***
НАШИ ДНИ. Ранее утро, на часах девять. По заснеженной тропинке плетется девочка лет пятнадцати, с сумкой через плечо. Если бы глаза этой девочки не были густо подведены сверху и снизу, можно было бы разглядеть синеву под ними, от недосыпа. Она прекрасно осознает, что опаздывает на урок русского языка, и что ей снова влетит от всех, кому не лень, но осознание этого факта не заставляет её двигаться быстрее. С горем пополам девочка всё же добирается до широкого трехэтажного здания, и заходит внутрь. Там её встречает такой же измотанный охранник, который одним только видом даёт понять, как он заколебался, но девочка даже не обращает внимания на него, неспешно приближаясь к ряду скамеек, швыряет на них свою сумку, а сама стаскивает верхнюю одежду. Зайдя в гардероб, она с трудом находит свободный крючок, и кряхтя пробирается между капнами чужих курток. Её длинные волосы случайно попадают в лицо гардеробщице, и та гневно излагает: — Волосы бы хоть свои собрала! — на что девочка даже не оборачиваясь в её сторону ответила. — Сама разберусь, что с ними делать...... По дороге в класс, она натыкается на заместителя директора. У женщины как будто срабатывает датчик распознавания объекта, и она начинает выливать всю свою желчь нашей героине на голову. Но девочка даже не останавливается, тем не менее, её терпение трещит по швам. Подавив глубочайшее желание показать этой женщине средний палец, девушка просто ускоряет шаг. Убедившись, что она отошла достаточно далеко от этой тётки, героиня начинает крыть её трехэтажным матом. Разумеется, делает это в своих мыслях. Так безопасней. Зайдя в класс, школьница даже не спрашивая разрешения, проходит между рядами и садится за свою парту. Учительнице не впервой наблюдать опоздания девятого «А» класса, поэтому ей побоку, почему Аня опоздала. Да, зовут нашу героиню Аня, но обычно к ней обращаются «Новикова!» или «Эй, ты!». Люди делали это не со зла. Просто так повелось, что на фамилию она отзывалась чаще. Аня обладательница активного и весёлого характера, вместе с этим она также имеет пускай не абсолютную, но приемлимую логику. Однако, из-за серьёзных проблем в семье, регулярной бессонницы и разного рода сопутствующих стрессов, сегодня, у неё было скверное настроение. Урок прошел на удивление быстро, Аня решила списать это на опоздание. К пятому уроку Новикова совсем раскисла. А это она списала на очередную бессонную ночь. Также её отягощал тот факт, что совершенно не с кем было поговорить, ибо близких друзей у неё не было. С шестого урока Новикова решила уйти, но её остановил один неоспоримый факт. Если она попытается уйти, на неё обязательно напишут очередную докладную и позвонят родителям. Аня вздохнула, но все же решила остаться, дома её всё равно никто бы не ждал, ибо родители постоянно были заняты и с каждым годом, девочка всё меньше и меньше с ними контактировала, если дело не касалось учёбы.***
Аня плелась по заснеженной тропинке к себе домой. Сегодня, девочка очень устала, и решила сократить маршрут. Поднялась сильная метель, и она шла почти не разбирая дороги. Новикова уже несколько раз прокляла себя за это дурацкое решение. Но делать было нечего. Попытайся она вернуться на ту тропинку, гарантированно заблудилась бы. Пройдя ещё немного, девочка почувствовала как снег под ней проваливается. И последнее, что она увидела — чёрный зев оврага. Аня была на несколько секунд обездвижена, но почти сразу же решилась встать. Когда же школьница подняла глаза, чтоб посмотреть на окружающий её мир, она впала в ступор. Вокруг не было ничего, кроме одного уличного фонаря, который освещал территорию в радиусе метра. Была пустая, старая, поломанная дорога, тёмный лес, и пугающие своей высотой горы. — Что за херня? — непонимающе промычала себе