Ключ к миру

      Появление Тандеркракера оказалось своевременным. Сикер, сам по себе обладавший мощными энергетическими полями, одним своим появлением стабилизировал бывшего сенатора на настоящем. К тому же можно было не сомневаться, что ведомый, в отличие от своего ведущего, ответную истерику Шоквейву не закатит.       В голове, правда, это всё укладываться не желало, так что вернулся в кварту Мегатрон в совершенном раздрае. И хорошо, что Орион по-прежнему спал и не видел его в таком состоянии. Сказочная сила Омеги оказалась совсем сказочной, повергая в откровенный ступор. Вот теперь он — действительно — понял, почему Сенат так за ними охотится.       У него самого на мгновение возникло желание положить на все планы относительно Прайма болт и оставить его в Каоне. Если он способен на такие чудеса просто от хорошего отношения, что будет, если он выберет себе в партнёры кого-то из десептиконов?.. Эту мысль пришлось стремительно оборвать и со всей силы давить на корню. Дело не в том, что Прайм враг, достойный противник и потенциальный союзник — поступить с ним так, означало уподобиться Сенату, чего Мегатрон никогда бы не допустил.       Он перевёл взгляд на завернувшегося в одеяло Прайма — только тёмный хохолок и антенны торчат. Ожившее чудо и воплотившаяся сказка. Рядом с ним сейчас хотелось даже не столько коннекта, сколько заботиться и ласкать. Обнимать, кормить. Сделать массаж и снова искупать, но теперь уже не в душе, а в ванне. И любоваться, любоваться, любоваться…       Десептикон вновь оборвал цепочку мечтаний. Это всё искрение. Оно пройдёт и Прайм станет таким, как прежде, и вряд ли обрадуется, что кто-то, особенно десептиконский лидер, будет смотреть на него, как на хрупкую драгоценность.       Тряхнув головой, Мегатрон отвернулся к терминалу. Прайм по-прежнему спал большую часть суток, не доставляя проблем, но напоминая старую поговорку про спящих скраплетов. Можно было спокойно работать, а потом, возможно, он успеет поспать…       Вот и в этот раз бывший генерал автоботов проснулся только к обеду.              Новое утро в кварте десептикона ничем не отличалось от предыдущего. Такой же тихо гудящий терминал, тот же запах, тот же рассеянный свет из окна… и, судя по солнцу, время уже не утреннее. Ближе к полудню — определил Орион, приподнявшись и оценив угол лучей на полу.       — Доброе утро, — раздался голос из-за терминала. — Как себя чувствуешь?       — Доброе, — Орион потянулся, неловко выпутываясь из одеяла. — Лучше. Наверное.       Десептикон повернулся, склоняя голову набок в жесте удивления.       — Наверное?       — По-прежнему как выжатый, но голова уже не болит, — Орион покосился на стоящую рядом глушилку. — Жалко, на фронте такое использовать нельзя было. Я бы хоть высыпался.       Десептикон фыркнул.       — А говорил, что только рядом с радиоточкой сигналы ловишь.       — Разборчивые — да, — Оптимус пожал плечами. — А так, обычно просто тихий фоновый шум. Но я привык, да и фильтры… — он потёр руками лицо и пробормотал: — Но всё-таки о глушителе частот я часто мечтал во время сражений, только начнёшь что-то делать — срочный вызов из Сената на отчёт по прошедшему бою. Словно им записей с камеры мало было…       Лидер десептиконов озадаченно моргнул. О том, что автобот часто отчитывался перед Сенатом, он знал, шифрованный канал с постоянно меняющимися кодами был постоянной формой досуга Саундвейва и его кассет, но при чём тут камеры? И раз уж Оптимус сам проговорился, стоило воспользоваться моментом.       — Записи? — с любопытством спросил он.       — А. Очередная дурь, — махнул рукой Пакс. — В какой-то момент всех командиров и Прайма соответственно, обязали носить на броне камеры для визуальной съёмки сражений. Вроде как для последующего разбора ошибок и обучения кадетов, — он покачал рукой в воздухе. — Но все прекрасно понимали, что это просто ещё один способ слежки.       Орион поморщился, а Мегатрон удивился ещё сильнее и едва не заржал. Он-то в отличии от шарковых оплавков прекрасно помнил, какая плотность огня обычно окружала Оптимуса Прайма. Там не то что записи, сама камера быстро бы превратилась в комок оплавленного пластика. Взрывы, электромагнитные удары, плазма, да просто мелкий мусор…       — И за каждую отсутствующую запись надо было отчитываться, — проворчал Орион. — Кто бы знал, как я задолбался придумывать причины, по которым они постоянно выходили из строя… никогда не был так благодарен своему библиотечному прошлому.       — А это-то здесь причём? — веселясь спросил десептикон, отчего Пакс посмотрел на него с почти искренним возмущением.       — Я что, по-твоему, действительно всегда лозунгами с плакатов разговариваю?       О его манере говорить на поле боя не шутили, наверное, только спарки. Так что он бы очень удивился, если об этом не знал Силверган.       У десептикона забавно поднялись брови и Орион невольно хихикнул.       — Я, на самом деле, многое бы дал, чтобы увидеть их лица в тот день, когда, столкнувшись с Мегатроном, услышал от него речь о коррумпированности сената и предложение о присоединении к нему, — фыркнул он. — Я тогда так растерялся, что спас меня только отрывок из какой-то пафосной фэнтезийной истории, где команда героев сражалась с тёмным лордом. И то, потом… ещё полворна дознавателей и наблюдателей терпеть пришлось.       