***
Катсуки никогда не думал, что ему может быть так противно. Его словно выворачивало изнутри, что-то мерзкое, слизкое и холодное копошилось под кожей, вот-вот собираясь пробиться наружу. Его словно резало изнутри, оставляя ноющие и кровоточащие раны. Хоть на улице и стояла жара, но Бакуго было холодно. Он крепче сжимал кулаки, пытаясь собраться с мыслями и не оплошать. Катсуки понимал, что его ест, что разъедает, как в том дурацком сне о Деку. Это была вина, она самая. За всю свою жизнь Бакуго уверенно мог сказать, что никогда ничего подобного не ощущал, по крайней мере в такой степени. Дверь открылась ещё раньше, чем парень успел позвонить или даже дойти до неё. На пороге стояла Инко Мидория, которая радостно улыбалась. Эта улыбка ударила по герою словно кувалда. — Ах, Бакуго, я так рада, что ты в порядке! Насмотревшись всех этих кошмарных новостей, я была в ужасе! Подумать только, кто осмелился напасть на Юуэй, «родину героев», а ещё и самое безопасное место называется! Места себе не находила, боялась, что с тобой случилось что-то страшное! Даже позвонить не могла, видимо, вы номер сменили! — взволнованно проговорила Мидория, подбежав к Катсуки и обняв его. — В-всё в порядке. Можно сказать, легко отделался, — сглотнув, успокоил женщину юноша. — Правда, я так рада. Чего ж это мы тут стоим, проходи-проходи, я тебе чаю налью, — облегчённо сказала Инко, вытирая слёзы. — Не откажусь, — согласился Бакуго. В горле действительно стоял страшный сушняк, словно он не пил уже несколько дней. Герой проследовал за женщиной, после наблюдая, как она возится на кухне. Он должен сказать, просто обязан, он же её сын, нельзя такое скрывать. Сердце бешено колотилось, пот лил ручьём, а виски неприятно стучали. Это же легко, просто признаться, просто сказать правду, что он видел Изуку и знает, кем тот стал. Легче лёгкого. Тогда почему же он дрожит, почему тело стало свинцовым, а язык даже не думает поворачиваться? Это, в конце концов, справедливо, она имеет право знать, что случилось с её сыном! — Вот, Бакуго, ты меня уж так не пугай больше, а то я не выдержу. В последнее время только ты стал для меня опорой! Если я потеряю и тебя, то точно сойду с ума! — сказала Инко, ставя на стол кружки с дымящим чаем и коробку с пирожными. Да, возможно и правильно сказать правду, но разве от этого станет кому-то легче? Не уничтожит ли окончательно Инко новость о том, что её добрый и отзывчивый сын превратился в чудовище? Перенесёт ли она это? Поверит ли вообще? Ему самому это всё кажется диким бредом! Он хотел сказать, но просто не смог! Просто не смог!***
— Ай, Момо, можно чуть-чуть аккуратней? — прошипел Тодороки, когда по телу разнеслась жгучая боль. — Потерпишь, не маленький! И вообще, хватит ныть, — возмущённо воскликнула Яойорозу, смачивая в воде новый бинт. Тодороки устало вздохнул. Они находились в поместье его отца, если быть до конца точным, то это Момо пришла сюда, чтобы сменить ему бинты. Раны, нанесённые Изуку Мидорией и остальными злодеями, были настолько серьёзными, что даже исцеляющая девочка не смогла их до конца вылечить. Вдобавок Шото получил сильное истощение, за что ему полагалось несколько дней постельного режима даже после выписки. Сейчас он весь был покрыт пластырями и бинтами. И вот сегодня наступила очередь новой перевязки, которую, по сути, мог сделать любой, но Момо даже слушать ничего не стала и заявила, что сделает всё сама, как бы парень не пытался её вразумить. Вот поэтому она сейчас и здесь. Его отец, Старатель, это одобрил и, на удивление Шото, похвалил сына за хороший выбор невесты. Тодороки, конечно, пытался объяснить, что всё ещё не так серьёзно, но отец даже слушать не стал. Видимо, давно уже вписал Яойорозу в «семейный