***
Время приближалось уже к семи утра, а практически все в доме до сих пор спали. Лишь Клаус лежал на кровати, обнимая одной рукой Хейли, что так кстати расположилась у него на груди, а другую он положил себе под голову и просто размышлял, рассматривая потолок. Он размышлял о том, что совершил этой ночью с Хейли. Его изнутри что-то грызло, и это чувство так похоже на вину. Ведь если подумать, с одной стороны, это Клаус виноват в том, что вся мебель — в его кабинете, а так же и в комнате, в которой он сейчас находится, и даже в душевой, — подлежит замене, ведь она полностью сломана. Но за мебель он так сильно не переживаел, как за вторую виновницу этого погрома. За Хейли. Вчера ночью Майклсон, можно сказать, выпускал пар, в своём кабинете за многое… Например, за те картины, чёртово, чёрное платье, поведение девушки в тот вечер или даже разговор с его отцом о том, что их брак под угрозой, а сама Маршал хочет подать на развод. Но больше всего его злили прямые насмешки девушки, благо, они продолжались недолго. Потому что Клаус вместо разрушения мебели начал вбивать Хейли в стены, в тоже время напористо её целуя и срывая с её губ вскрики и дикие стоны, которые были то ли от нанесённой боли, то ли от жарких поцелуев Клауса. Далее следовала их комната в которой они страстно мирились; подоконник, что оказался вскоре сломан, и огромная кровать, что теперь довольна громко скрипела. Платье, точнее то, что от него осталось, валяется тряпкой в углу в его кабинете, а её туфли в порыве страсти были запульнуты глубоко под кровать. А о местонахождении собственных штанов он не имел ни малейшего понятия. Но его рубашка надета на тело Хейли. Хоть что-то нашлось. В прошлую ночь он был слишком занят телом жены, чтобы обращать внимание на такие мелочи как одежда. Но одно он знал точно: в ванной его джинс нет, ибо туда Хейли шла в его рубашке, а Майклсон полностью обнажённым. Душевую кабину, похоже, тоже нужно менять, ибо в ней они тоже… мирились. Точнее Клаус утверждал девушке, что она только его, а Хейли лишь не сопротивлялась и повторяла, что ей больно и чтобы он её отпустил. Но Майклсон будто не слышал этих слов, продолжал целовать её шею и входить в неё так грубо, что под конец ночи брюнетка охрипла, а ноги её не держали, почему Клаус и принёс её на кровать, помог ей удобно устроиться на боку, чтобы было проще перетерпеть боль и наутро её тело болело не сильнее, чем должно. Майклсон ещё может поспорить, что в список самых приятных ночей, это у Хейли точно не войдёт. Но зато возглавит его список самых бурных. Он сделал ей больно и за это уже хотел казнить себя, ведь Клаус держался два года вдали от неё и её тела, что каждую секунду сводило его с ума. И Майклсон давно бы морально себя раздавил, если бы Хейли не придвинулась к нему во сне, не положила бы свою голову на его грудь и не улыбнулась блаженной улыбкой. Теперь их отношения как раньше не будут, и этого Клаус боится больше всего на свете. Боится ещё раз не сдержаться, сделать ей больно, но интересно, он понимает, что в их прошлых отношениях он делал ей больно морально каждую секунду? Наверное, нет. Не знает. Всё равно ему нужно привести свои мысли в порядок. Уехать как можно дальше и быстрее от неё… Взять свои желания под контроль, потому что если ещё пару таких ночей, то у них может появиться вторая Хоуп, которой, кажется, Хейли будет не очень рада, зная, при каких обстоятельствах она зародилась. Чёрт, они даже не предохранялись… Браво, Майклсон, браво. Телефон на его тумбочке заиграл привычной мелодией, оповещая о новом сообщении. Клаус простонал. Да кто там желает услышать его хрипло-горький голос? Мужчина всё же неохотно взял телефон в руки. Сообщение. Отец. Он как никто другой не хотел и даже, в какой-то степени, был против намерений Хейли о разводе с его сыном. Потому