Глава Мин

Громкая музыка, раздающаяся по помещению, гипнотизировала присутствующих, заставляя плыть вместе с ритмом. Не один десяток тел двигался в одном порыве, и все со стороны выглядело, словно настоящий муравейник. Шумно, тесно и откровенно мерзко. Было душно и темно. Вокруг будто пылал огонь, и температура постепенно становилась только выше. Воздух был пропитан потом и запахом течных омег. Кое-где даже можно было заметить альф, что не гнушались пользоваться доступностью омег, совсем не скрываясь. На танцполе, возле барной стойки, в темных углах бесконечно длинных коридоров везде извивались тонкие омежьи тела, чьи стоны отскакивали от стен и так оставались лишь простым отзвуком, заглушаемые томным ритмом реггетона. Чимин брезгливо отшатнулся, прикрывая нос ладошкой. Перемешанные запахи омег, альф, секса и потных тел настолько пропитали все вокруг, что дышать было невыносимо. И омегу, откровенно говоря, подташнивало. Горький до омерзения привкус оседал на кончике языка, заставляя морщиться. Идя словно наугад, петляя в путаных коридорах среди пьяных, безумных тел, Чимин молился лишь об одном, чтобы его не вывернуло на месте. К горлу опасно подступал противный комок, глаза слезились, и туманная дымка фактически мешала видеть на расстоянии вытянутой руки. Пару раз омега даже запнулся о предметы одежды особенно страстных парочек, проклиная все на свете. Двигаться в ритме движений полуголых тел было неприятно. Чимин не был против секса, яркого, страстного, когда в голове ни единой мысли — пусто, словно в вакууме, но всему есть границы разумного. И такой вакханалии омега не понимал. Словно участие в грязной оргии. На этой мысли стало совсем плохо, и Чимина, возможно, даже вывернуло бы на пол съеденным пару часов назад ужином, если бы не появившийся внезапно один из охранников мужа, что бережно оградил от происходящего, закрывая своим мощным телом. Омега мягко поблагодарил подчиненного, наконец расслабляясь. Бесконечная череда лабиринтов одного из клубов Юнги вымотала и без того слишком взвинченного парня. С самого утра Чимин был словно на иголках. Всю предыдущую неделю из мыслей не выходил приближающийся важный день, пропустить который казалось самым настоящим кощунством. Пять лет со дня их свадьбы. Сложно поверить, что они смогли дожить до этого момента, неся свой брак как истинность, данную свыше, мирясь со всеми трудностями, встававшими на пути. Мириться в основном приходилось Чимину, потому как Юнги особо не напрягался, будучи уверенным в том, что муж его абсолютно счастлив и удовлетворен. Да и особых требований в совместном быту младший не выдвигал. Юнги же легче. На плечах главы ежедневно лежала огромная ответственность за собственный клан, охраняемые территории и безопасность его людей, так что тратить силы еще и на склоки с омегой не было никакого желания. Они, конечно, пререкались время от времени, чтобы не дать потухнуть огню в отношениях, но чаще всего темы были настолько банальны, что Мин особенно на этом не зацикливался, проблем хватало и без того. И подрастающий сын во всем этом был на первом месте. Юнги все больше приучал ЛиДжуна к занятиям спортом, следил за его физическим развитием, пару раз в неделю беря с собой пострелять в тире. Чимин такому положению дел рад не был. Он до сих пор оставался при своем мнении, не желая втягивать ребенка в жизнь клана. Опасность, тревога — все они были вечными спутниками Чимина в его ежедневной рутине. Омега мог не спать сутками, если главы не было в городе или, чего хуже, в стране. Чувство беспокойства не отпускало, пока он не слышал приглушенный голос мужа в динамике телефона. Сердце тогда прекращало бешено стучать, приходя в норму. И так на протяжении всего времени отсутствия альфы дома. И так, возможно, было бы всегда. Но с появлением ЛиДжуна