гобелен». А он, дурак, волновался, что с отцом будут самые большие проблемы. Хоть сейчас это всё и не было настолько серьёзным, но сын Старателя давно понял, что именно такую жену и хочет видеть рядом с собой: сильная, умная, смелая, решительная и упрямая, хоть иногда и вредная. — Ты какой-то странный последние несколько дней, — неожиданно сказала Момо, вырвав Тодороки из раздумий, — Постоянно ходишь какой-то потерянный, если тебя зовут, отвечаешь только с третьего раза. В чём дело? О чём ты думаешь? — спросила Момо. А ведь и правда, после той атаки на экзамене Тодороки сам стал не свой. Постоянно о чём-то думал, стал более замкнутым и необщительным. Многих это стало волновать. — Да нет, прости, видимо, сам не заметил. Действительно сильно задумался, вот и стал себя странно вести, — почесал голову Шото. — И о чём же ты так усиленно думал? — снова спросила Яйорозу, меняя очередной бинт. — Один злодей, что напал на нас на экзамене, всё никак не даёт мне покоя. Он отличался от всех злодеев, с которыми мне приходилось сражаться! — сказал Тодороки. — Ещё бы! Этот глава Весёлых причуд, этот Мидория! Этот мерзкий злодей, как он вообще посмел тебя ранить? Эта тварь, эта скотина! Ненавижу, ненавижу… — Яойорозу стала сама не своя. Такой ненависти от неё Шото ещё не видел. — Ну, ты чего, успокойся. Всё обошлось, со мной уже всё хорошо, чего ты так? — попытался её успокоить Тодороки, притянув к себе и зарывшись в её волосы. — Прости, просто не могу сдерживаться. Мне было так страшно, страшно за тебя! Когда я увидела, в каком состоянии ты находился, я чуть не сошла с ума! Это было просто ужасно, я…я… — Момо, видимо, хотела сказать ещё что-то, но вместо этого зарыдала, уткнувшись в плечо Тодороки. — Прошу, успокойся, уже всё хорошо, уже всё в прошлом. Такое больше не повторится, обещаю! — ласково сказал Шото, легонько поцеловав Момо в макушку. — Даже если ты это говоришь, мне всё равно страшно. Пока эти злодеи на свободе, я не успокоюсь! Только когда мы их поймаем, я вздохну с облегчением, и страх отпустит. Извини, я опять не сдержалась, что-то совсем размякла! — сказала Яойорозу, вытирая слёзы рукой. Ещё одно качество Яойорозу, которым Шото восхищался — её решимость. — Да, я тоже не успокоюсь, пока мы их не поймаем! Пока эти злодеи на свободе, мирные граждане всегда будут находиться в опасности, и Изуку Мидория тоже меня сильно беспокоит, но сейчас я говорил тебе не о нём. — Ты имел в виду кого-то из его прихвостней? — удивилась Момо, на что Шото кивнул. — Яманака Юки. Он показался мне странным. В его словах я не почувствовал лжи, он говорил чистую правду, а его история поразила меня до глубины души! Да, мой отец не идеальный, но он, по крайней мере, не бросал меня. Да, он хотел сделать из меня супергероя, который превзошёл бы даже Всемогущего, бил и унижал меня, но не бросал! Его же оставили все! Он никогда не имел семьи, не знал, что такое теплота и любовь! Одинокий, брошенный и холодный. Какая ирония, что у него ледяная причуда. Весь свой гнев и отчаяние он превращает в холодные сосульки, пытаясь хоть как-то согреться, — усмехнулся Шото. Он как никто понимал Юки. — Ты о чём? Зачем пытаться найти оправдание злодеям? Какое бы у них не было детство, они выбрали тропу тьмы, тропу преступников, они отнимают и убивают. Это их выбор, который уже не изменить, а мы, герои, должны останавливать такое зло! Вот и всё, — сказала Момо, и в чём-то она была права. Герои нужны не для того, чтобы разбираться в судьбах злодеев. Они лишь устраняют угрозу, играют роль щита страны. Какие бы цели и мотивы не двигали преступника, герои должны остановить зло, не обращая внимания ни на что! — Это что получается, если они были лишены нормального человеческого счастья, то значит, будут разрушать счастье других людей? Только потому, что их судьба сложилась иначе? Это просто дико! — возмутилась Момо. — Да, пожалуй, ты права, но даже так, я всё равно хочу понять, что им движет. Я хочу встретиться с его родителями! — сказал на полном серьёзе Шото. — Что? — удивилась Яойорозу. — Ты не ослышалась, я хочу поговорить с его родителями! Родителями, которые бросили своего ребёнка на растерзание монстрам из того приюта!***
