главное, что тебе не похуй

слава терпеть не может, когда его наебывают и кидают. это, наверное, не нравится любому человеку, но слава реагирует действительно резко: почти сразу обрывает все контакты и не ебет его, почему так получилось и кто в этом виноват. с геной они вместе почти три года, и это вам не потрахаться месяцок, это уже действительно что-то большее, пусть даже большую часть года между ними семьсот километров. славе даже нравится эта непостоянность и вещи фарафонова, которые тот забывает у него, уезжая из питера утренним рейсом. ему нравится отвечать на звонок и слышать радостное «жди через пять часов на вокзале». ему нравится чувствовать себя нужным, но при этом оставаться свободным. они встречаются почти три года, и слава очень хочет назвать это любовью, но. но у гены ебланская привычка недоговаривать о том, что он думает. гена может хоть час болтать о том, с каким долбаебом-таксистом он попал в пробку, но чтобы узнать действительно важные вещи, вроде морального состояния, нужно постараться и действительно практически вытрясти из него душу. слава не любит такое, не любит, когда ломаются, но в итоге рассказывают, типа, а нельзя пропустить вот эти пятнадцать минут уговоров и сразу перейти к рассказу? но гена такой, гена боится некоторых вещей. например, что его заебы окажутся славе нахуй не нужны, и что в какой-то момент он скажет ему «бай-бай, красавица», если гена будет слишком много трындеть о грустном. гена пишет: сегодня записываем новый трек. гена: заебался пиздец. слава: это который про столицу нашу прекрасную? гена: пошел нахуй. слава: я еще ничего не сказал, солнце. гена: я знаю, о чем ты подумал. гена: о том, что этот трек говно. слава: предполагаешь ты, конечно, верно, но вдруг я бы написал другое. и отправляет ухмыляющийся стикер с каким-то непонятным животным. славе кажется, что у него на подкорке записано, как гена драматично закатывает глаза на очередную попытку выйти победителем из легкого спора. слава: че потом делать будете? гена: хз еще. славе звонит ваня, обещая какую-то крутую тусу в каком-то крутом доме у какого-то крутого чувака, и машнов уже не удивляется такому абстрактному описанию. с недавних пор антихайп ждут во многих уголках питера, и слава уверен: не только питера. в час ночи он чувствует, что стены начинают сужаться, а звуки превращаются в полную неразбериху. алкоголь наполняет до краев, кажется, ему еще что-то подсыпали в кока-колу. ситуация так себе. лучший выход: сигареты и свежий воздух. на улице он шарит по карманам и находит телефон. уведомлений дохуя, но ни одного от гены, и это немного обидно. слава знает, что гена пьет очень редко, и когда пьет, это происходит либо со славой, либо слава в курсе этого бухича. но записанный трек, который, как говорит фарафонов, станет новым хитом, это нихуевая причина выпить, и слава правда не знает, что можно предположить. он не сомневался, что после записи гена напишет ему радостное «я сделяль!!!» и уже готовился ответить гадким «мальчик, иди обратно в детский сад и не лезь в рурэп», но сообщений все еще ноль. видимо, у гены дела поважнее. машнов не любит эту хуйню, когда в отношениях кто-то всегда должен писать первым, и у них с геной получалось держать баланс. не сговариваясь и не обсуждая эту тему вообще. слава любит такие вещи, когда ты понимаешь партнера без единого слова. но сейчас, конкретно сейчас, когда слава под алкоголем и еще под чем-то, он решает: хуй с тобой, гена. не хочешь писать — не пиши, мне это вообще не нужно. сигарета докуривается ровно в тот момент, когда слава решает добить свое состояние «немножечко хуево» до «я в говно». *** следующая неделя проходит максимально странно. слава ненавидит всех вокруг и говорит, что у него зимнее обострение, и что каждый, кто до него доебется, будет послан в самые далекие дали и добавлен в чс. ну, чтобы точно не могли добраться. на самом деле, неделя началась хуево по нескольким причинам: во-первых, на следующее утро после бухича он проснулся и сразу же побежал блевать, а потом выпил два стакана воды с тремя таблетками от головной боли; во-вторых, коха нассала на его любимую красную