Кредо

      Лекса надела свой костюм, и все трое вышли на улицу, прямо под дождь. Закрывая дверь на замок, Кларк случайно заметила в ящике для писем конверт, на нем была желтая лилия. Она все не могла вспомнить, где же раньше видела эту эмблему. В таких конвертах обычно рассылались приглашения на прием или ужин, но от кого именно это, она не могла вспомнить. Больвиа решила разобраться с этим позже, сейчас есть более важные дела.              Кажется, дождь стал идти еще сильнее, чем прежде. Ничего не было видно на расстоянии двух метров. Все были молчаливы, слова ни к чему. Каждый понимает, что они собираются сделать. Кларк и Сато лишь хотели спасти человека, который им помог. С Лексой все было сложнее — она действует прямо против интересов братства, если раньше такие ситуации просто заставали ее врасплох, и девушке приходилось делать то, что должно, то сейчас она осознанно на это идет. Ее жизнь кардинально поменялась, теперь нет правильного и неправильного. Теперь, центр ее вселенной — это Кларк, и все, кто пытаются навредить ей, становятся врагами. Любовь делает с людьми немыслимые вещи, но, в конце концов, Лекса лишь одна из всех, втянутых в водоворот истории вражды между тамплиерами и ассасинами.              Подходя к назначенному месту, Кларк начала различать очертания корпуса тюрьмы. Она никогда ее не видела, да и не была раньше в этом районе города. Тюрьма представляла собой большое черное прямоугольное каменное здание с маленькими окнами в каждой камере, выходящими к морю. Заключенные, осужденные на смерть, могли видеть бескрайнюю свободу воды, до которой, казалось, рукой подать, они проводили свои последние дни, слушая крики чаек. Огромные двери здания были железными и изрядно помятыми, видимо, стычки тут не редкость.              Остановившись недалеко от тюрьмы, они увидели Альфонцо, сидящего в кустах с двумя своими охранниками-бугаями, над которыми так часто посмеивались Больвиа. Они отсчитывали время смены караула на входе и крыше, ожидая полуночи.              Приближаясь ближе, Кларк смогла различить еще фигуры.              — Отец? — Мужчина стоял, также, как и Альфонцо, пристально наблюдая за караулом. На нем была его любимая цилиндрическая шляпа, которую он приобрел в Тунисе, во время путешествия много лет назад. Рядом был и де Борэ с еще несколькими своими людьми. — Кенородэ, и вы пришли?              — Дети, конечно, — удивился Кенородэ, — не мог же я оставить вас одних на этом задании. Все должно пройти с наименьшим кровопролитием. Воистину, если что-нибудь случится с одним из вас, Эйенан мне голову оторвет, да что там, я и сам буду не в себе.              — Кларк, Кенородэ мне все рассказал о том, что случилось. Только Ксантарес так и не успел ему объяснить ему суть дела. Тебя что, тогда поймали ассасины?              В этот момент он увидел Лексу, выходящую из мрака ночи, созданного дождем. Она сняла капюшон и посмотрела на Эйенана. Сейчас Де Вонквер была просто определением того, с кем лучше не связываться. Сверкающие мечи на поясе, огонь зеленых глаз и сырой костюм лишь придавали ей опасности.              — Ты…. — Глаза старшего Больвиа округлились.              — Отец….              Кларк подошла к Лексе и взяла ее за руку, посмотрев на Эйенана. Он все понял без слов. То, что говорил ему Кенородэ и слухи об отношениях Кларк сложились в единый пазл. Все встало на свои места, будто бы так и должно быть. Ему не хотелось ни отговаривать дочь, ни делать что-либо еще. Казалось, случилось именно то, что было предначертано еще давно. Это было странное чувство, но Эйенан решил разобраться с ним потом. Он кивнул в знак принятия и вернулся к обсуждению плана.              — Стража сменяется каждый час, всего двенадцать постов по два человека, — оповестил всех Альфонцо. Он все также сидел в траве.              — Сзади здания есть пробоина еще со времен гражданской войны. Она была как-то недобросовестно заделана, поэтому иссыхает и отваливается каждый год. Думаю, вы сможете проломить стену именно в том месте. — Кенородэ был очень серьезен, объясняя его лучший план. Конечно, легче всего было бы подкупить главного охранника, но Жастен еще очень давно продумал эту часть — во главе тюрьмы стоит его давний друг по имени Гуно Гантаро, тоже ассасин. — Предлагаю так: Сато, Альфонцо и вы, Лекса, вместе с несколькими моими людьми и людьми Рито проберетесь внутрь. Ксантареса держат где-то на третьем этаже. Там будет шесть человек охраны. Я бы не хотел, чтобы вы убивали их, я дам вам всем по десять усыпляющих дротиков на возможность непредвиденной ситуации, но дело, конечно, за вами. Пока вы будете там, Кларк, я и Эйенан попытаемся устроить неразбериху на входе, дабы стянуть побольше внимания вниз.              — Хорошо, — согласился Сато, — идем сейчас, под занавесом дождя нас будет сложнее различить с крыши.              Кларк повернулась к Лексе и, притянув ее к себе, крепко поцеловала, сразу же пробираясь в рот девушки своим языком.              — Будь осторожна, — прошептала она необычайно тихо, дабы никто не услышал этот полуинтимный для них момент. Хотя никто бы и не смог, потому что дождь шел настолько часто и сильно, что не то, чтобы было ничего не видно, было ничего и не слышно.              — Я вернусь, — кивнула Лекса и взяла руку Кларк в свою. Она не хотела спасать Ксантареса больше всего на свете, она бы с удовольствием избила его и лишила жизни, долго и болезненно. Но также была Кларк, которой нужно было ему помочь. Ее желания для Лексы были важнее, а ее жизнь превыше своей. Порой она невольно задумывалась, что было бы, если бы они не встретились. Наверное, в конце концов, Жастен приказал ей убить Кларк, потому что она Больвиа. Он бы не хотел, чтобы у Римских тамплиеров остался хоть один наследник.              Лекса в последний раз поцеловала Кларк. План действий начался. Эйенан, де Борэ и Кларк с еще тремя людьми охраны отправились к посту главного надзирателя на входе. Стража пропустила их через двери без вопросов, в конце концов, они были довольно известны.              С другой стороны здания, Лекса, Сато и Альфонцо со своими людьми и некоторыми от де Борэ уже лезли по стене к упомянутой Кенородэ пробоине. Дождь никак не успокаивался, капая им на головы, стекая за шиворот, создавая дискомфорт и вызывая дрожь. Навалившись все вместе, они сразу же пробили непрочный цемент, которым заделывали дыру и который, ко всему прочему, еще и размяк. На них тут же бросились охранники.                            На первом этаже в этот момент разворачивалось не менее интересное действие. Де Борэ с самым своим серьезным видом ругался с главным смотрителем, Гуно Гантаро, доказывая, что Ксантареса заключили абсолютно необоснованно.              — Объясните, почему мой друг у вас? — на повышенных тонах негодовал Кенородэ, стуча кулаком по столу. Его смешные длинные усы были даже больше взъерошены, чем обычно.              — Мы спустим на вас всю римскую власть, если вы сейчас же его не отпустите! — поддерживал его Эйенан. — Папа Римский будет вами недоволен!              — Укажите, по какому нарушению он задержан! — также спорила Кларк.              — Я не обязан вам ничего говорить, это сугубо римские дела, а вы, жалкие тамплиеры, не имеете к этому никакого отношения. Уходите, иначе вам поможет охрана, — кричал Гантаро.              Стража уже была готова в любую секунду обнажить мечи. Становилось все опаснее, ситуация накалялась, дискуссия становилась все громче и громче. Сюда уже сбежался весь первый этаж тюрьмы и половина второго. Именно поэтому они никак не могли слышать, что происходило на третьем.                            Пробоина вела в коридор. Лишь завидев стражу, Лекса тут же бросила в двоих охранников дротики, в третьего на развороте попал Сато. Они оставили Альфонцо и остальных сдерживать стражу на крыше и четвертом этаже, а сами начали искать камеру Ксантареса. Это не заняло много времени, лишь заслышав крики, он уже понял, что за ним пришли и начал бить по двери.              Лекса взламывала замок на камере, пока Сато отбивался от пары стражников. Как только она ее открыла, повисло немое молчание. Ксантарес смотрел на де Вонквер, и на его лице снова расцветала эта сумасшедшая зловещая улыбка. Иногда Лексе казалось, что именно он самый удачливый человек на земле.              