Без названия

Холодные, старые стены больницы хранили в памяти тысячи слез. Они пропитаны горем утрат и муками боли. Они видели страшные агонии и смерти, редкий смех и множество потерь. Именно стены хранили в себе тысячи историй и трагедий. Они стали свидетелями судеб и хранителями памяти. Никогда и ничего не забудут. И иногда, когда больница, на краткие мгновения, погружается в тишину, можно услышать звук шагов в пустом коридоре и горькое рыдание в незаселенной палате. Эти стены - собиратели человеческих душ. И сегодня, в эту ночь, они становятся свидетелями новой истории. Новой трагедии. - Максим, где ты? - надломленным от боли голосом прошептал юноша. - Я тут, Вадим, - послышалось из темноты. Вадим поморщился, повернул голову и увидел его. На фоне окна стоял Максим. Юноша не мог четко видеть своего собеседника, но он все равно через силу улыбнулся ему, ведь, он знал и помнил каждую черточку его лица. И не сосчитать, сколько раз он закрывал глаза и только пальцами, чуть дрожащих рук, исследовал: высокий лоб, сомкнутые веки и чуть подрагивающие пушистые ресницы. Юноша проводил чувствительными подушечками пальцев художника по прямому носу с небольшой горбинкой и по губам, приоткрытым, чуть влажным, нежным и зовущим, манящим, как капля воды для путника, слишком долго бредущего через жаркую пустыню. Сколько раз эти самые губы дарили ему обжигающие поцелуи, которые клеймом еще долго горели на его теле. Как сладки были его ласки и объятия, как прекрасны жаркие ночи и минуты пробуждения в кольце его сильных рук. "Боже, неужели больше ничего не будет, неужели..." Как же больно дышать, пытаясь сдержать горькие слезы, что змеиным клубком свернулись внутри безвольного тела. "Нет, надо быть сильным, надо улыбнуться". И Вадим улыбался через силу потрескавшимися сухими губами, несмотря на боль от появляющихся новых ранок из-за такого, привычного когда-то для него, движения. И все же эта боль ничто, по сравнению с той, которая многие месяцы мучила Вадима. Время стало его врагом, оно медленно просачивалось сквозь пальцы, не оставляя надежды на иной исход. Вадим боялся смерти, он так сильно не хотел умирать. Двадцать лет жизни - разве этого достаточно, чтобы успеть все? Ему еще так много нужно сделать, так много сказать. Он, ведь, только недавно нашел человека, которого смог полюбить, а кто-то там наверху решил, что ему этого хватит, и жестокой рукой вмиг отнял все. "Нет!" - кричала душа, пойманная в ловушку смертельно больного тела. - "Ну, хочу! Я хочу видеть чистое небо с легкой россыпью пушистых облаков, хочу греться в лучах нежного, яркого солнца и вдыхать легкий аромат цветов, касаться пальцами густой травы, упиваться терпкой свежестью зелени. Я же так люблю ночь с ее тихими, наполненными им, часами. Пусть хоть еще немного любоваться звездами в его надежных объятиях и греется теплом его тела. Почему я?! Почему?! Что я сделал такого, чтобы меня так наказать?! Я хочу жить!!!" Но, как бы не билась и не страдала живая душа в умирающем теле, ее никто не услышит и уже не поможет. Нет спасения от этой страшной болезни. Остается только кусать израненные в кровь губы от ужасной боли, разрывающей голову, въедающейся в мозг и медленно убивающей. Даже открывать глаза так сложно и мучительно, ведь их словно опаляет огнем или выжигает кислотой. Были такие мгновения, когда терпеть больше не было сил, и Вадим, сжав голову руками, вцепившись изо всех сил дрожащими пальцами в кожу, выл в голос, катаясь по кровати, разбрасывая в разные стороны подушки, одеяла и почти закручиваясь в простынь, словно в кокон. В такие мгновения он всегда особо чутко чувствовал присутствие Максима рядом с собой. Любимый касался лица, гладил волосы и старался отвести пальцы, когда он почти сдирал свою кожу ногтями. Максим любил его. "Почему все так?" Максим не помнил, когда последний раз нормально ел или спал, когда вообще покидал унылые стены этой старой больницы. Но он боялся, что когда он вернется, его уже не будет. Когда они впервые встретились, Вадим был веселым и шебутным пареньком. Максим не мог не влюбится, ведь Вадим был таким светлым, живым, искренним и настоящим. Он сверкал, как звезды в ночном небе, и покорял...