Keep my secret

Все тайны, которые вы прячете, однажды выползут на поверхность, скелеты вылезут из шкафов и раскроют глаза всем, кто вас окружает. Покажут ваше истинное лицо, вас в вашем воплощении, во всей красе бытия. Этого, к сожалению, не избежать. Я пытался, но, увы и ах, единственное, что меня ждало — это крушение моего собственного Титаника, разбившегося об айсберг под названием «Суровая действительность». Вас не оттолкнуло описание? Вы всё ещё читаете это? Господин или Госпожа, вы душевно больны? То, о чём вы можете прочитать здесь — бред сивой кобылы, не боле. Ну что же, приступим, раз вы так настырны. Я не был любимцем судьбы. Обычная жизнь обычного меня, ничего более здесь быть не может. Родился в самый сильный мороз. Говорили даже, что я предвестник смерти, мол холод такой за собой притащил из того мира. Смешные людишки, даже и не подозревали, что помимо холода я с собой захватил ещё много чего. Рос я довольно смышлёным ребёнком, сразу понимал, что и к чему. Ходить и говорить меня научила бабушка, родителям же не было до неразумного малыша никакого дела. Отец весь в работе, его бизнес всегда стоял превыше всего, помню, как-то я попросил его научить меня стрелять, на что он покачал головой, мол «Позже, сынок, всё потом…», так и стрелять меня никто и не научил, я сам всему обучился. Стянул охотничье ружьё со стены в отцовском кабинете и отправился стрелять по банкам. Зрелище было то ещё. Я видел, как отец заряжает ружьё и весь этот процесс подготовки к выстрелу сканировал до мелочей, вот и тогда, всё как взрослый сделал, нацелился на банку, но вот такой силы отдачу принять на себя был не готов и рухнул на землю. На звук выстрела сбежались все жители поместья. Сновали вокруг меня туда-сюда, волновались, значит. А я хохотал. Мать даже подумала, что я с ума сошёл, но всё было не так. Я просто понял, как можно привлечь внимание, как нужно себя вести, чтобы тебя заметили. После того инцидента меня месяц не выпускали из дома, не подпускали к кухне, убрали из моего поля зрения все опасные предметы, и круглосуточно со мной сидела нянька. Противная женщина, я её ненавидел. Она постоянно кряхтела и от неё неприятно пахло. Засаленные волосы были туго стянуты в длинную косу, а бородавка на её щеке так и норовила заговорить со мной. Няньку звали Су Джин, свои потные ладони она всегда вытирала о подол своего платья. Эта женщина запомнилась мне в образе ведьмы, вот честно, она что внешне была не очень, то и внутри являлась противной и засаленной душонкой, которая то и дело ждёт, когда я закрою глаза, и она сможет сунуть меня в печь или задушить. Если вы думаете, что вся эта история затевалась лишь для того, чтобы описать мою жизнь в родительском доме, то вы крупно ошибаетесь, дальше больше. Вас, наверное, тоже воротит от няньки Су, но без неё никуда. Она и была точкой невозврата в моей жизни, поэтому потерпите. Шло время, и с каждым годом я становился всё любопытнее, а Су Джин страшнее. Она постоянно запрещала мне что-либо делать, смотреть, трогать, кричала на меня, пару раз я даже подвергся рукоприкладству с её стороны. — Кён Су, туда не ходи! — Вот негодный мальчишка! Не трогай тебе говорю, твой отец не обрадуется! И всё в этом роде, но мне, конечно же, было наплевать на эту старуху, и я просто убил её. Лунный свет проникал в открытое окно сквозь распахнутые шторы — второй источник света после экрана ноутбука, на котором строчка за строчкой появлялись чьи-то мысли, постепенно расписывалась чья-то не очень радужная жизнь. Обстановка вокруг была удручающей, несмотря на богатство интерьера, вокруг всё было мрачным, подверженным депрессивным мотивам. Серые стены