Последний день волшебства

      Очередной жаркий летний день шёл на убыль. С морского побережья медленно расползался туман. Он потихоньку укрыл собой Миротельск, будто обернул каждый дом ватным одеялом, скрыв от любопытных глаз забредшего в город путника.       Странник этот долго брёл под палящим солнцем, и теперь радовался вечерней прохладе и возможности передохнуть. Полами его пыльного плаща играл шалунишка-ветер, открывая взгляду изукрашенную серебром и золотом одежду. На вид путник был уже довольно стар, а для удобства опирался на посох, из-под которого при каждом ударе о землю разлетались во все стороны золотые канарейки.       Васса вышла на балкон и, сладко потянувшись, посмотрела на мостовую. Вид бредущего пилигрима настолько поразил девушку, что она, поборов робость, окликнула его. — Эй! — разнёсся её голос над притихшей улицей. — Кто Вы?       Странник остановился, удивлённо заозиравшись. И лишь когда смог увидеть собеседницу, тёплым доброжелательным голосом ответил: — Просто усталый путник. — Не очень-то Вы смахиваете на простого путника. Особенно из-за разлетающихся от Вашей палки птичек.       Странник взглянул на свой посох, пожал плечами. — Старые фокусы. Ничего серьёзного. — Так Вы… — начала, было, Васса, но вдруг спохватилась, словно побоявшись обидеть. — Ох. Ну ладно. В добрый путь!       Довольно улыбнувшись, путник огладил бороду, кивнул и растворился в тумане. Ещё какое-то время Васса смотрела ему вслед, поёживаясь от порывов прохладного морского ветра, но все-таки зашла в дом.       Через несколько дней на опушке леса нашли того странника. Посох, который он крепко держал в руках и после того, как шагнул за грань, пересекала большая трещина. Он словно бы решил прилечь на секунду у корней древнего тиса и послушать пение птиц, так мирно выглядело его лицо.       Васса в то время рисовала парящих в золотом ветре канареек, даже не догадываясь, что именно она была последней собеседницей великого мага.       Так ушёл в небытие мир волшебства.