Чёрная невеста

      Дверь едва приоткрыта, но Иван с какой-то нерешительностью стоит за ней и наблюдает за тем, что происходит в комнате через небольшую щель. Едва ли через неё можно увидеть всю комнату, но кое-что всё же видно. Тёмные шторы раздвинуты в стороны, а окно распахнуто настежь, несмотря на то, что за окном сейчас середина февраля. Молодая девушка в тёмно-синем платье сидит в кресле у окна, закинув ногу на ногу. Её светлые волосы волнами спадают на грудь, а ясный взгляд голубых глаз отведён куда-то в сторону. С этой барышни вполне можно писать портреты. Холодная красота, подчёркнутая некоторой задумчивость и отрешенностью от всего происходящего вокруг, словно остального мира просто не существует. Есть какие-то мысли в её светлой голове, что завлекают гораздо больше, чем дрянная реальность.       Брагинский не сводит с неё глаз. Ему интересно наблюдать за ней, но он совершенно не хочет потревожить её покой. Так редко ему удается застать девушку совершенно одну. Да, она одиночка и с виду, и по натуре, но постоянно с ней рядом находятся какие-то странные люди, что больше походят на мрачные и абсолютно чёрные фантомы. Постоянно рядом, словно следуют за ней и не хотят отпускать.       Иван смотрит на неё ещё несколько секунд, стараясь запечатлеть одинокий образ в своей памяти и удержать его надолго, сохранить для себя. Его рука касается двери, он слегка толкает её, и она с мерным скрипом старых несмазанных петель отворяется. Светловолосая не поднимает взгляд, всё так же сидит и даже нисколько не шевелится, словно не в её комнату только что распахнули дверь, словно не к ней сейчас решили наведаться. Парень переступает порог комнаты.       — Ну и зачем ты пришёл? — она первой нарушает молчание и делает это слишком неожиданно. Прогоняет тишину прочь в открытое окно. Не то что бы ей сейчас хочется с кем-то говорить, но она не может оставить нежданного гостя без своего внимания.       — Просто захотелось увидеть тебя, — Брагинский всегда теряется, когда находится с ней один на один, и, может, поэтому его голос не звучит так, как это бывает обычно. Нет того русского добродушия, которым от него обычно веет за версту. Он робеет, оказываясь рядом с ней. Боится показаться каким-то не таким, расхлябанным, излишне открытым и простым.       — Просто так к людям не ходят. Если ты действительно что-то хотел, то говори. Я тебя слушаю. Иначе, вынуждена тебя покинуть, — девушка осторожно опускает вторую ногу на пол и поднимается из кресла. Она оправляет юбку излишне старомодного платья, разглаживает складки и изломы своими тонкими руками, что обтянуты чёрными перчатками из кожи. Иван, как завороженный, наблюдает за её действиями, за тем изяществом, с которым она всё это проделывает. Вот уж что-что, а эта девушка не такая обычная, как все остальные. Везде найдётся холодная красавица, но она определённо необычнее их всех.       — Наташа, может тебе совершенно не нужно никуда ходить? Зачем тебе все эти странные люди, с которыми ты общаешься? Неужели ты не можешь понять, что они тебя до добра не доведут? — братская забота и любовь, именно это можно услышать в данных словах, но проскальзывает и нечто большее, что все так часто старательно скрывают и не показывают миру. Это нисколько не запретно, легально, но люди слишком привыкли хранить всё за семью замками.       — Позволь мне самой решать, с кем проводить своё время и с кем общаться. Поверь, в этом мире трезвым жить неуместно, — Наталья смотрит на Ивана, но кажется, что на самом деле на что-то позади него, а может и просто сквозь парня. Она направляется к выходу, и, проходя мимо Брагинского, едва ли касается его рукой. Так близко и так далека, словно из другой абсолютно вселенной. От неё веет февральским морозом и столь не вписывающимся ароматом сирени. Наташа уходит, стуча каблуками своих лакированных туфель по паркету, а вместе с ней и уходит та странная атмосфера, что заполняла комнату. Теперь тут только распахнутое окно и лютый холод. Брагинский ёжится, но уйти не решается, ведь её невесомый след остался рядом.

