Он сжимает руками и без того уже смятую простынь.
Его стоны эхом разносятся по комнате, заставляя моё тело гореть от возбуждения. Бёдра заливаются алой краской от многочисленных ударов тонким кнутом и большой ладонью. На каждый удар он кричит моё имя и требует сильнее. Я слышу, как его голос уже хрипит от болезненных, но в то же время возбуждающих действий, что мысли о пощаде податливого тела быстро стираются из моей головы. Вбиваю его в мягкую кровать, заставляя прогибаться подо мной. Такой развратный и горячий, но в тоже время хрупкий и нежный человек, в глазах которого пляшут чертята. Я же не перестаю удивлять лишь одному — как в этом теле могут совмещаться столько невероятных граней.
Мы вместе уже три года, а я ни разу не слышал от него и слова отказа. Даже когда ему не хочется, он доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие. Иногда кажется, что мы словно раб и хозяин. Я приказываю, а он вмиг исполняет все мои, даже самые сокровенные, желания. Самый любимый, красивый и развратный парень, принадлежащий только мне.
— Ещё… Ты слышишь меня? Ещё! — кричит уже севшим голосом парень. Мой член сильно бьёт по простате и, казалось бы, куда ещё сильнее. Это больше похоже на изнасилование и издевательство, правда, в нашем случае, обе стороны довольны.
— Твоя красная попка ещё неделю будет гореть, мой дорогой. Обещаю, встать с кровати ты завтра не сможешь. Хочешь ещё? Не слышу, милый, — нагибаясь к парню, шепчу ему на ушко.
— Я сказал, трахни меня, как последнюю тварь. Вытряси из меня всю душу. Сделай это! Я хочу ещё! — кричит мне в ответ. А я ведь предупредил, теперь-то он вряд ли отвертится.
— Как скажешь, любимый. Давай раскрасим эту ночь ещё более яркими красками! — уже ускоряя темп, хватаю за волосы парня и впиваюсь в него как зверь, наконец-то поймавший свою жертву.
Эта ночь стала одной из самых жарких для нас. Наши соседи всегда будут проклинать нас за бессонницу по ночам. Они никогда не поймут всего, что происходит между нами. Им не дано понять те чувства боли и счастья, что испытываем мы в моменты, когда наши тела соприкасаются. Всем будет казаться, что мы просто два отбитых и невоспитанных человека с презираемой в обществе ориентацией, которым тупо плевать на мнение других. Чувствую, скоро нас сдадут в психушку, где поместят в отдельные палаты, но мы всё равно будем любить друг друга всё теми же чёрными ночами, не смотря на врачей, что оторвут нас друг от друга и вколют свои лекарства. Мы будем вместе. У нас одна жизнь. И она на двоих.
— Я люблю тебя, Бэкки, — шепчу на ушко мокрому от ночного марафона парню.
— Мне надоело, Чан, — резко срывается с его губ, на что все мои мысли оседают вниз.
— Что же? — спрашиваю я, чувствуя, что внутри все сжимается, и это явно не от усталости.
— Эта жизнь. Нет, не так. Мне надоел ты. Не хочу сейчас уходить, уйду на утро, когда ты будешь спать. Странно, да? Я сообщаю тебе об этом заранее, чтобы не было сюрпризом, чтобы не искал меня. Сопливых записок я писать не умею. Давай в последний раз насладимся горячими прикосновениями наших тел. И просто оставим нас в прошлом, — заканчивает свою речь Бэкхен и с улыбкой закрывает глаза.
Как бы сейчас хотелось удушить его. Залиться слезами и закатить истерику. Поднять с кровати и выкинуть из квартиры вслед за его вещами. Вся ночь. Все три года. И как будто напрасно. Как можно оставить в прошлом все наши мечты и надежды, всё, что с таким трудом построили мы? Мы сгорали от любви каждый день, ночь, а теперь всё окутывает темное покрывало ночи, заставляя меня из сильного мужчины превратиться в половую тряпку. Но утро и вечера, и ночи мудренее. Я не смогу удержать его. Он может уйти, но его тепло будет жить в моём разбитом сердце вечно.
И вот оно утро. Я разлепляю глаза и пытаюсь ухватиться за чью-то руку. Которой уже нет и больше не будет.
