***
Братьям по семнадцать. Гормоны все еще бушуют, как реки в сезон дождей, но при этом в голове уже сформировались определенные устои и шаблоны. Очередное свидание с Шиеми закончилось для Рина двумя чашками испорченного быстрорастворимого кофе, но мягкими булочками с шоколадом. Они встречаются уже больше года и наконец решили съехаться, выпросив у Мефисто комнату недалеко от университета. Юкио был только рад за отношения брата, хотя сам старался их избегать, оправдываясь большой нагрузкой на, ставшей почти невыносимой из-за постоянных нападок управления, работе и в университете. Им двадцать и Юкио стоит по правую руку от одетого по западной традиции в черный костюм брата, следя взглядом за смущенной Мориямой. Отросшие волосы девушки заплетены в красивую прическу, в которую вплетены магические цветы, что круглый год растут в том месте, где маленьких близнецов нашел Широ. Рин безмерно счастлив, возбужденно помахивает хвостом, спрятанным в штанине костюма и постоянно косится направо, чтобы увидеть покровительственную улыбку брата, что буквально несколько минут назад с отрядом экзорцистов защищали гостей от нападок нечисти, приглашенной на торжество «заботливым» родителем. Да, их вечно будет вести своим устрашающим взором сам владыка Геенны, но ни Шиеми, ни, тем более, братья этого не опасаются. На самом деле Сатана довольно часто нашептывал младшему отпрыску свои простые истины, хотя Юкио был не склонен верить демону, ставшему его личной шизофренией, с одним он был вынужден согласиться: «все, кто их окружает, умрут, а братья Окумура, в силу своей нечестивой природы, останутся жить». Брат пытался донести эти слова и до Рина, но тот лишь отмахивался: — Что это за жизнь без друзей и семьи? Пока у меня есть они, я чувствую себя человеком. «Ты просто не осознаешь, » — качал головой Юкио, но вслух произносил совершенно иное: — Ты человечней всех, кого я знаю, демон, — усмехался, обнажая выпирающие клыки. — Ну так, смотри и учись, далматинец очкастый, — смеялся в ответ ничуть не уязвленный Рин. На тридцать шестой день рождения братья сильно ругаются: Рин, отказавшийся от своей цели уничтожить Сатану (или отложивший ее в очень долгий ящик) в пользу семейной жизни в очередной раз кричал на вечно рвущегося на передовую Юкио. — Жизнь и так коротка, а ты рискуешь погибнуть на каждом чертовом задании. Зачем ты лезешь в самое пекло? — Ты слишком заигрался в человека, — оборвал тогда холодным тоном крики брата Юкио, — Мы дети Сатаны, возможности нашего тела не ограничены законами Ассии, да и живем мы намного дольше. Или, хочешь сказать, ты не заметил, что перестал стареть после двадцати? Или забыл ощущения синего пламени, окутывающего тебя с ног до головы? Хах, я очень рад, что Акира и Нобу оказались настоящими людьми, в отличие от их тупого папаши! Рин прервал тираду младшего брата ударом в челюсть, тот, в свою очередь, в долгу не остался. Нешуточная драка закончилась только под утро, когда небольшая полянка, куда они ушли в процессе бойни от чужих глаз, превратилась в грязно-серую пепельную массу. — Я не хочу, чтобы ты даже близко приближался к моей семье, — сплевывая накопившуюся во рту кровь, сипло сообщил Рин, — Можешь жить как хочешь, но с этого дня у меня больше нет брата. В свои добрые пятьдесят три умирает от воспаления легких Шиеми. Юкио издали наблюдает, как убитый горем, все еще двадцатилетний на вид Рин пытается найти утешение в собственных детях и внуках, которые, как и предрекал младший Окумура, не унаследовали и капли сатанинской крови. «Как вы им объяснили?» — спросил однажды Юкио у Мориямы, в одну из их тайных встреч. «Они видят демонов, — она усмехнулась, — тех, что ты к нам подпускаешь. Так что объяснять почти ничего и не пришлось. Просто их папа особенный, как и дядя, — Шиеми замолчала, а взгляд ее стал более задумчивым и грустным, — Он скучает по тебе, но не признается в этом. Чувствует, что ты рядом и разрывается от противоречивых чувств… Прошу, защищай нас и дальше, Юкио-сан.» Как бы дети не любили своих родителей, но у них была своя жизнь и Рин был не настолько глуп, чтобы этого не понимать. Он пытается забыться в объятьях других женщин, мужчин, даже искусителей демонов, но только глубже увязает в болоте своего душевного одиночества. Потребовалось почти двадцать лет скитаний, чтобы ноги привели уже не молодого душой, но юного телом демона под дверь Мефисто. — Я думал, ты куда расторопней, младший