поглощали всю радость, которая могла войти в это помещение и не давали жизни даже цветам в горшках. Лишь один кактус умудрялся не погибнуть под натиском такого мрака и трагичности и одиноко восседал на подоконнике, наблюдая за шумным непоседливым городом, где каждый погряз в собственном я, пытаясь понять своё предназначение, свою суть существования. Дверь со скрипом открылась, в проёме появилась голова, а за тем и всё тело молодого парня, державшего в руках чашку кофе. Переминаясь с ноги на ногу, он не решался пройти в глубь комнаты. — Чего надо? – грубый властный голос прозвучал громко и с нотками раздражённости. — Я подумал, может быть, вы захотите выпить кофе. Молодой человек поставил чашку с напитком на стол и поспешно удалился, мысленно проклиная себя за свои действия, ведь знал, что До Кён Су не любит, когда его тревожат по пустякам, а кофе для поддержания энергии для мужчины — пустяк пустяков. Чон Ин работает на Господина До уже несколько лет, и мужчина всегда был холодным к окружающему миру и незаинтересованным ни в чём, кроме своей работы. Это всегда удивляло молодого человека, ведь не может быть так, что всё в мире вызывает у Господина скуку, разве такое бывает?.. Лишь раз Чон увидел на лице своего босса другую эмоцию отличную от безразличия, скуки или тоски, то была тревога. Кён Су очень беспокоился за одного из своих людей, попавшего под обстрел, тогда мужчина себе места не находил, насколько Чон Ину было известно, Пак Чан — так звали того человека — был лучшим другом Кён Су ещё с самого детства, и по совместительству тем, кто знал о Господине Директоре абсолютно всё, что скрывалось за дверью его "тайного" кабинета, расположенного в подвале здания компании, знал о всех делах, связанных с криминалом. Никому больше До так не доверял, как Паку, в итоге Чан выжил, отделался парочкой ранений и ссадин, но на нём всё заживает как на собаке, поэтому никто не был удивлён его скорому выздоровлению. Чон Ин не раз задавался вопросом почему Кён Су именно такой: суровый, холодный, отталкивающе притягательный. Взгляд его леденящих глаз всегда холодком проходился по коже молодого парня. Раздался звук телефона, оповещающий о входящем звонке, который вырвал Чона из размышлений о его Директоре. На дисплее высветилось имя «Мин А». — Хэй, обалдел? Ты на часы давно смотрел? — не успев поднести телефон к уху в адрес молодого человека посыпался нескончаемый поток слов. — Сестра, не волнуйся, я на работе, скоро буду. — стараясь быть как можно тише, он успокаивал пылкий настрой младшей сестры, но как оказалось это бессмысленно, ведь девушка стоит прямо на входе в здание, в котором он работает и в данный момент требует либо пойти с ней домой, либо впустить её внутрь. Отложив телефон, он потёр переносицу, в растерянности на ватных ногах отправился вниз, встретить нерадивую сестрицу, которая не может без него ничего сделать, даже домой идти отказывается. На улице прошёл мелкий дождь, но Мин А умудрилась промокнуть, ещё и на автобус опоздала, именно по этой причине она оказалась сейчас здесь, капризно надув губы, наблюдает за старшим братцем, который что-то печатает на компьютере и временами боязно поглядывает на дверь кабинета, надеясь, что Кён Су не решит выйти до того момента, как они успеют уйти. Парень мотает головой, понимая, что может нехило схлопотать за то, что притащил неразумное дитя в такое серьёзное заведение. — Чем ты здесь занимаешься? — хрипло спросила девушка, ведь её голос осип после прогулки под дождём. — Прошу тебя, помолчи. — шикнул Чон Ин в ответ, чем вызвал незамедлительную реакцию сестры в виде высунутого языка. — Кто это? – незаинтересованно спросил До Кён