А как все начиналось…
Я увидел тебя в одном из дорогих ресторанов, где некоторые мужчины попросту раздевали тебя взглядами. Но ты такой неприступный — лишь улыбался и резко отворачивался, давая понять, что тебе никто не нужен. У мужчин пропадало настроение, они с угрюмым лицом покидали заведение и наверняка шли в ближайший бордель для решения проблемы, что уже тесниться в их брюках. Но мне не хотелось сдаваться. Точнее я перехитрил тебя. Когда ты заметил мой взгляд, я улыбнулся тебе и отвернулся так резко, как ты минутами ранее. Я чувствовал, как твоё недовольство растёт. Честно говоря, я был уверен, что ты вцепишься в меня и покажешь, кто тут король соблазнений и обломов. Но ты лишь тихо присел напротив меня, недовольно дуя губы. В тот момент ты показался очень милым.
— Бен. Бен Бэкхен. А вас как зовут? — спросил ты улыбаясь.
— Пак. Пак Чанель. Вас так легко задеть. Это банально глупо, не находите, мистер Бен? — все ещё играя в свою игру, спрашиваю я.
— Моя банальность может сыграть мне на руку. Например, вы мне действительно понравились. Или вы тоже хотите завладеть только моим телом, как и все толстопузы, что не так давно сидели здесь? — с улыбкой спрашивает Бэкхен.
— Вы меня в угол не загоните, мистер Бен. Не увлекаюсь ночными интрижками. Вы что-нибудь будете заказывать? Сегодня, видимо, мне выпала карта познакомиться с красивым и очень хитрым парнем, так почему бы вас не угостить? Заказывайте, не стесняйтесь, мистер Бен. Только если решите выпить, пейте вино. Оно не так сильно ударяет в голову и держит рассудок в здравом состоянии, — в ответ, улыбаясь, отвечаю я.
Ты немного теряешься. Ищешь во всем подвох, но всё же соглашаешься, и твой выбор очень скромен. Так проходит вечер. Потом день, недели. Мы узнаем друг друга ближе: Я о том, что ты терпеть не можешь бардак в доме, не пьёшь кофе, ибо из меня хреновый бариста, а также насколько твои мысли шаловливы, но в то же время скромны и обидчивы. Ты узнаешь обо мне всё. Абсолютно всё, даже когда я пытаюсь что-то скрыть, ты как полицейский, желающий побыстрее закрыть дело, раскрываешь всего меня, не давая скрыть даже малейшую деталь. Иногда это очень напрягает, но только так ты узнал о том, что я люблю разные взрослые игрушки, что о смазке я вообще никогда не слышал, и что я терпеть не могу, как ты готовишь рыбу. Ибо есть полусырую рыбу всегда было опасно.
А что теперь? Что теперь мне делать? Бежать в бордель как те мужики и трахать незнамо сколько раз облапанного парня или девушку? Почему всё получилось так и в чем твоя причина, я, увы, никогда не узнаю. За эти три года мы редко ругались и никогда не убегали в другие квартиры, чтобы пожить несколько дней, скажем, у друзей или родителей. Мы просто находили плюсы и искали выходы из сложившихся минусов. А теперь в моей душе и утренней квартире один большой минус. Хотя погода за окном очень солнечная, и было бы неплохо выйти на балкон и улыбнуться миру, грея лицо на солнышке.
На ватных ногах подхожу к бару в гостиной. Там целая коллекция виски, различных вин и коньяков, что дарили нам друзья на праздники. Но мы никогда не пили их, лишь ставили для красоты в бар, нам было и так хорошо. Теперь же можно от души распробовать каждый напиток и сказать спасибо друзьям за такие щедрые подарки.
Спустя час вторая бутылка виски летит куда-то в стену и, разбиваясь, разлетается осколками по всей гостиной. А ведь на самом деле мне нельзя пить. Ни то, что не умею, по медицинским показаниям запрещено. С самого детства я мучился с желудком. А к восемнадцати годам поставили диагноз — язва. Причём в такой форме, что жить осталось ну максимум ещё годик, а то и меньше. Родители потратили много денег и нервов, но подняли меня на ноги. А я в ответ вырос хорошим сыном, получил два высших образования, начал свой бизнес, который, кстати, идёт в гору. Но мне уже ничего не нужно. Сейчас я забываю о своих родителях, о друзьях и работе. О том, что не имею права так распоряжаться жизнью, ведь другого выхода не вижу.
Сегодняшнее утро прошло в большом количестве алкоголя, без закуски, просто на голодный желудок. А алкоголь в ту же минуту ударил по нему со всей силы. Я медленно сходил с ума. Головная боль и резкая боль в желудке от выпитого алкоголя, мучили меня вместе с душевной пустотой. Сил на то, чтобы осмыслить всё и остановиться, не было. Я кричал на всю квартиру, бил руками об осколки разбитой бутылки, а те в свою очередь больно впивались в мои ладони, редкими осколками попадая по ногам. Но этого было мало.