Все прервал Альфонцо, прибежав с четвертого этажа. На руках одного из его людей была кровь.              — Какой-то особо настырчатый попался, никак не хотел впадать в сон, — объяснил это Рито.              Лекса лишь кивнула, она понимала, на что они идут, что кто-нибудь все равно бы пострадал.              В следующий момент в стену рядом с ней врезалась стрела, она просвистела в миллиметре от ее уха.                            На первом этаже все обходилось лишь разговором на повышенных тонах без применения насилия, пока с третьего этаже не прибежал один из стражей.              — Они напали, — кричал он, пытаясь отдышаться. Его послали сообщить другим, — тамплиеры, много тамплиеров на верхних этажах.              — Что? — Гантаро быстро встал из-за стола. До него тут же все дошло. — Убить их! — крикнул он, показывая на Кенородэ, Эйенана и Кларк. Когда он повернулся, посмотреть на них, их и след простыл.                            Лекса тут же узнала стрелу, Жастен изготавливает такие же. Гибкие, средней длины, тростниковые древки с очень острым стальным наконечником и упругими перьями каких-то экзотических птиц. Говорят, что каждая его стрела отправляет душу врага в путь через Стикс.              — Лекса! — раздался властный голос. Он отбился от голых стен темницы и ворвался в сознание девушки ужасающим громом.              Лекса обернулась и увидела Жастена. Он уже выглядит не так потерянно, как сегодня днем в доках. В его глазах она снова увидела смерть Джейкоба, нескончаемую злость и ярость. Жастен стоял с натянутой тетивой, со стрелой, нацеленной прямо на Лексу. Девушка не знала, куда деваться и что делать.              — Бежим! — крикнул Сато, потянув Лексу за рукав. Они уже было ринулись к пробоине, но там уже были охранники. Оставался только один путь — наверх.              Все развернулись к лестнице на четвертый этаж. Пока они бежали, Лекса слышала как свистят в воздухе стрелы. Кажется, Жастен попал в одного из людей Альфонцо. Странно, что он не стрелял в нее.              На четвертом этаже заключенные со всей своей силой стучали по дверям. Это создавало подавляющий шум, проходящий, кажется, прямо через легкие. Они голосили на разных языках, поэтому то, что кричали итальянцы, Лекса даже не могла различить.              Казалось, отсюда не было выхода, пока Альфонцо не указал на лестницу, ведущую на крышу. Лексе не очень понравилась эта идея, но стража, уже нагонявшая их сзади, не оставляла выбора.                     Крыша здания была полностью открытой. Тут гулял сильный морской ветер, буквально сбивавший с ног. Кажется, единственным плюсом было то, что длинные волосы Лексы красиво на нем развивались.              Все подошли к краю, отсюда был один выход — в воду.              Пятерых выбежавших охранников Сато и Альфонцо тут же вырубили дротиками, а затем приказали всем прыгать. Лекса проследила, чтобы все успели это сделать, а когда уже развернулась, чтобы прыгнуть самой, на крышу выбежал Жастен.              — Стоять! Я знал, что тамплиеры придут за ним, но ты! — крикнул он, вновь натянув тетиву. — Ты предала нас, зачем, объясни мне, Лекса. Из-за девчонки Больвиа? Ты продала нас за любовь?              — Я никого не продавала! Я хочу жить для себя, следуя своим принципам и своему сердцу!              — Тамплиеры наши враги!              — Кто так сказал? Не все тамплиеры такие, как ты учил! Многие из них хотят мира, также, как и мы!              — Они просто промыли тебе мозги, — зло, но спокойно проговорил Жастен.              Лекса закрыла глаза, она решила отдаться на волю судьбы. Если Жастен ее убьет то, basta, пусть так и будет. Кажется, она натворила за последний месяц столько всего, что некоторые не сделали бы за всю жизнь. Жастен уже собирался выстрелить, практически отпустил стрелу, когда раздался выстрел из пистолета. Это была Кларк, ее любимая Кларк. Она видела все с самого начала, но не хотела стрелять, боясь, что Монро испугается и его пальцы отпустят тетиву. Когда она увидела, что он прицелится, то деваться было уже некуда.              