***
Кто бы мог подумать, что ангелы (не демоны!) могут начать разговор с банального хватания за плечи! Благо ВЕТО не действовало: на этот раз обошлось без ожогов. Тычок, может, был и случайным, но Кабале враждебно вздёрнула нос и скрестила руки на груди. Глаза Мики, ангела, по вспыльчивости не уступающей многим демонам, метали молнии. — Что ты ей подсунула? — яростно прорычала она, подходя ближе. — Ты… Отступать было некуда — за спиной был только стеллаж со склянками. Однако пятиться и не пришлось: ангелеса резко замолчала, увидев на соседней с мечущейся в бреду Раф койке бледного до синевы демона, что-то бессвязно бормочущего и дергающегося, будто в припадке. Не потащить рухнувшего в обморок Сульфуса в лазарет вместе со всеми Кабале просто не могла. Пока что всё, даже подскочившая до сорока пяти температура, было в норме, но мало ли… Если что-то в сложном зелье, сваренном всего лишь ученицей, пойдёт не так, последствия могут быть самыми неприятными. Жар должен спасть через десять минут, самое большее — полчаса. До этого времени уходить дьяволица не планировала. Впрочем, ей и не даст никто. Ангел-медик с этой своей противной вежливой настойчивостью вытолкал переругивающуюся компанию за дверь… и в тот же момент Кабале ухватили под локоть цепкие когти декана. — Кабале всё нам объяснит, — почти ласково проговорила Темптель, повышенным голосом заглушая спор Гаса и Мики. — Правда? — С чего бы это я должна? — чертовка смерила окружающих ещё более заносчивым взглядом, резко высвобождая руку. — Должна, — ослепительно-ядовито улыбнулась дьяволица. Её перебило пернатое недоразумение — и коридор опять взорвался гомоном встревоженных куриц: — Если надо будет, заста… — Мики! —…вим! Говори, гадю… — Мики! — Профессор, она… — …отравила! — …специально! — Она ревнует, вот и… Не будь на душе этого тянущего чувства ожидания, Кабале бы непременно ответила, что ревновать… да даже смотреть на лучшего друга как на парня иначе как под влиянием всяких галлюциногенных ветров, она не может в принципе и что всяким пернатым стоило бы не лезть куда не просят. Ответила бы… а толку? — Какой резон Кабале травить Сульфуса? — чуть повысив голос, вклинилась в перепалку Кабирия. На лице подруги было обычное скучающее выражение, будто всё происходящее здесь имеет место каждый день и успело порядком поднадоесть. — Нет, по поводу Раф я не уверена, даже одобряю, но… — Замолчи! — А что не так? — Ты… — Я думала мы одна команда, — тихо шмыгнула носом Дольче, обиженно надув по-детски пухлые губки. — А вы… — Почему во всём всегда надо обвинять нас?! — театрально вскричал Гас так, что с подоконника взлетело пару ворон. — Может потому что вы — демоны? — Позволь, Ури, а кто разрушил Храм В… — МОЛЧАТЬ! Подростки, вздрогнув, уставились на Архана. Тот уже явно был на пределе от всего творящегося в этой школе. — Сейчас нет времени на споры, — продолжил профессор. — Через полчаса должна начаться дуэль, и, если к тому времени мы не поставим наших учеников на ноги, все усилия по предотвращению конца света окажутся тщетными. Поэтому… Кабале, будь добра, расскажи про то, что случилось. — Было бы прекрасно наконец услышать объяснения, — процедила Темптель. Кабале ненавидела, когда с ней так разговаривали. Ненавидела глупые вопросы, ответ на которые был очевиден. Ненавидела чувствовать себя слепым котёнком, ненавидела своё глупое желание театрально хлопнуть дверью и пойти в свою комнату***