что эта партия была самой выгодной, и много жертв было сделано ради слияния этих семей, хоть и виновники этого, не знали не о каких жертвах, кроме их свободы. Как до сих пор считают дети своих родителей, это была высшая цена из-за их брака, но они не знают, что ради этого альянса погибло более пяти приемников из других стран, жаждущих власти. Тебе нужно отправляться в командировку по семейным делам. Это дело секретно, тебе нужно только пригласить нескольких принцев других мафиозных кланов в наш город. Вылет через три часа, а ещё нужно заехать в особняк ко мне и забрать документы, также узнать дополнительную информацию, так что поторопись. — гласило сообщение. Что же, Клаус хотел пропасть на пару дней из дома, а это отличная возможность уехать, не попав при этом под праведную ярость и гнев своего отца, а так же отца Хейли. Клаус медленно встаёт, пытаясь чудом не разбудить девушку. Чудо произошло — она до сих пор ещё спит. Хотя, не такое это и чудо… Бредёт к шкафу, который вчера, чудом, не оказался перевёрнутым, достаёт оттуда пару рубашек, несколько футболок и пару джинс, закидывает это всё в оранжевый чемодан. После идёт в ванную комнату, умываться прохладной водой и одеваться.***
Четырнадцать Новых сообщений от «Ребекка» 8:20 Чёртовы пробки, мы с Хоуп скоро приедем в кафе, прости. 9:00 Даже я пришла с Хоуп в кафе, опоздав на сорок минут, а тебя до сих пор здесь нет! 9:15 Хейли, где ты, мать твою? 9:40 Маршалл, если мой брат уехал в командировку, то это не значит, что тебе всё можно! 10:05 Майклсон, я вскоре тебя убью, сколько ещё можно опаздывать?! Ты хоть читаешь эти сообщения, вообще? 10:28 Ты вообще там жива? Или ты в Мексику по важному совещанию отправилась? 10:46 Хейлс, это вроде бы ты захотела забрать Хоуп на три дня раньше положенного, так что теперь не факт, что я тебе отдам свою племянницу! 11:03 Мне уже надоело печатать тебе угрозы, ты где? 11:33 Хейли, тебе не жить, если я приеду к тебе домой. 11:52 Вон, даже Хоуп уже плачет! 12:35 И господи, она уже не против того, чтобы я убила тебя! 12:58 Всё, надоело, я еду к тебе, готовься! 13:05 Милочка, надеюсь, ты до сих пор находишься дома. 13:44 Жди меня, самоубийца! Конечно Хейли забыла о том, что договорилась встретиться с Ребеккой ещё утром в кафе для того чтобы забрать Хоуп, хотя после такой ночки с Клаусом, обо всём забудешь! Теперь девушку ждёт разгневанная сестра её мужа, от которой она услышит парочку нецензурных словечек в свою сторону, если конечно Хейли ещё сможет встать с кровати, а не то что выслушать самую неугомонную из семейства Майклсонов. Телефон, что валялся на тумбочке рядом с кроватью ещё раз предательски запищал, тем самым оповестив о каком-то новом сообщении, скорее всего оно снова пришло от Ребекки Майклсон, но в данный момент Хейли пока это не волнует. Вот раздался ещё одно оповещение о новом сообщении и бывшая Маршалл непривычно громко стонет, то ли из-за боли во всём теле, а может просто из-за того, что не хочет даже брать в руки зловещий гаджет. Кое-как открывает свои изумрудные глаза и сразу же их прикрывает из-за солнца, что освещает всю комнату. Кладёт руку на тумбу в поисках телефона, а края тумбы задевают её запястья, от чего девушка жмурится. С горем да пополам её рука натыкается на телефон и Хейли смотрит от кого все сообщения. Теперь, зная от кого все они, брюнетка смело может предположить, что это её последние минуты на этом свете. Хейли к спинке кровати спиной пододвигается, снова сморщиваясь от боли в спине и внизу живота. Осколки памяти медленно склеиваются в фрагменты прошлой ночи и теперь Хейли понимает от чего всё её тело болит, а на губах появляется едва заметная ухмылка. Рука медленно проводит по спутавшимся волосам, что ещё не успели высохнуть после… «ванных процедур» и теперь девушка вспоминает все моменты прошлой