***

      Каждую ночь они проводят вместе. Каждую ночь Наташа оказывается именно с ним именно в своей постели, словно больше других мест не существует. Он никогда не зовёт её к себе. Не приглашает даже днём, а Арловская и не навязывается. Если не хочет, то и не надо. Её комната в доме всё ещё принадлежит ей. Наталья вольна приводить сюда, кого угодно и когда захочет. Именно поэтому, как только ночь вступает в свои законные права, так этот парень оказывается здесь.       Одежда небрежно брошена на пол, как это бывает обычно, но только вот никаких поцелуев, никаких следов на коже. Исключительно приглушенные стоны, что быстро таят в полуночной тишине и мраке комнаты. И каждая их ночная игра заканчивается тем, что они просто засыпают в одной постели на белых шелковых простынях, вместе, но раздельно. Всё сработано излишне идеально, но выглядит слишком неестественно, наигранно.       Вот и сейчас сквозь небрежно задёрнутые шторы пробивается луч луны, которая пытается так старательно заглянуть в комнату. Наташа лежит к нему спиной, почти свесившись с самого края кровати. Она точно знает, что он лежит точно так же, только вот его, скорее всего, меньше всего волнуют какие-либо мысли, что дотошно лезут в голову, а иногда и просто плодятся там с бешеной скоростью, но все её мысли исключительно о человеке, который находится с ней рядом.       Девушка не может позволить себе сейчас обернуться и взглянуть на парня. Возможно, это какое-то безумие быть так близко, но в то же время не иметь возможности даже посмотреть. А память настойчиво вырисовывает тонкими линиями образ. Излишне суровое лицо с грубыми чертами, что редко выражает какие-либо эмоции. Иногда даже задумываешься, а чувствует ли этот человек что-то по отношению к другим, или он просто гранитная стена? Небрежно уложенные каштановые волосы и эти чёрные, словно сама бездна, глаза. Когда Наталья впервые взглянула в них, она не секунды не сомневалась, что сразу же пошла ко дну. Тонула долго и, кажется, что всё ещё тонет в них, когда ей хоть на мгновение удаётся встретиться взглядами.       А он воспринимает все, как должное. Словно ничего между ними не происходит. И ведь действительно. Для него не происходит ровным счётом ничего. Красивая девушка, что каждую ночь отдаётся вся без остатка и он, что забирает всю её себе, пусть и без особой надобности. Наташа это знает. Знает, что Александр отвратительный кандидат на место предмета обожания или хотя бы влюблённости, но именно запах его волос ей так нравится вдыхать, каждый раз зарываясь носом в подушку, на которой он спал. Не то чтобы она позволяет собой так нагло пользоваться. У них есть определённые рамки, но разве это имеет хоть какое-то значение сейчас.       Арловская лежит на краю собственной кровати, едва накрывшись тонкой простынёй. Тело ещё помнит его прикосновения и будет помнить до самого утра. А там опять новый день, новое солнце и другие заботы вперемешку с разнообразными проблемами. Нет времени страдать напрасно и вспоминать то, что осталось в ночи.Кровать несколько жалобно скрипит под весом парня, когда он переворачивается на спину. Теперь его взгляд устремлён в идеально белый потолок с которого никогда не сыпется тебе на голову или в глаза штукатурка.       — И долго ты ещё планируешь продолжать так жить? Себя то не жаль? — произносит Александр, имея наглость затянуться сигаретой, которую он только что вытряхнул из полупустой пачки. Его и без того хриплый голос давно сел из-за дурной привычки выкуривать чуть ли не две пачки сигарет в день. Он травит этим дымом себя и травит людей, что его окружают, но это сущие мелочи, которые мало волнуют данного человека. Ему не нравится это, но лучше уж быть зависимым от сигарет, чем от каких-либо людей или вообще исключительно от одного человека.       Ната не отвечает. Ей просто нечего сказать. Жить так… существовать. Ей так вполне комфортно. Утром она строит из себя Снежную Королеву перед братом, что давно уже не ведёт себя как брат, а ночью оказывается около Саши. Не то что бы Иван не знает то, что делает Наташа ночью, но почему-то он всегда покупается на её игру в пофигизм и равнодушие к происходящему. Рука Александра опускается на талию девушки, а она как-то сдавлено выдыхает.

***

      Брагинский вновь оказывается у порога её комнаты, но дверь на этот раз широко распахнута. Парень сам не знает, почему ноги его вечно приносят именно сюда, даже когда видеть Наташу нет никакого желания. Он словно какой-то зверь, которого прикормили, и вот он теперь вечно ошивается у чужого порога. Ждёт, что его приласкают, потреплют по голове или хотя бы просто коснуться рукой. На большее надеяться не приходится.       Иван не решается подойти ближе к двери, но он прекрасно видит, как Арловская медленно застёгивает своё синее платье, что в полумраке комнаты кажется особенно тёмным. Достаточно давно брат подарил ей это платье, а она всё так аккуратно заботится о нём и носит, словно шкаф не ломится от других всевозможных нарядов. Брагинскому нравится, что она носит его подарок, но в то же время он абсолютно не может терпеть то, что кто-то другой помогает ей его снимать. Она прожигает свою жизнь с непонятными персонажами картонной игры и всё пытается найти своё место. Не замечает того, или просто не видит, что брат любит её не просто, как младшую сестрёнку. А он готов быть рядом вечно.       Наталья обувает свои чёрные туфли, поправляет чулки. И смотрит в зеркало, что весит напротив двери. Она видит в холодной глади не только своё отражение, но и ещё то, что парень опять у её порога, да только вот делает вид, что абсолютно его не замечает. Касается расчёской волос, что слегка сбились и запутались после сна, цепляет на голову бант. Эдакая примерная девочка, что не проводит ночи неизвестно с кем.       — Наташа, — тихо, почти одними губами произносит он, но девушка всё равно оборачивается. Их взгляды встречаются, и мгновение они смотрят прямо друг другу в глаза. За это краткое мгновение можно понять и усвоить многое. Ивану никогда её не поймать, не запереть в клетке, Арловская слишком вольная птица, а Наташе никогда не отдаст себя всю Брагинскому. Парню лишь остаётся терпеть, молча наблюдать за происходящим, за тем, как его милая Наталья растворяется в чужих объятьях, и слушать приглушенный стоны.       Она делает несколько шагов навстречу Ивану. В груди парня что-то предательски сдавливает сердце. Дурное предчувствие без каких-либо обоснований и причин. Они смотрят друг на друга, не отводят взгляд. Рука в чёрной перчатке касается двери, Наташа уверенно закрывает её перед парнем.