Нездоровый понедельник

      — Что за, блять?! Почему вы двое сегодня такие долбанутые?!       Дверь в квартиру распахивается, на пороге стоит Ника, мечущая гром и молнии. От неожиданности я аж кружку с горячим кофе выпустил, вздрогнув. Трис, испугавшись, подавилась, захлебнув чуть больше кофе, чем требовалось, и сейчас откашливается, так как горячий напиток попал не в то горло.       Игра по захвату флага закончилась, после мы вернулись во фракцию, но прежде Четыре, расстроенный и обиженный, не дождавшись ответа, свалил в неизвестном направлении. Трис хотела объяснить, что Четыре всё не так понял, но друг даже не захотел слушать. Ну и правильно, Трис в моём теле, я б пизданул по роже… А теперь мы сидим в моей квартире и решаем, как разгребать завал дерьма, что нечаянно наворотили, и как всё же вернуть собственное тело хозяину.       — Ты чего?! — кошусь на вошедшую Ник, не нравится мне её вид.       — Я чего?! — Ника в ярости захлопывает входную дверь. — Может, вы объясните, почему Четыре доказывал мне битый час, что у вас двоих блядский роман?! — волосы на голове любимой так и поднимаются, дыбясь. Режим Фурии активирован. Тушите свет, нам пизда…       Трис, перепугавшись до смерти, выкладывает Ник всё, тараторя при этом. Курице хватило двадцати секунд, чтоб пересказать весь сегодняшний день и суть проблемы. Если честно, я половины не уловил из этого рассказа на бабском супер пиздеже, но Ник, кажется, услышала абсолютно всё от начало и до конца.       — У тебя в конец крыша поехала?! — Ник смотрит на моё тело, как на сумасшедшего.       Ну, заебись! Теперь Трис своим долбанным приступом искренности загремит в дурдом… Ника, не став слушать очередной бред, что несёт Трис, вышла из квартиры, хлопнув дверью, причём с такой силой, что вешалка в коридоре с петель сорвалась. Ну, вообще, трындец! Я с таким ростом её в жизни назад не повешу…       — Ты в конец дура, да?! — смотрю на Трис с осуждающей моськой. — Тебе, может, трусишки с собой завернуть, а то, поди, в дурдоме со сменкой туго будет.       Трис опирается локтями на стол, закрыв глаза, потирает виски, понимая, что своим порывом честности создала только больше проблем. Что, мало показалось того, что мы телами махнулись? Мало того, что Четыре обиделся? Так теперь и Ника с нами не разговаривает…       Входная дверь вновь открывается, и в квартиру входит Ник. Признаться, я напрягся, ведь неизвестно чего сейчас от неё можно ожидать. Вдруг она решила убрать соперницу, что клеится к её мужику, я же в таком виде от неё не отмахаюсь… Мамой клянусь, она меня грохнет!       Ника достаёт бутылку вискаря из шкафчика и, открыв, делает глоток прямо с горла. Садится на третий стул за столом и переводит взгляд то с меня на Трис, то с Трис на меня, угрюмо молча.       — Ну и как исправлять всё собираетесь? — прерывает свои зловещие зырканья и, наконец, заговаривает с нами.       — Ты что, нам веришь?! — Трис не верит собственным ушам, а моя челюсть отвисает в немом шоке.       — Я во многое могу поверить, — мрачно произносит Ник. — Например, что судьба даёт второй шанс… Но в вашем случае, вы же верующие, так что вас Боженька наказывает, — делает глоток из бутылки, даже не поморщившись от крепости алкоголя. — Почему только сейчас рассказали?       — А что нужно было сказать? Как?! — развожу руками. — Мы случайно махнулись телами, прошу, пожалуйста, войдите в положение и не обращайте внимания… Так, что ли?! — тянусь к Ник, собираясь обнять любимую, я так рад, что она поверила нам, но сучка бьёт по моим рукам.       — Ну, не знаю, может, отвлёкся, играясь с чужими сиськами, — Ник опускает взгляд на грудь третьего размера, что принадлежит Трис. — А может, ты просто идиот.       — А я говорила, что всё нужно рассказать! — Трис умно поднимает палец вверх, а Ник коробит. С её стороны, она видит меня, Эрика, своего парня, который отзывается о себе в женском роде и ведёт себя сейчас уж очень по-бабски… Хватит уже мой хер между ногами зажимать! Мужики, как я, не кладут ногу на ногу.       — Ну, в общем, мы понятия не имеем, что делать! — подвожу итог десяти минутного разгребания проблемы, указывая рукой на Трис. — Может, у тебя есть идеи? — на всякий случай интересуюсь мнением Ник, но уверен, что она так же, как и я, нихрена не понимает в сложившейся ситуации.       — Есть одна, — произносит Ник.       Что, блять?! У меня аж кофе фонтаном изо рта полился назад… Надо бы вискарика подлить в кружку.       — Ты серьёзно? — брови Трис взлетают от удивления. — Рассказывай быстрее!       Ник поднимает взгляд от стола и смотрит на Трис в моём теле. Блуждающий взгляд любимой даёт понять, что идея то у неё есть, но вот готового решения ещё нет. Помолчав, Ника отвечает.       — Ну, для начала, я считаю правильным посвятить Четыре в последние события.       — Да ты издеваешься?! — херею.       — А я говорила! — Трис щёлкает пальцами.       — Да-да! — отмахиваюсь от курицы. — Возьми с полочки пирожок! — вновь переключаю внимание на Ник. — Ты серьёзно, что ли?       — Трис… — устало вдохнув, обращается ко мне Ник, поправившись. — Эрик, у меня физически рук не хватит вам помочь. Так что я не издеваюсь, а нам просто нужна лишняя пара рук.       — Думаю, лучше пойти мне поговорить с Четыре, — Трис поднимается со стула. — Эрик, навряд ли ты сможешь всё объяснить нормально, ведь ты совершенно не понимаешь чувства других людей.       — Я понимаю, но не всегда, — огрызаюсь. — Ты тоже, подруга, не предел мечтаний…       — В смысле?! — перебивает Трис. — А ну-ка объясни!       — Серьёзно хочешь знать, что я о тебе думаю?! — пожимаю плечами, согласившись, ведь сама попросила. — Трис, ты бестолковая. Вечно ноешь, мямлишь, ходишь с грустной рожей, скучная, с волосами из соломы, ничему не учишься, слабая, с дебильным чувством сопереживания, плохо бегаешь, не умеешь нормально выражать свои мысли, да и врать ты не умеешь… — немного подумав, добавляю. — А ещё ноги короткие.       — Ну и козлина же ты, дружок! — Трис надевает куртку и выходит из квартиры, собравшись найти Четыре.       — А ты милая, хоть и дурочка! — бросаю вслед подруге прежде, чем входная дверь закрылась. — Аж бесит… — бурчу, косясь на Нику. — Давно ты нас спалила? — задаю вопрос, прекрасно понимая, что Нику разозлили совершенно не домыслы Четыре о наших мнимых отношениях с Трис, а то, что любимая сама что-то на протяжении всего дня подозревала. Истерика друга просто сорвала чеку накопившегося за день недопонимания.       — Если учесть то, что, вернувшись домой со смены, я увидела, как мой милый парень мирно спит, посасывая большой палец, то да…       — Не понял?! — охреневаю немного.       — Эрик, обычно ты храпишь на всю квартиру, как сраный паровоз. Стучишь зубами или ржёшь, как конь педальный… — её взгляд становится насмешливым. — Уж не знаю, что тебе там снится.       Как что?! Твоя расчеленёнка, милая. Снится всю ночь, что я бегаю по фракции и твои части тела ныкаю по всем углам… А смех истерический, ведь своими выкрутасами ты когда-нибудь меня до психушки доведёшь, и если я тебя не грохну, между делом, то это будет очень даже неплохо для моей кармы.       — Да так, — отмахиваюсь. — Феи снятся, единороги, да радуга, — пожимаю плечами, довольно глуша вискарь из чашки с кофе. Правда, тут теперь бухла больше, чем самого кофе.       — Не беси меня, блять, — рычит Ник.       Ой, да кого я обманываю?! Ник первая меня мочканёт.       Спустя пару часов Трис возвращается в компании с Четыре. Даже знать не хочу, чем и каким образом она доказывала, что она — это она. Надеюсь, непристойностями они там не занимались, а то, как мне после жить-то в этом теле?!       — Серьёзно? — Четыре первым делом, как вошёл, обращается к Ник. — Ты веришь им?!       — Ну, получается, что так, — Ника пристально смотрит на вошедшую Трис, а точнее на моё тело.       — И это не твой очередной ебанутый прикол? — уточняет Четыре, встав рядом с Ник, складывает руки на груди, закрываясь.       — Да ты за кого меня принимаешь?! — рычит Ник.       — За не очень хорошего человека со странным чувством юмора! — отвечает Четыре. — Вы в прошлый раз меня в туалете закрыли на полдня, лишь бы поиздеваться над Эриком.       — Это была Рэйвен, — как бы между прочем замечает Ник.       — И что мне теперь, полегчать должно?! — Четыре злиться, что он как всегда последний, кому удосужились сообщить о случившимся.       — Ты почему в шапочке?! — не понимаю, почему Трис напялила на себя какую-то хренову шапку, что больше на гандончик смахивает.       Трис объясняет, что нашла Четыре в салоне, где тот сбривал со своей башки кудряшки. И правда, я не заметил, что друг теперь лысый… Что, перемен захотелось? Мало тебе их, что ли?! Так же, чтоб поговорить с ним, Трис пришлось сесть в соседнее кресло, а мастер, увлёкшись, передержала краску на волосах… Ты что, блять, ебанутая?! Какая, нахер, краска?!       — Прости, Эрик! — Трис стягивает с макушки шапку.       Пиздец эпического масштаба.       — Волосы? Мои волосы, блять?! Белобрысые, как у пидора… — в глазах потемнело, голова закружилась. Я начал так орать на эту курицу, что весь кислород покинул лёгкие, а из-за ярости я забыл вдохнуть. — Ты что, сучара, сделала со мной прекрасным?!       — Скажи спасибо, что я не трогала твою жёсткую и чёрную волосню, — имеет в виду мой пах. — Сам знаешь где.       — Тебе писец! — теряю самообладание и, взревев, прыгаю на Трис, пытаясь отпиздить курицу.       — Ой, да ладно! — успевает выставить руку и упереть её в мой лоб. — Это тебе за твои сказанные гадости!       Чё, блин, за херня?! Эта сволочь пользуется моим же превосходством в росте против меня же… Во всю машу руками, но достать суку не могу.       — Да-ёб-твою! Я тебе глотку перегрызу! Порежу на-х праздничными ленточками! Тебе хана!       — Теперь веришь?! — Ник косится на Четыре, что стоит в полном ахуе, ведь раньше Трис никогда себе подобного не позволяла.       — У тебя вроде есть идея, как всё исправить? — Четыре кивает на вопрос подруги, что теперь он, и в правду, верит.       — Упокойся, Эрик, — Ник осаживает меня.       — Чего тебе, блять?! — тычу пальцем в Трис, прежде отойдя от неё, так и не сумев достать по роже, чтоб двинуть. — Хули эта курица меня прекрасного уродует? В который уже раз за сегодня…       — А ну прикрыл жевательный станочек, пока не пизданули, — порыкивает Ник, набирая кому-то сообщение на телефоне.       