Дынные булочки

Когда по возвращении из США довольный Хорохоро объявил сестре, что у него есть команда, с которой он пойдет сквозь тернии к трону короля шаманов, Пирика скорее заволновалась, чем обрадовалась. Умение брата заводить знакомства доверия не внушало: вспомнить хотя бы историю с Асакурой Йо. И неважно, что тот оказался честным соперником и вообще неплохим парнем, – Хорохоро все равно сглупил. Возможно, в новой команде его и не угробят, но от рук он вполне может отбиться, а ведь турнир шаманов только начинается… Словом, Пирика настояла на том, что проведет с командой брата все время, отведенное на подготовку к основным испытаниям: оставлять Хорохоро без присмотра было слишком рискованно. На деле все оказалось куда лучше, чем ожидалось. Режим команды “The Ren” Пирика даже сочла полезным, да и приятели Хорохоро оказались неплохими. Не без странностей, конечно, но спустя пару недель Пирика уже находила их симпатичными. Ей нравился и чернокожий весельчак Чоколав, постоянно сыплющий странными шутками; и его приятели из команды «Шафт», которые, хоть и выглядели как гангстеры, оказались добродушными и забавными; и Тао Джун, которой Пирика втайне восхищалась. А еще был Тао Рен… Пирика знала его чуть дольше других, но в своем отношении к нему так и не могла разобраться. С одной стороны, ее раздражали его высокомерие и нелестные высказывания в адрес Хорохоро, а с другой… Тут мысли почему-то сворачивали куда-то не туда, а Пирика, не решаясь следовать за ними, убеждала себя, что ничего особенного этот угрюмый язвительный парень для нее не значит. В самом деле, она же здесь только ради Хорохоро и за проводящим головокружительные приемы и атаки Реном наблюдает только лишь потому, что он будущий соперник Хорохоро – надо же знать, что ждет брата. И то, что Пирика не решается смотреть Рену в глаза даже при редком обмене дежурными фразами, тоже совершенно ничего не значит, а край одежды при этом она теребит просто потому, что пальцы привыкли быть всегда чем-то занятыми. И свое коронное блюдо готовит сегодня с особым старанием потому, что оно еще и ее самое любимое, а услышанная утром фраза Джун о том, что Рен любит булочки, совершенно ни при чем… – Ну, что там у нас на десерт? – вытянув шею, Хорохоро попытался разглядеть содержимое плетеной корзиночки, которую сестра внесла в столовую. – Онии-тян, веди себя прилично за столом, – Пирика осадила брата почти рефлекторно – сейчас ее больше волновала мысль, не выглядит ли она как-то… подозрительно. К счастью, на лицах ужинающих ничего не отразилось, и Пирика поставила на стол корзинку с румяной выпечкой. – Дынные булочки? – Хорохоро тут же узнал запах. – Круто! – игнорируя строгий взгляд сестры, он потянулся к корзинке через весь стол. Чоколав встрепенулся: – Дынные булочки?.. Булочки… – Кха!.. – Хорохоро с усилием проглотил кусок и откашлялся. – Твои шутки убийственны! – Да я и не успел пошутить! – К счастью! – Онии-тян! – краем глаза Пирика увидела, как Рен, потягивающий молоко из бутылки, закрыл лицо ладонью. Джун, поймав ее смятенный взгляд, ободряюще улыбнулась. – Очень вкусные булочки, Пирика-тян. Пирика невольно зарделась: похвала Джун была для нее особенно приятна. Однако ей снова стало не по себе, когда Рен, со стуком поставив на стол бутылку, поднялся с места. – Собираемся через полчаса, – скомандовал он Хорохоро и Чоколаву. – И никаких опозданий! – А ты что, без десерта решил остаться? – спросил Чоколав, уплетая булочку. Рен фыркнул: – Такое только вы и будете есть. – Рен! – укорила брата Джун. Хорохоро скорчил гримасу: – Тоже мне, гурман! Ну и не ешь – нам больше достанется. Пирика сидела на своем месте, не шевелясь и даже боясь сделать вдох. В животе как будто что-то переворачивалось, а лицо пылало, и Пирика надеялась лишь, что остальные ничего не замечают. Несколько секунд она держалась, но, когда подняла голову и заметила сочувственный взгляд Чоколава, губы предательски задрожали, а глаза защипало. Поняв, что слезы на подходе, девочка вскочила и почти выбежала из столовой, чуть не сбив с ног оказавшегося на пути Рена. Хорохоро удивленно окликнул ее, но Пирика его даже не услышала толком. Ноги сами вынесли ее из домика на улицу, направили по дорожке вниз и привели на пирс. Там, неотрывно глядя на весело плещущие волны, Пирика провела довольно долгое время, которое для нее самой пролетело незаметно – оказывается, ничто так не сокращает его, как безостановочное бормотание сквозь сжатые зубы одного и того же слова: «Дурак! Дурак! Дурак!». Хотя этот нелестный эпитет предназначался для грубияна Тао, мысленно Пирика приписывала его себе. И правда, как можно быть такой дурочкой… Как вообще можно было на что-то надеяться... То есть она ни на что и не надеялась, но… Мысли снова предавали Пирику, и все, что ей оставалось, – бессильно тростить: «Дурак! Дурак! Дурак…». Глухое