ночи. Голову поворачивает чуть вбок и на тумбочке замечает стакан воды и мазь. Кажется, за это нужно сказать спасибо её мужу. Хейли медленно выпивает целый стакан воды и облегчённо вздыхает, ставя сосуд обратно. — Хейли, — мисс Мартин несколько раз стучит в дверь, — тебя ожидает мисс Майклсон с Хоуп, мне сказать, что ты вскоре выйдешь? — пожилая женщина не удерживает вздорную блондинку и буквально через секунду в дверь влетает злая как сам сатана Ребекка, с ребёнком на руках. Майклсон успевает лишь накинуть на себя плед, прикрыв тем самым грудь, ведь рубашка Клауса практически ничего не скрывает. Ребекка уже хочет вылить целую нецензурную тираду на свою подругу, кинув в неё заодно несколько довольно-таки тяжёлых вещиц, что попадутся ей по пути к Хейли, как блондинка замирает на месте вместе со смотрительницей дома, открыв рот. Их полностью шокирует полностью перевёрнутая комната, в которой уцелела лишь одна кровать. Не отойдя от одного шока, Ребекка впадает в другой, только взглянув на Хейли и её кожу, усыпанную тёмно-синими засосами. — Мама, а что здесь плоизосло? — спрашивает маленькая Хоуп, спрыгивая с рук своей тёти и подбегая к кровати мамы, залезая к ней и усаживаясь на покрывало. — А-а-а-а, это твой папа, — Хейли даже не знает как объяснить весь этот погром Ребекки, не то что Хоуп, — Скажем так, я плохо себя вела и твой папа решил меня наказать, — блондинка медленно выдыхает, теперь понимая от чего произошёл весь этот погром, — Верно, мисс Грейс? — звучит надменно и немного насмешливо, но вчера это не Хейли разрешила делать с собой всё что только он пожелает. — А за сто он тебя так наказал? — глаза Хоуп увеличиваются от интереса, а девушка теперь придумывает ответ и на второй вопрос. — А, я его не слушалась и плохо себя вела, — последние года три она его не слушалась и плохо себя вела, и это ещё мягко сказано, но об этом ребёнку, которому чуть больше года, знать пока не обязательно. — Мам, а сто это у тебя тогда на сее синие? — Хоуп не может угомониться, а вот на этот вопрос Хейли не знает ответа, точнее она его знает, но объяснять своей дочери, что это синяки пока не собирается. На помощь приходит Мартин, отвечая за Хейли. — Солнышко, а это краска несмываемая. Она будет держаться на коже пару дней, это вчера твой папа ею случайно обрызгал твою маму, — если засосы можно считать за краску, то да, вполне возможно. Мартин подходит к кровати и берёт Хоуп на руки. — Пойдём со мной за столик, ты пока позавтракаешь, а я маме специальные таблеточки принесу, они называются обезболивающие, чтобы твоя мама впредь себя так плохо больше не вела. Нянечка с Хоуп на руках медленно выходит из комнаты, давая подругам остаться на едине и поговорить о том, что случилось этой ночью с Хейли и что такого сделал Никлаус, за что огребёт по полной программе лично от Ребекки. — Что между вами произошло? — спокойно спрашивает Бекс, усаживаясь на край кровати к Хейли, — За что ты такое получила? — Ох, да твой братец решил припомнить мне про супружеский долг, — смешок Хейли подавляет боль во всех мышцах, — А ещё, как я объясняла Хоуп, Никлаус решил меня наказать за моё плохое поведение! Ты только представь! — Хейли, наверно, злит не то, что с ней случилось, а то, что он считает её поведение ужасным! — Давно пора! — отзывается Ребекка, понимая, что это были крайние меры, за которые Клаус всё равно отхватит. — О, спасибо Бекс, — язвит Майклсон в попытке встать. Боль с новой силой пронзает всё её тело, от чего Хейли обратно садится на кровать, — Я думала хотя бы ты меня поддержишь в этой ситуации. В комнату заходит Мартин, ставит на тумбочку пачку таблеток с обезболивающим и полный стакан с водой, после чего принимает благодарности Хейли и уходит к Хоуп, что сидит в кресле на кухне и раскидывается невкусной кашей. — Я-то поддержу, — бормочет