Игрушка

      Часовой механизм в темноте мерно выстукивал секунды, наполняя тишину ритмом. Ничто в комнате не двигалось, лишь стрелка на циферблате медленно стремилась к очередной цифре, олицетворяя неумолимый ход времени. Идеальный порядок в помещении дополняли простые, но изысканные рождественские украшения, и в целом атмосфера царила бы праздничная, если б не уныние, охватившее хозяина комнаты, свернувшегося в клубочек на постели.       – Это будет самое печальное Рождество в моей жизни… – пробормотал он, с тяжёлым вздохом скатившись с кровати на пол.       – Мне кажется, я то же самое слышал и в прошлом году! – маленький чёрный квами тут же спрыгнул с тумбочки, на которой сидел, и завис в воздухе, недовольно оглядываясь. – Здесь ужасно темно, Адриан! Включи хотя бы гирлянду!       Блондин нехотя послушался, и комната засияла десятками огоньков. Плагг довольно покрутился в воздухе, выражая одобрение, а юный Агрест вновь опустился на мягкий ковролин, тяжело вздохнув.       На самом деле он безумно любил Рождество. С самого детства этот праздник значил для него гораздо больше, чем вкусная еда, украшение дома или получаемые подарки… Это был день единения их небольшой семьи. Мама всегда готовила для них с отцом какие-то загадки и квесты, и Адриан до сих пор бережно хранил в сердце образ смеющегося Габриеля в пижаме и с нарисованной картой дома в руках… «Погоня за сокровищами», так мама это называла. В разных углах громадного особняка можно было отыскать конфеты, игрушки и следующие части карты, указывающие на новый тайник…       Было весело: блондин даже помнил собственные счастливые крики, когда они с отцом находили очередной приз… А сейчас на лице Габриэля редко когда можно даже обычную улыбку увидеть. Вот, даже сегодня, в такой особенный день завтракал Адриан один, обедал тоже один, если не считать компании Натали. И дом он украшал самостоятельно, и ёлку наряжал в гордом одиночестве… Зачем, интересно?       Пытаясь вспомнить, что же пробудило в нём такое рождественское настроение, Агрест перевернулся на другой бок и тут же улыбнулся пришедшему воспоминанию.       Тогда, ещё в начале декабря, в какой-то из дней почти все ребята из класса пришли в колледж с новогодним настроением. Слово за слово, и вездесущая Алья уже просила у директора разрешения украсить класс. Сам Адриан, откровенно говоря, до последнего не верил в успех мероприятия, но месье Дамокл оказался удивительно сговорчив.       И вот всю следующую неделю они превращали скучный кабинет в произведение искусства. Даже Хлоя, изначально бурчавшая громче всех, приволокла из дому шикарные декорации, занявшие почётные места на стенах и партах. Финальным аккордом композиции стала Маринетт, специально для этого случая испёкшая печенье в форме ёлочных украшений. Правда, долго оно не провисело, большую часть съели в тот же день…       Именно после это тёплого и по-настоящему рождественского единения друзей, Адриан и решился украсить холл, столовую и свою комнату. Да уж, Маринетт действительно какая-то волшебная, есть в ней что-то, что неумолимо притягивает.       Рывком поднявшись с пола, блондин быстро подошёл к шкафу и после нескольких минут поиска выудил оттуда красивый шарф, напоминающий ему о темноволосой Дюпэн-Чен. Получив эту вещь якобы как подарок от отца, Адриан несколько дней ходил окрылённый, пока не подслушал случайно на одной из перемен, как Маринетт описывала Алье «жуткую несправедливость» и «невнимательную Натали», которая «всё на свете перепутала». Тогда он жутко огорчился и забросил подарок подальше в ящик, но потом пересмотрел свои взгляды и даже раскаялся: Дюпэн-Чен наверняка подумала, что шарф ему разонравился. Даже в этом году в последний день перед каникулами она, стесняясь, вручила ему самодельную открытку, а в сумке, как назло, не оказалось даже шоколадки, чтоб подарить в ответ! А подарок надо бы