Суровая русская магия

       На следующее утро я уже выслушивала от Лисс всё то, что успела пропустить — она, как я и думала, запомнила и дорогу до Большого Зала, и слова старост, и пароль от гостиной Гриффиндора.        В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда кто-то спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать.        С дверьми тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми: на самом деле там была стена.        В общем, Хогвартс хорошо способствовал развитию отличной памяти у учеников — нужно было запоминать буквально всё: и расписание, и пароли, и обращение с определёнными дверями, и график движения лестниц, и дорогу до важных мест… Скучно не было никому. Да и физкультура тут не нужна — пока добежишь до нужного кабинета с одного этажа на другой, натренируешь ноги точно.        Уроки были очень похожи на уроки из моей прошлой жизни. Только в России знания были всё же полнее, но тут профессора вполне могли дать список нужной литературы для тех, кто желает изучить предмет подробнее. Не было, конечно, некоторых разделов магии, но можно самим найти в библиотеке — в основном зале или же в Запретной Секции.        Профессора в основном мне понравились — по крайней мере те, чьи предметы были у первокурсников. Профессор МакГонагалл, наш декан, например, умела заинтересовать публику, но и оценивала со всей строгостью. Дисциплина у неё была железная…        Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только мы в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам.        — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.        После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро.        Потом профессор МакГонагалл продиктовала нам несколько предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что мы должны превратить эти спички в иголки.        Мы с Лисс, посовещавшись, решили не выделываться и сидеть на попе ровно — поэтому специально допускали ошибки. Джостар уже составляла для нас список действительно нужных для изучения вещей — тех, что мы так и не успели узнать в прошлой жизни. Школьная программа-то нами полностью изучена, да и не только она…        К концу урока только у Гермионы Грейнджер спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться.        Лисса уже успела подружиться со слизеринцем — Блейз Забини был предрасположен к зельям, и на этой почве сошёлся с моей подругой. К магглам он относился нейтрально, магглорождённых не задирал, и я не препятствовала его нахождению в нашей компании. С собой он привёл и Теодора Нотта — ещё одного слизеринца-первокурсника. Хоть его отец и Пожиратель смерти, но без их Повелителя всем стало жить легче — и ПСам в том числе. К тому же, Теодор — умный мальчик с чувством собственного достоинства. Между нами даже произошёл подобный разговор:        — Тео, а как же то, что вы водите знакомство с двумя магглорождёнными? — мне действительно было интересно узнать, что думает один из здешних аристократов.        — Вы не пытаетесь навязать свои порядки всем вокруг. Да и многие заметили, что вы с Лиссой ведёте себя вежливо, соблюдаете магический этикет… Хотя, кому какая разница? Сейчас приличный маг — это тот, кто во всеуслышание заявляет, что хотя бы нейтрален по отношению к магглам и рождённым ими волшебникам. Иначе забросают драконьим навозом. В нынешние времена правым считают Свет и Дамблдора…        — Получается, что это вам даже выгодно? Сразу видно слизеринцев…        — Конечно. Слизерин сейчас не очень-то любят… Так что вы одни из немногих наших сверстников, которые не кривят нос от общения с Пожирательскими отродьями… — конец фразы Тео буквально выплюнул, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от обиды.        — Ну, по крайней мере на нас с Лисс вы можете рассчитывать. Мы не считаем вас такими уж плохими, — растерянно пробормотала я, неловко положив ладонь ему на плечо.        — Да, спасибо… Прошу прощения за несдержанность. Ну так какая, говоришь, там была стойка? — он так внезапно сменил тему, что я решила к таким разговорам больше не возвращаться.        — А-а-а… Да, сейчас… Тут главное не показать, что ты вот-вот нападёшь, но при этом быть готовым выпустить заклинание…        Вообще Нотт явно занимался дома Тёмной боевой магией, это было видно по его движениям. Ещё несколько лет — и он будет отличным дуэлянтом. На этой почве мы с ним и подружились, по правде говоря… Он как-то застал нас с Лисс в пустом классе, где моя подруга варила что-то жутко сложное — по запаху было похоже на Феликс Фелицис, про ингредиенты для которого я благоразумно решила не спрашивать. Ну, а я тем временем отрабатывала боевые стойки, резко и плавно выбрасывала руку с палочкой, и пару раз по привычке даже случайно взорвала парту Бомбардой, тут же её чиня с помощью банального Репаро.        Мы тогда знатно перепугались — ведь заклинания на дверь накладывали вместе, чтобы наверняка… Хоть и не получилось очень уж сильно — магия в этих телах пока не развита достаточно для таких затратных многоуровневых чар, к которым мы решили прибегнуть. Оказалось, что у Тео с собой был родовой артефакт. Вот так и бывает… Уж больно ему хотелось поглядеть, чем мы тут так тайно занимаемся. Так к нашим тайным занятиям присоединился он, а потом и Блейз пристал к Лисс по поводу зелий.        Пришлось врать про Запретную Секцию, в которую нам якобы удалось пробраться — и то выходило, что мы вундеркинды, не иначе… Проявив поистине большую силу воли, слизеринцы придержали дальнейшие вопросы. Ведь иначе мы точно не улучшим их навыки. Факультетское влияние, не иначе.        Кстати про занятия со Слизерином — в пятницу был сдвоенный урок Зелий. Ох, и пришлось всем львятам натерпеться… Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.        Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттера.        — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.        Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями.        Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Наткнувшись на меня, он как-то подозрительно вздрогнул, в глазах мелькнуло узнавание.        — О, нет… Я же на Сириуса похожа… — я не удержалась и страдальческим голосом прошептала эти слова на ухо подруге.        Тёмные вьющиеся волосы и синие глаза явно не являлись сейчас достоинством. И схожие с Блэком черты лица тоже… «Ой, что будет…» — думала я тогда и, к сожалению, не ошиблась…        — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.        Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.        — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.        После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной.        — Грин! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?        — Из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, сэр.        Снейп, раздражённо цыкнув на верный ответ, велел сесть и переключил всё внимание на Поттера, на котором оттянулся всласть. Потом, когда Снейп снял с Гриффиндора баллы, мы разбились на пары и стали готовить зелье от фурункулов. Из интересного было то, что Невилл что-то намудрил и растопил котёл Симуса. Ну и явный фаворитизм — Малфой буквально расцвёл от удовольствия…        Примерно в таком ключе и протекала неделя, пока в Общей гостиной Гриффиндора не вывесили объявление, которое вызвало у некоторых протяжный стон. Со вторника начинались полеты на метлах — и первокурсникам факультетов Гриффиндор и Слизерин предстояло учиться летать вместе.        Вообще все, кто родился в семьях волшебников, беспрестанно говорили о квиддиче. Это очень раздражало, если честно. Кому нужны эти мётлы? Вот ученики школы Колдовстворец играют в особую версию квиддича, где игроки летают на целых, вырванных с корнем деревьях. Я однажды попробовала — так хоть сидеть удобнее, чем на натирающем древке… Ну, это если не наложить соответствующих чар на метлу, конечно… И всё-таки фанатом я не являлась, хоть летать просто так и любила, и при первых же признаках таких вот разговоров куда-нибудь смывалась или старалась не слушать.        Как назло, возле слизеринцев тоже не было покоя. Малфой чересчур много говорил о полетах. Он во всеуслышание сожалел о том, что первокурсников не берут в сборные факультетов, и рассказывал длинные хвастливые истории о том, где и как он летал на самых разных метлах. Истории обычно заканчивались тем, что Малфой с невероятной ловкостью и в самый последний момент умудрялся ускользнуть от маггловских вертолетов.        Гриффиндорцы тоже всё не успокаивались. Послушать Симуса Финнигана, так тот все свое детство провел на метле. Даже Рон готов был рассказать любому, кто его выслушает, о том, как он однажды взял старую метлу Чарли и чудом избежал столкновения с дельтапланом.        