про себя Ребекка, — но что скажет твой отец или даже мой, когда они узнают о том, что случилось с тобой и чьих это рук дело? Ведь как минимум, мистер Маршалл закатит нехилый скандал по этому поводу! Хейли аж поперхнулась водой, как только услышала эти слова от Ребекки. Маршалл всё же проглотила со второго раза эти таблетки, запив их водой и зловеще посмотрев на блондинку. — А откуда кто-то узнает, что со мной произошло? — брюнетка приподнимает бровь, косо смотря на свою родственницу. Ребекка сглатывает ком в горле и пытается отвести взгляд от Хейли. — Ты же никому не скажешь, что со мной случилось, верно? Особенно нашим родителям, ведь они это не должны узнать, иначе от развода даже моя мать отца не сможет отговорить, так что ты меня поняла? — Да, поняла, — Ребекка медленно кивает, недоумевая, ведь Хейли несколько дней назад сама так яро хотело подавать на развод, но что же сейчас случилось? — А если кто-то другой проговорится, о том, что только что сейчас видел? — Ребекка так намекает на мисс Грейс, ведь девушки обе знают, что хоть Мартин и работает на Клауса с Хейли, но верна она до сих пор отцу Хейли — Сэму. — Не волнуйся о Мартине, — Хейли слабо улыбается, чувствуя, как обезболивающие начинают действовать в её организме, а боль понемногу притупляется, — я с ней поговорю сама, так что она ничего не скажет. Странно, ведь Хейли давно хотела развестись с Клаусом, забрав себе Хоуп, но у неё всё не было повода подать на развод. А тут такая возможность, но она от неё смело отказывается! Спросите, почему? Всё просто, вчера ночью Клаус был достаточно пьян чтобы рассказать ей о своих чувствах в перерыве между тем как он покрывал её шею засосами, и ей запомнились те слова, о том что он боялся причинить ей боль, почему и игнорировал её так, думая что тем самым способом оберегает её от себя. Сначала Хейли не поняла, от чего он её оберегал, но сейчас она уже поняла, почему он так боялся не сдержаться. И за это она его винить не имела права, ведь он давал ей шанс уйти в другую комнату и закрыться на все замки от него, а она вместо этого жёстко поцеловала его. И в этом, в том что с ней случилось есть её вина. — Хорошо, — Ребекка встаёт с кровати и уже собирается уходить, — Если тебе я больше не нужна, то я, пожалуй, уже пойду, ведь я только завезла Хоуп, тем более, мне уже пора идти домой, к Марселю. — Подожди, — зовёт её Хейли, — А разве Марсель не должен сейчас находиться вместе с Клаусом в фирме? У них вроде бы сегодня какая-то через чур важная встреча, разве не так? Или я что-то упустила? — Эту же встречу отменили, ты разве не знаешь? — недоумевает Ребекка. — Чего я не знаю? — Мой папа послал Никлауса в командировку на несколько недель, в другие страны для того, чтобы собрать совет всех самых влиятельных мафиози в нашем городе. Это решение было принято сегодня очень быстро и спонтанно, он же тебе об этом сказал, да? — Нет, — Маршал чудом удерживает свой гнев в себе, — Спасибо, что ты меня об этом предупредила, до скорой встречи. — Пока, — отзывается блондинка, выходя из комнаты, а затем и из дома. Пока Хейли медленно встаёт с кровати, плетётся в другую комнату за своими вещами и в ванную комнату Ребекка выходит из дома, достаёт из своей сумочки телефон и набирает номер своего придурочного братца. Следует несколько гудков, а после ответ. — Здравствуй, дорогая сестричка, — звучит довольно угрюмо, и Бекс уже догадывается из-за кого у него такое настроение. — Я только что побывала у Хейли, — приветствия им уже не нужны, потому что Никлаус уже понимает, к чему Ребекка клонит, и что сейчас будет. — Она уже окончательно решила разводиться? — голос надломлен и от этого понятно, что он сожалеет, как никогда. — Странно, но нет, — отвечает ему Ребекка, — она запретила говорить, что с ней случилось даже нашим отцам, так что, братец, не будь придурком и завоюй её прощение. И позвони ей хотя бы для начала. — Пускай сначала хотя бы злость немного пройдёт, — может, просто боится говорить с ней именно сейчас, а может и в правду хочет чтобы злилась она на него чуть поменьше, но звонить сегодня он ей не собирается.***