толстовку антихайпа, и сделала она это достаточно давно, потому что немного пришедший в себя с утра слава почти сразу же начал охуевать от вонищи, которая стояла в хате; в-третьих, ему не пишет гена. вот берет и не пишет. слава оправдывает себя и то, что он не пишет первым, ужасной головой болью и в принципе плохим самочувствием. на следующий день тем, что у него дохуя дел (например, убирать ту хату, на которой они бухали, потому что хозяин сказал, что там все пиздец разгромлено, и что он точно помнит «ебучего гнойного, ломающего его стулья»). еще через день он понимает, что это уже принцип, и они играют в игру «кто сдастся первым». хотя слава до конца не уверен, не играет ли он в нее в одиночку. спустя неделю он решает провести грустный вечерочек с бутылкой чего-то дешевого и крепкого, и ему действительно не важно, каким говном он нажрется в этот раз, лишь бы не сдох в конце концов. он включает рандом в добавленной музыке и курит прямо посреди комнаты. он идет на кухню за новой бутылкой чего-нибудь крепче, чем пивас, когда начинает играть их с геной песня, и это звучит как точный выстрел прямо ему в голову. конечно же, слава в полное говно, когда он берет телефон в руки и открывает их с геной диалог в телеге. конечно же, слава забывает про все принципы, но про обиды не забывает и пишет: «какого хкя, гена?» думает исправить на «хуя», но руки работают плохо и получается только все испортить, вставляя между словами еще одну лишнюю букву. слава думает: «хуй с ним. гена поймет». и отправляет. ждет-ждет-ждет, даже выходит покурить на балкон, потому что надо как-то занять себя, и это настолько не в его характере, — делать что-то, а потом так сильно волноваться, — что он даже замирает на миг. замирает и охуевает действительно сильно. «вот что алкоголь и пидорство делает с людьми», смеется в голове слава, но на самом деле ему ни разу не смешно. в ушах все еще их трек, но доносятся только отрывки, и, по правде говоря, слава оставил его только потому что тут очень крутой голос гены. реально, это песня для него ничего не значит. вообще ничего. слава почти отправляет «сукин ты сын отвечай блятб на сообщения», как приходит уведомление. гена: что? слава злобно улыбается и чувствует себя абсолютно готовым к срачу. все волнение мигом испарилось, оставив только желание сделать вид, будто он не волновался всю эту неделю, а сейчас просто вспомнил про фарафонова и решил выебать мозги. слава: какого хуя ни одного сообщения за неделю леночка? ты что так удачно набухался после записи трека что попал в больницу с амнезией? слава: геночка* гена: не-а. и все. никаких объяснений, никаких трех точек, обозначавших, что собеседник пишет. слава давит злость, потому что сказать «иди и отсоси, гена» он сможет в любой момент, а нормально поговорить — только в ближайшие десять-пятнадцать минут. слава: тогда какого хуя?? объясни простому смертному, не доходит до меня вообще. гена: но ты же тоже мне больше не писал. слава: но сейчас то я блять ПИШУ ТЕБЕ так что бдять объяснись нормально. гена: иди проспись, слав. слава: мои вопросы завтра не изменятся уебок. как жаль, что гена ничего не отвечает. *** слава просыпается с похмельем и почти сразу же вспоминает, что делал вчера. вспоминает и хватает телефон, прочитывая диалог еще раз на более свежую голову. ему немного обидно, но по большому счету снова хочется злиться и сраться с геной. слава ненавидит, что гена такой неконфликтный, что он чаще либо просто посылает нахуй без ссор, либо разруливает ситуацию достаточно быстро и так идеально, что сраться уже не хочется. а еще гена может игнорировать все на свете, как он сейчас игнорирует попытки славы доебаться и разузнать, что же все-таки произошло, и это самое отвратительное в гене. самое отвратительное только потому, что слава никак не может научиться нормально на это реагировать. нормально — это не злиться еще больше. слава почти отправляет «я проспался и все еще хочу получить ответ, почему ты такая мразь», но нет. он уже взрослый мальчик, сможет сдерживаться и не играть по правилам гены. он уже понял, что ничего не разузнает сейчас, потому что если бы гена играл