Он вернулся!

      Он умер. Её возлюбленный, да ещё и его любимый питомец, поросёнок Рубен, погибли как герои. Падение с высоты более сотни метров не оставило ни одному из них никаких шансов. Оливия сидела возле дерева, обняв колени, и горько плакала. Здесь они впервые поцеловались когда-то, а теперь она здесь совсем одна – её близкие друзья Петра и Аксель топили горе в алкоголе.       С того дня, как Иссушающая Буря была повержена, прошло уже пять дней, но она всё никак не могла поверить в то, что Джесси мёртв, хотя своими глазами видела его искалеченное ударом о землю тело, собственными руками бросила горсть земли в его могилу во время похорон.       Она никогда больше не увидит его, никогда больше не услышит его голос, никогда больше не коснётся его.       Солнце, клонившееся к закату, окрасило небо в багрово-красный цвет. Это невольно пробудило в памяти Оливии вид крови, растекающейся от мёртвого, неестественно искривлённого тела. К горлу подступил комок. Она завыла, раскачиваясь из стороны в сторону, затем вцепилась руками в волосы и закричала во весь голос.       Ей стоило бы пойти домой, чтобы застать своих мертвецки пьяных друзей спящими прямо на столе, ведь стоит только светилу скрыться, как из всех щелей выберутся монстры, для которых одиноко сидящая девушка – лёгкая жертва. Но Оливии было всё равно. Со смертью Джесси у ней самой пропало желание жить. Пусть придут зомби, пусть разорвут её на части, это не будет так больно, как осознание того, что ничего уже вернуть нельзя. Он не вернётся. Единственный способ вновь быть с ним – умереть. Она так думала. Она этого хотела. Нужно быть осторожным со своими желаниями.       Солнце скрылось за горизонтом, а девушка всё сидела под деревом. Разве что, у неё уже не было сил ни кричать, ни плакать. Она услышала приближающиеся шаги, выглянула из-за дерева и взглянула на того, кто идёт. Человек сильно хромал. Он буквально волочил ногу по земле.        —Джесси? — прошептала Оливия, и протёрла глаза, — Не может быть! Я же сама видела! — бормотала она, не сводя глаз со знакомого силуэта. Девушка, опираясь на дерево, поднялась на ноги.       Фигура приближалась к ней. Это был Джесси. Вне сомнений. На нём тот доспех, в котором его похоронили. Лицо его, пусть оно несколько искажённое, будто деформированное, узнаваемо. Голова не естественно наклонена на бок. Его иссохшие губы приоткрыты, глазницы пусты. Кожа зелёная, как у обычного зомби.       — Джесси... Это правда ты?       Зомби что-то невнятно прохрипел, на его губах при этом запузырилась скверно пахнущая влага. Оливия подошла к зомби, несмотря на попытки разума остановить её. Сердце не слушалось здравого смысла и видело в зомби человека. На расстоянии шага от неё мертвец остановился и потянул к девушке руку. Она вздрогнула, но не сдвинулась с места. Только с третьей попытки зомби удалось положить руку на плечо Оливии – очевидно, конечности плохо слушались мёртвого мозга.       Джесси сделал ещё один неуклюжий шаг вперёд, и повалился прямо на девушку. Оба оказались на земле. Зомби хрипел, а нос Оливии наполнял запах гнили, но она не обращала на него внимания. Сейчас мысли девушки были сосредоточены на её возлюбленном. Вот он – прямо перед ней, вот только не живой. Она не могла решить, радоваться ей или горевать, но слёзы вновь наполнили её глаза. Оливия шептала его имя и обняла оживший труп своего возлюбленного, красавца и добряка Джесси.       Мертвец, казалось, что-то почувствовал и, хрипя, зашевелился. Он приподнял голову, то и дело встряхивая ею, потянулся к лицу девушки. Оливия почувствовала, как сухими губами зомби коснулся её подбородка, затем почувствовала, как его челюсти вцепились ей в щёку и оторвали кусок плоти. Она завизжала, но Джесси это не остановило. Он принялся жадно вгрызаться в её кожу, рвал её тело руками. Оливия кричала и вырывалась, но ей не удалось уйти от жажды плоти ночного монстра, пусть он и был совсем недавно её возлюбленным.       Когда жертва перестала дёргаться, зомби навис над ней. Его зелёная кожа и белый доспех были забрызганы пятнами свежей крови, по губам стекали тёмно-красные струйки. Из пустых глазниц текли слёзы.       Она ещё была жива, но разум её угасал. Оливия уже не понимала, реально ли это, но перед собой она видела живого Джесси, смотрящего на неё с добродушной улыбкой.       «Мне больно, Джесси, помоги мне», — сказала она ему.       «Хорошо, любимая, пойдём со мной!» — ответил Джесси, протягивая ей руку, и девушка тот час за неё ухватилась, — «Я отведу тебя туда, где не будет больше боли».       «Хорошо», — согласилась Оливия и пошла вместе с любимым. Куда? Она не узнала. Девушка умерла с улыбкой на изуродованном лице.       Наутро Петра, к своему ужасу, нашла её истерзанное тело. В уцелевшей руке Оливии была горстка пепла, какие остаются после того, как Солнце сжигает монстра, а рядом валялись пустые доспехи, некогда принадлежавшие Джесси.