Illegal

      Вскоре Чимин вернулся к себе в квартиру, зачем ему жить в квартире Тэхёна одному? Затем вышел на работу и теперь, когда вспомнил, зачем это делает, всё в нём было по-прежнему на грани, он отдавался камере, как мог.       Чонгук по старой привычке контролировал его съёмки, но как-то без особого интереса. Делал комментарии, мог шлепнуть Чимина по заднице или зажать явно заигрывающих с ним моделек в укромном уголке, но правда была в том, что у него пропал аппетит. Он делал всё без удовольствия. Ему было невкусно и пусто, в чём он сам был виноват — рисовать пентаграммы на чужих телах — это даром ни для кого не проходило.       Чимин видел, как все переживают за Тэхёна, он и сам переживал, что же с ним случилось, но за Намджуна почему-то переживал особенно, может поэтому и предложил ему поработать его менеджером, пока Тэхёна нет. Называть Чимина уважительно тот так и не научился, да и сам Чимин был такой душкой, что на «вы» к нему никто не обращался.       — Чимин, у тебя очень плотное расписание на следующую неделю. Может, стоит немного разгрузить себя и выделить время хотя бы на сон? Для модели сон очень важен, Тэхён-ши говорил… — Намджун осекся и замолчал.       — Я хорошо сплю, — ответил Чим. Он на деле только работал и спал, он давно так жил.       Юнги выпустили через полтора года после знаменательной грозы, когда случилось наводнение и даже некоторые дома в бедных районах смыло. Тюрьму, где Юнги отбывал свой срок, тоже потрепало, поэтому его перевели в столичную, где камеры были побольше и где Юнги смог зарекомендовать себя, как примерного заключенного. Он обещал. На выходе его никто не встречал и тофу не предлагал, но Юнги всё равно подставлял лицо солнечным лучам и жмурился от света, от свободы и от великолепного ощущения, что он может всё, что хочет. Не нужно постоянно оглядываться, всё теперь зависит только от него.       И ему бы лететь к Чимину, но нет, сперва Юнги рванул в Тэгу за деньгами.       О его освобождении Чимину никто не сообщил, он и не знал, продолжал только письма писать, что с ним хорошо всё, и он ждёт, когда Юнги вернётся. Новости ему принес Чонгук. Однажды вечером угрюмо спросив:       — Почему ты ещё тут? Разве твоего парня не выпустили вчера?       Чимин одевался как раз, чуть в штанах не запутался.       — Что?       Директор посмотрел на него, прислоняясь плечом к дверному косяку и складывая руки на груди.       — Значит, ты не в курсе.       — Когда? Уже? О, господи! — Чимин быстро оделся. — Вы знаете, где он?       — Конечно. Но тебе не стоит искать его.       Чимин готов был лететь в любую точку мира.       — Почему?       — Если уедешь, он тебя не найдет. Точнее, найдёт. Но гораздо позже. Просто жди. Парень сник.       — Ну ладно…       — Осталось немного.       Чонгук видел путь Юнги и Чимина, он по волосам его трепал и успокаивал.       — Скоро он будет тут, тебе лучше подготовиться, — ещё он чувствовал в Юнги много злости.       — Я готов! — пробурчал Чим. — Я давно готов!       — Пойдем, я подвезу тебя. Намджун уехал по моему поручению.       В отсутствие Тэхёна менеджера не только Чимин эксплуатировал, но Намджун и не отказывал. Чимин кивнул, по пути пытался собраться с мыслями.       — Не волнуйся ты так. Мы постараемся, чтобы он всё-таки до тебя доехал. Чонгук водил уверенно, звучал уверенно, выглядел уверенно и, кажется, свахой решил заделаться для разнообразия.       Чимин вздыхал всю дорогу до дома.       — Здравствуйте, — в это время Намджун кланялся Юнги посреди леса, а в руках у него была грязная сумка, полная денег. Юнги сперва опешил, а потом достал нож.       — Какого хрена? Позже Намджун стоял на пороге квартиры Чимина. Было уже пять утра. На плече у него был Юнги без сознания, в руке — та сумка. Давить на звонок ему приходилось подбородком.       Чимин уснуть не мог, какое тут уснуть, когда Юнги где-то уже совсем близко. Он открыл двери и ахнул, едва не упав в обморок от такого зрелища.       — Юнги!       — Стой. Намджун честно испугался, что Чимин на него сейчас ещё сверху запрыгнет, такого он уже точно не выдержит и упадёт. Он бросил у порога сумку. А Юнги на диван в комнате скинул.       — Принимай посылку. В чёрном плаще, в коротких кожаных перчатках, Намджун выглядел словно киллер из какой-то дорамы. Чимин разволновался.       — Что случилось? Почему… Ты… Он? Что это?.. — на сумку кивнул.       — Директор Чон велел доставить это тебе, — Намджун на Юнги смотрел неодобрительно.       Ему пришлось этого парня несколько раз шокером приложить, пока тот угомонился. Юнги его ни слушать не хотел, ни, тем более, пойти с ним, особенно, когда понял, что у Намджуна в руках его заначка.       — Он у тебя агрессивный, — Намджун за время перепалки в лесу чуть ножом в рёбра не получил и это его тоже напрягало.       — С ума можно сойти, — Чимин опустился на пол у дивана и осторожно взял руку Юнги в свои. — Спасибо, Намджун-а! — но на менеджера уже не смотрел.       — Всегда пожалуйста, — ответил менеджер.       Крайне вымотанный, он добрался до дома. Было уже светло, солнце встало и весело светило в окна.       — Намджун-а? — Джин выполз из постели. Они уже давно съехались. Бон-Бон с ними жила — выбежала в коридор раньше хозяина и намджуновские руки облизывала.       — У меня был сумасшедший день. Намджун снял перчатки, а потом Сокджина обнял, носом ему за ухо ткнулся и вздохнул. Сокджин пах домом, очень успокаивающе.       — Всё хорошо, — успокаивал тот и словами. — Ты дома. Давай, раздевайся и в постель… Или ты голодный?       — Сначала спать. Намджун отпустил его и снял плащ. Потом в комнате уже быстро разделся и сам Сокджина в постель затаскивал.       — Полежи со мной, пока я не усну, потом на работу пойдешь, — совместная жизнь его избаловала.       — Возьму выходной. Скажу, что заболел, — проурчал фотограф, вытягиваясь рядом.       Чимин долго сидел у дивана, смотрел на Юнги и даже плакать не мог, хотя очень хотелось, просто смотрел, изучал его взглядом. Он изменился, стал ещё худее, но во сне его лицо было спокойным и даже приятным, хотя Чимин любил его любым, в любом состоянии.       Через несколько часов Юнги проснулся, если можно так сказать. Он закряхтел и с трудом разлепил глаза. Всё тело сковала странная слабость. Но когда размытое пятно у него перед глазами трансформировалось в Чимина, Юнги вскочил.       — Малыш! — и к лицу его рукой потянулся.       — Привет, — произнес Чимин тепло и глаза его наполнились слезами. Юнги погладил парня по щеке, а затем резко схватил за ворот и к себе потянул, сипло выдыхая:       — Ты какого хрена тут без меня творил? Что за друзья у тебя такие… дебильные? Какого хрена жопой перед всеми вертел? Юнги хрипел из-за пересохшего горла и когда Чимина к себе притянул, то именно за вышеупомянутую часть тела схватил.       — Это, бля, только моё!       — Юнги-я… Я же деньги зарабатывал! — воскликнул Чимин, глотая слёзы. — Для тебя! Для нас… Это всего лишь работа!       — Я ведь сказал, что обеспечу нас. Не поверил мне? — Юнги полез к нему целоваться, ругаясь прямо так: — Сучка моя! И задницу Чимина мял при этом. Тюрьма характер Юнги не исправила ни на грамм.       — Ну как ты мог нас обеспечить, Юнги-я? Чимин завалился на него весь и шею целовал, тонкую и белую, так странно пахнущую, терся о неё, словно хотел, чтобы Юнги только им пах.       — Тебя так долго не было… Я так соскучился!       — У меня заначка была! Не мог я тебе про неё написать. Я вообще написать не мог! Блядь! — он закашлялся, прижимая их бедра друг к другу с такой силой, что в глазах потемнело.       — Деньги лишними не бывают, — улыбнулся Чимин, подбираясь губами к его уху. — Я же брошу работу. И мы уедем с тобой куда угодно. Да?       — Нахуй ездить. Купим хату и тут затусуемся. Юнги реалистом был — язык он не знал, воны вывезти из страны у него вряд ли бы получилось.       — Или хочешь домой? В Пусан? А, мой солнечный зайчик? Юнги называл Чимина так с самого начала их отношений, нечасто, но очень ласково.       — Можно и здесь остаться, — Чим устроился с ним рядом. — Ты только больше… Ну… Веди себя хорошо, ладно? Я не хочу тебя снова столько ждать!       Заднице Чимина достался смачный шлепок, ладонь Юнги там потом и осталась, приклеилась намертво.       — Ты охренел? Тебя же одного нельзя оставлять!       — Вот и не оставляй, Юнги-я…       Было забавно, когда Чимин пришёл в агентство со своим парнем, как со злой собакой, придерживая его за руку, чтоб на людей не кидался.       — Директор Чон? — они зашли в кабинет. Юнги дверь ногой приоткрыл и плечами вперед протиснулся, Чимина с собой проталкивая.       — Это ты тут сутенер? — рыкнул он. — Короче, он увольняется!       — Юнги, ну я же просил! — почти взмолился Чимин, сжимая его руку.       — Да ты посмотри на его лощеную харю! Он на тебе наживается!       — Какого?..       Чонгук и слова вставить не успел, в очередной раз подумал уволить секретаршу, потому что к нему в кабинет все, как к себе домой вваливались, а после заявления какого-то заморыша, в котором Чонгук, приглядевшись, узнал того, по кому Чимин столько лет сох, вообще замолчал от удивления. Только ладонями по столешнице хлопнул и на ноги поднялся, буравя взглядом и Чимина, и его наглого, агрессивного пса.       — Юнги, прошу тебя, помолчи! — громко гаркнул Чим и к директору повернулся.       — Пожалуйста, не сердитесь? Я хочу разорвать контракт.       — Тебе придется покрыть неустойку. Юристы у Чонгука просто звери были, да и сам он своего не упускал. Чимин знал это. Он кивнул.       — Я покрою. Копил он не зря.       А Юнги был против и бухтел.       — Ты на него столько вкалывал! Ты ещё должен ему платить? Чимин на него строго посмотрел.       — По контракту должен! И я тебе не разрешал разговаривать! Помолчи! Чонгук хмыкнул и сел обратно за стол. Возражений не было. Зато очень интересно было на эти разборки смотреть. Хоть как-то отвлекало от тоски.       — Можешь обратиться в отдел кадров. Они направят твой контракт юристам и можешь на работу не выходить. Либо пересмотри контракт и снимайся в менее рейтинговых проектах.       Чонгук говорил и разглядывал парочку. Что-то человеческое и ему не чуждо было. Чимина он уже терял. Но совсем потерять не хотел, хоть тот и утратил определенную ценность. Юнги на него вытаращился, а потом глаза сузил, помалкивая. Руку Чимина сжимая с силой от сдерживаемых эмоций.       — Я не хочу больше сниматься, — серьёзно сказал Чим. — И спасибо Вам за всё, директор! — а потом поклонился и уволок за собой своего спутника.       — Он тебя отпускать не хотел? — вне кабинета Юнги звучал возмущенно.       — Разумеется, не хотел! Я отличная и успешная модель! И я просил тебя не позорить нас и молчать! — парень резко развернулся и ткнулся в лоб лбом. — Почему ты такой непослушный?       Юнги сгрёб парня двумя руками в объятие.       — Ты совсем страх потерял? Я тебе собака что ли? Он тебя продавал, как сучку, а ты моя сучка. Я тебя люблю, блядь! Чимин расцвел, обнимая его за шею.       — И я тебя люблю, Юнги-я!       Потом Юнги Чимина над полом поднял и понес в сторону, где, как ему казалось, находился отдел кадров.       — Юнги, не туда! — хихикала модель, удерживаясь за чужую спину.       — Цыц, умник! Быстро развернувшись, Юнги направился в другую сторону. Ещё долго из коридора раздавался счастливый смех Чимина.       — Какой ты жадный, Чон Чонгук! — насмешливо раздалось из-за левого плеча.       Тот метнул взгляд в сторону, меняясь в лице, каменея в плечах. От него даже лёгкие волны вибрации по кабинету пошли, от которых предметы задрожали.       На тумбочке, задрав одну ногу, согнув в колене, опираясь на неё локтем, подпирая щеку, сидел Ким Тэхён. Настоящий, из плоти и крови, обалденно пахнущий, ещё более обалденно выглядящий, в рубашке на пять размеров больше, которая так и норовила сползти с плеч, с голыми ногами, босой, как будто только проснулся.       — Что молчишь? — ухмыльнулся он.       — Смотрю на тебя.       Чонгук медленно поднялся на ноги и приблизился. Он и правда смотрел на Тэхёна жадно. Скользил взглядом по щиколоткам, по коленям, по ключицам в вырезе рубашки, по изогнутым в ухмылке губам, а потом прямо в глаза.       — И я на тебя смотрю. Довольно часто. Со стороны так интересно! — Тэхён медленно спустил ногу вниз, спрыгнул на пол и пошёл к Чонгуку, как кот, подбираясь. — Ты такой… гад!       — Обоснуй. Чонгук не дрогнул, как скала стоя перед ним, только руку поднял, чтобы Тэхёну на талию положить.       — Ты никогда своего не упустишь. Всё должно быть твоим, да? Никакого сострадания к несчастным людям, — Тэхён обвил его шею руками и к уху приблизился. — Одним словом, демон.       А под его рубашкой проступала серебристая чешуя.       — Ты где был? — спросил Гук, постепенно задирая рубашку на чужом бедре.       — В чистилище. — Тэ поймал мочку уха губами. — Там так интересно! Пришлось задержаться… Чонгука передёрнуло.       — Интересно? Тебе там было интересно? Что именно?       — Как что? Демоны… Тэхён звучал так, как будто им всем там отдался, впрочем, ничего нельзя отрицать, становление демона — это не самая приятная штука.       — Но таких, как ты, я больше не видел. Поэтому я вернулся.       — Потому что я, — Чонгук обнял его крепче, коротко поцеловал шею, — только наполовину демон. И я ненавижу чистилище. Тэхён вытащил его рубашку из брюк, коснулся ладонями поясницы.       — Я знаю. Иначе бы ты услышал меня и пришёл за мной.       — Мне туда дорога заказана. Гук укусил Тэхёна за шею, больно, до крови, оставляя на ней кровавый засос, впиваясь пальцами в гладкое бедро.       — Ты пахнешь другими… тварями!       — Так сотри с меня их запах, — улыбнулся Тэ и скинул рубашку.       Он стал ещё красивее, тоньше и соблазнительней, в нём был заключен секс, от него невозможно было оторвать взгляд. Серебряная чешуя переливалась, как драгоценность. Чонгук избегал чешуйчатых мест, когда трогал его, можно было порезаться.       — Ты моя ядовитая змея! Он улыбался. Его отец был той ещё змеей, а мать — ангелом, так что Чонгук мог носить ангельские крылья за неимением демонических. Он напал на Тэхёна, целуя жадно, а там и вовсе на свой стол его уложил.       — Чонгуки! Тэ царапнул по столу, оставляя следы, потом за волосы демона схватился и голову его не царапал, но сжимал сильно. И смотрел, не моргая.       — Давай, покажи, как соскучился!       — О, не обольщайся! Чонгук рычал в ответ, целовал живот и дрочил Тэхёну, штаны на себе расстегивал.       — Я не скучал по тебе. Он скользнул вверх по его телу, ухмыляясь, в глаза заглянул и своим членом к нему прижался, наклонился, чтобы снова покусать.       Тэ зашипел, спуская руки на его плечи, остро царапнул.       — Не скучал? Чонгук почти завыл, когда проникал в Тэхёна, резко, больно, до конца. И почти плакал, когда видел любимое существо под собой.       — Не скучал! — повторил он, едва сдерживаясь, чтобы не признать обратное. Тэхён закинул на него свои красивые ноги и сжал со всей силы, от проникновения даже не пискнул, словно больно и не было, но рычал от негодования и, кажется, даже обиделся.       — Ты чудовище!       — Я демон, мой грязный ангелочек! Чонгук вбивался в него, двигаясь по нарастающей и смотрел неотрывно, гладил везде, не чувствуя даже, как кровь по рукам текла.       — Я знал, что ты вернешься ко мне. Ангелы любят один раз. А ты ведь меня любишь. Я вижу это! Он с каждым словом из Тэхёна членом стоны выбивал. Больно не было, было очень горячо. Тэхён голову Чонгука сжимал, поднимаясь вверх, расправляя красивые серебряные крылья, кожаные, с шипами на ребрах, с острыми концами.       — Ненавижу тебя! Ненави-ижу! — и целовал Чонгука, куда придётся.       — А я ведь берег для тебя другие крылья! Чонгук злился. Он на него свои виды имел, а Тэхён всё испортил. Как он мог вообще? И он мстил, конечно, когда вообще его не щадил, трахал с особой жестокостью, дрочил так же жестоко.       — Я не… Откажусь и от… Них! — почти задыхаясь от его скоростей, ответил Тэхён и расцарапывал всю спину Чонгука крыльями и когтями, даже чешую не боялся. Чонгук горел. Плавился над любовником, оставлял на белой коже кровавые отпечатки. А когда кончал в него, целовал в губы. Они оба были в крови. И сперме. Тэхён перенёс их куда-то далеко из кабинета, в поле, залитое солнцем, но с такой густой травой, что земля была прохладной, и трава закрывала их с головой.       — Чонгуки, тебе грозит опасность, — признался он там негромко, не отпуская демона из рук.       — Опасность грозит мне с рождения. Но я до сих пор жив. Так что, не волнуйся, бывший ангелочек.       — Я буду тебя защищать, — важно сказал тот. Чонгук приподнялся на локте.       — Ты? Меня? Сколько любовников у тебя в чистилище появилось, что мне вдруг понадобится твоя защита? Тэхён улыбнулся загадочно.       — Да, я. Да, тебя. У меня душа ангела, пусть я и падший, я прошёл путь с небес под землю, я очень сильное существо.       — И что случилось, что мне вдруг может понадобиться защита такого существа? Чонгук смотрел на него внимательно, поднял руку к щеке, провёл по ней, она была гладкая, нежная, совсем такая же, как он помнил и ему уж точно ни в какую не думалось, что Тэхён может его защитить.       Но, может быть, стоило поверить? Прислушаться?       — Пока ещё ничего не случилось. Но может случиться. Поэтому я теперь всегда буду с тобой. И жить с тобой буду. И не сопротивляйся этому, — хитренько улыбнулся Тэ.       Чонгук запрокинул голову в траву и беззаботно засмеялся.