Мне хотелось физической болью заглушить душевную и, разбив очередную бутылку, острым краем от горлышка провожу в хаотичном порядке по всем возможным частям своего тела.
— Почему? Твою мать, почему? Ты вчера стонал подо мной. А потом всё? Эти грёбанные три года ты просто использовал меня? А сегодня вдруг надоел, и ты решил уйти? Ненавижу тебя! Ты очередная тварь этой жизни. Надеюсь, тебе будет так же больно, как мне сейчас. Гори в аду, любимый Бен Бэкхен! — продолжая наносить увечья своему измученному и заляпанного кровью телу, кричал я.
Когда стало совсем больно сидеть, я, согнувшись в три погибели, лег на холодный пол, плача не от боли и холода, а от того, что некому вытащить меня из этого состояния сейчас. Когда не пришло ещё время умирать, но внутри уже угасло всё.
POV Бэкхен
Я плёлся по ещё холодной улице к своей маленькой, старенькой квартирке. Тело ныло от вчерашней ночи и от осознания того, насколько я жесток. Собственными руками я сломал то, что мы строили три года. К сожалению, стены нашего дома всё никак не хотели достраиваться. В этом моя вина. Чанель видел во мне красивого, верного и дающего тепло и любовь человека, но я умело прятал свою тёмную сторону. Всё, что связано со мной — это грязь. Я должен был уйти раньше, но не смог. Все чувства были правдой, я действительно любил и люблю его. Но грязь, которая покрывает мое изящное тело, никогда не смыть чистой водой. Я не такой верный, как тебе казалось. Надеюсь, ты возненавидишь меня и начнешь новую жизнь. Будешь улыбаться и любить другого. Кого-то намного лучше меня. Ты достоин большего.
Добравшись и войдя в свою пустую квартиру, я кое-как снимаю с себя обувь и иду в гостиную. Что теперь? Продолжить жить дальше, как жил? Вопрос, на который я не могу найти ответа. Мне стоит остаться одиноким. Тем, кто никогда не будет любить, тем, кто не будет улыбаться одному единственному человеку, заводить семью и жить, как прилежный человек. Иногда кажется, что я недостоин этого мира. Вся моя жизнь — это игра, в которой я всегда выходил победителем, хоть и грязным путем. Но кто, черт возьми, знал, что ты, Чанель, зацепишь меня. Покажешь другую сторону жизни. Отдашь всего себя, даже если вдруг не получишь тепла в ответ. Я помню, как ты улыбался мне, обнимал по любому поводу, смешно ворчал, когда я готовил рыбу, которая в итоге оказывалась полусырой. Я всё помню, и это никуда не денется из моей головы. Жаль, что ты потратил на меня столько времени, столько любви. Противно от того, что ты надеялся создать крепкую семью, а я всё в итоге испортил.
— Ты мой ангел. Моя искренняя любовь. Мой самый лучший каприз в этой жизни. Я буду помнить и любить тебя даже сейчас. На расстоянии, чтобы не играть с тобой и не делать больно. Я не вернусь, но ты всегда будешь рядом, в моей голове, — всё, что я могу сейчас сказать, заливаясь слезами и держа в руках заветную вещь, любимую вещь, которая поможет заглушить мою боль…
****
«Здравствуйте. Это новости на национальном канале и я их ведущая — Дженни Ким. Сегодня утром в собственной квартире было найдено тело Пак Чанеля — сына заместителя директора нефтяной компании. Молодой мужчина скончался от большого количества алкоголя, выпитого, как выяснило следствие, за раз, а так же многочисленных увечий, нанесенных стеклом. Мужчина был найден в собственной гостиной с пеной у рта и луже крови вокруг. Смерть наступила буквально после шестой бутылки выпитого алкоголя. Мы соболезнуем всем близким и знакомым мужчины.
К сожалению, на этом новости про смерть людей не заканчиваются. В своей собственной квартире уже к вечеру был найден молодой парень. По данным полиции, молодого человека зовут Бен Бэкхен, его место работы ещё не найдено, но по некоторым данным следствия, он был одним из персонала очень крупного борделя города. Молодой человек умер от передозировки сильного наркотика. При нем была лишь записка: «Я сломал одну жизнь, так дайте же доломать свою. С любовью, Бен Бэкхен»…
<i>«Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней».
Джон Китс