— Признаться, удивлён, что ты сама сюда пришла. Как-то неожиданно, — усмехнулся Каминари, стоя в дверном проёме своего дома перед Джиро. Сама героиня «Наушный Разъём» решила его посетить. Его — извращенца, плейбоя, идиота и придурка, по провозглашению Джиро. И вот сейчас та, которая, казалось, ненавидит его больше всех, лично стоит перед ним. Более того, она лично пришла к нему домой, уму непостижимо. Такое Денки даже не снилось. Видимо, где-то что-то умерло, чтобы такое грандиозное событие произошло. — Я… просто… волновалась, — выдавила из себя Джиро, выглядя при этом очень глупо. Вся растрёпанная, волосы в разные стороны, большие круги под глазами, красная, как рак, и постоянно отводит взгляд. — Волновалась? Неужели за меня? — издевательски усмехнулся Денки. — Н-нет! Ты совсем уже спятил? П-просто я решила узнать, как дела у остальных, как они вообще справляются со стрессом, вот и решила обзвонить всех наших. А ты трубку не брал! — последнюю фразу Кьёка процедила сквозь зубы. — А-а, так это была ты. А я всё думаю, кто же мне тут названивает всё время, прости, лень к телефону было подходить, — развёл руками Каминари. Разумеется, он знал, кто ему названивает, но ответить ему не позволяла гордость. — То есть, я всё это время места себе не находила, а тебе было просто лень подойти к телефону? — спросила Джиро, чувствуя, как начинает закипать. — Получается, так, — кивнул герой. — Да ты… ты… — Джиро уже приготовилась сильно наорать на непутёвого парня, но Каминари перебил её. — Слушай, а тебе разве не всё равно? — спросил Каминари, отчего Джиро застыла. — Что значит «всё равно»? Ты мой одноклассник и… — Неужели? Сколько раз ты меня посылала, когда я просто хотел поговорить с тобой? Куда ты меня отправила, когда я приглашал тебя на свидание или предлагал встречаться? Всё одно — я скотина, развратник, бабник и извращенец. Мне надоело, Кьёка, понимаешь? Хочешь, чтобы я отстал от тебя, так и быть, лучше вообще не общаться, чтобы я хоть как-то мог успокоиться! И вот сейчас я спрашиваю — зачем ты пришла? — спросил парень, выжидающе смотря на одноклассницу. Между этими двумя действительно стояло сильное напряжение. Неизвестно, когда это началось, но вот уже на протяжении двух лет Денки отчаянно пытался сблизиться с Джиро, которая всё время его посылала куда подальше. Даже попытки обычного разговора пресекала, заставив одноклассника ближе к выпуску смириться. Да, может быть раньше его поведение оставляло желать лучшего, но он ведь действительно изменился, в отличие от того же Минеты. Каминари хотел встречаться с Джиро, ему нужна была только она, только она стала важной для него, но все попытки объяснить это заканчивались провалом, в большинстве случаев даже не начавшись. А герой верил, что за два года он обязательно сможет хотя бы поговорить с ней… но неудачно. Когда же он попытался быть настойчивее, Джиро просто ударила его звуком с такой силой, что его контузило на несколько часов. Каминари начало казаться, что если с ним что-то случится, то Джиро будет этому даже рада. Как и в случае нападения злодеев, но тогда какого чёрта она делает здесь? Этот вопрос заставил героиню застыть. Что же ему ответить? Как рассказать, что у неё на сердце? — Я думал, ты будешь рада, что мне так сильно досталось от