под нос Новикова. Она огляделась вокруг. На дороге не было ни души. Девушка прошла около пятидесяти метров, как вдруг заметила фары приближающейся машины. Это был воронок с надписью «Казплодовощторг». Вид у него был такой, будто он выехал из сороковых прошлого века. Из фургончика выскочили военные в форме тех же годов, и направили на Аню автоматы. — Какие странные менты, — подумала девочка, но на всякий случай подняла руки. Хотя она и пыталась сохранять спокойствие, тело предательски затряслось. К школьнице подошел один из солдат, и стал осматривать её на наличие оружия. Он вытащил из кармана её черной куртки черничный «Бонд» с кнопкой. — Что это такое? — удивленно спросил «мент» осматривая почти полную пачку. Прочитав стандартную надпись «Курение убивает», он понял, что это сигареты. Военный поспешил вернуть девочке её вещь, ибо сам не курил. — С…сигареты — неуверенно промямлила Аня и кривовато улыбнулась. — Что за сигареты такие? — не унимался военный. — Да самые обычные. Чего докопались-то? — язвительно плюнула девятиклассница. Внутри всё кипело от раздражения. Мало того, что она не понимала где находится, и чувство беспомощности приводило её в ярость, так ещё и какие-то странные вояки к ней пристали по пустяку. Мало что ли малолеток в её время курит? — Разберёмся, — бесцеремонно ответили ей «менты», и схватив школьницу под руки, затолкали в грузовую часть воронка. Один из солдатов запер дверь, на случай, если девочка попытается сбежать, и завели машину. Воронок с рёвом пополз в гору. Аню стала настораживать эта ситуация. В голову лезли мысли разной степени извращенности, но школьница надеялась на самый хороший исход. На всякий случай, она решила спрятать во внутреннем кармане куртки свой паспорт и, по велению неведомой силы, туда же затолкала свой учебник по истории России. Голова невыносимо болела, хотелось хоть как-то уйти от этой боли. Она пару раз стучала в дверь, ведущую в салон воронка, и говорила, что ей плохо, но военные даже не отвечали ей. Вот тогда-то Новикова и решила вздремнуть. Растолкали девочку, когда надо было выходить. Она нехотя выкатилась из фургона, и чуть не врезалась в огромного мужчину с усами. От испуга школьница вжала голову в плечи и попятилась назад. Мужчина смотревший до этого с искренним удивлением, добро улыбнулся ей, давая понять, что бояться нечего. Пока Аня осматривалась вокруг, солдаты объяснили Вишневецкому ситуацию. Антон Вячеславович конечно, старался всё понять, но это выходило с огромным трудом. Всё же, ему стало интересно, откуда взялась эта девчонка, как прошла целый батальон охраны, и что за странная у неё внешность. После Новикову отвели в один из бараков, в нём обычно собирались все взрослые для переговоров. Аню усадили за стол, напротив сели Вишневецкий, дядя Паша, Виктор Иванович и Георгий Николаевич. При свете лампы, товарищи наконец-то смогли хорошо рассмотреть девочку. Сказать, что её внешний вид выходил за рамки их понимания, не сказать ничего. Каждый изучающе разглядывал Аню, не зная, за какой элемент внешности зацепиться. Тёмные волосы, с торчащими цветными прядями. Почти вся одежда чёрная. Серёжка, торчащая из носа, прямо как у быка. Густо подведённые чёрным, зелёные глаза, слегка сщурившиеся от света. Вишневецкий взял листок, перьевую ручку, чернила, и стал задавать школьнице вопросы, всё время что-то записывая. — Итак, твоё полное имя? — холодно отчеканил полковник. — Новикова Анна Павловна — усмехнувшись, ответила Аня. — Возраст? — продолжил Антон Вячеславович. — Пятнадцать — отрезала школьница. — Рост? — Не, ну нормально? Я че, знаю? — возмутилась Новикова. — Ты мне тут не пререкайся, — Вишневецкий глянул на неё исподлобья. — Метр семьдесят…— Аня насупилась. — Вес? — Неприлично у девушки её возраст