сделать…       В раздумьях походив по комнате, Адриан взял с полки небольшую, но очень искусно сделанную ёлочную игрушку – своё приобретение из последней поездки с отцом. Едва удалось уговорить его тогда зайти на ярмарку перед самым отлётом…       Украшение представляло собой музыкальную шкатулку, причудливо умещённую в формат ёлочной игрушки. Стеклянный купол с небольшим «ушком» для крепления сверху, накрывал снежную полянку, в центре которой танцевала балерина. Лёгкое нажатие на кнопку внизу запускало механизм, и фигурка начинала кружиться в такт какой-то старинной мелодии.       Из всего многообразия изделий на ярмарке именно эта вещица привлекла внимание младшего Агреста, и старший, неопределённо хмыкнув, протянул продавцу деньги, молчаливо соглашаясь на эту покупку. Решив считать это отцовским подарком, Адриан очень берёг игрушку, но именно сейчас с каждой секундой молчаливого созерцания балерины под стеклянным куполом, парень чувствовал, что она должна принадлежать Маринетт. Решение далось необыкновенно легко, и через полчаса подарочная коробка с прикреплённой открыткой уже стояла на столе. Оставалось самое сложное – доставить.        – Может мы, это… того? – предложил Плагг, подлетая к окну. – Пробежимся, разомнём косточки, подышим воздухом…        – Нет, – блондин решительно махнул рукой. – В прошлом году это плохо закончилось. Не хочу портить всем праздник ещё и сейчас.       Подойдя к столу, Адриан нажал на одну из кнопок телефонного аппарата.        – Натали, не могла бы ты зайти на минуту? Мне нужно отправить посылку.       Плагг тут же исчез из поля зрения, а ещё через мгновение в комнату вошла секретарша Габриэля. Выслушав просьбу, она заверила блондина, что груз будет доставлен сегодня же в целости и сохранности, и покинула помещение, предварительно сообщив время праздничного ужина.        – Эх, – проводив её взглядом, Адриан в задумчивости подошёл к окну. – Как бы я хотел, чтобы всё было как раньше…        – Загадай желание, когда будут бить часы, – с видом знатока посоветовал квами. – В одной из книг, что я читал, говорилось, что они сбываются!       Агрест рассмеялся, с благодарностью погладив друга по голове.        – Толку загадывать каждый год одно и то же, Плагг? Всё равно прошлое не вернуть...

***

      В пекарне Дюпэн-Ченов с самого утра царила суматоха: наверное, столько имбирного печенья и других рождественских сладостей Том Дюпэн и Сабин Чен не выпекали никогда в жизни. За последний год их скромное заведение обрело большую популярность, и теперь хозяева едва успевали обрабатывать заказы.        – Всё же надо было нанять кого-то хотя бы на сезон, – вздохнула темноволосая женщина, с сожалением глядя на дочку, умудряющуюся быстро и красиво упаковывать каждый заказ. – Ты за сегодня даже не присела, Маринетт!        – Ничего, я справляюсь! – девушка лучезарно улыбнулась, тут же вручая пакетик со сладостями очередному покупателю. – Весёлого Рождества!       Когда поток клиентов немного иссяк, младшая Дюпэн-Чен всё же отпросилась у родителей и поднялась в свою комнату, тут же опускаясь на кровать полностью измождённая.        – Ох, совсем нет сил…        – Выглядишь не очень, Маринетт, – задумчиво протянула Тикки, зависая в воздухе около хозяйки. – Может, не стоило так перетруждаться?        – Да ну, – девушка махнула рукой, рывком садясь на постели. – Я бы не смогла оставить родителей и просто отды… О Боже, нет! Я совсем забыла!       Подскочив с места, Маринетт бросилась к письменному столу и схватила особенно красиво запакованный подарок, подготовленный со всем старанием ещё вчера.        – Как же я теперь вручу его Адриану? Почта не работает, а идти самой уже невежливо, слишком поздно! Ах, Тикки, ну почему я такая рассеянная?!        – Нет, ты очень ответственная, Маринетт! – квами тут же бросилась утешать хозяйку. – Просто сегодня было так много дел…        – Как бы я хотела стать смелее и решительнее, – горестно вздохнула девушка, подходя к окну. – Тогда бы я позвонила и спросила, можно ли зайти к нему сейчас… Но сколько бы раз я не загадывала подобное на Рождество, ничего не меняется, и при виде Адриана у меня выключаются мозги…       Тикки решительно вспорхнула со стола, намереваясь переубедить девушку, но вдруг снизу раздался громкий голос Тома Дюпэна:        – Маринетт! Спустись-ка! Тут к тебе посетитель!        – Кто бы это мог быть? – шёпотом спросила Дюпэн-Чен у квами, тут же добавляя уже громче: – Иду!       Бережно расположив неврученный подарок на одной из полочек, Маринетт быстро сбежала вниз и застыла как вкопанная, не веря в собственную удачу: около входа в пекарню стоял гориллоподобный телохранитель Адриана с небольшой коробкой в руках. Завидев девушку, мужчина без слов протянул ей свою ношу.        – Это мне? – Дюпэн-Чен осторожно взяла коробку, оказавшуюся чуть тяжелее, чем ожидалось. – Это… ой, постойте, постойте!       Спринтерская пробежка наверх за подарком заняла несколько секунд, но догнать молчаливого охранника получилось только около машины.        – Передайте Адриану, пожалуйста! Весёлого Вам Рождества!       Окинув девушку подозрительным взглядом, мужчина всё же взял небольшой пакетик и кивнул, тут же садясь за руль.        – Ну и на том спасибо, – вздохнула Маринетт и, проводив иномарку взглядом, поспешила домой, так как без пальто на улице было откровенно холодно.       Тикки уже вовсю порхала над оставленной на столе коробкой: красивые серебристые ленты чуть качались от создаваемых ею колебаний воздуха, и от этого казалось, что подарок сам сейчас взлетит.        – Давай скорее посмотрим, Маринетт! – квами воодушевлённо описала в воздухе круг. – Здесь открытка, и я даже догадываюсь, от кого!       Дюпэн-Чен не смогла сдержать глуповатой улыбки: ей самой не верилось в это чудо, но от кого ещё мог телохранитель Андиана привезти подарок, как не от своего подопечного?        – Открывай! – пискнула Тикки, и Маринетт осторожно развязала ленту, высвобождая открытку.        – Дорогая Маринетт, – начала она читать, едва удерживая дрожь в голосе, – хочу пожелать тебе счастливого Рождества и весёлых каникул! Спасибо за всё, что ты для меня сделала в этом году, я счастлив, что у меня есть такой друг… Друг?! Тикки, он считает меня только другом…        – Но ведь и это уже неплохо, – вечно позитивная квами похлопала приунывшую хозяйку по плечу. – Читай дальше!       – … что у меня есть такой друг, как ты, – продолжила Маринетт, всё же ощутившая огромный прилив счастья. Пусть даже и «только друг», но ведь он сам писал это, и сам упаковывал! – В тебе есть что-то особенное, чего нет в других, ты умеешь создавать настоящее волшебство. То, что я хочу тебе подарить, тоже немного волшебное! Счастливого Рождества! Адриан.       Отложив послание в сторону, Дюпэн-Чен осторожно открыла коробку и не смогла сдержать восторженного выдоха: игрушка действительно будто излучала волшебство и сияние. Повинуясь лёгкому нажатию кнопки, балерина закружилась на полянке, а комнату наполнила тихая и приятная мелодия музыкальной шкатулки.       Тикки закружилась в танце, а Маринетт просто осела на пол, бережно сжимая причудливую вещицу в руках.        – Представляешь, он мне такое подарил… – прошептала она, порывисто прижимая стеклянный купол к сердцу. – Это просто лучший подарок!       Квами что-то ответила, но девушка даже не обратила на это внимания, полностью захваченная внезапно нахлынувшим желанием отблагодарить одноклассника. Рука дотянулась до телефона и набрала знакомый номер быстрее, чем сама Дюпэн-Чен успела передумать. Несколько гудков растянулись, казалось, на вечность, но вскоре из трубки раздался такой знакомый голос:        – Алло!        – А-адриан? Э-это я, Ма-маринетт! – блин, опять заикание!        – О, привет, с Рождеством тебя! – радость в голосе Агреста была такой искренней, что девушка сразу же успокоилась. – Я, кстати, и сам собирался позвонить! Хотел поблагодарить тебя за перчатки! Очень удобные и как раз подходят под мой любимый шарф!        – Здорово! – Дюпэн-Чен, наконец, совладала с голосом. – Я тоже хотела сказать спасибо за такую чудесную игрушку. Она, действительно, будто волшебная!        – Правда? Рад, что тебе пришлась по вкусу! – ответил Адриан, и девушка едва сдержала восторженный писк. Неужели это всё на самом деле происходит с ней?       Агрест тем временем задал ещё какой-то вопрос, и разговор продолжился, избежав самого страшного – неловкой паузы. Ребята проболтали довольно долго и не остановились бы на этом, если бы не Натали, пригласившая Адриана к столу.        – Спасибо, что позвонила, правда, – в голосе парня зазвучали какие-то совсем тёплые нотки, заставившие Маринетт залиться румянцем. – Было очень приятно тебя услышать. А сейчас я пойду, может, даже отец соизволит выйти к ужину!        – Да-да, я тоже пойду, помогу своим, – улыбнулась девушка, крепко прижимая руку к груди. – Спасибо и тебе ещё раз! Весёлого Рождества!        – Тебе тоже! – произнёс Агрест, завершая разговор.       Лишь взглянув на длительность вызова, отобразившуюся на экране, Дюпэн-Чен выронила мобильник и опустилась на ковёр, бережно придерживая драгоценную игрушку.        – Тикки, ты это видела? – прошептала она, не веря в происходящее. – Я говорила с Адрианом двадцать три минуты и тридцать восемь секунд! Боже мой!        – Вот видишь! – хихикнула квами, подлетая ближе и приземляясь на пол. – Если загадывать одно и то же много раз, оно рано или поздно сбудется!        – Ладно, – Маринетт усмехнулась и, поднявшись с пола, поместила подарок Агреста на прикроватной тумбочке. – Я буду в это верить! А сейчас, действительно, надо помочь родителям! Это будет лучшее Рождество!

***

       – Месье Аргест, ужин подан, Адриан уже ждёт, – Натали застыла в дверях, натолкнувшись на непривычно холодный взгляд обладателя кабинета. – Сегодня Рождество, и он хотел бы отужинать с Вами.        – Да, я приду через несколько минут, – ответил Габриэль, располагая какие-то документы в одну из многочисленных папок. – Зажгите пока свечи и гирлянды. Я хочу, чтобы атмосфера была праздничной.       Секретарь кивнула и, закрыв за собой дверь, устремилась в столовую, вновь оставляя Агреста наедине с собой. Завершив махинации с бумагами, мужчина тяжело вздохнул и подошёл к портрету жены. С лёгкостью найдя на картине секретные кнопки, Габриэль нажал их и через мгновение оказался в тёмном помещении, полном белоснежных бабочек. Самая любимая и в то же время самая ненавистная комната во всём доме.        – Нууру, трансформация!       Тёмно-сиреневый квами послушался, и тело мужчины окутали мотыльки, сформировавшиеся в чёрно-фиолетовый костюм. Глубоко вдохнув, Габриэль сосредоточился и привычно ощутил эмоциональные колебания всего Парижа: кто-то радуется Рождеству, кто-то недоволен подарком, кто-то потерялся, а кто-то в кругу семьи… Сотни и тысячи людей, но ни одной по-настоящему обиженной личности, ни одного искренне желающего мести человека.        – Что ж, видимо, сегодня не тот день, – заключил Агрест, открывая глаза. – Нууру, обратная трансформация!       Квами вновь послушался, замирая в почтительном поклоне перед хозяином.        – Когда-нибудь моё желание исполнится, – произнёс мужчина, задумчиво вглядываясь во тьму. – Может быть, даже в этом году. С Рождеством, Нууру. Будь готов в следующий раз.        – Да, хозяин, – пролепетал квами, опускаясь на пол. – Обязательно.       Габриэль кивнул и вернулся в кабинет. Усилием воли вызвав на лице улыбку, он придирчиво осмотрел себя в зеркале и направился в столовую на праздничный ужин. Ради Адриана можно и даже нужно задействовать немного актёрского мастерства.