…И в конечном итоге ничего не случилось. Сферы отозвали войска и арестовали генералов перед самым прилётом кометы, оказавшейся, кстати, не более чем красивой легендой. Угроза миновала, и все, казалось бы, вернулось на круги своя: Золотая Школа погрузилась в судорожную подготовку к выпускным экзаменам. В кои то веки за учебники взялась даже Дольче, пребывавшая в отвратительно радостном настроении после ну очень удачного итога работы с подопечной. Кабале тоже готовилась, забившись в дальний угол библиотеки. Она никогда особо не любила что-то вдумчиво читать, что порой приводило к неожиданным «бум!» в лаборатории или не столь неожиданным неудам в начальной и средней школе, однако сейчас в академическом упорстве юная дьяволица не обогнала разве что ботаника Анг Ли с ангельского курса. Чуть больше недели назад произошла бы дуэль, ровно шесть дней назад из лазарета выпустили Сульфуса и Раф. Уже шестой день библиотекари с нескрываемым удивлением проходили мимо заваленного литературой стола в дальнем углу. Перелистнув страницу, Кабале с силой зажмурилась. Параграф учебника человеческой психологии, может, и был интересным, но она просто не запоминала и половины того, что читала. Булка от взволнованного сверх меры Гаса лежала недоеденной на стопке книг уже второй день. Носферату время от времени принимал активное состояние и напоминал о требовании Темптель явиться в учительскую. Из груды бумаг рядом торчала записка от Кабирии, в которой она настойчиво рекомендовала возыметь гордость, перестать приходить в комнату только на время сна и понять, наконец, что когда-нибудь выйти отсюда придётся. Придётся. Скорее всего, после этого Темптель потратит минут сорок своего времени на лекцию о гордости дьявола, а ангелочки провизжат все уши и повырывают волосы за то, что их драгоценная подружка опять ушла из школы — в этот раз навсегда (об этом не без удовлетворения сообщила в той же записке Кабирия). Кабале не было дела ни до профессора, ни до визгливых пернатых: она понимала, что всем, в общем-то, плевать, но окончательно признавать, что одного из трёх близких друзей она потеряла навсегда, не хотелось совершенно. Может быть, трусливо, но ведь пока не прозвучит последнее «да иди ты…», можно не думать о том, что за такое Сульфус её никогда не простит (да и не должен. Ни один демон не должен). Никто больше не влезет к ней в окно поздно ночью с кучей огненных камней, которых нигде кроме Сожженного вала, куда не каждый взрослый демон полезет, не достать. Просто потому что камни нужны были для одного зелья, треть которого взорвалось ещё в лаборатории, а остальное — в кабинете мерзкого учителя адской географии. Никто не поддержит ни одну из её казавшимися заведомо провальных каверз. А ему… ему, наверное, не к кому будет убегать из дома, ведь у Кабирии с Гасом нет шкафа, на нижней полке которого может поместиться целый демон в бегах. Некому писать одному им известным тайным шифром послания во время домашнего ареста. С этим трудно, но стоит смириться. Она не могла поступить по-другому. Иначе вместо потерянного лучшего друга у неё был бы мертвый лучший друг. Главное — правильно расставленные приоритеты. От печальных раздумий чтение учебника плодотворней не стало. На сто семьдесят пятой странице слух лениво уловил скрип открывающейся библиотечной двери. На сто восемьдесят второй легкие шаги раздались совсем рядом. Долгий выдох. Звук отодвигаемого стула по другую сторону груды учебников. Кабале перевернула страницу. Где-то далеко-далеко далеко, будто и не в этом мире, школьный звонок призвал смертных на один из последних уроков в уходящем учебном году. — Учишься? Голос был таким бесцветным, что Кабале почти машинально подняла глаза, тяжело сглотнув, и тихо пробормотала в ответ: — Экзамены скоро. — Понятно. Если не считать ещё более растрепанных волос, Сульфус выглядел как обычно: даже, вроде бы, не хотел кидаться на неё с кулаками. Но выражение