и вес спрашивать, — ухмыльнулась школьница. Антон ничего не сказал, он просто подождал, пока Аня сама соизволит ответить. — Семьдесят два килограмма. — Новикова скрестила руки на груди. — Год рождения? — Две тысячи пятый.... — Чего? — не понял полковник. — Две тысячи пятый, говорю — повторилась школьница. Все мужчины переглянулись. Что за бред несет эта девчонка? Как она могла родиться в две тысячи пятом, если на дворе сорок третий? — Что-то не так? — Аня напряглась. — Да уж даже не знаю, — вздохнул Вишневецкий и достал маленький календарик, тысяча девятьсот сорок третьего года. На это девочка, лишь усмехнулась. — Хороший у вас антиквариат, календарь семидесятилетней давности, — добавила брюнетка. — А по твоему какой сейчас год? — удивился Виктор Иванович. — Да уже конец две тысячи двадцатого… — в доказательство, Аня вытащила из сумки телефон, и разблокировав его, показала пальцем на дату и время. Все взрослые впали в ступор. Мало того, что эта девка появляется буквально из неоткуда, так она ещё с собой какие-то странные вещи носит! — Это…что? — Георгий Николаевич почесал затылок. — Вы че, прикалываетесь надо мной? — Аня засмеялась — Хреновая шутка, мужики, заканчивайте. Не надо притворяться, что вы не знаете, что такое телефон. В разговор вступил Вишневецкий. — И где же ты взяла этот телефон? — с сарказмом в голосе спросил он, выделив последнее слово. — В магазине, — Новикова пожала плечами и с недоверием посмотрела на мужчин. — Это в каком таком магазине? — с неподдельным интересом спросил Виктор Иванович. — В техническом….— так же непринужденно ответила девочка, посмотрев в потолок. — Чего-чего? — удивился Витя. — Да того, блять! Мужики. Я серьёзно. Кончайте тут комедию ломать и расскажите лучше, какого хрена меня посреди улицы стопанули менты и на каких основаниях сюда доставили?! — Аня повысила голос. Вся эта ситуация выводила её из себя. Осматривая окружение, девушке ещё больше стало думаться, что здесь что-то не то. — А как ты попала сюда? Ты вообще понимаешь где находишься? — начал Павел Петрович. — Что? В смысле «Где находишься»? Это районное отделение полиции, да? Я же говорю. Шла себе по улице. Поскользнулась. Упала, ударилась затылком об лёд. Встала, пошла дальше. Приехали странные полицейские в форме сороковых годов. Схватили меня и повезли сюда. Потом я заснула и не могу точно сказать сколько мы ехали. Слушайте, как бы то ни было, я ничего плохого не делала. Отпустите меня домой. Мне в школу завтра… — Аня решила надавить на жалость. Дядя Паша заметил её реакцию и ему стало жаль эту странную девочку, со странной штукой, которую она упорно называет телефоном. Пусть её вид явно отличался от обычного советского человека, тем не менее, она всего лишь ребёнок, по крайней мере, выглядит так, но вот что делать с тем, что она говорит? Какое будущее? Какой две тысячи двадцатый? В этом надо сначала разобраться, а уж потом решать, спускать её вниз или нет. — Паша, пойдем потолкуем, с глазу на глаз — от мыслей Павла оторвал Вишневецкий.***
— Вниз её спускать будем? — тихо спросил Антон Вячеславович, думая, что эта странная девка может их услышать. — Не стоит торопиться, Антон, давай сначала выясним в чем дело — предложил Паша. — Ну не знаю, уж больно она странная. Вдруг какая-то шпионка? Тем более, как мы её тут оставим? Здесь же полсотни пацанов, причем малолетних уголовников. А она — одна единственная девушка, они могут прижать её к стене, и вытворять что вздумается — Антон замолчал, видимо, обдумывая мысль — но с другой стороны, баба везде нужна. Она может помогать повару и доктору. — закончил Вишневецкий. Антон Вячеславович и дядя Паша зашли обратно. Аня сидела на старой деревянной табуретке с облезлой голубой краской и с тревогой ждала своей участи. За то