стало немного легче. Чимин больше не волновался без повода. Просто не мог. У него на руках был маленький ребенок, что всецело зависел от настроения и морального состояния папы. Если плохо тому, нехорошо и ребенку. Омега просто не мог подвергать волнениям еще и ЛиДжуна. Как бы на сердце ни скребли кошки, приходилось держать лицо, оставаясь предельно сдержанным. Только по ночам в одиночестве, запертый в спальне, словно в созданной собственными руками тюрьме, омега давал волю слезам, моча подушку. Истерики подолгу не отпускали Чимина, пока он, окончательно вымотанный, не засыпал, обнимая подушку альфы, что еще хранила его запах. Накатывало умиротворение. А затем после долгих мучений, снова оказавшись в любимых объятиях, Чимин начинал жить заново. На лице вновь расцветала улыбка, и счастливее него в такие моменты не было никого. Чимин упивался близостью мужа, нежась в родных сильных руках. А затем в их жизнь врывалась работа главы, и все возвращалось на круги своя. Чимин сидел дома с ребенком, следил за бытом и иногда позволял себе вылазки с друзьями. Редко, все чаще на пару недолгих часов, но и этого времени было достаточно для того, чтобы чувствовать себя живым. На протяжении этих долгих пяти лет, а для Чимина один год был за десять, он точно мог сказать, что пережил немало. Перестрелки Юнги, ранения, долгие недели восстановления в госпиталях и не один десяток потерянных нервных клеток. Омеге казалось, что он даже старел сразу на пару лет. Главе после таких потрясений подолгу приходилось вымаливать прощение, отрабатывая каждый такой порыв часами в спальне. Иногда он даже в шутку кидал, что скорее всего его член сотрется в пепел, если омега будет столь увлеченно эксплуатировать его детородный орган. На это младший лишь недовольно журил мужа и продолжал эти сладкие пытки на двоих. Приходилось скрываться, делать все тихо, словно они оба вернулись в свои подростковые годы. Наличие любопытного крохи обязывало. Хотя Чимину такое было не особо знакомо, но вот альфа еще хранил в воспоминаниях юношеские годы, когда гормоны через край и секс где придется. Это он сейчас успешный глава, во владении которого множество зданий, а тогда — всего лишь подросток с устойчивым гоном и вечным желанием. Ненадолго погрузившись в воспоминания, Чимин сладко прикрыл глаза. Было приятно прокручивать в голове моменты из прошлого. Но сейчас отчего-то стало волнительно. Омега стоял перед дверью в кабинет мужа и не решался войти. Сердце, словно глупое, учащенно забилось, заставляя омегу отступить на шаг. Дома решительности было куда больше. Чимин, не в силах сидеть на месте, отвез сына к дедушкам, а сам занялся собой. Принял ванну с благовониями, прошелся по коже жесткой мочалкой, очищая ее от ороговевших частичек, делая снова мягкой и гладкой. Немало времени ушло и на депиляцию. Перед мужем хотелось выглядеть чистым и непорочным. Поэтому омега тщательно удалял темные волоски не только с ног, но и с интимной зоны. Обычно омега не придавал этому особенного значения, но сегодня все было иначе. Даже красивое кружевное белье ожидало своего часа. Но это был не единственный сюрприз, что Чимин приготовил для мужа. Он хотел стать ягодкой на их праздничном торте, и он обязательно ей будет. Решительность вернулась, и Чимин, даже не стуча, открыл двери, отмечая, что в кабинете тихо и совсем не пахнет так мерзко, как во всем этом злачном клубе. В помещении витал приглушенный аромат его альфы, чистый, не разбавленный чем-то посторонним. Это заставило расслабиться и улыбнуться. По крайней мере омега теперь удостоверился, что никто с его мужем тут не заигрывал. Не то чтобы он не верил, но ревность яркой вспышкой опалила еще на входе в клуб. Слишком уж неоднозначным было впечатление от происходящего. Куча этих течных омежьих задниц, и все это