***
— Дэвид, что-то здесь не так. — твердила Гвен. Сразу после завтрака вожатые отправились в свой домик. Им предстояла куча бумажной работы. — Последний день смены, он должен кричать от радости! А он сидит в своей палатке. Он что-то задумал! — Да брось, Гвен! — с обезоруживающей улыбкой махнул рукой вожатый. — Он просто не выспался! Нил сказал, что Макс всю ночь ворочался и не давал ему самому спать. Вот он и такой нервный, даже накричал на него, когда он хотел принести ему завтрак. — Дэвид, блять, очнись! — Гвен схватила его за плечи и потрясла. — Это же Макс! Макс!! — Гвен, Гвен, Гвен. — покачав головой, он лишь убрал её руки со своих плеч. — Тебе нужно научиться доверять людям. Я уверен, что если он и готовит какой-то сюрприз, то только хороший! А теперь, позволь мне напомнить детям собрать все свои вещи. Но, конечно, ничего страшного, если они что-то забудут, они просто заберут это следующим летом! А ты тем временем можешь пока заняться бумагами. Посвистывая, вожатый покинул их с Гвен домик. — Гра-а-арх! — сжав руки в кулаки и ударив по стене, зарычала она. — Ёбаный слепой оптимистичный идиот!***
Макс по-прежнему сидел на своей кровати. Солнце поднималось всё выше и выше, оставляя всё меньше времени до того момента, когда приедет автобус. Непонятное отчаяние грызло парня всё сильнее. Само собой, думая об этом, он не мог не думать о лагере, не вспоминать все пережитые приключения с друзьями и прочими придурками. И хоть он в душе всех их ненавидел, он был вынужден признать, что это всё же лучше, чем сидеть дома с родителями, которым вообще насрать на его жизнь. Когда он в семь лет нарочно разбил вазу, чтобы папа отвлёкся от своего телефона, а мама — от телевизора, они только сказали «Надо быть осторожнее», даже не посмотрев на него! Когда в девять его привёл коп и сказал, что он разрисовал стену школы граффити, они лишь пожали плечами и сказали: «Ну он же ребёнок». Им просто не было дела до него, никогда, чтобы он ни делал. А сейчас... он чувствует себя хотя бы кем-то. Пусть в лагере, пусть в компании полнейших идиотов, но чёрт возьми, этим идиотам не плевать на его мнение, на его слова, они его слушают! Даже Дэвид. Дэвид…. Сначала Макс считал его полнейшим болваном. Просто узколобым дебилом, который жил в своём выдуманном мирке где всё всегда хорошо. Странно, что он не видел радугу, единорогов и пони на каждом шагу. Однако после поездки в больницу в машине, когда Дэвид рассказал о своём детстве в лагере, что-то изменилось в отношении Макса к нему. Он по-прежнему его ненавидел, но мысль о том, что он сам когда-то был таким же, как и сам Макс, давала понять, что он может вовсе не тупой. «Просто тугодум» — усмехнулся про себя парень. Но, чёрт возьми, благодаря ему это было не такое отстойное лето. Может быть, он даже будет по нему скучать... В палатку зашёл его сосед и молча, стараясь не смотреть на Макса, начал паковать свои вещи. — Хэй, Нил. — позвал его кемпер. Тот вздрогнул от неожиданности. — Прости за утро. — Ничего, Макс — слабо улыбнулся ботаник. — Я понимаю, ты немного сам не свой. — Да... только я не понимаю, почему. — Всё бывает. Я, наверное, пойду помогу Никки, а то она если дать ей волю, напихает в чемодан зверей с собой в город, — уже собрав чемодан, Нил задумчиво почесал в затылке. — Что я забыл…? А, да! Дэвид просил передать, чтобы мы ничего не забыли, и что автобус будет здесь уже через час. — Да, ладно, бывай. — махнул ему рукой Макс. Сосед вышел, снова оставив его наедине с мыслями. Дэвид… грёбаный Дэвид. Как можно относиться с уважением к человеку, который на полном серьёзе утверждает, что любую проблему можно решить любовью? Вот. серьёзно? Взрослый человек, который так считает, должен ездить по стране в старом грузовичке «Фольксваген», с татуировками пацифизма на руках, и курить траву день и ночь. Но не быть вожатым в лагере, в котором половина детей имеет проблемы с воспитанием! Как этот лагерь вообще не закрыли? Кто сказал, что он безопасен? Небось это всё проделки Кэмпбелла, дал