Тетива дрогнула и послала стрелу не в сердце, а в руку девушки. От силы удара, Лекса оступилась и упала в воду. Сато был уже там дабы ей помочь. Кларк в это время безостановочно стреляла в Жастена, отгоняя его от края, оберегая Лексу и брата. Он нацелился на Кларк, но не попал, стрела лишь немного порвала костюм на спине.              Сато помог Лексе доплыть до старой конюшни и подняться на подмосток. Больвиа и остальные уже ждали их с лошадьми, а из кустов очень вовремя появилась Кларк.              — Лекса! — Она тут же подбежала к девушке, помогая Сато довести ее до лошади. — Потерпи, дорогая. — Кларк нежно поцеловала ее в лоб, в то же мгновение сломав наконечник стрелы. Затем она, как можно быстрее, дабы не доставлять боли Лексе, вытащила древко из ее руки. Шатенка вскрикнула и Кларк ее поцеловала. — Тшшш, любовь моя, все будет хорошо. — Она быстро перевязала кровоточащую рану Лексы бинтами и помогла ей встать. Все было как в первый день их встречи, только в этот раз ей попали чуть ниже плеча.              — Спасибо, что помогли нам, — отозвался Кенородэ, — не знаю, что бы я без вас делал. Я отправлю Ксантареса за пределы Рима, где Жастен его не застанет.              Лекса смотрела на Ксантареса с отвращением. Последнее, чего бы она хотела, это то, чтобы этот двуличный imbecile* спасся. Ее глаза сверкали праведным огнем. Ксантарес тоже заметил это и, пока все остальные были заняты приготовлением его отъезда, подошел к Лексе.              — Что, тебя заставляют делать то, чего ты не хочешь? — усмехнулся он, смотря на нее исподлобья.              — Ты, ублюдок, все время был лишь шпионом де Борэ.              — Нууу, Лекса. Я всегда знал кто я и чего хочу. А ты? Кем была ты? Великим ассасином, которым гордился Жастен? — Ксантарес приподнял брови, отводя взгляд. — А сейчас ты кто? Ты не лучше меня! Даже хуже. Ты и есть истинный предатель!              Лекса не выдержала и заехала Ксантаресу кулаком по лицу. Звук был такой, будто кому-то сломали кость. Юноша согнулся и выплюнул кровь, и, кажется, пару зубов. Но даже это не стерло улыбку с его лица. Он был больше похож на злую куклу, чем на человека.              На звук выбежали все остальные. Они не стали ничего спрашивать, все и так было ясно.              — Ну что, все готово, Ксантарес, — сказал Кенородэ. Мужчины крепко обнялись. — Скоро мы вновь увидимся.              — Я буду ждать вас.              — Я приеду как только смогу, — кивнул де Борэ. — Будь осторожен и удачного пути.              Ксантарес, взяв свои вещи, сел на лошадь и, в последний раз кивнув Кенородэ, отправился в путь на черном гнедом коне.                     Лекса смотрела на его смеркающийся силуэт и обдумывала его слова. В какой-то момент в ее голове что-то щелкнуло, она быстро села на коня и куда-то направилась. Кларк заметила перемены в ее настроении и, оставив де Борэ, Сато и отца, отправилась за ней.              Оказалось, Лекса лишь направлялась к дому Кларк. Она резко остановилась у дверей, подняв гору грязи, и зашла в дом. Больвиа последовала за ней, попутно захватив письмо, которое заметила, еще когда они выходили. Она быстро пробежалась по нему глазами, тут же вспомнив, кому на самом деле принадлежит этот герб на конверте.              Лекса с невообразимой скоростью собирала свои вещи и складывала их в сумку на кровати.              — Ч-что ты делаешь? — Кларк поймала ее за руку.              — Кларк, я больше так не могу. — На глазах Лексы появились слезы. — Осто мертв, Джейкоб мертв, Жастен ненавидит меня, Ксантарес на самом деле предатель и, — она помедлила, пытаясь справиться с комом в горле, — знаешь что? На самом деле он прав. Теперь я никто. Единственное дело, которое я хочу завершить — это месть за моих родителей. Я отправляюсь в Египет за Майером де Сент-Люпьеном, моей главной целью.              — Лекса. — Кларк заставила девушку посмотреть на себя. — Де Сент-Люпьен вчера прибыл в Рим.