его лица несколько пугало: таким мрачным и одновременно печальным взглядом можно было бы распугивать смертных детей. — Темптель передала, что у тебя вполне приемлемые итоги по практике, — демон поймал её взгляд и тут же отвёл. — Если не завалишь теорию, перейдешь на следующий уровень. Зачем он это говорит? Разве о её треклятой практике стоило бы думать тому, кто сейчас должен пребывать в ярости или по крайней мере сильной обиде? — Спасибо, — скованно кивнула дьяволица. — А ты?.. Прошёл? Губы демона растянулись в бледной усмешке: — Мне кажется, Темптель выпустит меня даже с абсолютным максимумом прогулов и заваленной практикой. Да и я… — он замешкался, но всё же закончил, — не хотелось бы задержаться здесь ещё на год. Его можно было понять. Уж Кабале осознавала, насколько ему будет тяжело провести ещё год в школе, где каждый камень напоминает о том, как не самый глупый демон полтора года находился под влиянием какого-то зелья и собственных иллюзий. Она бы уж точно постаралась бы рвать когти, да побыстрее. А ещё — облить чем-то на редкость едким виновного в этом. — Зачем ты пришёл? — не выдержав, чуть сиплым голосом поинтересовалась она. Взгляд демона потяжелел, в библиотечном закутке словно резко стало меньше света. — Я не могу поинтересоваться, почему мой друг уже чертову неделю заседает в библиотеке так, что ангелам страшно становится? — прохладно спросил он. — Почему же… можешь, — смутилась Кабале. — Но я затем и пришла сюда, чтобы не… находить себе проблем. Дьяволица устало подпёрла лоб ладонью. Поскорее бы этот разговор закончился! Сейчас стало понятно, почему Раф так не терпелось сбежать, что даже целый год практики пернатая была готова пустить коту под хвост. Пусть у ангела было втрое меньше оправданий и разумных причин, объясняться с кем бы то ни было, осознавая определённую долю вины, было безумно тяжело. — Что было в стакане? — резко спросил Сульфус, мрачным взглядом буравя пространство где-то за собеседницей. — Мощное противоядие от широкого спектра подчиняющих и любовных зелий, — без запинки выговорила Кабале и, не выдержав, почти с мольбой добавила. — Ты же понимаешь… понимаешь, что оно подействовало? — На себе почувствовал! — раздраженно буркнул дьявол и вдруг признался, сгорбив плечи. — Бредил жутко, никакие твои галлюциногены так никогда не действовали. Видел кучу всего как в ускоренной съемке, какими-то обрывками всё то, что с нами творилось после укуса. А потом начался полный бред: будто мы с Раф пошли на ту дуэль — без подготовки, без призмы, без тактики — и проиграли, а потом осознание, что вот сейчас случится что-то страшное, и предотвратить это нельзя… Проснулся — и ничего. В голове пусто. И есть хочется. А потом мне рассказали, что не всё мне там привидевшееся — больной бред и мне надо с этим разбираться. Вот так как-то. В первый раз вспышки за две Кабале видела друга настолько подавленным. Она наконец-то поняла: ему было жизненно необходимо поделиться этим хоть с кем-то близким. К сожалению, для Сульфуса, из близких у него остался трепло-Гас и предательница. От осознания этого на душе стало ещё паршивей. — Мне жаль. — Тебе не жаль, — задумчиво усмехнулся он, смотря на неё сквозь упавшие на глаза волосы. Тяжело вздохнув, Кабале встала с резко скрипнувшего стула и привалилась к стене, отводя взгляд. Слова рвались наружу, и хуже, чем уже есть, быть не могло, так что почему не попытаться донести до него хоть что-то напоследок? — Ты сейчас, наверное, думаешь, что я сделала это из ревности… как в летнем лагере, из-за того ветра, — с усилием произнесла Кабале. Ей было тяжело вспоминать о той неделе хотя бы по той причине, что в себе с тех пор она так и не