пронеслось перед глазами, заставляя беситься. Запах стал резче, насыщенней, на что и среагировал Юнги, поднимая голову и глядя с удивлением. До прихода мужа он, вероятно, разбирался с документацией, о чем говорила кипа бумаг на столе и очки на глазах. Но усилившийся запах омеги, что начинал горчить, когда тот волновался или был зол, заставил оторваться от дел. — Малыш, ты чего здесь? — альфа снял очки, устало потерев глаза, и ослабил галстук. Сказанное так удивило младшего, что кончики ушей заалели, выдавая чувства омеги с потрохами. Ответить было нечем. — Пришел проверить, не изменяешь ли ты мне, интересно стало, — не вовремя в омеге проснулась язва, пытавшаяся скрыть волнение, которым охватило Чимина, стоило ему столкнуться с мужем взглядами. — А, так ты опоздал, милый, — альфа расслабленно откинулся в кресле, расставляя ноги шире, — пришел бы минут на пятнадцать пораньше — присоединился к этой сладкой феерии, — глаза мужчины игриво сверкали. — Мм, ну и кто он, твой секретарь Чжиен или, может, одна из тех свиристелок внизу? И что, тебе хорошо было с ним? Он трахается так же хорошо, как я, или, может, лучше? — в какой-то момент шутка переросла в нечто иное, и раздражение охватило Чимина. Он снова не контролировал, что говорит. Эмоции взяли верх над рассудком, превращая омегу в самую настоящую истеричку. — С ума сошел, — Юнги встал с места, схватил омегу за запястье и с силой усадил на неподалеку стоящий диван. — Что на тебя нашло? — мужчина скинул пиджак, расстегивая пару верхних пуговиц рубашки. — Гормоны играют? Ты чего весь на взводе, мм? Смотри на меня, — Чимин пытался отвести взгляд, но альфа упорно удерживал подбородок в своих руках, заставляя смотреть в глаза. — Чимин, — твердо повторил Мин, — я жду. — Да, да, гормоны, чертовы гормоны! Доволен?! У меня течка через пару дней, и я себя не контролирую, еще и эти чертовы текущие сучки там, внизу. Я просто взбесился, — выдал на одном дыхании. — Хм, даже гормоны не дают тебе права заявляться без повода, — Юнги оттолкнулся от дивана, на котором стоял коленом, и отвернулся к столу, чтобы наполнить стакан виски и сделать быстрый глоток. — А у меня есть повод. Только ты, видимо, не считаешь, его таким важным и даже не помнишь. — О чем ты? — мужчина развернулся, с любопытством глядя на мужа. — У меня бумаг целая стопка, и все нужно просмотреть, давай ты не будешь говорить загадками и скажешь прямо. Что я опять забыл и почему ты снова злишься? — Пять лет. Наша годовщина. Простите, глава Мин, что пришел с этим к Вам, — неохотно встав с дивана, Чимин поклонился, собираясь покинуть кабинет. — Стоять, повтори-ка? Чимин развернулся на каблуках. — Пять лет назад Вы, господин Мин, взяли меня в мужья. И сегодня я безумно хотел отметить нашу дату. Но, видимо, Вам, — нарочно формально, — нет до этого никакого дела. Прошу меня извинить за отнятое время. Юнги в ступоре перевел глаза на настенный календарь, замечая дату, обведенную красным кружком. Значит, сегодня. Он замотался и забыл. — Чертов дурак. Я забыл, Чимин-а, правда забыл. Все следил на календаре за ней и просто забыл. Бумаг много, я целую неделю их разгребаю. Ты обижаешься? Ну, серьезно, мистер Мин, обиделся? — Я Пак! — В своих мечтах. На бумаге официально везде ты мой, и ты Мин! — Странно, что ты это еще помнишь. — Хватит язвить, или тебе доставляет удовольствие доводить меня своими истериками? — Мне доставляет удовольствие нечто другое, но этого другого у меня не было месяц, наверное, поэтому я немного зол. И да, несомненно, обижен. — Так это и правда гормоны, и ты просто неудовлетворен, — пришедшая в голову догадка заставила рассмеяться. — А ты, смотрю, совсем не страдаешь из-за нехватки, хм, внимания. — Иди сюда, бука, — Юнги раскрыл объятия, ожидая, когда насупленный Чимин переступит через гордость