В первое мгновение Мегатрон не совсем понял, что именно услышал. Оптимус говорил устало и всё ещё сонно, совсем не тем тоном, каким открывают великие секреты или стратегические тайны. А затем смысл небрежно брошенного комментария дошел до вдруг остановившегося сознания и показалось, будто близкий взрыв оглушил ударной волной.       — Ты серьёзно? — спросил лидер десептиконов, словно со стороны слыша свой охрипший голос.       — Серьёзнее некуда, — вздохнул Прайм. — В жизни не думал, что детское увлечение дешевой приключенческой фантастикой пригодится мне в такой ситуации. Я сделал шаблон на основе речи всяких там паладинов, рыцарей Света и борцов со Злом — конечно, на выходе получился пафосный бред.       Пафосный бред, который он на полном серьёзе нёс последний орн их сражений…       Перед глазами встают воспоминания их частых схваток и вдохновенно-пафосное выражение лица генерала, его речи из прямого вещания, перехваченные сообщения подчинённым… и Старскрим, держащийся то за голову, то за лицо и доказывающий, что ни один вменяемый разумный не может так изъясняться в реальном бою.       Невероятным усилием воли Мегатрон заставляет себя сидеть, сохраняя хотя бы нейтральное выражение. Хотя очень хочется подскочить к шлакову Прайму и схватив за ворот хорошенько тряхнуть, спрашивая какого хрена он тогда всё это время?!. И одновременно с этим горло сводит судорогой от желания заржать.       — Эй? — Орион наконец замечает его перекошенный вид. — Силверган?       Он медленно вздыхает.       — Я только что проиграл Старскриму пари, — говорит он самым спокойным тоном, на который способен. — Он когда-то с искрами из глаз доказывал, что ни один меха не может нести подобной чуши в трезвом виде и всерьез.       Заторможенный Прайм резко дёрнулся, мгновенно просыпаясь и понимая, что и кому он сказал. Из синих глаз стремительно улетучилась сонная дымка. Поджав губы, он пристально посмотрел на Мегатрона и повёл плечом, становясь похожим на сжатую пружину.       «В нормальном состоянии он бы мне этого не сказал,» — понял десептикон.       — Нет, ты не подумай, — с наигранным весельем сказал он, попытавшись сгладить ситуацию. — Конечно, неприятно знать, что я… кхм, да и большинство из наших повелись на твою игру. Но ты понимаешь, ты же не просто болтал, ты и вел себя как паладин какой-то — особенно, в сравнении с тем же Сентинелом. Трудно было понять, что ты… не просто дурак, набитый пропагандой и безоговорочно верящий сенату. У нас многие предполагали, каким путем ты дошёл до своей должности, оставаясь таким наивным, каким казался — вот и выходило, что, либо дурак, либо лицемер…       — Мы решили не говорить о политике, — мрачно напомнил автобот.       — Да. Договорились, — согласился он. — И я не буду сейчас обсуждать твою точку зрения. Только всё же скажи, если весь этот пафос всего лишь шлак, в который ты не веришь…       — Этого я не говорил, — отрезал Оптимус. — Сохранение власти Сената и защита Кибертрона разные вещи.       «Да неужели?» — едва не съязвил Мегатрон, но вовремя поймал себя за язык. Если они сейчас сорвутся в полемику, это закончится чем-нибудь нехорошим. Или они разругаются из-за взглядов на происходящее, или он себя выдаст и тогда уже они ни о чём не поговорят. То есть поговорят, конечно, это в любом случае необходимо, но уже не так. Не с тем уровнем доверия.       К тому же, он действительно может не знать каких-то нюансов. Может быть, Прайм придерживается каких-то старых принципов, есть же у них Циклонус, который вообще последователь Юникрона…       — Ладно, — смиренно вздохнул десептикон — Скажи тогда хотя бы, почему ты не разу не пытался отправить сообщение Мегатрону, чтобы поговорить. Без камеры и наблюдателей. Видно же, что ты не в восторге от своего бывшего начальства.       Орион повернулся обратно и устало посмотрел ему в лицо.       — Зачем? Что бы это дало? Кроме того, что с большой вероятностью подставило бы моих людей. К тому же… не было гарантии, что ваш лидер окажется лучше сената. — Прайм пожал плечами. — Я ведь говорил тебе, я искал истоки конфликта, разбирался. Нашёл многое из того, что мне не понравилось, но почти ничего не нашёл о Мегатроне. Кроме того, что он был гладиатором, и списка преступлений, за которые его осудил Сенат. Я решил, что рисковать не целесообразно.       Ну, что ж, с этим Мегатрон не мог поспорить. Часть информации затёр Саундвейв, часть Сенат, и вот уже нет данных ни о попытке мирно договориться, ни о шахтёрском прошлом. До сегодняшнего дня он считал это хорошей защитой от шпионов и чужих аналитиков. Кто бы знал, что однажды она может помешать?       — Звучит так, будто у тебя был план.       — У меня был план, — почему-то согласился Орион, смотря на свои руки. — Совсем чуть-чуть не хватило. Совсем.       Очень хотелось спросить какой. Но вместо этого Мегатрон предложил:       — Я принесу тебе первое обращение Мегатрона в Сенат, если хочешь.       — А как же договорённость «не говорить о политике?» — насмешливо хмыкнул Прайм.       — Мы не будем об этом говорить, — сказал десептикон. — Ты просто прочитаешь. А к каким выводам придёшь, расскажешь уже Мегатрону, когда придешь в норму, и когда у него появится свободное время. Идёт?       — Как по-десептиконски, — фыркнул Оптимус. — Ну ладно. Давай сюда это обращение. А то и правда, скоро со скуки взвою.