О благодарности (villain!АУ)

      Большие, круглые глаза насыщенного цвета и пушистые ресницы достались Изуку от матери. Равно как и непослушные жёсткие волосы да чуть вздёрнутый нос. Нежный характер так же следовало записать на счёт Инко, она всегда пыталась показать Мидории доброту людского сердца. Вообще любая мысль о том, что маленький мальчик может стать кем-нибудь похожим на парня из вечерних новостей, пугала женщину до дрожи.       Что Изуку досталось от отца? Может быть рост, может россыпь веснушек. Список с приставкой «наверное» можно продолжать долго, прежде чем наткнёшься на один единственный точный пункт. Имя. Кандзи, из которого его собирали, были странными, совмещались в чудаковатое предложение. Опять же возможно, они значили для Мидории Хисаши что-то особенное. "Далёкая зелёная долина". Некоторый символизм. Стоит поискать в интернете пейзаж и сразу поймешь, что спокойный и взвешенный Изуку как будто соткан из восприятия уходящего в небо изумрудного полотна.       Резко обратное впечатление произведёт быстрый горный ручей. Скачущий по камням, вымывающий породы. Никогда не берущий времени на сон, словом, активный. Резкий и из-за постоянных порывов — холодный. Но таково было значение имени "Изуми".       Сложно иметь что-то против чужих инициалов. Мидория никогда и не питал неприязни к кому-то, только потому, что ему не нравились кандзи (ту часть, в которой Изуку миролюбив вообще ко всем людям, мы опустим). В детском садике он даже одно время общался с бойкой хохочущей девчушкой-горным-ручьем.       Ничего против. До тех пор, пока не узнал, что на фестивале Академии UA Мидории придётся откликаться не иначе чем на «Изуми».       И-зу-ми. Нужно просто прочувствовать это принципиальную разницу на себе, чтобы осуждать вспылившего на сей счёт Мидорию.       А ведь по сравнению с большинством злодеев, Изуку был только подростком. А с этим возрастом ведь так много связано — первая влюблённость, юношеский максимализм, угревая сыпь. Курогири до сих пор припоминает сцены, которые Шигараки устраивал в свои пятнадцать.       Томура драмы в случившемся не видел и, пару раз стукнув костяшкой по двери в комнату новоиспеченного Изуми понял, что ответа ждать придётся долго. Скатившись по стенке на пол, Шигараки вперился взглядом в какую-то слишком яркую, для злодейского убежища картину, и подумал, что её надо снять.       — Ты же не хотел бы, — спустя обычное, для них двоих молчание, начал Томура, — чтобы после нападения на UA твою мать допрашивали в полицейском участке?       На какое-то мгновение, Шигараки послышалась возня за стенкой, но ничего криминального не произошло. Дверь с тихим щелчком отворилась, являя миру достаточно отходчивого Изуку. Как и всегда воодушевлённый, он продемонстрировал Томуре чёрную обложку на тетради с записями. Шигараки придирчиво осмотрел обновку и кивнул.       — Ясно. К ней действительно будет привлечено внимание, и скрыть подпись хорошее решение, — приняв протянутую руку согласился злодей, после чего лукаво улыбнулся. — И-зу-ми, ты такой умный мальчик.       — Вот только давай без этого, — остановил пасом ладонью Мидория, снова взглянув на заполненные для участия в фестивале документы. Первое, что он прочитал, было имя, и пока не забыл, Изуку решил исправить своё главное оружие. Сейчас же, он отчётливо видел и иную фамилию, и дату рождения, и даже вес. — Не то напишу про тебя какую-нибудь гадость, будешь знать.       Томура угрозе не внял и закинув руку на плечо Мидории повёл его вниз.       — Пойдём лучше отнесём твоё заявление в UA.       Курогири чем-то занят на кухне, потому бармену просто оставляют записку на стойке. Перед выходом из убежища, Томура демонстрирует заскучавшему Ному картину взятую со стены и велит сходить выкинуть в мусор.       Изуку с удивлением понимает, что садятся парни в среднестатистическую машину. Прежде, чем он осознаёт, Томура уже выруливает на дорогу. За частую все передвижения осуществлялись через порталы Курогири, потому вот так вот просто ехать в автомобиле было как-то странно. Какая-то не особо популярная инди песня доносилась из радио, привнося в ситуацию удивительную лёгкость.       — Ты не жалеешь, — остановившись на светофоре спрашивает Шигараки. Шумный грузовик с растяжкой Полуночи проезжает по перекрёстку, чуть заглушая музыку и уверенность в голосе. — Что согласился стать злодеем?       Подобного рода вопросы должны наводить на тяжёлые раздумья. Пришлось предать детскую мечту. Но она не делала Изуку сильнее, а лишь приносила ссадины да ушибы. Врачи уныло разводили руками, завидев Инко и её сына на пороге, Шигараки же принял таким, каким Мидория был.       Люди в Лиге имели немного иное восприятие мира, но лишь единицы вступали, чтобы убивать. В основном общение с ними складывалось приятнее, чем знакомство с ребятами из младшей школы. Стоило только предположить, скольких нападок Изуку избежал за годы среднего звена из-за того, что стал «злодеем».       Да и вообще. Пройдет год, другой. Всякие недалёкие дебоширы переведутся и тогда кого прикажете ловить героям? Одна только Академия выпускала сто человек с лицензией каждые двенадцать месяцев, что являлось ужасным перенасыщением рынка. Если наступит мирное время, по-настоящему удивительные люди вроде Всемогущего и Кат-чана не смогут заниматься любимым делом.       Так что у Изуку за всё время, проведённое с Томурой, не возникло мысли, что его выбор стал ошибкой.       — Нет. Совсем нет.