Личный ад

Эрза Скарлет — имя, что произносят с благоговением и страхом. Обладательница могущественного дара, предмет нестихающих слухов и сплетен, которые не приукрашивают, а приуменьшают, одна из сильнейших девушек в гильдии. Мираджейн помнит её маленькой дикаркой, только-только проклюнувшейся сквозь скорлупу рабыни, со взглядом тусклой осенней феи, запустившей маятник смерти, ещё совсем не всесильной, но определённо не сломленной обстоятельствами, и воспоминания вызывают у неё горькую ностальгическую полуулыбку лишь краешками губ. Эрза не любит ворошить своё прошлое, но эта сгнившая обугленная рухлядь заполонила собой все мнимые уголки памяти, врезалась восковым оттиском в нервы и болела, воскресая в кошмарах с дотошной реалистичностью на детали. Однажды, засидевшись допоздна за вечерним чаем и девчачьими сплетнями, Мираджейн остаётся на ночь в комнате Эрзы, но так и не может заснуть, пока Эрза мечется на футоне в горячечной агонии, а с губ срывается бессвязный бред, пришедший из глубины сознания, заключенного в бесконечные круги ада прошлого. Мираджейн проводит ладонью по взмокшему лбу, успокаивающе расчёсывает пальцами разметавшиеся алые волосы, склоняется так близко к беззащитно приоткрытым губам, что частые горячие выдохи оседают на коже щёк. — Тише, — шепчет ласковым голосом, врываясь в окутанное хаосом сознание и усмиряя вплавленную в него тьму, — я с тобой. Всё плохое давно позади. Демоны её прошлого особенно сильны по ночам, когда память вплетается в сны, и их не одолеть ни силой воли, ни магией, ни оружием. Мираджейн знает об этом не понаслышке; в Фейри Тейле мало у кого было счастливое детство, поэтому они так крепко и держатся теперь друг за дружку, полагаясь на бесценную силу уз, что на стыке между семейными и дружескими. Мираджейн любит Фейри Тейл всем сердцем и точно так же несёт крест личного ада, зародившегося в детстве с появлением проклятой силы, а ещё… Когда детство испаряется за очередным поворотом в лабиринте взросления, а гормоны пробуждают первую невинную чувственность и влечение, Мираджейн понимает, что мужчины для тела и сердца её — табу. Её персональная лихорадка и ночной кошмар расцветает обворожительной девушкой в стальных доспехах, и алый цвет её волос пророчит беду. — Твои кошмары беспокоят меня, — взволнованно сообщает Мираджейн следующим утром. — Возможно, стоит обратиться к целительнице за успокоительной настойкой? Эрза смущённо опускает голову вниз, но смотрит с теплом и доверием из-под отросшей чёлки. — Уже неделю забываю об этом, всё некогда, — разводит руками и интимно сжимает ладонь Мираджейн, из-за чего она вздрагивает — внутри и снаружи, потому что, сколько бы ни старалась смиренно плыть по течению, влечение берёт свое, разбрызгивая под кожей парализующий восторг и трепет. — Я слышала твой голос сквозь сон, и он успокоил меня. Спасибо. Мираджейн кладёт голову ей на плечо, пряча некстати слишком счастливый взгляд. Ей хотелось бы большего, но она знает точно — прошлое Эрзы таит в себе и любовь, которую время не лечит, но укрепляет, и поэтому Мираджейн учится наслаждаться тем, что имеет. Личный ад выткан незримой тесьмой на ладони — прямо по линии жизни.