взятку кому надо чтобы прикрыть свою жопу якобы «добрыми делами», гр-р-р. — Ма-а-акс. — уже в третий раз за сегодня край входа в палатку приподнялся и внутрь зашёл Дэвид. — Ты так и не выходил отсюда? — Дэвид… — пробурчал парень. — Нет. А нахрена? Чуть закатив глаза, вожатый не стал делать замечание по поводу языка. Он чувствовал, что с парнем что-то не так. — Мы решили посидеть последний час вокруг костра и просто поболтать. — Я не хочу. — отвернулся в сторону Макс. — Эй, что случилось? — мягким заботливым тоном спросил он, сев на кровать рядышком. Первым желанием было приобнять кемпера за плечо, но он сдержался. Не хватало ему ножа в животе в последний день смены. — Я. гх. я не знаю! И в этом вся проблема! Я. я не знаю, что мне делать. — Дэвид молчал, и парень, решительно вздохнув, продолжил. — Единственный раз, когда моя семья заботилась обо мне, был две недели назад. Увидев изумлённую физиономию вожатого, Макс слабо улыбнулся. — Ну не тупи. Я про родительский день, когда ты и Гвен изображали моих родителей. Это было довольно. Круто? — парень даже слегка смутился, но тут же взял себя в руки. — А-а-а. — протянул Дэвид. — Я уже думал… — О чём? — подросток не мог понять, отчего вдруг вожатый, обычно улыбающийся, вдруг задумчиво уставился в пол. — Постой, ты так и не собрал вещи! — вдруг воскликнул Дэвид. — Чё…? — посмотрел на него кемпер. Он издевается? Наверное, впервые он готов с ним поговорить по душам, а этот идиот вдруг сказал про вещи? — Автобус совсем скоро будет здесь, ты должен приготовиться. — родительским тоном повторил он. — Дэвид. блять… — в грудь уже был набран воздух для долгой трёхэтажной тирады. — Макс, пожалуйста. — вдруг интонации изменились. В голосе Дэвида звучали мольба. и страх? Он чего-то боялся? — Просто собери свои вещи, я посижу и подожду. — Ладно, господи! — скрипя зубами, подросток слез с кровати и начал пихать все вещи как попало в свой рюкзак. Вожатый молча наблюдал и никак это не комментировал. Вспомнив про свою папку с чертежами и планами против лагеря, которую он завёл ещё на второй день смены, Макс хмуро посмотрел на вожатого. — Отвернись. Дэвид послушно (даже слишком) отвернулся к стене, и Макс достал папку, приклеенную снизу к кровати на скотч. Но вместе с ней ещё выпала какая-то записка. — А это что такое? — кемпер поднял листок и вгляделся в содержимое. — Уважаемый Дэвид, в соответствии с законом об опеке, бла-бла-бла. удовлетворить просьбе, бла-бла-бла… остальные документы скоро прибудут. — прочитал он вслух. — Дэвид, что это за хрень и почему она в моей папке? — Ну… знаешь… — второй раз за всю смену Макс увидел вожатого сильно покрасневшим. — Просто я подумал, что… кхм… — тот прочистил горло. — Раз твоим родителям нет до тебя дела… может, отдать тебя тем, кому есть? — Что?! — закричал Макс. — Что ты сделал? Ты собираешься меня сплавить каким-то левым уродам?! — Нет, нет! — Дэвид вскочил с кровати и посмотрел на подростка, бушующего гневом. — Я… я имел ввиду себя, Макс… Я хочу тебя усыновить. Полминуты подросток стоял с широко открытым ртом и таращился на вожатого. — Не может блять этого быть… — пробормотал он. — Ты шутишь… ты ведь блять шутишь? — Нет, Макс… — виновато опустил глаза вожатый. — Мне пришло письмо… твои родители отказались от тебя. И я тебя решил усыновить. Но ты прав, боже, чем я думал… — протянув руку, он забрал листок у кемпера и уже было хотел разорвать его пополам. Макс тут же выхватил его обратно и снова пробежался глазами по документу. — А кто будет мамой? Неужели Гвен? — Я. ну. эм… — вожатый покраснел и задумчиво почесал затылок. — Скажем так. я работаю над этим. Ещё раз посмотрев на листок в своей руке, кемпер вдруг осознал, что всё это происходит всерьёз. — Я ненавижу тебя, Дэвид. — вытирая внезапно навернувшиеся слёзы рукавом, Макс крепко обнял своего нового родителя. — Я знаю, малыш, — тот ласково приобнял его и погладил по голове. — Всё будет хорошо. Дэвид, мать его, был прав. Хоть и не все, возможно, но некоторые проблемы можно решить любовью.