время, пока Антон и дядя Паша разговаривали, Георгий Николаевич и Виктор Иванович привели парочку доказательств того, что Аня действительно находится в тысяча девятьсот сорок третьем году. И девочка сразу начала думать о том, что её хотят расстрелять. Когда же мужчины вернулись, перепуганная школьница до предела сжала табуретку и не проронила ни слова. — Скажите мне пожалуйста, где я вообще нахожусь? — спокойно спросила девочка, пытаясь не терять самообладание. — Ты находишься на территории Советского Союза, в Казахстане, в городе Алма-Ата, на вершине горного хребта. — объяснил Вишневецкий — Меня зовут Антон Вячеславович Вишневецкий, это — он указал на Витю — Виктор Иванович, вот рядом с ним Георгий Николаевич, и наш кладовщик, Павел Петрович. Аня таращилась на всех с недоверием в глазах, и только взглянув на дядю Пашу, её губы растянулись в доброй улыбке. Новикова опустилась на стул, спокойно вздохнув. — Сегодня ты переночуешь на складе, а завтра уж мы решим, где ты дальше будешь спать — пояснил Паша — Надеюсь, в вашем далёком будущем с продовольствием порядок, и ты не будешь жрать всё подряд со склада — шутливо произнёс он. — Не боись, я ем всё только ультрапастеризованное — так же пошутила Аня. Кладовщик не знал что ответить, он вообще впервые слышал это слово, а чтобы знать что оно означает… Дядя Паша молча повёл школьницу на склад.***
Ночью Ане не спалось. Было скучно. Телефон изъял Вишневецкий, под предлогом проверить на наличие прослушки. Да и к тому же, она всегда ворочалась на новом месте. А тут, ты лежишь на куче ящиков, укрытая какой-то рогожкой, да ещё и на улице собаки воют, а кругом кромешная тьма. Пусть в маленькое окошко и светит луна, этого света не достаточно чтобы хорошо видеть предметы внутри здания. Немного жутковато… Особенно осознавая тот факт, что на дворе тысяча девятьсот сорок третий год! Разгар Великой Отечественной Войны! Даже не вериться что она находится в эпицентре всех этих событий. В такой заднице Аня в первый раз. Сейчас она была готова писать ОГЭ хоть целый день, лишь бы не быть тут. Новикова очень плохо знала историю СССР и она понятия не имела, что за весь период войны, немцы так и не добрались до Казахстана. Ей неслыханно повезло находиться в зоне эвакуации, а не на фронте. Хотя сама девочка об этом не знает, и сейчас, любой посторонний звук с улицы, казался ей пролетающим немецким бомбардировщиком. От такого напряжения по телу прошла мелкая дрожь. То ли от холода, то ли от страха. Из глубоких раздумий её вывели шорохи и приглушенные голоса. Кажется мальчишеские. Аня перекрестилась, и свесила голову вниз. Да, так и есть, в середине склада стояли трое мальчишек лет пятнадцати. — «Кто это?», — мысленно спросила сама себя Новикова, но вслух ничего не сказала. Она просто молча наблюдала за ними из глубины склада. Благо, в темноте её вообще не видно. Пацаны разбежались кто куда, как тараканы, начали хватать и пожирать всё, что видят. Аня прислушалась. — Я на воле был магазинный вор, и чую где что лежит, — прошептал один. Всё то время, пока мальчишки находились внутри, Новикова трусливо тряслась, не понимая, что ей делать. Она бы могла вылезти и сказать им пару ласковых, но заметив у этой троицы ножи, девочка быстро передумала. Мало ли, что они могут сделать в шоковом состоянии? А она ещё пожить хочет. Поэтому Аня, хоть и не гордилась этим поступком, молча наблюдала за тем, как пацаны уничтожают стратегический запас продуктов, специально собранных для этого места. Она молилась всем богам, чтобы эти оглоеды побыстрее ушли и не заметили её, ибо понимала, что они с ней могут сделать. Особенно ночью. Когда же беспризорники наконец покинули склад, девочка расслабленно выдохнула. Вытерла холодный пот со лба и повернувшись на бок уснула.