и сделает шаг вперед. — Чимин, — снова уверенно. — Не хочу. Иди сам, если тебе надо. Чимин не собирался сдаваться, хотел ещё немного построить из себя обиженного. Но Юнги давно привык к такому поведению мужа, поэтому не стал дожидаться его благосклонности и подошёл сам. Обнял за пояс и притянул близко, так что ни сантиметра между ними и одно дыхание на двоих. Дышать стало труднее, Чимин почти задыхался от близости. В нос ударил резкий, терпкий аромат мужа, который кружил голову, заставляя мысли путаться, а сердце ускорять свой ритм. — Юнги, мне дышать трудно, — ещё чуть-чуть, и омега готов был потерять сознание, в лёгких жгло, и дышать в самом деле было невозможно. Чимин смотрел не отводя взгляда и читал на глубине карих глаз спрятанные альфой чувства. Безумную любовь и привязанность. — Ты дрожишь, — слишком очевидное для них обоих. — Мне, мне правда трудно дышать, — Чимин сместил руки мужчины с пояса чуть ниже и сам сделал полшага назад. С последними словами омеги Юнги будто пришёл в себя, ослабляя объятия, но не разрывая совсем. Губы трепетно коснулись губ, и Чимин судорожно выдохнул, укладывая ладошки мужчине на шею, позволяя ласке продолжаться. В их поцелуе нет спешки и страсти. Он нежный, безумно нежный и мягкий. Юнги ласкал губы языком, проникая в рот омеги, обводя кончиком нёбо, встречаясь с языком Чимина. В какой-то момент кислорода стало мало, и они одновременно, не сговариваясь, оторвались друг от друга, чтобы в следующее мгновение, вдохнув больше воздуха, погрузиться в пучину вновь. Руки мужчины уже вовсю шарили по любимому телу. Рубашка омеги расстегнута и болтается на плечах, что даёт альфе возможность гладить горячее тело, касаясь кончиками пальцев. Губы скользят по шее ниже, по впадинке к ключице, а Чимин просто дрожит. Отвечает на поцелуи сдавленными стонами. Руки омеги судорожно пытаются расстегнуть мелкие пуговички на рубашке альфы, что поддаются не сразу. И вот они оба, взъерошенные, без верхней части одежды валятся на диван, путаясь ногами, продолжая бесконечные поцелуи. Юнги осыпает грудь мужа чмоками, ведя дорожку к мягкому животику, и избавляет их обоих от брюк, млея. Под чёрной тканью штанов скрывается кружевная ткань трусиков, в которой даже аккуратный омежий член помещается не полностью. Белье тесное и явно причиняет дискомфорт, но младший не жалуется. Только весь немного дрожит, его реснички подрагивают, и весь он будто не здесь, не с ним. Глупая улыбка сама расцветает на лице, и омега смеется звонко, так ярко, что Юнги заходится смехом следом. А потом смех резко обрывается, и Чимин стонет протяжно, во весь голос, потому что мужчина обнаруживает ещё один сюрприз омеги в виде небольшой анальной пробки, чей кончик поблескивал, словно зазывая. Юнги ведёт ладонью по ещё полувозбужденному члену к основанию и опускается к сжимающемуся колечку мышц, что выделяет ароматную смазку, и вынимает пробку, заставляя жидкость течь по бёдрам. Мужчина пачкает в ней пальцы и ласкает яички, вновь касается члена узловатыми пальцами, чтобы тут же, склоняясь, взять головку в рот. И это для Чимина конец. Он делает на пробу несколько попыток к освобождению, но почти сразу сдаётся, потому что с Юнги по-другому нельзя. Мужчина крепко ухватился ладонями за бёдра, чтобы контролировать движения, не давая Чимину толкаться слишком глубоко. Пусть член омеги значительно уступал в размерах члену альфы, это не мешало ему при не особо аккуратных толчках травмировать горло мужчины. Чимин был слишком темпераментным, слишком, и Юнги никогда не мог игнорировать это. Не в этой жизни точно. Секс с Чимином — то же, что восхождение на вулкан. Никогда не знаешь, когда рванет. Но оттого и интересно. — Это издевательство, — на выдохе произнёс омега, тихо подмахивая бёдрами. Юнги точно издевался, изощренно, спланировано. Выводил