разобралась. Можно ли вдруг полюбить лучшего друга, если раньше на какие-нибудь там чувства и намёка не было? Можно ли затолкать это чувство внутрь и почти год жить почти как раньше? Ангелы могли быть правы, обвиняя её в ревности… но лишь отчасти. Ни одна тупая голова не смеет думать, что дело в этом! Продолжить было легче: — Но, знаешь, я — не влюблённая девчонка, помирающая от ревности, — твёрдо проговорила она, ловя внимательный взгляд бледно-желтых глаз. — В первую очередь я — твой друг. Увидев, что тебя фактически отравили, я сделала то, что должна была — подобрала противоядие… и, случись этот апокалипсис, без ангелов бы было не так уж плохо, учитывая, что они порой могут натворить. — Раф была не в себе, — как-то меланхолично заметил демон. — Из-за того же яда? — Мне плевать на неё, — резче, чем хотелось бы, буркнула Кабале. — Пусть подумает на досуге о том, что творила, может и… — На меня тебе тоже плевать? — Если бы мне было плевать, я бы оставила всё как есть. Можешь дуться на меня сколько хочешь, главное, что… Она не договорила, махнув рукой. И как всё это объяснить? Как сказать то, что и в мыслях сформулировать не получается? Неужели ему всё ещё хочется оправдывать её? Неужели чувства, чуть не столкнувшего его в могилу, вызваны не одним лишь ядом? Усилием воли Кабале подавила волну гнева. Только вернув себе способность мыслить трезво, она подумала о том, что Сульфус, наверное, чувствует себя почти так же как она после летнего лагеря: в душе болезненно-пусто, в голове витают обрывки странных мыслей и чувств, и волнует лишь один вопрос — «Что со мною произошло?». Только вот другу, в отличие от неё, есть, кого обвинять в собственном смятении. Что ж, его право, тем более удержать насильно никого нельзя: тем более настоящего дьявола. — В любом случае, с тобой всё в порядке, и это главное, — старательно подбирая слова, резюмировала Кабале, стараясь не показывать, как ей паршиво. — Если хочешь, можешь не говорить со мной. Я понимаю. Несколько минут между ними липкой паутиной натянулось вдумчивое молчание. Самое время пожалеть обо всём сказанном: друг её всё равно не простит, а осадок останется у всех. Кроме того, упомянув летний лагерь, Кабале открыла свой личный ящик Пандоры — и кто знает, сумеет ли она снова загнать все эти ненужные чувства вглубь себя и не страдать от собственной глупости? Сульфус же встал со своего стула и, присев на столешницу в опасной близости от «Основ работ с земными подростками», прикрыл глаза, глубоко задумавшись. Казалось, он может просидеть так до следующей зимы. Тем неожиданней было то, что не прошло и десяти минут, как он спрыгнул со стола — и в пару шагов покрыл разделявшее их расстояние. — К твоему сведению, я не тупой, — напряженно проговорил демон, смотря сквозь неё с глухим раздражением. — Во всяком случае не настолько, чтобы злиться на тебя за… за то, что обязан тебе жизнью. Не отрицаю, ещё дня четыре назад ты бы многое о себе выслушала, но у меня было много времени подумать. Так что… Протянутую руку Кабале крепко сжала и, поддавшись внезапному порыву, потянулась и обняла друга, уткнувшись лбом ему в плечо. Тот, с мгновение помедлив, неловко обнял её в ответ. В то, как всё быстро разрешилось, не верилось. Да и врало это дурацкое лёгкое ощущение: всё было гораздо сложней. Юная дьяволица понимала, каких усилий стоило Сульфусу сдержать свои гнев и гордыню, простив её. Оставалось надеяться только на то, что со временем они снова будут лучшими друзьями без секретов друг от друга — как это было раньше, два года назад. Многое изменилось, а могло так и вовсе рухнуть… Но ведь не для того ли нужны настоящие друзья, чтобы вытаскивать из передряг?