Прошло несколько дней с того момента как Клаус уехал в командировку. За эти четыре дня многое что изменилось. Например из-за длинного языка мисс Грейс у них теперь работает ещё одна прислуга в доме, которую очень настойчиво рекомендовал Хейли её отец, так что теперь Софи Деверо всё сообщает её отцу. Также Никлаус так и не смог позвонить Хейли ещё не один раз, так же, как и сама Хейли ему. Они просто держали свои телефоны в руках, в них были набраны номера друг друга, но никто из них не мог переступить свой страх и позвонить друг другу, потому что они оба боялись, что второй не ответит из-за того что слишком занят либо просто не захочет говорить. И такие тревожные ночи заканчивались у Хейли разгромом какой-то комнаты, чаще это был её кабинет или кабинет Никлауса, днём которые быстро чинили и под утро они снова превращались в то место, по которому ураган прошёлся. Клаус же после таких ночей с телефоном в руке утром был особо грозен и молниеносен, а на одном деле долго не сидел, что было как нельзя кстати, ведь многие документы и соглашения — больше девяноста процентов — других городов и стран он подписал и закрепил за эти пару дней, а также пригласил многих приемников мафиозных кланов в город для переговоров, которые нужны для обоих сторон. Но Никлаус всё же каждый вечер звонил мисс Грейс и расспрашивал что происходит у них в доме и как дела у его девочек за целый день. Как правило Мартин сначала отчитывала Никлауса за то, что он до сих пор не позвонил Хейли, а после рассказывала чем занимались Хейли и Хоуп за целый день. Про то, как Хейли разрушивает раз за разом комнаты, она молчала. Также за эти четыре дня Хейли сменила уже двух дизайнеров, ведь один уволился сам из-за того, что не выдержал давления со стороны девушки, а другого Хейли уволила сама, как объяснилась Хейли они попросту «не сошлись характерами». Картины, что подарил Стефан Клаусу, где нарисована Хейли, уже привезли и теперь они попросту пылились в гараже, ведь Хейли не знала, куда их ставить и что с ними делать. А само общение у Хейли со Стефаном медленно сошло на ноль, из-за того, что сам Стефан отправился в свой родной город по каким-то важным делам, так что они уже три дня вообще не виделись. — Хейли, я вижу как ты мучаешься, прошу, ну позвони ему, — уже полдесятого вечера и снова Хейли сидит на кухне, перед собой держит телефон и гипнотизирует его своим взглядом, желая увидеть это чёртово имя на дисплее. — Потому что, если ты убьёшь свой телефон взглядом, Клаус никак на него тебе не позвонит. — Почему я должна звонить ему первая, а не он мне? — Хейли аккуратно отложи смартфон на стол, отпив из рядом стоящей кружки немного горячего чая. Она так желала услышать его голос, но так боялась в тоже время не услышать его. Боялась, что он решит не отвечать, хоть и увидит её звонок. — Потому что он тоже, также как и ты боится, что он позвонит тебе, а ты ему попросту не хочешь отвечать, — мисс Грейс ласково улыбается, подливая зелёный чай Хейли в кружку. — Не дуйся, будь умнее, позвони первая. В этой ситуации мисс Грейс кажется что Никлаус и Хейли не взрослые люди, у которых уже самих есть общий ребёнок, а всё ещё малые дети, которые из-за своей гордости не могут ничего сказать друг друг другу, а сама смотрительница дома — их воспитатель, что не может помирить этих двух глупеньких детей. — Вообще, он же мужчина, он и должен звонить мне первый, а не я ему! — убеждает саму себя Хейли, но звучат они как-то не убедительно. — Ты хоть сама в эти слова веришь? — спрашивает мисс