Её "движение вверх"

15 декабря 1961 Боль. В голове шум. Мысли путались. В ушах звенело. Внутри что-то больно закололо, словно вырвали часть тебя самого.       Все это испытал Гаранжин Владимир Петрович, когда ему позвонили из больницы и сказали, что его жену и дочь сбила машина. Не сказав ни слова, он бросил трубку и пулей вылетел из квартиры, даже не закрыв дверь. Сейчас это было не важно. Не важно, что на улице декабрь и -9 градусов. Не важно, что в такую погоду мужчина был лишь в тонкой рубашке и домашних штанах. Ему было все равно, что кричали соседи и прохожие, которых он чуть не сбил на своем пути. Сейчас весь мир был не важен, когда его собственный разбивался на мелкие кусочки.       Добравшись до районной больницы, Владимир Петрович, пропуская мимо ушей что-то о просьбах быть тише и аккуратней здешних медсестер, отправился на этаж, где находилась реанимация. Возле одной из палат его уже ждали. - Добрый вечер! Вы - Владимир Петрович Гаранжин? - обратился к нему мужчина, заведующий данным отделением, у которого, несмотря на его небольшой возраст, проглядывалась небольшая седина. У него был довольно хмурый вид, что никак не внушало хоть какой-то надежды спортсмену. - Да, это я. Что с моей семьей? - его голос дрожал, едва не срываясь. Глаза бегали по врачу, остановившись на бейджике. - Сергей Анатольевич, не молчите, прошу вас. - Да-да, конечно. Не волнуйтесь, они живы. Пройдете за мной.       После этих слов на душе у Гаранжина как-то стало легче. Сердце пропустило несколько ударов. Живы. Они живы.       Он последовал за врачом по длинному коридору. Спортсмен заглядывал в окна каждой палаты, надеясь увидеть там своих родных. Дойдя до конца, заведующий открыл последнюю дверь, пропуская вперед мужчину. Тот медленно зашел в палату и остановился у одной из кроватей. На ней лежала его супруга, Ксения. Ее лицо, покрытое синяками и ссадинами, было белее снега. Редкие черные ресницы подрагивали на закрытых глазах. Через тонкую трубку она была подключена к капельнице и к какому-то прибору, из которого исходил писк, удостоверяющий, что женщина жива. - С ней все будет в порядке. Она отделалась небольшим вывихом ноги и несколькими ушибами и ссадинами, - тихим, но довольно серьезным голосом проговорил Сергей Анатольевич.       Гаранжин подошел ближе к жене и аккуратно взял ее за руку. Слегка поморщившись от боли, она что-то пробормотала во сне. У него внутри все сжалось, а сердце уже давно билось в одном быстром ритме. Мужчина так бы простоял еще долго, держа свою любимую, но его душа снова заныла, а в голове вертелся один вопрос. - Где моя дочь? - он отпустил руку Ксении и развернулся к врачу, краем глаза увидев в противоположной стороне еще одну кровать. Задержав дыхание, Владимир Петрович одним шагом преодолел расстояние от одной постели к другой. На ней лежала его дочь. Его Катенька. Его солнышко в этом темном мире. Только сейчас она не улыбалась своей неотразимой улыбкой, не был слышен ее звонкий смех, а ее голубые, как небо, глаза были прикрыты. На ее лице также были синяки, но их было больше. Так же Гаранжин заметил, что она подключена к двум приборам. - Что с ней? - его голос все еще дрожал. - Мне очень жаль, - казалось, что голос заведующего стал еще тише, что немного взбесило спортсмена. - Я спросил, что с ней?! - Когда ваших родных сбила машина, на девочку пришелся удар сильнее, чем на вашу супругу. Сейчас у нее подозрение на сломанное ребро и вывих бедра. Но... - на последних словах голос Сергея Анатольевича сорвался. Ему было больно смотреть на муки мужчины, который чуть не потерял жену и дочь. - Но что? - Гаранжин развернулся и стал сверлить взглядом мужчину в белом халате. -Скорее всего, ваша дочь больше не сможет ходить.