да, покорял так стремительно и быстро. Они упивались жизнью, ярко пылая в своей любви. Еще только полгода назад смеялись, обсуждая и строя планы на будущие. Их переполняло счастье, а потом всему наступил конец. Все случилось так быстро. В один злосчастный день Вадим упал и потерял сознание, а когда очнулся, услышал этот страшный приговор - опухоль мозга. Врачи разводили руками и в один голос говорили - опухоль неоперабельная, ничего сделать уже нельзя. Полгода - так мало и так много, для того кто хочет жить, но каждое мгновение этой пугающей жизни плавится в агонии боли. - Максим, куда ты смотришь, что видишь? - прошептал Вадим. - Ночь, звезды, небо, они прекрасны. Хочешь тоже увидеть их, Вадим. - Да, - голос юноши надломлено дрогнул, но отчаянная улыбка снова появилась на губах. - Тогда я возьму тебя на руки, и полетим на встречу к звездам. Максим подошел к металлической кровати, где лежал исхудавший, превратившийся в свою тень, любимый и, наклонившись, поцеловал сухие губы. Для него, не смотря на болезнь, что до неузнаваемости изменила Вадима, эти губы были самыми сладкими, руки самыми нежными, и не существовало того, чего бы он в нем не любил. - Я тяжелый, осторожно, - попытался сопротивляться Вадим, когда любимый сильными руками плотно завернул его в одеяло и легко поднял с кровати. "Боже, какой же он легкий, почти невесомый, словно ребенка держу на руках!" - ужаснулся Максим, садясь на неудобный, старый стул, прижимая к себе Вадима. - Смотри, Вадим. Ты видишь, какое сегодня чистое небо, как ярко сверкают звезды? - Нет. Максим, мне так больно смотреть. Можно я закрою глаза? - Закрой, - Максим чуть ссутулился, наклонился и коснулся губами сомкнутых ресниц, а потом снова выпрямился, расправил широкие плечи и, глядя вдаль, заговорил - Закрой глаза, любимый, и слушай мой голос, он поведет тебя навстречу мечтам. Мы шагнем в темное небо, усеянное миллиардами звезд. Ты будешь танцевать среди них, а я любоваться тобой. Луна осветит нам путь, и мы станем хозяевами вселенной. Ночь будет единственным свидетелем нашей любви. Ветер даст сильные крылья, лети, мой возлюбленный, в звездное небо, но потом все же возвращайся ко мне, чтобы согреться в моих объятиях. Ты выйдешь из этой больницы, и мы сядем на мой мотоцикл. Твои руки крепко обхватят меня за пояс, и мы помчимся по темным улицам навстречу мечте. Ты, как и всегда, подымешь лицо к небу и, глядя на белый лик луны, будешь смеяться. Сегодня нет боли, нет болезни, только мы и целый мир у наших ног. Слышишь, Вадим? Он слышал. Где-то там, далеко, Вадим все еще слышал голос любимого, подаривший ему целую вселенную и давший покой в последние минуты жизни. Где-то там, среди звезд, он будет ждать того мига, когда они вновь встретятся, чтобы не расставаться никогда. - Вадим... Ты слышишь? - голос Максима дрогнул и сорвался, а широкие плечи задрожали, и из горла вырвалось рыдание. А старые стены были последними свидетелями, они пополнились еще одной трагичной историей любви. Однажды, через много лет, среди ночи, неясными контурами на том самом стуле возникнет силуэт широкоплечего паренька, который нежно будет баюкать на руках любимого, шепча ему как заклинание: - Вадим, ты слышишь... Слышишь?