на бёдрах языком немыслимые узоры, оглаживал ладонями места своих экзекуций и прикусывал кожу на животе, прямо под пупком. Легко, не принося омеге лишнего дискомфорта. — Ты просто слишком сладкий, хочу попробовать тебя везде, — в подтверждение словам Юнги раздвигает ноги Чимина шире и слизывает естественную смазку, что запачкала молочные ягодицы. — Фу, как пошло, — Чимин ругается, но мысленно в восторге. Потому что приятно. Так, что до звёздочек перед глазами. Юнги продолжает исследовать омежье тело, терзая теперь шею и область за ушком. Юнги отвлекает, заманивает, словно гипнотизирует, а затем неожиданно толкается, только головкой, но Чимин чувствует, что сгорает. Омегу будто подбрасывает на месте, и он вытягивается струной. Все тело прошибает удовольствие, когда старший наконец начинает двигаться, больше себя не сдерживая. Толчки в рваном ритме кружат голову. Юнги двигается так, что каждый раз ударяет головкой аккурат по простате, и это уже убивает всякое чиминово терпение. Он стонет, ёрзает взмокшей от пота спиной по обивке дивана и едва не плачет. Все удовольствие концентрируется в одном месте, и это невероятно. По своей силе эти эмоции перекрывают какие-либо испытанные. Юнги продолжает фрикции, но уже в едином ритме. Чимин чувствует, насколько напряжен партнёр, стоит увидеть, как на руках взбухли вены. Это почти финиш. Оба чувствуют, что на грани. И это нельзя сдержать. Альфе с трудом удаётся сдержать себя и не кончить в омегу, хотя желание слишком велико. Чимин не видит и не чувствует смятение, потому как кончает и расслабляется в послеоргазменной неге, пропуская момент, когда Юнги выходит и парой резких движений доводит себя, спуская на обивку дивана. Оба тяжело дышат, словно после длительного марафона. Но на лицах появляются блаженные улыбки. Словно вот оно то, чего они так долго ждали. В молчании проходит несколько минут. Юнги приводит их обоих в порядок, избавляясь от последствий бурного времяпрепровождения. Говорить оба не спешат, но Чимин не выдерживает первым. — Я планировал не так провести нашу пятую годовщину. Но итог мне нравится, — глядит хитро, с прищуром. — Но все-таки я ждал подарка, у тебя ведь есть подарок? — А что насчёт тебя? Ничего не хочешь подарить или, вернее, сказать? — О чем это ты? — Чимин явно не понимал, к чему клонит муж, или делал вид, что не понимал. — Я ведь первым задал вопрос, так нечестно. — У меня есть подарок, но он дома, ждёт тебя в спальне, в моем комоде. Но что насчёт тебя, Чимина? — Я уже подарил тебе себя, разве мало? — Я видел тест, ты плохой конспиратор. Так тщательно хранил секрет, но прокололся. Ну, будешь признаваться? — Блин, это был сюрприз, — голос омеги звучал плаксиво. — И давно ты знаешь? — Почти сразу. Ты ведь всегда сам выдаёшь себя, я не мог не заметить. — Но в первую беременность почему-то все было иначе. — Тогда я просто не был готов. — А сейчас, значит, готов? — А сейчас я точно уверен, что справлюсь. У меня есть ты, и это даёт мне силы, как бы слащаво ни звучало. — Уу, глава Мин, а Вы сентиментальны, — Чимин мягко пожурил старшего, оставляя невесомый поцелуй в уголке губ. — Спасибо тебе. Всего два простых слова, но слишком значимых для обоих. Пять лет жизни принесли слишком много событий и слишком много переживаний. К некоторым из них они были готовы, с некоторыми столкнулись, будучи неуверенными в завтрашнем дне. Но это не помешало им справиться, двигаясь дальше. Они всегда были друг у друга, как тяжело бы ни было. Прошли через ссоры, обиды и неприятности, но не сдались. Никогда не переставали верить в друг друга и свою любовь. Какой бы особенной она ни была, именно любовь помогла им не потерять ту связь, которую они укрепляли долгих пять лет. И которая, несомненно, станет лишь прочнее, и это вопрос лишь времени.