***

      Вечер перед Рождеством постепенно переходил в ночь, и в пекарне Дюпэн-Ченов, так же, как и в остальных домах района, наконец-то потух свет. Мерцали лишь огоньки гирлянды на ёлке, да ночник в комнате Маринетт. Девушка уже готовилась ко сну, когда вдруг вспомнила кое-что важное.        – Тикки, трансформация!       Квами с готовностью вселилась в серёжки и превратила стеснительную и неуклюжую Дюпэн-Чен в сильную и ловкую Ледибаг, спасительницу Парижа. Правда, сейчас, к счастью, не нужно было никого спасать: Бражник, видимо, устроил своим соперникам рождественские каникулы. В последние несколько дней ни одного акуматизированного…       Достав передатчик, девушка нажала на кнопку вызова и вскоре услышала ехидный, как всегда, голос напарника.        – Доброй ночи, моя леди! Соскучилась и решила перезвонить?        – И не мечтай, котёнок, – ухмыльнулась Ледибаг, присаживаясь на кровать. – Просто хотела пожелать тебе весёлого и счастливого Рождества! Надеюсь, в этом году мы наконец-то узнаем, кто такой Бражник, и поймаем его!        – И после этого, наконец, раскроем и личности друг друга? – в голосе Кота Нуара послышалась надежда.        – Обладатели камней не должны никому открывать свою тайну, – решительно произнесла девушка. – Даже друг другу. И ты это знаешь.        – Знаю, – парень грустно вздохнул, видимо, изначально ни на что не надеясь. – Но, может, хоть встретимся сегодня и погуляем? Ночь такая красивая!        – Извини, котёнок, – Ледибаг усмехнулась и демонстративно зевнула. – Не знаю, как ты, а я сегодня наработалась и хочу спать! Увидимся, когда на город нападёт следующая акума!        – Эх, как пожелаешь, моя леди, – промурлыкал парень в передатчик. – Буду ждать с нетерпением! Счастливого Рождества!        – И чего он там будет ждать? Новой акумы? – пробурчала девушка, завершая беседу и на самом деле, ни капли не злясь. Что бы ни произошло, они с Котом всегда справлялись, справляются и будут справляться, и неважно, кто будет им противостоять.        – Тикки, обратная трансформация!       Умостившись под одеялом, Маринетт пожелала квами спокойной ночи и закрыла глаза, отстранённо думая о Рождестве, об Адриане, о новых акумах, о Коте, о Бражнике… О том, кем она сама стала, получив чудесный камень и ответственность за весь Париж в придачу.       С желаниями надо быть очень осторожной, ведь они имеют свойство сбываться, особенно в канун такого праздника, как Рождество. Но именно сейчас, в этот самый момент, не хочется ничего просчитывать и планировать. Просто лежать и видеть подаренную Агрестом игрушку – это уже счастье. Быть может, в грядущем году тёплое чувство накроет волной не только саму Маринетт, но и её избранника, а может, и вообще исчезнет, уступив место чему-то другому.       Будущее покрыто мраком неизвестности, но именно это и делает его таким притягательным.