врагов. Разве нет? — поинтересовался Каминари. На удивление, от этого вопроса из глаз Кьёки потекли слёзы. — Ты чего? — Да ничего, придурок! Как ты можешь такое говорить?! Чему же мне радоваться? Твоей смерти? Ты действительно спятил? Ты хоть понимаешь, как я за тебя волновалась, когда ты не приходил в себя? Два дня, два гребаных дня я не знала, что делать! Что было бы, если бы ты так и не очнулся? — сквозь слёзы говорила девушка. — Подожди, ты за меня переживала? Н-но почему? — Да потому, что ты дубина. Потому что… потому, что ты тоже мне нравишься! — крикнула Джиро. В этот раз уже Денки не знал, что ответить. — Но тогда почему ты меня отшивала на протяжении двух лет? — Не знаю, сложно объяснить! Я… я боялась, даже не знаю чего. Ты так легко признавался мне, а я так не могу! — сказала Джиро, обхватив себя руками. Сам не зная, зачем, но Денки неожиданно обхватил девушку за талию, притянул к себе и поцеловал. Кьёка сначала пыталась сопротивляться, но после сдалась и начала несмело отвечать. Поцелуй был нежным, сладким и одновременно мокрым от слёз Кьёки, но пара нисколько не обращала на это внимание, оба пытались насладиться друг другом. Наконец Джиро отстранилась, повисло неловкое молчание. — Чай будешь? — попытался разрулить ситуацию Каминари, на что Кьёка кивнула. Оба прошли в дом. — И что будет дальше? — спросила Джиро, уткнувшись в чашку чая. — Давай разберёмся в отношениях после! Я безумно хочу, чтобы ты стала моей девушкой, но ситуация в городе пугает меня. А если с тобой что-то случится? Что мне делать тогда? Поймаем этих злодеев, тогда и решим, — сказал Денки, накладывая сахар. — Думаю, ты прав. А что сейчас в городе происходит? — спросила девушка. — Ты что, новости не смотришь? — Не до того было, уж извини! — прошипела Джиро. — Кошмар полный, общественность в шоке. Прошла массовая паника из-за того, что герои не способны даже своих учеников защитить; как же они тогда будут граждан спасать? На всех сайтах только эту информацию и крутят, героев осуждают налево и направо, но, думаю, это скоро прекратится, как шторм уйдет, оставив море спокойным. Несколько дней, и об этом инциденте все забудут, уже начинают писать оправдательные сообщения, — сказал Каминари. — Да, эти злодеи действительно заслуживают массового внимания. Я слышала, что их глава был когда-то другом Бакуго, и у него даже нет причуды! Как такое вообще возможно? — воскликнула Кьёка. — Да, общение с Бакуго не каждый выдержит, вот, наверное, парень и сошёл с ума, — усмехнулся Денки. — Ага, и пошёл кромсать всех налево и направо! — скривилась Джиро: Каминари положил слишком много сахара. — Есть ли у него причуда, нет ли у него причуды — это неважно! Я его всё равно так поджарю, что от него только запечённая корочка и останется! — сказал Денки, и его лицо в миг стало серьёзным. На руках заплясали электрические заряды. Джиро знала, что Денки может быть очень собранным и серьёзным, когда речь касается его друзей — и особенно будущей девушки!***
— Продолжаются дискуссии и споры на эту тему, но все уверены в одном — герои уже не те. Полагаясь только на Всемогущего, многие расслабились и теперь не готовы для серьёзных решений и поступков. Если герои не способны защитить учеников в одной из самых надёжных и лучших школ, то на что стоит рассчитывать в будущем? — сказал репортёр, и на этом месте Очако выключила телевизор и откинулась на диван. — Сколько можно нести эту чепуху? — устало спросила сама себя Урарака, закрыв глаза. Такие новости крутят по телевидению уже несколько дней. Ну да, злодеи действительно смогли пробраться незамеченными в Симуляцию Непредвиденного, но ведь всё обошлось, многие пострадали, но если есть Исцеляющая девочка, то волноваться не о чем. Она ведь всех