братец, — хихикнул демон, перебирая оборки своего нового по фасону, но неизменно шутовского розового одеяния, — Но вовремя! Успеешь проводить Юкио в последний путь, — почти пропел Фель, размахивая над головой леденцом. Рин, казалось, впервые так отчетливо почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он облокотился о, покрытую скатертью, деревянную поверхность стола, но все равно упал на пол, роняя вслед за собой все, что на ней стояло. А старший из братьев, тем временем, продолжал, словно не замечая состояния гостя: — Дорогой отец больше пятидесяти лет уговаривал нашего младшенького присоединиться к нему в Гиенне. Разделить тело и душу и возродиться в новом обличье, дабы создать мир, где люди и демоны могли бы сосуществовать. Где бы не было тех страданий, что ты, Рин, перенес. — Это ложь! Юкио никогда бы не пошел на это. Он обещал Широ защищать меня! — в панике шептал, периодически переходя на крик, старший Окумура. — А разве он не делал этого все время? Теперь, когда ты вернулся в академию, я и сам могу взять над тобой «опеку». В голове шумело, а память подкидывала моменты, когда Рин ощущал или даже видел брата рядом. Вот только раньше он не замечал, не хотел замечать столь очевидных вещей. Юкио всегда был рядом! Поддерживал абсурдную, как кажется со стороны, идею Рина жить как человек, любить как человек. Оберегал его и всю его семью от никогда не прекращавшихся нападок демонов. И при всем при этом, исполнял волю своего любимого старшего брата: Рин действительно не видел его рядом со своей семьей. Окумура бежал, глотая горькие слезы и стараясь не оступиться. Бежал туда, где провел несколько счастливых лет с любящим, а главное любимым братом. Стены заброшенного общежития гудели, вторя порывам ветра и норовили вот-вот треснуть, но Рин не обратил на все это никакого внимания. Он знал, что в комнате на верхнем этаже сейчас прощается со своими воспоминаниями глупый, до ужаса глупый брат, который вновь взвалил на свои плечи груз ответственности. Лестница жалобно скрипела под ногами, перила рассыпались прямо в руках, но Рин не останавливался, боясь не успеть, хотя времени еще было достаточно. Шаг, еще, и вот уже распахивается дверь, открывая взору долгожданную фигуру Юкио, в которую Рин без промедления вцепляется крепкими объятиями. — Никуда не отпущу, никуда! Даже не думай сбежать от меня, далматинец, — истерично нашептывал Рин на ухо ошарашенному брату, который крепко обнял его в ответ. И плевать, что будет потом! Не важно, сколько раз поменяется мир, они вместе будут смотреть на него с высоты полета, где крылья одни на двоих, а ночь вслед будет ветром шептать «люблю».Брат
25 декабря 2018 г. в 20:52
Братья Окумура с детства были не такие как все, виной тому — родство с самим Сатаной. Казалось бы, это должно было скрепить их узы или наоборот наставить друг против друга, но братья держались на золотой середине.
Первое время после того, как Рин узнал правду, он очень винил себя, ночами он жалел, что вообще появился на свет, а утром вновь возвращался к привычному себе. Старший Окумура считал себя виноватым в том, что Юкио всю жизнь видел ужасных монстров, от которых у уже взрослого Рина бегали по телу мурашки. Он вновь и вновь мысленно возвращался в день смерти отца, жалея, что тогда наговорил, что пошатнул волю Широ. И в порывах злости, когда кипящие долгое время мысли и эмоции заполняли душу целиком, вырывались страшные слова.
— Сатанинское отродье, что бы отец сказал, если бы видел тебя сейчас?!
— Не смей о нем говорить! Где ты был, когда к нам пришел Сатана, устраивал свое светлое будущее?!
— Я пытался защитить тебя! Всю жизнь пытался!
После таких сцен Рин обычно уходил из общежития, а на уроках вел себя гораздо тише обычного. Брату нужно было время для самоанализа — понимал младший Окумура, а потому не беспокоил демона, ожидая, когда тот в очередной раз вернется в комнату, виновато метя пол кисточкой хвоста. «Юкио, извин… Я там…еду приготовил. Мы давно не ужинали вместе» Учитель только улыбался, смотря на смущенного ученика, и, потрепав того по голове, направлялся в столовую старого общежития.
А потом проклятье Сатаны настигло и Юкио. Отец был на короткой ноге со своим младшим сыном, разделил с ним воспоминания и даже телесную оболочку. Этот период был решающим между братьями, он был долгим, трудным, но только сильнее укрепил узы между близнецами. По крайней мере они так думали…