Послав всех нахер и потыкав всем в рожи пару средних пальцев, решаю, что всё же лучше заткнуться. Я в теле Трис, а это значит, что я маленький и слабый… Ну погодите, дайте только назад свою тушку натянуть.       — Ты что мало каши-то ешь?! — шиплю на Трис.       — Я смотрю, что ты каждое утро по целому жбану наворачиваешь, — отбивает подачу Трис, сложив руки на груди и продолжая возвышаться надо мной маленьким.       — Похоже, Эрик слишком много времени провёл в теле Трис, — замечает Четыре. — Истеричная бабская натура берёт верх…       — Не обмен телами, а цирковое представление, — хмуро замечает Ник, сдув упавшую прядь волос с лица.       — Ну что? — обращаюсь к Трис. — Ты всё ещё не жалеешь, что обо всём рассказала им? Заняться мне как будто больше нечем, чем выслушивать язвительные комментарии обезьянки и крикливого петуха… — киваю на Ник и Четыре.       — Звездюлей захотел, кусок дебила? — Четыре обиделся, что его назвали крикливым петухом, а Ник игнорирует мой выпад. Ну правильно, её и похуже называли.       — А утром ты меня милой называл и ласки просил, противный, — поигрываю бровями, смотря на друга.       — Я думал, что ты Трис! — Четыре покраснел весь прям до кончиков ушей. — Ой, идите в жопу, я не обязан объяснять…       — Хватит! — Ник отвешивает мне подзатыльник, пройдя мимо.       — Злюка, — шиплю ей вслед.       Спустя минут десять мы уже сидим в больничном крыле в палате реанимации. По идее Ник возможность вернуть себе собственное тело составляет пятьдесят процентов. Не так плохо, если учесть то, что остаток жизни придётся куковать в теле блондинки. Правда, другие пятьдесят процентов она поставила на то, что мы с Трис можем умереть… С учётом того, что у нас нет выбора, пришлось согласиться.       По теории после остановки сердца наступает клиническая смерть, и по прошествии нескольких минут душа покидает тело, отлетая в направлении яркого света в конце туннеля… План Ник состоит в том, чтобы остановить наши с Трис сердца, убить нас, позволив душе выйти из тела, а после вернуть к жизни. Шанс один к двум, что душа вернётся в нужное тело, и это очень даже хорошо, меня волнует другое: отмирание клеток головного мозга.       — Так, Четыре, слушай меня и вникай! — Ник даёт команду. — Сначала вкалываем в вену этот препарат, — показывает шприц. — Он замедлит биение их сердец, погружая в неглубокий каматоз. Так же мы накроем их одеялами, что снизят температуру тел…       Слушая инструкцию Ник, я понимаю, что она собирается подольше подержать нас на том свете, чтоб душа вернулась в тело настоящего хозяина наверняка. Я, кажется, сегодня уже говорил, что эта мадама меня грохнет, так я был прав.       — Думаешь, получится? — Четыре снижает голос, замечая, что Трис страшно.       — Получится, — отвечает Ник, пытаясь выглядеть уверенной.       — Ты ещё кого-то подтянула? — оглядываюсь на дверь палаты, после того как в неё постучали.       — Это Киран.       — Нафига? — развожу руками, наблюдая, как Ник забирает из рук друга пакетик и выталкивает Кирана из палаты со словами, что ему здесь делать нечего.       — Так, теперь вы! — Ник подходит к койкам, что стоят рядом друг с другом, а на них сидим мы с Трис. — Для начала съешьте это, — вытаскивает из пакетика два мягких шарика зелёного цвета.       — Что за пакость ты мне суёшь? — Трис приподнимает вопросительно бровь, рассматривая дрянь, что лежит у неё на ладони. — Видок у этой какахи какой-то стрёмный!       — Не какашка это — Ник отдаёт второй мне. — Просто шарик из прессованной травы Дружелюбных.       — Так чем это хрено-дрянь лучше какашки? — поддерживаю Трис, но без лишних вопросов кладу шарик в рот, зажмурившись, глотаю.       — Горжусь тобой, Эрик! — хвалит меня Ника. — Всем мужикам мужик!       — Да ну тебя! — отмахиваюсь от её шуточек, хорошо, что хоть моральные яйца всё ещё при мне.       — Этой травой мы с Рэйвен накормили тебя в прошлый раз.       — Это тот раз, когда мне казалось, что я в розовый и сопливый ад попал?! — хмуро уточняю у любимой.       — Да, — хмыкает Ник, вспоминая старые добрые времена. — Действие наркотика не даст клеткам вашего мозга погибнуть за то время, пока вы будете мертвы.       — Обо всём подумала?! — усмехаюсь. — А я то уже переживать начал…       Ник и Четыре накрывают нас с Трис одеялами, что снизят температуру наших тел. Вкалывают в вены препарат, что замедлит биение сердца, но мне сейчас насрать на всё, мне так охренительно хорошо, прям воздушной зефиркой себя чувствую… Поворачиваю голову в сторону Трис.       — Надеюсь, что я больше себя со стороны никогда не увижу, — произношу, улетая куда-то. — Знаешь, от чего бы я сейчас не отказался? — задаю вопрос наклонившейся ко мне Ник.       — От профессионального и квалифицированного врача? — улыбается любимая.       — Я хотел сказать, что мне очень хочется картошечки фри, но твой вариант заставил меня задуматься, — рассматриваю любимое лицо любимой девушки. — Я люблю тебя.       — Расслабься, Эрик, и до встречи! — Ник отказывается прощаться, будто я точно смогу вернуться назад, а не просто умру тут. Прикладывает к моей груди электроды дефибриллятора. — Разряд!       Последнее, что чувствую, так это резкую боль в груди, и вот для меня весь мир теряет какое-либо значение. Я больше не вижу лицо любимой, его поглотила тьма, а сам я ощущаю лёгкость и какую-то неограниченную свободу. Понимаю, что стою в каком-то коридоре, а свет, что в конце него, приближается довольно быстро, словно я бегу к нему. Проходит миг, и вот я уже стою посреди зелёной поляны. Смотрю на свои руки и понимаю, что это действительно мои руки… Это я!       Детский смех, что слышится чуть дальше, привлекает моё внимание, ведь раньше я был совсем один на этой поляне, а теперь в метрах ста от меня играют дети — мальчик и девочка. Я чувствую, что это мои дети, что это мои близнецы… Мои и Ник. Вдруг дети замечают меня и машут ручками, крича: Папа!       Не знаю, как реагировать, рука непроизвольно поднимается и машет в ответ. Замечаю появившуюся тень, что возникла за спинами близнецов. Срываюсь с места, бегу к ним, чтоб защитить, но чем я ближе, то лучше вижу, что это не тень, а молодой парень в боевой форме Бесстрашия. Понимаю, что это мой сын, но только взрослый. Он занимает место, встав за спиной маленького себя… Чувствую подсечку, падаю на колени перед маленькими близнецами, а меня обходит молодая и очень красивая девушка, одетая, как мятежник с Горного Хребта, также встаёт за спиной маленькой себя.       — Никогда не поворачивайся спиной к врагу, — произносит маленькая девочка.       — Этому ты нас научишь, — продолжает за сестрой маленький мальчик.       — Чистокровные драконы, — взрослый парень кладёт руку на голову маленького себя, теребя волосы. — Мы — переходное поколение, и только от тебя зависит, кем мы станем…       — Станем ли мы защитниками Города Ветров, — девушка заговаривает со мной последней, произнося предупреждение. — Либо будем теми, кто разнесёт хрупкий мир Союза Пяти городов и уничтожит наследие фракции огня…       Я не понимаю, что тут происходит, но я даже слова не могу сказать, ни вопроса задать… У меня просто нет голоса. Я надрываюсь, срывая глотку, но из рта не доносится ни звука. Что это, блять, за видение будущего? Моих детей ждёт два исхода или так же, как и Ник с Вексом, будут сражаться против друг друга?!       — Тебе пора возвращаться! — две пары близнецов произносят слова одновременно, а меня будто что-то выдёргивает с этой поляны.       — Разряд! — слышу голос Четыре где-то над собой.       Закашлявшись, вздрагиваю, стараясь втянуть в лёгкие как можно больше кислорода. Открыв глаза, я сразу зажмуриваюсь, ведь яркая диодная лампа светит мне прямо в лицо.       — Трис?! — Четыре аккуратно касается моего лица.       — Отвали, педрила ты заднеприводная! — отталкиваю от себя друга. — Я это! Я вернулся!       Четыре бросается к телу Трис, обнимая и целуя свою любимую и ненаглядную, а Ник оказывается возле меня, проверяя реакцию зрачков на фонарик. Отмахиваюсь от фонарика и заключаю Ник в немного грубые объятья, утыкаюсь носом в её волосы… Такой родной запах.       — Привет! — глупо улыбаюсь, рассматривая сверху вниз лицо любимой. — Как же хорошо вернуться…       — Тебя что, куда-то далеко отнесло? — Ник касается кончиками пальцев моей скулы, проводя ими по линии лица.       — Ты даже не представляешь, — целую её, а в памяти уже начинает забываться сон, что я видел между жизнью и смертью, ту поляну словно накрыло дымкой, лиц своих же детей я больше не различаю и даже, как выглядят они, не помню. — Нам нужно вернуть Векса и заключить мир с Горным Хребтом.       — У-у-у… — тянет Ника, отстраняясь. — А тебя так сильно накрыла дурь Дружелюбия, — хмурится. Вечер вторника. Кабинет Первого Лидера Бесстрашия.       — Ну ты дебила кусок! Почему дюжине Бесстрашных пришлось тебя от Хейса оттаскивать? — Ник беснуется. — Совсем рехнулся?!       — Успокойся, я лишь слегка его ударил, — сижу в кресле, ожидая, пока придёт Макс с разборками, а Ника уже чихвостит меня в хвост, да в гриву.       — Слегка?! — переспрашивает. — Восемнадцать костей сломано, пять вывихов, а на роже живого места нет… Да этого пацана с пола соскребали!       — Ну ты-то что бесишься? — сижу, расставив ноги широко-широко, чтоб яйки в джинсах не вспотели. — Отвечать-то перед Максом мне, — опираюсь локтем о подлокотник и подпираю рукой голову, спокойно наблюдаю за Никой.       — А кому ещё то?! — разводит руками, сбавив голос. — Отмудохал-то Хейса ты на глазах половины фракции, причём посреди кафетерия, — Ника падает в соседнее кресло, выпустив пар, продолжает уже спокойно. — Эрик, ты хоть понимаешь, что у всех Бесстрашных в столовке аппетит пропал после того, как ты пацана в фарш превратил… Обед больше напоминал поминки.       Расскажи я тебе, милая, что этот уёбок терроризировал твою подругу, то ты сама бы этого урода размотала бы по всей фракции, а кишки бы Трис подарила, чтоб та повесила их на люстре в качестве сувенира… Я предупреждал ведь этого сучонка, чтоб не лез к Трис и чтоб даже в её сторону не смотрел. А сегодня на обеде эта мразь вновь доебалась до подруги… Я предупреждал, теперь пусть огребает пиздюлей.       — Тебя волнует, как я выглядел в глазах Бесстрашных? — усмехаюсь. — Да не парься! Ничего нового фракция не увидела… Я всё тот же Великий и Ужасный Лидер лихих воинов.       О, да! Как же приятно быть собой!       Не успев насладиться чувством собственного величия, как дверь кабинета открывается от сильного удара ноги и бьётся об стену, влетает Макс.       — Да ты охренел?!