вылечила, чего из этого раздувать такой скандал? Очако перевернулась на бок. Урарака сама понимала, что только пытается успокоить себя, этакий самообман, который не сильно-таки действовал. То, что говорили в новостях, правда! Учителя действительно ничего не смогли сделать и оказались беспомощны перед врагом. Если бы не реакция и действия учеников и внезапное появления Всемогущего, то неизвестно, чем бы это всё закончилось. Первый раз в жизни Очако была на грани жизни и смерти, впервые встретилась с тем, что должны выполнять настоящие герои, и, признаться, была страшно напугана. Обезображенное тело Тринадцатого и учителя Айзавы, битвы со злодеями, которые вовсе не шутили и действительно собирались их убить. Слишком неожиданно, слишком ужасно. Нет, разумеется, их готовили к этому, но ни одна практика не могла показать, насколько ужасна реальность. — Доченька, еда на столе, — крикнула с кухни мама. — Иду, — ответила Очако, поднимаясь с дивана. Родители были в шоке, когда узнали, что случилось на экзамене. Паника была настолько большой, что они чуть не забрали дочь обратно домой в целях «безопасности». Хорошо, что девушке удалось их убедить, что этого делать не надо. Она прекрасно понимала, что чувствуют мама и папа и не пыталась их обидеть, но Очако по-прежнему была героем, а сражаться и ловить таких монстров, как эти злодеи, было её работой. Какой она будет героиней, если убежит после первого боя? Аппетита не было совсем, но Урарака через силу пихала в себя еду — сколько ж можно не есть? Разумеется, никто её не винил, что она ляпнула секретную информацию, чем злодеи и воспользовались, напав на Симуляцию, но напряжение со стороны некоторых было. Особенно Момо. После того, как Шото был ранен, она будто превратилась в другого человека, стала помешанной на поимке этих гадов, а вместе с этим предположила, что Очако может быть шпионом злодеев, что она выдала информацию специально. Урарака была в шоке после таких слов. Конечно, никто не поверил в такой бред, да и Яойрозу была не в лучшем состоянии, но доверие некоторых одноклассников пошатнулось, Момо пообещала за ней следить. Они что, совсем спятили? Подозревать её? Честно, Урарака никогда бы не подумала, что парень, которого она встретила на улице и который помог ей с обувью, окажется лидером Весёлых причуд. Такой вежливый и галантный, весёлый и хороший собеседник — и вдруг безумный маньяк и садист. У него ведь даже причуды нет, а ей всегда казалось, что злодеи именно на свои причуды и полагаются, что позволяет им думать, будто им всё дозволено. А новость о том, что когда-то он был знаком с Бакуго и учился с ним в одной школе, окончательно пошатнула девушку. Изуку Мидория. Это имя она никак не могла выбросить из головы. Она думала о нём до экзамена и сильно жалела, что не взяла тогда у него номер телефона. Теперь же она думает о нём и сейчас, но только представления изменились: он теперь её враг, которого она должна поймать. Мидория беспокоил весь класс «А», как бы кто ни пытался это скрывать. По данным, у него действительно не было причуды, а его возраст и влияние в преступном мире поражали. Фактически, он её ровесник, но куда опытнее и амбициознее. Только его единственный план по уничтожению Всемогущего не стоил жизней всего класса героев. Он был опасен, и все это понимали. Но Изуку манил Урараку, и она сама не могла понять, почему. Что-то тянуло её к нему, что-то завораживало и поражало. Бакуго говорил, что в детстве он был нытиком и слабаком. Что могло его так изменить? Как он превратился в злодея? Остальные над этим не задумывались: он злодей, и его надо поймать, точка! Но Урараке было интересно, интересно понять его, узнать лучше. И эта мания пугала её до кончиков волос.***