в игру «кто первый напишет, тот и проиграл», то еще вчера бы они помирились и сегодня скидывали друг другу заспанные лица и миллион стикеров. слава очень любит стикеры. но они не помирились, значит гене так нужно, значит, наверное, ему надо дать время для самоанализа этой жизни. слава надеется, что на это потребуется не слишком много времени. *** они не общаются почти месяц, когда гена звонит ему. слава в это время культурно придумывает текст нового трека с замаем, сидя на хате и попивая пиво. славе хорошо, и этот звонок — что-то из другого мира. он говорит андрею: «щас вернусь» и сматывается на балкон, забыв взять куртку. замай закрывает лицо руками и надеется, что вечер не будет проебан. на балконе славе сразу становится холодно, но генино «привет» в трубке ощущается очень хорошо. то ли из-за непривычки (слава больше не решался слушать песни рики), то ли просто голос у него настолько приятный, что хоть на антарктиде согреешься. — че хотел? — непринужденно спрашивает слава. он не понимает, что происходит, почему именно сегодня гена решил позвонить, почему вообще он звонит, а не пишет, как обычно происходит во время ссор? машнов немного напрягается, потому что ситуация странная, хотя обычно его не пугают странности. — решил помириться? произнося эту фразу, слава резко раскрывает глаза. до него в одну секунду доходит. месяц игнорирования друг друга, звонок вместо смсок — все это верный признак того, что гена сейчас скажет «нам надо расстаться» или «меня заебала эта ситуация, поэтому я решил найти себе нового ебыря поближе и поадекватней, пока». в горле непонятный ком, живот слегка сводит. не так он хотел закончить их отношения. да он вообще не хотел их заканчивать, че уж там. просто это осознанное приходит только сейчас — огромным комом по голове. слава думает: «ну и хули я без него буду делать?» он не задумывался об этом в течение месяца, потому что официально они все еще вместе, и это было твердой уверенностью в груди, а сейчас эта твердыня разрушается. гадко и холодно, и слишком много мыслей, и очень хочется что-нибудь изменить. — я завтра ночью в питер приеду, — очень тихо произносит фарафонов. — ну, я не знаю, че у нас за хуйня сейчас, но решил все-таки сказать. слава проглатывает язык и анализирует все, что услышал. это резко отличается от ситуации в его голове, а еще слава немного пьяный, так что мысли, успокоенные словами гены, плавают в голове и не хотят собираться воедино. гена, видимо, воспринимает его молчание как своеобразное «ты че, долбаеб? нахуя мне эта информация?» и поэтому быстро договаривает: — я просто думал, вдруг ты захочешь встретить меня. мы бы все обсудили лично. — э... да-да, конечно, ты че. естественно, встречу, не переживай. — слава ничего не может сделать со своей улыбкой. — во сколько точно ты приезжаешь? — я напишу тебе в телеге. все равно же забудешь. слава хочет сказать, что, блять, это он точно не забудет, но прикусывает язык: гена напишет ему в телеге, и у него будет возможность продолжить диалог. вуаля, они снова будут общаться, и славе не придется скидывать стикеры андрею или букеру, которые их ненавидят. гена спрашивает, как слава проводил этот месяц, спрашивает, как у него настроение и не пропил ли он печень. слава шутит и угарает очень сильно. он не чувствует пальцы на ногах, и это очень плохой знак, очень. особенно перед приездом гены. — у меня все вроде норм, только холодно на улице. я пойду, наверное, меня андрей ждет. напиши в телеге. слава знает, что уже завтра у них все будет не так миленько, потому что они все-таки решат вопрос с тем, почему не общались месяц. и не факт, что мирно решат. — ты выглядишь как ебаная новогодняя елка. хватит так сверкать, — говорит замай, когда слава входит на кухню и запрыгивает на стул с ногами, обматывая их какой-то толстовкой. — я так понимаю, с геной все ок? — он приезжает завтра. — понятно, слава, мы тебя теряем на неопределенное время. слава ничего не отвечает и закуривает. да, они теряют его, потому что даже если у них с геной разговор пройдет не особо мирно, слава знает, что тому не похуй. это самое главное. а со всеми заебами они справятся.