Су, именно в момент демонстрации языка вышедший в приёмную. Чон Ин ринулся объяснять ему ситуацию, что его сестра поступила не разумно, что такого больше не повторится, он такого не допустит, но Кён Су его не слушал, лишь рассматривал татуировку на руке девушки. Змея, хвостом своим бравшая начало на запястье, обвивающая его, тянущаяся своим мерзким туловищем на протяжении всей руки и заканчивающаяся на плече. Такую татуировку он уже видел у одного человека. Очень опасного человека, причинившего ему невероятную боль однажды. — Всё в порядке. — прервав триаду Чон Ина, Кён Су сдержанно ухмыльнулся. — Поужинайте со мной. Вы, двое. Это была отнюдь не просьба, то был самый настоящий приказ, отказ был неприемлем ни в коем случае и Чон Ин знал это, поэтому молчал, но не его сестра. — Извините, вы, наверное, здесь большая шишка и всё такое, но знаете, не все могут уверенно стоять на ногах двадцать четыре часа в сутки как вы, поэтому поужинайте с кем-нибудь другим, или отвезите меня домой, а трапезу осуществите с моим братцем, думаю вы в его вкусе. — без эмоционально бросила Мин А. Старший брат, возмутившись, одёрнул её за руку, извиняясь перед Директором, который в свою очередь был удивлён таким нахальством, но и бровью не повёл, лишь кивнул, предложив альтернативу, а именно поужинать в их доме. Всю дорогу в директорской машине Чон Ин думал лишь о том, что творится в их пристанище, успела ли Мин А навести бардак за сегодняшнее утро, не валяется ли её нижнее бельё на входе в ванную комнату, вымыта ли посуда и хватит ли еды в холодильнике. Его мозг казалось готов взорваться от количества мыслей, в то время как его сестра в наглую рассматривала Кён Су, чьи руки так элегантно держали руль. — Вы слишком пафосный. — вырвалось у неё, заставив братца покраснеть, а на лице Кён Су появилась усмешка, какой Чон даже и не видел раньше. Ужин прошёл весьма спокойно, они заказали пиццу, потому что, как и ожидал Чон Ин, в их холодильнике оказалось очень мало еды. Всё было тихо и мирно, фоновым звуком говорил телевизор, там показывали выпуск новостей, глаголя о проблемах в стране, стихийных бедствиях, взаимоотношениях между разными государствами, но внимание Мин привлёк сюжет, повествующих о криминальной жизни города, что ещё больше заинтересовало Кён Су. – Что это за тату такое? – садясь рядом с девушкой, осведомился мужчина. – Напоминание. – откликнулся Чон Ин, закатывая свой рукав. Обнажив смуглую, загоревшую кожу, парень продемонстрировал точно такой же рисунок и у себя. Змея. Так много связанно с этим рисунком в жизни До. В его мысли врезалось воспоминание того злополучного дня, когда он покинул имение отца, в то время он был наивным ребёнком и не до конца понимал все законы взрослой жизни. За разговорами о бизнесе и других насущных проблемах время пролетело незаметно, на небе давно воцарилась луна, разгонявшая эту чёрную тьму, окутывающую не только дома, улицы, но и души людей. Она затягивала так глубоко в себя, что добраться до выхода казалось невозможным, невыполнимым действом. Кён Су покинул их дом с каким-то странным чувством словно что-то упустил, недосмотрел. Эта мысль не давала ему покоя следующие пару дней, смотря на своего работника Чон Ина, он чувствовал присутствие его сестры, будто она стояла здесь и, хохоча, смотрела на него словно он идиот какой-то. Постепенно ему надоели эти маниакальные идеи, и он обратился за помощью к Чан Ёлю. – Выясни кто они такие. – сцепив руки в замок, оставил покоиться их на столе. Без лишних слов Ёль понял друга, кротко кивнув, покинул кабинет. Чан всегда считал это место слишком мрачным и плохо влияющим на психику Кён Су, но перечить ему