покашливание за спиной прервало эту мантру. Быстро вытерев глаза ладонью, Пирика оглянулась. Рен стоял в паре шагов от нее, держа одну руку за спиной, и внимательно разглядывал горизонт. Лучи заходящего солнца скользили по его лицу, подкрашивая скулы в розоватый цвет. – Не дуйся, – было заметно, что буркнуть это Рену стоило больших усилий. – А я и не дуюсь, – Пирика постаралась ответить как можно более небрежно и даже строптиво повела плечом, но непроизвольно шмыгнула носом, чем смазала весь эффект. Рен тихо хмыкнул, и Пирика, вспыхнув, с вызовом посмотрела на него. – Я не дуюсь! Вот еще, глупости… Каждый что-то любит, а что-то нет. Я, например, терпеть не могу молоко, – увидев, как Рен покривился при этих словах, девочка поняла, что ее шпилька достигла цели, но удовлетворенной почувствовать себя не успела: Рен вдруг повернулся и прямо посмотрел на нее. Пирика растерянно моргнула, забыв даже отвести глаза по привычке, а Рен насмешливо прищурился. – Вся в своего братца, – заявил он. – Любишь раздувать из мухи слона. – Что?! – вдвойне задетая Пирика сжала кулачки. – Слон из мухи?! После таких слов про мою готовку?! – Я не говорил, что ты плохо готовишь! – с досадой зашипел Рен. – Я сказал, что перед сном много мучного есть вредно! Пирика обиженно вздернула подбородок: – Ничего такого ты не говорил… – Зато имел в виду, – непререкаемым тоном отрезал Рен. Пирика хлопнула глазами, не зная, что ответить. А Рен, словно вспомнив что-то, вновь отвернулся. – И… И я не знал, что ты сама их пекла, – пробормотал он. – И вообще… Словом, держи, – он вытянул из-за спины руку, в которой оказалась дынная булочка. Пирика машинально взяла ее и удивленно подняла брови. – Ты для этого сюда пришел? – пробормотала она. – Это не я пришел! – солнце уже погружалось в волны, и на сей раз списать цвет лица Рена на закатное зарево было сложно. – То есть… Это была не моя идея! Твой братец решил, что из-за меня ты останешься без десерта. Пирика с трудом удержалась от улыбки. Поведение Рена казалось ей очень забавным, и хотя сердиться уже не хотелось, от подтрунивания она не удержалась: – Ты что же, послушался Хорохоро? – Вот еще, – фыркнул Рен. – Я Тао, а Тао отвечают за свои поступки. – Спасибо… – Пирика почему-то смутилась. Рен покосился на нее и кашлянул. – Не за что. К слову, весь десерт уже в желудке у Хорохоро, так что ешь, пока эта булка не зачерствела. Пирика повертела в руках булочку, собирая с нее сахарную пудру. – Рен, – нерешительно позвала она. – А это правда, что ты любишь булочки? Рен дернулся. – С чего ты взяла?.. А, опять сестра проболталась? – он недовольно поджал губу. Пирика улыбнулась и разломила булочку пополам. Рен недоуменно моргнул, увидев протянутую ему долю, но, помедлив, все же взял. – Они не с персиком, но все равно сладкие, – заметила Пирика. – Мне без разницы, – с деланным равнодушием отозвался Рен, усаживаясь на доски пирса. – Я вообще не ем сладкое. Разве что в исключительных случаях, – добавил он, откусывая от булки. Пирика, украдкой поглядывая на жующего Рена, прятала улыбку: очень уж непривычно было видеть его таким. Пожалуй, он правда совсем не плохой… и даже милый. Вспыхнув, она помотала головой – «Вот дурочка!», – но все же решила, что непременно попросит у Джун рецепт булочек с персиками. А Рен всеми силами старался выглядеть невозмутимо и не обращать внимания на Пирику: и так уже несколько раз сглупил из-за нее… С чего вообще Чоколав взял, что если он съест эту несчастную булку, то девчонка перестанет дуться? Что самое интересное, так и вышло: она уже не дуется, а улыбается и почему-то краснеет. Странная она, как и ее братец, хотя куда симпатичнее. Рен поперхнулся и замотал головой: «Вот дурак!»… – Эх, жаль, что фотоаппарат у Манты не одолжили! Какие бы кадры получились, – Хорохоро пошире раздвинул заросли, вглядываясь в две фигуры на пирсе. – Ай да Пирика – заставила Рена присмиреть! С ней шутки плохи, уж я-то знаю, а когда скажешь что-нибудь не то о ее умениях, можно искать пятый угол. Чоколав переглянулся с Миком и широко усмехнулся: – Да уж, эти булочки для Пирики много значили… – Вот и я о том же, – Хорохоро, посмеиваясь, высунулся из кустов по пояс. – Даже наш островолосый повелитель мира не отвертелся. Чоколав приглушенно хихикнул. Все-таки кое в чем Рен прав насчет Хорохоро: иногда он в упор не замечает очевидного… Впрочем, куда ему до него, Чоколава! Не зря же сбор информации его сильная черта: он-то давно заметил, как младшая сестра Хорохоро смотрит на Рена, и сразу понял, что расстроилась она сегодня вовсе не из-за булочек. Ну а при такой осведомленности придумать идеальный способ помирить этих двоих – раз плюнуть для профессионала. И, кажется, все прошло даже лучше, чем планировалось: Рен и в самом деле не отвертелся, но, судя по его лицу, не очень-то и огорчен этим.