На все эти байки я скептически фыркала и в голове представляла, что бы было с этими несчастными, столкнись они с вертолётами и дельтапланами…        В день полётов за завтраком Лисса облегчённо вздохнула, когда Гермиона перестала всех вокруг просвещать о том, что же написано в «Истории Квиддича». А на напоминалку Невилла и вовсе закатила глаза к потолку. Хотя я с ней по этому поводу согласна — бесполезная вещь.        В три тридцать я, Лисса Джостар, Поттер и другие первокурсники Гриффиндора торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающего верхушками деревьев.        В лес мы как раз собирались в скором времени наведаться — хотя были у меня подозрения, что Лисс там и брала нужные для зелий ингредиенты… С такими мыслями я и добралась до нужного места.        Первокурсники из Слизерина были уже там — как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Я поёжилась, вспомнив канон — бедный Невилл… Дальше мы выбрали мётлы и, слушая указания мадам Хуч, крикнули: «Вверх!». Наши с Лисс мётлы сразу прыгнули в руки, как и у Поттера, но большинству других учеников повезло куда меньше. У Невилла метла вообще не сдвинулась с места, а у Гермионы Грейнджер метла почему-то покатилась по земле.        А дальше уже всё было по канону — падение Невилла, задирки Малфоя и назначение нового ловца в команду Гриффиндора. Нам с Лисс пришлось как-то отвлекать Нотта и Забини от грустных мыслей — Поттер летал восхитительно, и у львов теперь были все шансы на победу. Нам-то это неважно, а вот одиннадцатилетним детям до этого очень даже есть дело.        И вот случилось то, к чему всё и шло, ибо Малфой вызвал Поттера на дуэль. Не повезло мальчишке — с Героем не подружился, так тот ещё и ловец теперь. Понять Драко можно — он до сих пор обижен… Блейз тайно поделился, что первого сентября Драко долго бушевал из-за Гарри, а потом плакал ночью. Слизеринцы ему, естественно, ничего не сказали, но к Поттеру прониклись неприязнью — кто в своём уме отвергнет дружбу и покровительство Наследника Малфоев? Да и за своих они горой… Всё-таки на Слизерине все друг за друга держатся — их вся школа, мягко говоря, недолюбливает.        Но как объяснить неявку Драко на дуэль, я не знаю. Подло он всё-таки поступил — и слово своё не сдержал, и подставить захотел. Блейз и Тео сказали, что Малфой точно не явится, и что если мне дороги баллы факультета, лучше бы Гарри отговорить.        И вот сижу я сейчас в гостиной, болтаю с Гермионой и жду Поттера с Уизли. Всё же я гриффиндорка, и хоть так попытаюсь остановить наших от глупостей. Лисс так и не удалось меня уговорить не лезть в канон, ибо не дело школьникам встречаться с цербером. Я глупо полагала, что меня послушаются… Наи-и-ивная!        В камине все еще мерцало несколько углей. Их свет превращал стоявшие в комнате кресла в зловещие горбатые черные тени. Только что вошедшие Поттер и Уизли уже почти добрались до выхода, когда до них донесся голос Гермионы:        — Не могу поверить, что ты все-таки собираешься это сделать, Гарри.        — Вы? — яростно прошептал Рон. — Идите спать!        — Вряд ли он придёт. Слизеринец же, — я фыркнула, еле заставив себя сказать эту фразу пренебрежительно.        — Ты же с этими слизнями дружбу водишь. Ты с ними заодно… Подставить решила, чтобы нас трусами называли? — в груди у меня на такие слова царапнуло, и я активировала окклюменцию.        — Пошли, — сказал Рону Гарри. И, отодвинув портрет Толстой Леди, стал пробираться через дыру.        Однако мы не собирались так легко сдаваться, поэтому пошли вслед за мальчишками в коридор. Но уговоры были тщетны, потому что эти двое были теми ещё упёртыми баранами. И в гостиную вернуться сейчас не выйдет — Полная Дама, успокоенная отбоем, оставила свой портрет пустым. Действительно, какой дурак захочет на встречу с Филчем?        Встреченного по пути Невилла я решила оставить с собой рядом, ибо нечего тут. Когда будущее Золотое Трио скрылось за поворотом, я со спокойным сердцем затащила несопротивляющегося Лонгботтома в первый же пустой класс и накинула на коридор возле портрета сигналку. Не хочу видеться с этим милейшим пёсиком, поэтому просто подожду этих приключенцев несчастных тут.        Я думала, что обойдусь без приключений и не столкнусь с каноном? Я ошибалась. Ибо Невилл заворожённо смотрел на зеркало Еиналеж, а щёки его были мокрыми от слёз.        — Мамочка… Папочка… — его трясло от беззвучных рыданий.        Бедного пацана я усыпила. И, скрепя сердце, наложила Обливиэйт насчёт зеркала. Нечего ему с такими артефактами водиться… Однако, кто сказал, что я не попадусь в эту сладкую ловушку сама?..