не мог, зная о том, что пережил мужчина, Пак даже не вставал у него на пути, понимая, чем это может быть чревато. Получив задание Пак Чан мгновенно приступает к его выполнению, так и сейчас, он сразу же взялся за работу, но отыскал всего лишь крохотный клочок информации на Чон Ина и его сестрёнку, и это показалось ему очень странным, они ведь обычные люди, а он не смог узнать откуда они родом, в какой детский сад ходили, где учились, кто их семья. У мужчины создалось такое чувство, словно их не существовало ровно до того момента, как Чон Ин устроился в фирму его друга, а его сестра поступила в институт. Слежка за Мин А ничего не дала, девушка вела обычный разгульный образ жизни студентки, которой плевать на своё будущее. Утром, якобы, учёба, а вечером ночные клубы и мужчины. И сегодня как обычно, по сценарию. На улице стемнело, час близится к девяти, а город словно оживает, молодые парни и девушки выходят из своих бетонных сот, парни чуть ли не лучше девушек разодеты, лишь бы одна из них сегодня оказалась в их постели, а молодые особы нанесли свой боевой макияж, дабы сразить пару тройку богатеньких мужчин, которые будут их обеспечивать. Чан Ёль медленным шагом идёт позади Мин А, делая вид, что просто прогуливается по ночному городу, наслаждается лёгким холодящим ветерком, рассеивающим лунным светом, а сам тем временем старается не упустить девушку в облегающих штанах, которая в данный момент перекидывает ногу и садится на байк. Чан разочарованно вздыхает, ведь не предусмотрел возможность её побега, но Мин А не уезжает, а сидит и пристально смотрит на него. Холодок пробежался по его спине от такого взгляда. Не растерявшись, парень подходит к ней ближе. Мин А пахнет розами, такой нежный запах, что хочется вдыхать его каждой клеточкой тела, впитать его в себя словно губка. – Вот. – она протягивает шлем ему. Смешок девушки отрезвляет разум Чана, который натягивает шлем и садится позади. – Давно поняла? – сквозь шум кричит он, когда они на полной скорости несутся по мостовой. – Я ненавижу клубы. – так же криком отвечает она. И всё становится предельно ясным, по клубам она шаталась около недели, значит с самого начала поняла, что за ней ведётся слежка. В таком случае её отстранённость во время веселья становится объяснимой. Чан Ёль оставляет свои руки покоиться на талии девушки, которая везёт его в неизвестном направлении по полу пустым дорогам города, что кажется ещё более странным, обычно в этот час все трассы забиты, гигантские пробки не позволяют вовремя добраться домой к семейному ужину. Под рукой Чана в кармане кожаной куртки девушки что-то завибрировало - это был телефон. – Ответь на звонок. – её голос поглотил гул мотоцикла, но парень её услышал. Чан достал гаджет и проведя пальцем по экрану ответил на звонок от абонента "Кай". – Где тебя носит?! – чуть ли не ультразвуком пропищали на том конце. – Мин А, чёрт тебя дери, если не явишься через пять минут Господин тебя убьёт. Послышались гудки, звонивший отключился. Пак сообщил девушке содержание звонка на что она рассмеялась. Высотные здания давно сменились на пустыри, разрушенные дома. Они проскочили мимо знака "въезд запрещён" и спустя минуты две езды остановились. Запах стоял здесь не очень приятный, пахло трупами, старостью и гарью. – Решила меня убить здесь? – снимая шлем, поинтересовался Чан. – Ты искал информацию на меня и моего брата. – ставя железного коня на подножку, спокойно сказала Мин А. – Всё что тебе нужно в этом доме и я тебе покажу. У Чан Ёля создалось такое чувство будто ей известно больше, чем он и Кён Су считали, словно она осведомлена в миллионы раз лучше и знает то, чего не знают другие.