Грейс, с улыбкой поглаживая Хейли по её шоколадным волосам, — если не хочешь звонить, то убери из рук тогда свой телефон, — звучит заманчиво, но Хейли лишь отрицательно мотает головой. — Ну тогда хотя бы сообщение короткое напиши ему, чтобы ты знала, что с ним всё в порядке. — Няня, ты просто гений! — взвизгивает Хейли, подлетая со стула и сжимая в стальных объятиях мексиканку, — Почему я до этого сразу не додумалась! Ведь сообщение он должен по-любому прочитать и в сообщении не будет слышен мой голос! Маршалл обратно садится за стол и теперь раздумывает, что же такого написать в сообщении, чтобы он быстрее приехал или хотя бы ей позвонил. Написать «привет» — банально, «как дела» — ни с того ни с сего тоже ужасно, а какую-то милую чепуху она тоже не собирается, хоть она по нему и скучает, но всё равно, до сих пор злится из-за того, что он, не предупредив, свалил в командировку на такой долгий срок, тем более, на другие континенты! Какая погода в Майами, или ты сейчас в Стамбуле? — стереть. Он и так в Майами. Из Стамбула он ещё два дня назад вылетел. Что у тебя нового? — стереть. Слишком тупо. Придурок, приезжай, мне без тебя плохо. — стереть. Не подходит. Слишком… Правдиво. Прилетай как можно скорее, я по тебе скучаю! — стереть. Слишком ванильно. Тоже не то. Хоуп по тебе скучает, заканчивай дела свои по быстрее, придурок! Она тебя ждёт… — отправить. И пускай тут не вся правда, ведь по нему так же и сама Хейли скучает, но Хоуп всё равно тоже начала расспрашивать про своего отца и где он, куда делся. И кто его ждёт тоже не важно… — Что ты ему написала? — не удерживается от вопроса мексиканка, от чего Хейли кое-как подавляет свой смешок. — О том, что он придурок и по нему скучает Хоуп, а также чтобы он быстрее заканчивал свои дела и возвращался домой. — отвечает Хейли, ухмыляясь, когда видит немного грозный взгляд женщины, что недоумевает. Ну как так можно, даже просьбу о возвращении к ним, так искалечить, назвав Никлауса придурком и соврав, что только Хоуп по нему скучает. Кажется, у Хейли это дар, портить любые сообщения! Ровно через несколько секунд телефон оповещает о новом сообщении. О новом сообщении от Клауса. Волчонок, сегодня ночью я буду дома, жди… Всего несколько слов, а у Маршалл уже улыбка на лице до ушей сияет. Но вскоре она сходит с её лица, ведь Хейли помнит, что он улетел даже не попрощавшись с ней и Хоуп, а она его ждёт как дура… Хотя они с ним после той ночи даже нормально не поговорили! Не то что нормально, а вообще не поговорили! — Ты его встретишь? — звучит довольно мягко, но обе женщины знают, что Хейли его встречать не собирается. Ну, размечтался, что я тебя буду ждать. Спокойной ночи. — отправить. — Нет, я его встречать из аэропорта точно не собираюсь! — Хейли всё же встаёт со стула, а чашку с недопитым чаем ставит в раковину, — спокойной ночи, теперь я сплю в своей комнате, — хотя до этого момента она спала в их комнате, забыв обо всём на свете и вдыхая чёртов запах, его одеколона, что пропитал его рубашку, в которой она, к слову, до сих пор спит.Майами, отель, номер 309
— Мистер Майклсон, в этом городе мы уже подписали соглашения, — Де Мартель уже достаточно устал, но всё же упорно стоял на своих ногах в номере отеля Никлауса, — Так же вы подписали все самые важные бумаги со всех заинтересованных нами городов, теперь мы полетим куда? Если только в Каир или же на Восток. — Нет, Тристан, — Клаус улыбнулся, прочитав последнее сообщение, — мы летим сегодня же домой. Первым рейсом, и это не обсуждается.***
