***
Девушка стояла возле своей квартиры, перешагивая с ноги на ногу. Вода капал с куртки, а мокрые волосы прилипали к лицу, очерчивая острые скулы. Гермиона прошептала заклинание и дёрнула дверь. Родная квартира впустила хозяйку. Девушка сидела возле окна, наблюдая за ночным городом. Тело чуть пробивал озноб, конечно, ведь на ней только белое полотенце. Гермиона чуть хмурилась, видя спешащих людей на улицах и отправляющих по пути светло-голубые патронусы. Странно. У девушки в 20 лет совершенно нет цели, уже нет молодого человека, с которым она хотела провести всю свою жизнь, нет даже работы и поддержки. Гермиона спрыгнула с высокого подоконника и направилась на тёмную кухню. Нажимая на чёрную клавишу чайника и наблюдая, как бурлит вода, Гермиона чуть улыбнулась. Нужно что-то менять. Девушка взяла первую попавшуюся чашку для чая, подставляя под струю горячей воды. Нужно попить чай. Он всегда помогал. Девушка открыла свой шкаф, чуть прикусывая указательный палец. Гермиона вздохнула и чуть нахмурилась, беря светлую вещь в руки. Это то платье, которое ей подарил Рон на ее день рождения. А это свитер, который связала мама на день благодарения. А вон тот розовый шарф ей подарила Джинни на Рождество. Гермиона прикусила губу, чувствуя железный вкус на языке. Чуть морщась, девушка положила светлые вещи в коробку, толкая ее глубоко в шкаф. Она не разрешает себе носить их.***
Девушка стояла возле новой квартиры и новой двери, протягивая деньги за полгода владелице и кратно обещая соблюдать правила и не перечить соседке снизу. Гермиона больше не носит светлые вещи — чёрный, вот ее цвет и стиль. Больше нет той улыбчивой девочки, которая всегда сидела с книгой и шарахалась за Гарри Поттером и его другом. Больше нет той девочки, которая всегда всем помогала, забывая о себе. Большее ее нет. Теперь есть девочка в кроссовках и легким рюкзаком в руке. Теперь она носит только чёрный. Это ее фишка, ее иллюзия, что у неё есть хоть что-то. Что-то своё. Она нашла себя в этом цвете и не смела представлять больше нигде. Ее волосы теперь постоянно завиваются на концах и полыхают на ветру. Ее карие глаза больше не накрашены, потому что она не разрешает себе выглядеть как-то иначе. Она носит дома большой чёрный свитер, скрывая излишнюю худобу, потому что снова питается иллюзией, что все хорошо. Она не набирает вес, потому что ее тошнит после каждого приёма пищи и даже от литра воды. Она понимает, что нужно прислушиваться к себе, но пока не пришло время. Она каждый раз смотрела на маггловские весы и чуть усмехалась про взгляде на 62 килограмма. Это слишком доставляло ей странное чувство стабильности того, что завтра она не увидит большего или меньшего веса на весах. Именно после последнего взвешивания и взгляда на весы, где мелькала цифра 60 килограмм, она задумалась о себе. Зачем она это делает? Почему она не любит себя? Почему она не разрешает себе быть такой, какой она представляет себя? И почему она не может быть такой?***
Гермиона рыдала, стягивая заветный свитер с худых плеч и замечая, что на теле появляются некие синяки от нажимов пальца. Она опустилась на пол лишь в одном белье и зарыдала, цепляясь пальцами в густые волосы. Что-то сломалось с такой силой после увиденного на весах, что она наконец-то поняла, что это ненормально блевать после еды и видеть стабильный вес на весах. Что-то сломалось между рёбрами, врезаясь в слабое сердце и ломая все то, что было там. Она не могла сделать вздох, лишь давясь смешанными со слезами всхлипами. Слезы просто текли, превращая лицо в красный холст без красок. Гермиона свернулась калачиком на холодном роду, прижимая ноги к груди и рыдая. Смотря на дурацкие весы и чёрный свитер, она закрыла глаза, чувствуя, как слезы с другого глаза текут по ложбинке между тёмными бровями, стекая по бледной коже. Она сделала рваный вздох, черпая больше воздуха в лёгкие, будто жалкая рыба, брошенная на сушу. Она не знала откуда ей черпать силы и поддержку, поэтому просто уснула на холодном полу, даже не заботясь о сквозняке.***
Впервые она стояла возле зеркала в магазине, осматривая своё отражение в бардовом платье. Гермиона долго рассматривала себя, думая о себе. Спустя минуту она радостно улыбнулась впервые за несколько месяцев, кивая девушке и говоря «беру». После этого момента она не купила больше ниодной чёрной вещи.***
Гермиона стояла возле зеркала, осматривая свою фигуру, и иногда улыбалась. Фигура больше не напоминала скелет, а глаза были подведены подводкой, а ресницы окутаны в слой туши. Ее белое платье струилось по талии и тонким ногам, что придавало ей некой уверенности и правды. Гермиона подняла взгляд на свои волосы, отмечая, что хотела бы быть рыжей.***
Стройная девушка с медными волосами и в белом платье выходила из подъезда, закрывая дверь. Ее карие глаза горели счастьем и радостью. Она позволила себе быть такой, какой она себя представляла. Она дала себе право быть счастливой. И она стала ею.***
Идя под руку с любимым человеком, она замечала восторженные взгляды на себе. Она замечала восхищение и радость в глазах каждого. Она расправляла белое платье, смотря на жениха и чуть улыбаясь его платиновым волосам, которые были слегка растрепанны. Она почувствовала поцелуй на щеке и снова прижалась к заветному теплу и уюту рядом. Именно он увидел ее стержень. Именно он увидел в ней скрытый идеал и дал ему раскрыться и зацвести. Именно он помог ей поддержкой на сложном пути поиска цели в жизни. Именно он собрал ее заново, как будто говоря «клинок был сломан, его перековали.» Именно он ее перековал, давая жизненный кислород. Гермиона улыбнулась Джинни, и Гарри, и даже Рону, который выглядел не очень. Она обняла подругу и Гарри, а Рону просто кивнула. Джинни улыбалась подруге и гладила ее плечи, вытирая одним пальцем непрошеные слезы. Гарри хлопал по плечу жениха, прося извинения за детские годы. А Рон рассматривал Гермиону, сверля ее взглядом. Девушка отошла от друзей и посмотрела на бывшего парня. — Что-то случилось? Я слушаю тебя. Рон усмехнулся, смотря на стройную фигуру, чуть поглядывая на декольте. — Нет, просто ты так наслаждаешься собой, что аж смешно. Гермиона тепло улыбнулась, поглядывая на своего «платинового» жениха и отвечая на реплику Рона: — Я слишком долго ненавидела себя, чтобы теперь не наслаждаться тем, как я выгляжу.