, их никогда не отпускаешь.       – Поэтому они и называются тенями.       – Кто? – тихо спросил Джонатан, чувствуя, как мурашки бегут по спине. Не то что он боялся привидений, но... В космосе всякое встречается.       – Те, кого ты любишь настолько, что не можешь отпустить, – повторила Талла чуть громче, – и все время держишь рядом, потому что помнишь о них. Только их не попросишь поработать вместо тебя – а с другой стороны, тогда бы их пришлось кормить, наверное? Две здесь точно есть: дядя и та женщина, в честь которой назвали меня. До сих пор не знаю, как я сама должна называть ее...       – Откуда ты про нее знаешь? – севшим голосом сказал Шран. Антенны Таллы воинственно вздыбились:       – Оттуда, что ты смотришь на меня и видишь ее, а чувствовать твои мысли я еще не разучилась... Если вам настолько интересно, – она подняла лицо к Арчеру, хотя он не сказал ни слова, – я действительно могу сказать вам про ваших теней.       – Я не против, – откликнулся тот. – Хотелось бы узнать, правильно ли я понял идею.       Талла внимательно нахмурила брови, и ее антенны сначала зашевелились очень осторожно, а потом резко поникли:       – Что? – ахнула она. – Он погиб... из-за меня? Я не знала...       Губы девушки задрожали. Арчер присел и погладил ее:       – Если бы вы были знакомы, думаю, ты сказала бы, что у него были свои тени. Он в каком-то смысле защищал и их.       – Но они сами должны защищать! – всхлипнула она. – Они любят тебя и ты любишь их, в том и смысл... Но он не ваша тень. Вы сейчас подумали про своего отца, – добавила она, слегка успокаиваясь, – он больше похож. Они не появляются просто так, даже хорошие друзья редко ими становятся. Обычно нужна семейная связь. Джемма поделилась со мной мыслями, и я теперь чувствую тех четверых рядом с ней.       Джонатан встревоженно посмотрел на дочь – насколько он знал, ей до сих пор было больно говорить о родителях, – но та безмятежно кивнула в ответ, а потом повернулась к женщинам:       – У меня сейчас нет мам. Вы будете две моих мамы?       – Разве мы можем сказать «нет»? – Терида неожиданно широко улыбнулась.       Джамель обняла девочку, будто хрупкую куклу, и погладила по косам, но все равно съехидничала:       – Явился на денек – а у меня уже второй ребенок? Талантливо...       – В таком случае, вы мой второй отец, – заговорщически шепнула Талла Арчеру. – И, как сказала мама, имеете полное право им быть, раз когда-то вытаскивали меня из неприятностей... – она повысила голос. – А в целом наши внутрисемейные отношения отдают ксенофилией. Кто синий, кто белый, кто розовый, кто зеленый: даже не знаю, за кого мне нужно выйти, чтобы поддержать традицию! А может, и знаю. Помню, на одном вулканском корабле – я грохнула челнок как раз после того, как они нас переправляли, – была наполовину вулканка, наполовину... кто-то на «б», сейчас не вспомню. Ее можно нарисовать, наверное, только углем на желтой бумаге: черные волосы, острые бровки, глаза – сплошной зрачок. И в телепатии она бы уделала любого чистокровного вулканца...       – Смысл в том, чтобы прожить с ней всю жизнь, не открывая рта? – осведомился Шран.       – Дорогая, – почти одновременно с ним выпалила Терида, – мы, конечно, не откажемся от тебя, если ты выберешь кого-то с Вулкана, но, может, лучше все-таки не надо?       – Я для них недостаточно зеленая? – Талла подняла брови.       Джамель лукаво улыбнулась:       – Ну почему же не надо? Может, при близком контакте они не так уж плохи. Тай’Лек вот с розово... извините, Джонатан, с землянином как познакомился, так и не расстается, а зная его характер, в жизни не подумаешь, что он не такое способен. Зря меня выгнали с той лекции, – вдруг добавила она.       Ответом ей было недоуменное молчание. Женщина улыбнулась еще шире:       – Лекция. В Академии. Про первый контакт Земли и Андории. Если в одной фразе звучит «Тай’Лек Шран» и «поначалу стороны не были настроены дружелюбно»... В общем, мне пришлось выйти в добровольно-принудительном порядке, чтобы не умереть со смеху прямо в аудитории.       – А в чем состоял первый контакт Земли и Андории? – Терида подперла щеку рукой и приготовилась слушать, всем своим видом показывая, что заинтересуется какими угодно академическими байками, лишь бы их рассказывала Джамель. Но та только кивнула на Шрана с Арчером. Они скромно просветили ее:       – В мордобое.       – Внутри вулканского монастыря.       – Уважаю, – важно кивнула андорианка. – Кто участвовал?       – Мы, – вместе ответили мужчины.       – Еще больше уважаю. Совершенно нормальный андорианский ритуал ухаживания, кстати.        – Мне уже всем посольством это напомнили, спасибо, – огрызнулся Шран и так залился краской, что стали видны бледные веснушки на скулах. – Вы-то как познакомились? Я думал, Джамель на парсек к гвардейцам не приближается...       – Так оно и было, – заверила его Терида, топорща антенны. – Но начнем с того, что в аляскинском лагере для этого нужно на парсек не приближаться к жилым корпусам. Да и когда она вытаскивала меня из-под лавины, то тоже не очень спрашивала, как поживает моя военная карьера.       – Лавины? Это когда туда челнок рухнул? – андорианец присвистнул. – Вот уж действительно «сначала надо влипнуть»...       – А ты что думал? – неожиданно для самого себя встрял Джонатан. – Дети – еще не вся семья. Чтобы по вашему обычаю соединить четырех взрослых с разными характерами и взглядами на жизнь, нужно как минимум взаимоуважение...       – Давай, расскажи мне про уважение, – проворчал Шран. – Мне в свое время досталось от Вишри за то, что я андорианец и аэнарских законов якобы не понимаю.       – А если влипать в одни и те же неприятности, – продолжил землянин, – то сразу понятно, что у вас что-то общее.       – Я готова уважать тебя уже за эту фразу, розовокожий, – ухмыльнулась Терида.       – Приятно это слышать, – совершенно серьезно отозвался он. – Надеюсь, это будет не последний повод меня... нас уважать. Отплатить за гостеприимство более чем в наших силах, и если вам что-то нужно...       – Предложение стрясти с адмирала плату за гостеприимство напоминает сказку про добрую фею-крестную, – будь это не Джамель, такой тон можно было бы назвать язвительным. – Сейчас нам ничего не нужно. Но на будущее вы, например, могли бы подсказать нам, где остановиться, если нас какими-нибудь космическими ветрами занесет на Землю.       – Вы прилетите к нам в гости? – Джемма округлила глаза.       – Обязательно, – кивнула аэнарка. – Талле скоро поступать, так что нам надо будет звать к себе выпускниц – без научницы здесь как без рук, а стажировка на станции ничем не хуже корабельной. В общем, у нас будет много дел в Сан-Франциско, и тебя мы тоже обязательно навестим.       – Наш дом – твой дом, – повторил Шран андорианскую формулу. Джамель только фыркнула:       – Уж это ты мне точно должен!       – Талла, – осторожно начал Арчер, – раз ты собираешься какое-то время жить на Земле, можно поговорить с тамошними докторами по поводу твоих глаз. Я уверен, что Межвидовой медицинский обмен может помочь даже в таком редком случае.       – А куда ты поступаешь, кстати? – перебил его муж.       – Угадай с трех раз, – обиделась девушка. – Я уже все мамины учебники вызубрила и даже звание получила!       – У тебя военная семья или как? – Терида помахала у него перед носом. – Не думаю, что ты бы сомневался, пойдет ли она в Гвардию... если бы эта Гвардия еще была на свете!       Шран немедленно взвился, и они с большим удовольствием заспорили об изменениях, которые произошли с их флотом после вступления Андории в Федерацию. Талла старательно отвернула от них антенны и предпочла спросить, сильно ли изменилось общежитие за те годы, что ее не было на Земле. Джонатан вместо ответа, которого у него и не было, по примеру Шрана предложил ей их кров, «тем более что от нас идти быстрее», чем привел обеих дочерей в буйный восторг.       И для всех, осознавали они это или только чувствовали, совершенно не рассчитанная на шестерых десятиметровая каюта сейчас была уютнейшим местом во Вселенной.       Рано или поздно с корабля доложат о скором прибытии, затем станция отстыкуется, и на ней снова начнется рабочая рутина. Но сейчас – и это самое важное – у них всех есть время наконец полюбоваться на свою семью.