Темнота, везде темнота, нет ни одного лучика света, и в этой темноте находиться Хейли. Странныё шёпотом преследует её, куда бы только она не шла, и эти голоса пугают её. Они произносят лишь одно понятное слово как «одиночество», снова и снова, пугая девушку. Глаза резко открываются, а ладони со всей силы сжимают простынь. Это всего лишь сон, это всего лишь ещё один кошмар… Всё хорошо, она находится в своей комнате, в своём доме. Ей не о чем волноваться. — Хейли, — приглушённо зовёт её Никлаус, располагаясь по левую сторону от кровати, рядом со столом, в самой глубине темноты Он рассматривает её кожу, на которой ещё остались тени синяков его грубых рук. — Клаус, — хрипло выдыхает Хейли, вбирая в себя как можно больше воздуха. — Что ты здесь делаешь, находишься в моей комнате, а до сих пор не спишь в своей кровати? — Мисс Мартин сказала мне, что у нас в доме появилась новая домработница, которая докладывает о каждом нашем шаге твоему отцу. И с некоторых пор мы с тобой должны жить в одной комнате, но я не думаю, что ты хочешь чтобы я спал с тобой в одной кровати, — кажется он до сих пор винит себя за ту ночь. — Майклсон, что за идиотские отмазки? — Хейли устало выдыхает, — ложись уже спать здесь. — девушка скидывает с себя одеяло и встаёт босыми ногами на пол, намереваясь спуститься на кухню за стаканом воды. — Хейли, куда ты уже собираешься идти? — простое любопытство одолевает Майклсона, пока он растёгивает пуговицы на своей рубашке, — Ты ведь до сих пор злишься на меня? — его одолевают сомнения по этому поводу, но метко замечает, что злость ещё не прошла. — Клаус, я хочу пить, или ты сам хочешь спуститься на кухню за стаканом воды? — Хейли снова ёрничает, и кажется, без этого она уже не может, но успокаивается вскоре, — И да, я до сих пор на тебя зла. — В комнате тоже вообще-то есть вода, я только что принёс графин, — мужчина подходит к тумбочке, наливает из графина в стакан воду, а после протягивает Хейли, та лишь недоверчиво забирает стакан и залпом осушает его, после отдаёт его обратно ему в руки, — Хейли я согласен, что ты имеешь полное право злиться на меня из-за той ночи, но… — Хейли не даёт ему дальше продолжить как тут же перебивает. — Клаус, ты даже не знаешь из-за чего я на тебя злюсь! — вдруг вскрикивает Хейли, делая шаг ближе к нему, — Я злюсь на тебя не из-за той ночи, а из-за того утра. Я зла на тебя не из-за того, что ночью ты не мог услышать меня или совладать с собой, а из-за того, что утром ты даже не хотел со мной говорить, свалив в какую-то супер-важную командировку, не сказав об этом даже мне! — Хейли, как ты не поймёшь, я уехал не предупредив тебя об этом, ради тебя и твоей собственной безопасности! — Майклсон сам не выдерживает и переходит на крик, благо, детская комната в которой сейчас спит Хоуп находится в другом крыле и до неё эти крики не дойдут, — Я все эти годы пытался уберечь тебя от самого себя, как ты не можешь это уяснить?! В ту ночь, также когда мы зачали Хоуп я сорвался и сделал тебе больно, и за это я уже сам несколько раз убил себя в своих мыслях! — А я просила тебя, беречь меня даже от тебя, Клаус?! — Маршал переходит на тихий шёпот, так как сил кричать у неё больше не осталось, — Майклсон, я хотела лишь того, чтобы ты всегда был рядом со мной! Чтобы мы были как настоящая семья, и скажу честно, я ни разу не пожалела не о той ночи, когда мы зачали Хоуп, не об этой. Зато я пожалела о всех тех ночах, когда я засыпала одна дома, пока ты находился в объятиях твоей очередной любовнице! Ещё немного и у Хейли вскоре начнётся истерика, что подмечает Никлаус и в попытке успокоить, он целует её. Просто, резко прислоняет её губы к своим и впивается в них головокружительным поцелуем, мягко обводя контур её губ своим языком, исследуя её ротик он проникает в глубь, тем самым углубляя поцелуй. Кислорода чертовски не хватает, а ноги Хейли содрогаются и её притягивает к себе за талию Клаус, сжимая её в своих руках как самое ценное сокровище в этом мире. — Прости, за то что я делал то, что не нравилось нам обоим, — Клаус Майклсон не привык извиняться, но ради неё он всё-таки извиниться.