Про-герой «Разряд» собирался идти домой, где его ждали жена и дети. Он обещал им сегодня прийти пораньше, чтобы они все вместе могли насладиться вечером и посмотреть какой-нибудь интересный фильм. В последнее время им редко удавалось это сделать, ибо работы было так много, что иногда отец семейства приходил домой глубокой ночью. Да и ситуация ему в городе не нравилась, уже двоих из их агентства убили люди из союза Весёлых причуд и Альянса злодеев. Побыстрее бы их уже поймать, а то нервы были на пределе. Герой направился к выходу, но коллега его остановил, сказав, что раз он закончил возиться с бумажками, то пускай идёт патрулировать город вместо него. Сам коллега не знал, когда освободится, поэтому и попросил его заменить. Увы, отказаться было нельзя, никому не интересно, кто и зачем его ждёт дома. Да, патрули прибавляют работы, но в городе объявлено чрезвычайное положение, а значит, надо его соблюдать, тут уж не отмажешься. «Разряд» решил закончить побыстрее — обещание он уже нарушил — но постарается ещё что-нибудь сделать по возможности. Сам патруль по заданному району занял около часа, но в конце его кое-что насторожило, считай, геройская интуиция, которая ещё ни разу его не подводила, и поэтому заставила спуститься в канализацию. Было противно и мерзко, но долг говорил, что если он обследует это место, то сможет с чистой совестью идти домой. И здесь тоже вроде всё было чисто, но интуиция говорила, что все же что-то здесь не так. Сама атмосфера говорила о том, что недавно здесь кто-то был. Все эти следы привели к огромной ржавой двери, судя по которой можно было сделать вывод, что её не открывали несколько лет. Видимо, здесь была старая развилка, которую закрыли, но она была очень подозрительной. Мощным разрядом герой ударил по двери, из-за чего она слетела с петель и с грохотом упала. Зайдя внутрь, про-герой был поражён как-никогда. Огромное помещение за дверью было забито огромными колбами, наполненными жидкостями. В них находились существа, похожие на того монстра, который смог наравне драться с Всемогущим. К ним были прикреплены различные трубки, предназначение которых «Разряд» не знал. Только он хотел позвонить в штаб, как вдруг воздух вокруг него стал быстро сгущаться, образуя воздушные оковы, которые лишили героя возможности двигаться. — Ай-ай-ай, неужели вас не учили, что отбирать чужие игрушки нехорошо? — раздался сзади голос, и героя повернуло в ту сторону. Перед ним стоял Изуку Мидория, который не был объявлен в публичный розыск, но был описан героям с целью найти и обезвредить. Рядом с лидером Весёлых причуд стоял Хаято Сугияма, у которого половина лица была забинтована. Последствие экзаменов. — Да, не зря я решил проверить хранилище Ному, иначе была бы беда, — усмехнулся Мидория, рассматривая героя. — Т-ты собираешься использовать этих тварей, чтобы атаковать город? В этом ваш план? — спросил «Разряд», отчаянно думая, как ему выбраться. — Отчасти. Они всего лишь обложка, превью, ничтожное составляющее. Все самое интересное внутри книги, — сказал Мидория, подходя к герою. — Ты безумен, чёртов убийца! — закричал герой, пытаясь послать в Изуку мощный заряд электричества, но воздух вокруг него сгустился сильнее, не давая атаке случиться. — Да, я безумен, и что с того? Очень скоро этот город познает отчаяние, познает боль и мрак. Эти личинки почти созрели, ещё день-два — и всё готово. Обещаю, это будет такое красочное выступление, которое останется в кошмарах людей до конца их жизней! — сказал Изуку, проводя ножом по щеке про-героя. Чем больше он говорил, тем сильнее ужас проступал на лице «Разряда», — Но не волнуйся, ты этого не увидишь. Твоя жизнь закончится прямо сейчас, — улыбнулся Мидория. Резкий удар ножа рассёк воздух.